и др. стихи
Опубликовано в журнале Волга, номер 1, 2018
Янис Грантс родился в 1968 году во Владивостоке. Публиковался в журналах «Знамя», «Волга», «Урал», «Нева», «День и Ночь» и др. Автор пяти поэтических книг и книги прозы. Один из редакторов Антологии современной уральской поэзии (2011). Составитель сборника «На достаточных основаниях. Молодые поэты Челябинска» (2013). Стихи и проза переведены на латышский язык. Живёт в Челябинске.
Месяц
произвольный месяц
(который луна, а не февраль),
напоминающий стрельбу из лука,
приближается.
прохожие зачарованно
замирают,
будто смотрят
мультипликационный фильм.
по ту сторону,
около предубеждённого
велосипедиста,
по берёзе снуют птицы,
скатывающиеся в свои дупла,
как бильярдные шары.
держу пари,
некоторые промахиваются.
месяц, точно библия,
входит в каждого,
даже если
остерегаешься.
Лошадь
взнуздывает военную лошадь
на мосту.
бригада перебирается
на другой край.
ломкая улыбка (с британским
акцентом) лошади,
что радиопередача
из надтреснутого приёмника –
шиш поймёшь.
взнуздывает военную лошадь
на мосту,
а у самого – бронхит:
будто половой щёткой
месят внутри что-то бурое.
поле гречихи, почки, насекомые, бутоны –
на другом краю.
а пуля – здесь.
Лестница
хромая лестница под фонарём,
не доверяющим кружеву ночи,
скрипит на каждый шаг
по-своему.
одна балясина – один слог.
на выходе что-то типа:
ле-ди-и-джен-тель-
и всё.
даже посадка ушанки на нём
как-то нелепа:
вкось-вкривь.
и язык его в переулках.
и последние новости о том же:
ничего.
земля в мыльной пене –
таков уж снег,
будто из прачечной.
тут
Глазков
Засмеялся.
Голубь
почтовый голубь
(он же ракета-носитель),
виолончелью высекающий
из камня повод для жалобы:
садитесь, пожалуйста…
голубь делает пересадку
у часовни, где
один славный малый
(поборник мира), чёрный,
словно рисунок углем,
очаровывает монашку
с вишнями на глазах.
(он заботливый и небрежный,
гвоздика в петлице.
она – осторожная, как
прекращение огня по недоразумению).
голубь-ракета-носитель
на радарах
кошки высшей категории.
как бы чего…
Отсрочка
за границами несчастного случая
осталось
аббатство без аббата.
доступ в помещения прекращён.
на усыновление временно
наложена отсрочка.
(значит, на нежность – отсрочка,
на боязнь – отсрочка,
на потом – отсрочка).
снова повестка дня:
волнение тому назад.
воздух живой и тревожный,
будто видоизменённый.
хотя…
скорая помощь бросает якорь
на углу рыбной лавки.
очередь на усыновление.
аббат возвращается.
Младенец
младенец-холостяк,
лёжа на спине позвоночника,
напоминает бекон
утренней жарки
с обугленными краями.
он портится – брошенный,
как чемодан с одним заевшим замком.
он –
приманка для клювов
баллотирующихся здесь ворон.
от них черным-черно,
будто зрачок
разросся до размеров
ЦПКиО имени Гагарина.
но вот появляются люди
в повязках и с флагами
под цвет закусочной
на перекрёстке,
где буфетчица – с лиловым
ячменём на верхнем веке.
младенец тем временем
просыпается
и шипит, как бекон.
Плойка
мужской парикмахер
размещает свою плойку
на сайте обмена и продажи
подержанного инвентаря.
там почти никого –
все на бейсболе.
да и здесь – никого.
разве что собака с ветлой
(дирижёрская палочка – и всё тут)
в пасти.
и хозяин, конечно.
мужчины теперь не вьются,
а стригутся наголо.
высохший фонтан в центре
с ямами на дне,
как барельеф наоборот –
вот интересно, чей профиль
угадывается снизу, ну,
если смотреть как бы со стороны
ядра.
мужскому парикмахеру
поступают предложения
сексуального плана.
буквы рекламы и днём
зажигаются одна за другой,
словно кто-то перебирает
люминесцентные чётки.
никому не нужна плойка.
всем нужен секс.
барометр вот-вот взорвётся,
как бочка перебродившего пива.
сделка не состоялась.
а секс – был.
Библиотекарь
печенье во рту
библиотекаря,
как закон о субсидиях:
сначала трещит по швам,
следом –
рассыпается на осколки,
а потом исчезает
в чёрной дыре.
делу – швах!
но тут оказывается, что
кусочек – чуть ли не крошка –
прилип к усам.
вот положения закона:
1.подождите немного;
2. закусите удила;
3. возьмите бинокли.
бинокли? но…
да-да.
смотрите вокруг:
чернозём, кузнец, лопасть стрекозы.
жизнь удивительна.
начните её с незаполненного
бланка.
ах да, библиотекарь.
ему вынесли порицание.
потому что нельзя.
солнце, как лезвие,
истекающее кровью –
мигает.
благословляет.
Выборы
ботинки
в кабине для голосования
танцуют чечётку.
председатель избирательной комиссии
высверливает скважины
на задёрнутой занавеске.
мозг ветвится в какие-то филиалы
на всю ширину черепа и даже
через брешь в нём.
ботинки за занавеской
дышат всё глубже и лаконичнее,
будто в них завёлся лещ или чего
похуже.
и точно:
за занавеской играют
театр теней:
проплывают кальмары,
пробегают гепарды,
ботинки, как астронавты,
парят в невесомости.
всё обрывается сиреной
воздушной тревоги.
занавеска распахивается
самопроизвольно.
пусто.
и запах:
нечистот,
гуталина.
Австралия
строение отбрасывает буйвола,
напоминающего тень.
(наоборот).
основная луковица масс
проросла.
(наоборот).
а потому что австралия!
хватит на этом.
он преподносит ей связку ключей,
как букет.
она краснеет, словно
товар мясника.
бабочки.
кабинет проктолога.
клетка с пирожными.
не останавливайся.
Вокзал
аннулированная телефонная будка
чернеет квадратом у стены.
голограмма малевича набивает рот чипсами.
почтовый вагон самоконсервируется.
полицейские переводят носильщиков
на русский.
заполненный до отказа перрон
отправляется.
диспетчер объявляет под своды
о найденных
фуражке, холодце,
канадце,
холсте и
вздыхает:
я не могу.
Залив
залив на попечении устава.
проверка трюмов по случаю
контрабанды шахмат.
скулы над грудной клеткой
перебирают жевательную резинку.
палуба.
фарфоровый холод (китаец).
начальник с подбородком
выворачивает наизнанку
плюшевую курицу.
стереокино, где обзор
ограничен защемлением
шейных позвонков.
лучше – цирк.
претензии принимаются
по четвергам.
статья.
пункт.
город за причалом
напоминает клешню с когтем,
которая царапает берег.
залив – куриный бульон
в пятилитровой кастрюле.
Пенальти
судья
(он же лаборант,
состоящий в «единой россии»)
назначает одиннадцатиметровый.
перед конструкцией для
выбивания ковров
нечто вроде перчаток
на вратаре.
рыцарь поправляет коленные чашечки,
бросает взгляд на кухню
второго этажа,
где его принцесса кипятит
чайник.
удар.
насколько мне известно,
этот узел не развязать –
хоть отбей все пенальти
в мире,
парень.
Мыло
тощий лавр разрешением
семьдесят два пикселя на дюйм
уезжает в Ливан
с подоконника уборной.
мысленно,
но всё же…
докладчик застёгивает мотню
левосторонней рукой,
законно выискивая мыло.
объектив его глаз не может
сфокусироваться на
финишной прямой.
докладчик растерян не меньше,
чем если бы покупал салат
по доверенности
с печатью нотариуса
или был подвержен морской
болезни
в этой сухопутной уборной.
мыла нет.
Очередь
известь, как подкладка,
блестит на фоне стоящих в очереди.
нижняя губа (в помаде)
со списком трещинок,
словно зарубок о поцелуях.
внести вчерашний?
батоны напоминают медленных ящериц
(по две в руки, за «московским» больше не занимать),
а мизинцы – саранчу.
витрина отражает
и петлю шарфа,
и долготу-широту пальто,
и взгляд в натуральную величину.
трещинки не сосчитать.
щурится.
пытается.
но.
нет.
Ложь
на уровне подтверждённой лжи
высвобождается лёгкая изжога.
далось им.
выпытали.
спасательный круг за стойкой
с ликёром
внесён в список «опасно для жизни».
поголовье внутренностей
(помимо изжоги) как
вестибюль подержанных вещей:
выбросить – не выбросишь, но…
в семь часов по местному
шлюз перекроют.
долгоиграющая пластинка
заела и стучит, словно
ткацкий станок.
эка невидаль: ложь во спасение.
а они:
не жилец.
Петелька
оторвалась вешалка у пальто.
ну.
это.
такая петелька на вороте.
пальто:
горькое на вкус,
чёрное как мишень,
говорливое как такси.
характер ещё тот.
я:
искушение заполучить квартиросъёмщика (секс),
тенденция к нежности,
тенор,
срок полномочий истекает в этом семестре.
благодаря оттепели
и тому подобное.
бросил пальто
на спинку стула.
давлюсь щами с тщательной
капустой,
а в голове:
петелька.
петелька.
вешалка.
петелька.
Ладно
по нечётным числам
задача дуба
приходить запахами,
нарушая предложение,
сделанное без подготовки
должностным лицом.
ладно.
старый дуб противится
случайному свидетелю
с театральным биноклем.
старый дуб – сирота.
должностное лицо – сирота.
свидетель с театральным биноклем –
сирота.
ладно.
снаружи
над запоздалой совой
или порядком –
нечётная структура вещей.
гребец под присягой
замечает препятствие,
приходящее на ум.
гребец – сирота.
запоздалая сова – сирота..
ладно.
ладно.
Буква О: 59 Слов
у меня ровно
пятьдесят девять слов,
чтобы сказать о главном.
главное – это
оbsession.
одержимость.
я одержим одним человеком.
а вот он мной – нет.
это проблема всех
пятидесятилетних.
впрочем, откуда
мне знать?
а ещё из потаённых глубин
вылезает освенцим,
который на всех языках
начинается на «о».
после освенцима
любое стихотворение,
даже это,
превращается в бриллиант.
осталось шесть слов.
уже два.
одно.