Опубликовано в журнале Волга, номер 9, 2017
Писатель Виктор Бабушкин еще при жизни
обрел в Саратове статус классика пролетарской литературы. «Будучи еще
юношей, он принимал участие в большевистском подполье, а после возвращения с
фронта первой империалистической войны стал активным организатором Совета
рабочих, крестьянских и солдатских депутатов»[1],
– такими словами открывались авторские сборники 1950-х годов. Жизнеописания Бабушкина
неизменно включали в себя следующие пассажи: «Потомственный рабочий до конца
своей жизни оставался верным сыном ленинской партии, солдатом революции. По
заданию исполкома Бабушкин организует в Саратове Красную гвардию, участвует в
подавлении мятежа белоказаков, проводит операцию по захвату банков, налаживает
работу почты и телеграфа, руководит охраной железной дороги, деятельностью
губернской милиции, а затем комиссаром отправляется на колчаковский фронт»[2].
Писательская биография Виктора
Федоровича неизменно подавалась в героизированном виде: «Пока шла война и надо было держать в руках винтовку, он редко
брался за перо. Только в 1921 году он полностью отдался любимому делу». А
дальше, как правило, шли общие фразы: «Множество
рассказов, очерков, фельетонов Бабушкина печаталось в различных, главным
образом, приволжских, газетах, журналах, альманахах».
О том, что Виктор Бабушкин был первым
саратовским писателем, попавшим под каток политических репрессий, умалчивалось,
а информация о причинах его ареста была недоступна.
Между тем в ГАНИСО сохранились четыре
учетные карточки[3] члена ВКП(б)
Виктора Бабушкина, где подробно описана его биография. Расхождений в этих
документах практически нет, разве что в карточке 1928 г. он назван русским, в
одной из карточек 1930 г. – малороссом, в другой – того же 1930 г. –
великороссом, а в формуляре 1934 г. Бабушкин снова становится русским.
Согласно документам, Бабушкин 12 лет
работал слесарем по найму, образования не имел, в соответствующей графе
записано «самоучка» или «самообразование».
В 1914 г. вступил в
РСДРП.
В 1918 г. Бабушкин служил начальником
охраны в правлении Рязано-Уральской
железной дороги. В 1919 г. он уже комиссар почтового телеграфного округа, в том
же году возглавляет штаб обороны Южного фронта, затем год командует караульным
полком в Саратове. В 1920 г. он назначен начальником губернской милиции, однако
карьера его неожиданно обрывается. С 1921 по 1924 г. Бабушкин числится
фельетонистом в редакции «Саратовских известий». С 1924 по 1926 г. Бабушкин
живет в Москве и заведует редакцией издательства «Новая деревня», однако снова
получает партийное назначение в Саратов. В конце 1930 г. Бабушкин, как указано
в анкете, «по личному желанию» пытается перебраться в Москву, но уже в начале
1931 г. возвращается на родину, чтобы возглавить саратовский охотничий союз. К
1933 году Виктор Бабушкин проходит по документам как «безработный инвалид».
Еще в 1924 г. за статью в газете писатель
получает выговор по партийной линии, а в феврале 1928 г. – строгий выговор с
предупреждением за «принадлежность к оппозиции». Тем не менее в 1934 г.
Бабушкина посылают делегатом от Саратовского края на Первый
съезд советских писателей в Москве.
Однако в феврале 1935 г. Бабушкина
исключают из партии, а 15 марта выходит постановление о привлечении его в
качестве обвиняемого по ст. 58 п. 10 УК РСФСР (контрреволюционная агитация и
пропаганда). Постановление подписали уполномоченный СПО-1 УГБ УНКВД Саратовского
края Кочанова[4],
начальник I отдела СПО Б. Скорбин[5]
и начальник СПО УГБ УНКВД Лисицын[6].
Примечательно, что по уголовному делуОФ 10709[7]
писатель проходил вместе с женой Анной Васильевной.
16 марта в квартире Бабушкиных по
адресу: ул. Ленинская, д. 87, кв. 9 был проведен
обыск. Сотрудники УГБ УНКВД Дубровский[8] и Коган[9]
изъяли журналы «Искра» за 1917 год, письма и тетради с записями, книги Троцкого
и самого Бабушкина, а также «револьвер системы Браунинг №20431 с 10 патронами».
Писателя доставили в специзолятор
НКВД.
17 марта состоялся первый допрос
«инвалида II группы, пенсионера, пролетарского писателя».
Следователь записал, что Виктор Бабушкин был исключен из партии «как
двурушник и скрывший от контрольных органов ВКП(б)
выговор в 1924 г. за статью против члена бюро губкома, а также строгий выговор с предупреждением,
полученный в 1927 г. за принадлежность к оппозиции». Это ложь: в учетной
карточке коммуниста, заполненной в 1930 г., значатся оба взыскания, наложенные
органом под названием «Губкака»,
т.е. Саратовской губернской контрольной комиссией. Кроме того, формуляр 1934 г.
содержит пометку «Проверку прошел в Октябрьск<ой> орган<изации> ВКП(б)
г. Саратова 25/VIII-30 г.». Следовательно,
партийному руководству эти факты были хорошо известны и скрыть их было
невозможно. Виктор Федорович на допросе пояснил: «Эти формулировки по-моему
считаю неправильными, и по этому вопросу мною подано заявление в бюро крайкома
ВКП(б). До революции в 1916 г. арестовывался
жандармским управлением вместо меня мой брат Николай Федорович, благодаря чему
мне удалось избежать ареста и скрыться в Москву. После революции репрессиям не
подвергался».
Писатель уточнил, что «до октябрьской
революции был слесарем завкома ж/д мастерских, затем
был с 1917 г. в семи или восьми созывах членом саратовского губкома и горсовета. В августе примерно 1917 г. был
членом саратовского губкома
ВКП(б). Перед октябрьской революцией был первым
секретарем ж/д райкома ВКП(б).
<…> в Красной гвардии в Саратове был главным комиссаром РУЖД. В 1918-1919
гг. – инспектор особых поручений при штабе обороны дорог Южфронта. 1919 г. – комиссар караульного полка в
Саратове. После – комиссаром транспорта 5-й армии. В 1920 г. демобилизовался на
работу в милиции, а затем на гражданскую работу».
Следующий допрос, проведенный 20 марта
помощником начальника СПО УГБ УНКВД по Саратовскому краю Епифановым[10],
касался существа дела.
Вопрос: Принадлежали ли Вы когда-либо к
антипартийным группировкам?
Ответ: За время пребывания моего в ВКП(б) я, Бабушкин Виктор Федорович, никогда ни к каким
группировкам не принадлежал.
Вопрос: Кто из лиц, принадлежавших к
антипартийным группировкам, известен Вам?
Ответ: В 1927 г. в г. Саратове я,
Бабушкин Виктор Федорович, на почве личных отношений имел связи с троцкистами
Лелевичем[11], Ильиным и Волоховским, а также с сапроновцем[12]
(децистом[13])
Воскресенским и с самим Сапроновым, находившимся в Москве, но приезжавшим в
1927 или 1928 г. один раз в Саратов.
Вопрос: Где встречались Вы с указанными
Вами Лелевичем, Ильиным, Волоховским,
Воскресенским и Сапроновым?
Ответ: С троцкистами Лелевичем,
Ильиным и Волоховским, а
также сапроновцем
Воскресенским я встречался в Саратове на общих партийных собраниях и на улице.
Кроме того, Лелевич с женой и Воскресенский бывали у меня на квартире, причем
первый за 1927 г. был у меня раза два, а второй, Воскресенский, бывал у меня
часто, так как он в то время пребывал в <в
состоянии> материальных трудностей, и я помогал ему. С Сапроновым я виделся
один раз в 1927 г. в Москве, когда я ездил по <…> делу в командировку. А
второй раз я виделся с ним, с Сапроновым, в Саратове, куда он приезжал дня на
два по своим антипартийным делам.
Вопрос: Вели ли Лелевич, Ильин, Волоховский, Воскресенский,
Сапронов с Вами обсуждение политических вопросов и в каком направлении?
Ответ: При встрече в 1927 г. с
Лелевичем, Ильиным, Волоховским,
Воскресенским и Сапроновым я участвовал в разговорах по партийным политическим
вопросам в троцкистском и сапроновском
духе. Самого характера обсуждавшихся вопросов я не помню.
Вопрос: Давали ли Вам указанные лица
антипартийную литературу и документы для чтения и распространения?
Ответ: Когда я был в Москве на
квартире у Сапронова, то последний дал мне один экземпляр его платформы,
который я прочитал и взял с собою.
Вопрос: Давали ли Вы кому-нибудь читать
полученную от Сапронова его антипартийную платформу?
Ответ: Получив от Сапронова указанную
платформу, я пошел к жившему в то время в Москве тов. Хвесину[14],
которому рассказал о полученной мной от Сапронова платформе и встрече с
последним. Тов. Хвесин
предупредил меня о контрреволюционной сущности этой платформы и посоветовал мне
порвать связь с Сапроновым. Однако, я, Бабушкин Виктор Федорович, указанную
платформу привез в Саратов, а позднее, когда в Саратов, как я уже показал выше,
приезжал Сапронов, я с ним виделся и мы вместе с ним
говорили по партийно-политическим вопросам, характер которых я сейчас не помню.
Давал ли полученную от Сапронова платформу читать Лелевичу, Воскресенскому и
другим указанным мной выше лицам, я сейчас не могу припомнить.
Вопрос: Выступали ли Вы публично в
защиту антипартийных позиций и лиц, участвовавших в антипартийной деятельности?
Ответ: Еще в 1920 или в 1921 году я,
Бабушкин Виктор Федорович, вместе с тов. Хвесиным,
Папковым и Эйге
подписал троцкистскую платформу о профсоюзах. В 1927 г. на партийном собрании
ячейки завода «Универсаль»
я выступал в прениях по докладу тов. Гринштейн[15]
и возражал против данных им в докладе партийных установок о порядке
землепользования и применения наемного труда в единоличных крестьянских
хозяйствах. В 1927 же году на партконференции 2-го района г.
Саратова я, Бабушкин Виктор Федорович, во время изгнания с конференции
троцкистов с места предложил не выгонять, а выслушать их. В 1931 г., после
возвращения Воскресенского из ссылки, последний ночевал в моей квартире и
говорил со мной о своих партийных ошибках и правильности политики партии и сов. власти. После 1928 г. я ни с кем
из троцкистов и сапроновцев
связи не имел, и обсуждение политических вопросов в агитационном духе не вел.
27 апреля чекисты пришли за женой
писателя. Постановление о ее привлечении подписали уже упоминавшиеся Кочанова, Скорбин и Лисицын, а также заместитель начальника
управления НКВД Саратовского края Якубовский[16].
Анне Васильевне Бабушкиной также вменялась «антипартийная контрреволюционная
деятельность».
29 апреля Бабушкина сообщила следователю
Кочановой, что «в
последнее время работала секретарем крайкома МОПРа[17].
Отец – чернорабочий, мать – грузчицей. Училась в саратовской гимназии. После
революции служила на разных работах».
7 мая Анну Васильевну допрашивал Б. Скорбин:
Вопрос: Принадлежали ли Вы к
антипартийным группировкам за время Вашего пребывания в ВКП(б)?
Ответ: К антипартийным группировкам я
не принадлежала, но в 1929 г. комиссией по чистке мне был объявлен выговор за
лояльное отношение к оппозиционным элементам. Впоследствии выговор был отменен.
Вопрос: Имели ли Вы связи с лицами,
враждебными партии, участниками антисоветских группировок?
Ответ: Я была знакома с Лелевичем, Вардиным, Воскресенским и
Окуневым Павлом, приходившим к нам в квартиру. Впоследствии Лелевич и
Воскресенский были сосланы по линии ОГПУ как троцкисты. Мое знакомство с ними
относится к 1927-1928 гг. С Воскресенским я встретилась на улице и в квартире у
себя после его возвращения из ссылки примерно в 1931-1932 гг.
Вопрос: С кем Вы поддерживали
знакомство в Саратове за последние годы?
Ответ: Я поддерживала знакомство со
следующими лицами: Тимофеев Алексей Иванович, член ВКП(б),
рабочий управления РУЖД; Шульга Иван и его жена Шульга Анна, члены ВКП(б);
Софьин Максим, работник управления лесами; Архипова, Маркова, сотрудницы МОПРа; Симбирцева, пом. режиссера в театре им. Карла Маркса; Пыщева, учащаяся химфака; Шынгина, Григорьева, члены
ВКП(б), в настоящее время в Москве. Все эти лица посещали мою квартиру.
Кроме того, к моему мужу Бабушкину
Виктору приходили местные литераторы: Волков[18],
Земной[19], Русецкий[20]
(художник) и др.
Из родственников нас посещали Бабушкин
Николай, бывший член ВКП(б), исключенный или
добровольно вышедший из партии, и сестры Виктора Бабушкина.
Вопрос: Среди Ваших родственников
имеется кто-либо раскулаченный или лишенный прав?
Ответ: Мой отчим Сизов Петр Сергеевич, проживавший у нас в квартире и
умерший в 1933 г., лишался прав за что-то, точно не знаю, кажется, за
принадлежность к буржуазии. Впоследствии он в правах был восстановлен.
Мой дядя Пытин Афанасий Васильевич, работал на мостострое осужденным. Но детали
этого дела, почему и как он осужден, я не знаю. Ему, Пытину, я однажды по его письменной просьбе послала
на мостострой посылку и в
письме спрашивала о причинах пребывания на работах на мосту, но ответа от него
не получила.
Допрос Анны Бабушкиной продолжился 16
мая и был краток:
Вопрос: Расскажите, с кем из ссыльных,
находившихся в г. Саратове, Вы и Ваш муж Бабушкин
поддерживали связь?
Ответ: Нашу квартиру несколько раз
посещал ссыльный Цвелев
Василий[21], который приходил к моему мужу Виктору
Бабушкину совместно с другими лицами (Волков, Земной и др.). Лично я была
знакома и встречалась с ссыльными: сапроновцем Драгичем[22],
который рассказывал мне, что он живет у местных троцкистов, а также высказывал
резкие антисоветские взгляды о том, что якобы в СССР тюрьмы хуже фашистских
тюрем, что в деревне обирают мужиков и т.д. Драгич,
называя себя сапроновцем,
также рекомендовал себя членом ЦК компартии Сербии или Болгарии. В одну из
наших встреч Драгич просил меня в случае его ареста
сообщить об этом (об аресте) за границу по нескольким адресам. Эти адреса Драгич предполагал мне дать, но не дал. О моем знакомстве с
Драгичем я рассказала
Бабушкину, сообщив ему, что появился сапроновец
Драгич и я хочу их
(Бабушкина и Драгича) познакомить. Бабушкин от
знакомства с Драгичем
отказался.
Весь май и июнь
шли допросы знакомых и соседей четы Бабушкиных. Так, например, для дачи
показаний привлекался старший консультант саратовского государственного
арбитража Сергей Федорович Будищев:
Вопрос: Известен ли Вам гражданин
Бабушкин Виктор Федорович?
Ответ: Бабушкина Виктора Федоровича я
знаю примерно лет пять по встречам в саратовском союзе охотников. В свое время
Бабушкин В.Ф. был председателем союза охотников.
Вопрос: Известно ли Вам политическое
лицо Бабушкина?
Ответ: Бабушкин, как мне известно,
состоял в рядах ВКП(б), но, судя по его провокационным
выступлениям в клубе союза охотников Саратова в кругу социально чуждых
элементов, собиравшихся в названном клубе, у меня сложилось впечатление о
Бабушкине как лице, политически разложившемся и контрреволюционного настроения.
Вопрос: Расскажите о контрреволюционных
фактах, свидетелем которых Вы были.
Ответ: Зимой 1934 г. я находился
вечером в клубе союза охотников. Бабушкин в кругу целого ряда охотников,
примерно в числе 15 человек, находившихся в клубе, обсуждал встречу с <…> на строительстве
саратовского моста. <…> Среди собравшихся делались различные догадки о
количестве погибших при катастрофе[23].
Распространялись всякого рода провокационные слухи по этому поводу. Бабушкин во
всеуслышание сделал по этому поводу следующее
контрреволюционное заявление <…> свидетельствую о транспортной
катастрофе на строительстве саратовского моста <…> шумиха вокруг спасения
челюскинцев. Для спасения дурака, не сумевшего
вывести со льда своих спутников на землю (имеется в виду профессор Шмидт)
создали целую правительственную комиссию <…>
затребовали большие средства. А здесь, под боком, у нас в Саратове гибнет 250
человек, и никто об этом ни слова не говорит. И поверьте, правду о катастрофе
на мосту и количестве погибших вы никогда и не услышите. <…>
Зимой 1933-1934 гг. в Саратове имели
место аварии на электротранспорте, в связи с чем днями
приходилось выключение света, и город оставался без освещения. В один из таких
вечеров зимой 1933-1934 гг. я находился в клубе союза охотников, где
присутствовал также Виктор Бабушкин и целая группа охотников. Клуб в этот вечер
не имел электроосвещения. Бабушкин В.Ф. истолковал этот случай
<…> Он заявил среди собравшихся по этому поводу следующее: «Вот
посмотрите, стоят различные заводы <…> с народа снимают последнюю шкуру,
а из этого ничего не выходит, потому что взялись за то, чего мы еще не умеем
делать. <…> В результате получается, что деньги на это строительство с
народа берут, а все равно ничего не выходит и сидим
без света».
Из среды саратовских литераторов органы
обратили внимание лишь на двух знакомых Виктора и Анны Бабушкиных. Свидетелем
по делу проходил поэт Николай Корольков[24]
и обвиняемым – художник Федор Русецкий. Приводим
полностью протоколы их допросов, записанные начальником IV отдела СПО УГБ НКВД Саратовского края Лихачевским[25].
Протокол допроса
Королькова Николая
Романовича
от 17 мая 1935 г.
Вопрос: Что из себя представляют
Ваши окружение, связи?
Ответ: Я уже несколько лет занимаюсь
газетной работой и живу почти безвыездно в гор. Саратове, если не считать командировок, связанных с
характером моей работы разъездного корреспондента редакции газеты «Коммунист».
Мои знакомства ограничиваются кругом газетных работников и писателей гор.
Саратова. Большинство из них мне известны.
Вопрос: Какие отрицательные
антисоветские проявления Вам известны из числа имевших место в среде газетных
работников и писателей гор. Саратова?
Ответ: Прежде чем прямо ответить на
этот вопрос, я считаю нужным в интересах и большей ясности несколько
характеризовать работу союза писателей и те проявления политических настроений,
которые имели место в их среде. Дело в том, что саратовские писатели уже
несколько лет не ведут настоящей советской творческой работы. Итог этого к
настоящему дню сказался в том, что правление саратовского союза советских
писателей, наметив выпуск альманаха и готовясь к этому уже около года, все еще
не решается это сделать из-за отсутствия достаточно полноценных художественных
произведений.
Объяснение этого кроется в той
нездоровой обстановке, которая сложилась и до самого последнего времени
существовала в среде писателей и газетных работников. Сущность ее заключается в
том, что среди них распространились антисоветские суждения преимущественно
вокруг вопросов искусства. Делались попытки противопоставить часть писателей и
газетных работников против партийной части и руководства редакции газеты «Правда Саратовского края», в настоящем переименованную в
газету «Коммунист». Разжигалась склока, вносились элементы морального
разложения, систематические пьянки на квартирах друг у
друга, в ресторанах, пивных. Вот это мне и известно как элементы антисоветских
проявлений в окружавшей меня среде.
Вопрос: От кого исходили
охарактеризованные Вами в общих чертах антисоветские проявления в среде
газетных работников и писателей?
Ответ: Насколько мне известно самому и из бесед с другими сотрудниками редакции
газеты «Коммунист», все описанные мной отрицательные антисоветские проявления
шли от писателя Бабушкина и группировавшихся вокруг него художников Зубова Юрия[26]
и Русецкого Федора. Помимо них, с Бабушкиным общались
еще и другие газетные работники: художник Софьин[27],
писатель Виталий Волков, но характер их связи с Бабушкиным мне не известен.
Бабушкин, Зубов и Русецкий были организаторами
систематических попоек, в которые втягивали газетных работников и писателей. На
устраиваемых ими сборищах обрабатывалось мнение газетных работников и писателей
в направлении противопоставления их партийной части редакции. По-видимому,
велись и другие явные контрреволюционные разговоры. Предполагаю это на
основании разговоров о их поведении.
Мой товарищ по работе Уланов Александр
мне говорил, что Зубов на одном из таких сборищ провозглашал на немецком языке
тост за Гитлера, заявлял: «Да здравствует Гитлер!».
Особенно активную работу вел Бабушкин
против партийной части редакции, в частности, против редактора Казымова[28].
Пользуясь своим влиянием среди писателей и при поддержке своих приверженцев,
Бабушкин на заседании правления союза писателей поставил этот вопрос на
обсуждение. Воспользовался Бабушкин для этого фактом невыпуска в печать составленного под его
редакторством литературной страницы для газеты «Правда
Саратовского края».
Вследствие того, что содержание
литературной страницы не отвечало требованиям момента, редакция ее в печать не
пустила. Бабушкин, которому было поручено редактирование и выпуск литературных
страниц как заведующему литературным отделом редакции, несмотря на то, что его
касалось как сотрудника редакции, поднял вопрос на правлении союза писателей,
осветил редактора Казымова как человека, не разбирающегося в художественном
творчестве, зажимающего литературное творчество и т.п.
Пользуясь еще и тем, что большинство
членов правления союза писателей были заинтересованы в выпуске литературной
страницы, т.к. там имелись и их произведения, Бабушкину удалось добиться
решения направления против Казымова и опротестовывающего его поступок. Главный
итог заключается не столько в этом, как в том, что в среде писателей было
создано враждебное отношение против Казымова, безусловно
правильно требовавшего хорошей советской творческой работы.
Лично меня Бабушкин использовал для
распространения провокационных, компрометирующих писателя, коммуниста Вадима
Земного, слухов. Как-то вскоре после всесоюзного съезда советских писателей
Бабушкин через газетных работников, и в том числе меня, распространял слух о
том, что Вадим Земной является не членом ВКП(б), что
он якобы скрылся из Сибири и Дальнего Востока, что он там должен был судиться
за изнасилование и т.д. Все это впоследствии не подтвердилось, и я понял, что не придав значения словам Бабушкина, сам стал жертвой
его замыслов. С какой целью поднял Бабушкин подобную кампанию преследования
Земного, я не знаю.
Вопрос: Известен ли Вам сотрудник
редакции газеты «Коммунист» Черепанов Константин?
Ответ: Да, я его знаю, знаком с ним с
декабря месяца 1934 г.
Вопрос: Что Вам известно о его
контрреволюционной работе?
Ответ: В отношении его я знаю только
то, что он в кругу газетных работников и писателей иногда высказывался как
человек политически неустойчивый. Он прямо заявлял, что состоит в «оппозиции к
эпохе», что «совершенно себе не представляет людей при коммунизме». Говорил,
что при коммунизме не будет живого человека, а будут манекены, люди, работающие
и живущие по выработанному стандарту и т.п. Я и другие свидетели подобных его
высказываний, Уланов и Субботин, сотрудники редакции газеты «Коммунист»,
неоднократно убеждали его воздерживаться от высказывания таких мыслей.
Протокол допроса
обвиняемого
Русецкого Федора
Петровича,
1905 г.р., уроженца села Заплавное Сталинградского края,
русский, художник газеты «Молодой сталинец», сын
мещанина, образование среднее, беспартийный, со слов несудим.
7 июня 1935 г.
Вопрос: На какой политической основе Вы
были связаны с Зубовым Ю. и Черепановыми?
Ответ: Как Зубова, так и Черепанова
знал как сотрудников редакции газеты бывшая «Поволжская
правда». Зубова знаю несколько ближе. Связи с ним, построенной на какой-либо
политической основе, я не имел.
Вопрос: Вы являлись участником сборищ,
на которых подвергались обсуждению в контрреволюционном направлении
политические вопросы, критиковалась политика советской власти, ее мероприятия, высказывалось враждебное отношение к членам советского
правительства. Подтверждаете ли это?
Ответ: Это я отрицаю.
Вопрос: В какой обстановке Вам
приходилось встречаться с Зубовым Ю.?
Ответ: Помимо встреч на работе, я
совместно с Зубовым участвовал в сборищах художников и газетных работников,
устраивавшихся в ресторанах и на квартирах друг друга. На этих сборищах
присутствовали Бабушкин, Зубов, я – Русецкий, Волков
Виталий, Виктор Тимохин[29], Александр Софьин и Владимир Ефремов, а
также Корольков Николай.
Вопрос: Охарактеризуйте цель этих
сборищ.
Ответ: На почве недовольства условиями
творческой работы, существующими в Советском Союзе, мы на своих сборищах
критиковали политику партии, советского правительства в области литературы,
искусства в антисоветском духе. В последующем подвергали антисоветскому
обсуждению политику сов. власти
в колхозном строительстве.
Вопрос: Расскажите подробнее, приведите
конкретные факты антисоветских обсуждений политических вопросов, происходивших
на сборищах, участником которых Вы являлись.
Ответ: Конкретные факты и подробности
антисоветских обсуждений политических вопросов, проводившихся на сборищах, в
которых принимал участие я лично, я воспроизвести затрудняюсь. Основное же
направление, по которому они велись, заключалось в том, что мы критиковали
политику сов. власти в
области искусства и литературы как неправильную, считали ее такой. Мы
доказывали, что будто бы сов. власть
лишила искусство и литературу объективности, что они зажаты, что мы поставлены
в условия, когда нам позволено «работать» якобы только в пределах строго
очерченных рамок и отображать как в литературе, так и в искусстве жизнь только
односторонне. С такого рода утверждениями на устраивавшихся сборищах
неоднократно выступал и лично я, Русецкий Федор. Критиковались
нами в антисоветском духе и мероприятия сов. власти в области колхозного строительства. Мы считали, что,
проводя коллективизацию, советское правительство наносит громадный ущерб
населению страны.
На этом показания Русецкого
неожиданно прерываются, о чем в деле имеется соответствующая запись. Повторных
допросов не последовало. Тем не менее собранный
материал позволил чекистам Дубровскому и Лисицыну утвердить обвинительное
заключение по следственному делу № 3378:
«Начиная с 1932 г., в УНКВД стали
поступать сведения о том, что члены ВКП(б), ныне
исключенные Бабушкин Виктор Федорович и Бабушкина Анна Васильевна устраивают у
себя на квартире сборища членов ВКП(б), беспартийных, адмвысланных, на которых занимаются антипартийной
деятельностью, выражающейся в злостной критике политики и руководства партии,
распространении разного рода провокационных слухов. После исключения из ВКП(б) Бабушкина и Бабушкиной как двурушников, последние были
арестованы.
Материалами следствия устанавливается:
Бабушкин в 1927-1928 гг. являлся
активным участником контрреволюционной сапроновской
группы, входил в состав организационного ядра группы, был лично связан с
Сапроновым, с которым в то время встречался в Москве и в Саратове и от него
получал нелегальную литературу. В его квартире устраивались сборища сапроновцев и троцкистов,
хранилась нелегальная контрреволюционная литература. Был близко связан с
лидером саратовской группы троцкистов Лелевичем, Вардиным и др. (Показания Воскресенского, Крошечкина, Волоховского, Петровской <…>).
В 1921 г. Бабушкиным была подписана
платформа профоппозиции.
Бабушкина А.В. также принимала участие в
деятельности троцкистов-сапроновцев.
В ее присутствии происходили сборища контрреволюционных оппозиционных элементов
в их квартире и обсуждение контрреволюционных документов. Была
связана с Лелевичем, Вардиным,
Воскресенским и др. (Показания Воскресенского, Горичкиной, Петровской, Крошечкина, Плясова
<…>).
В 1931 г. при проезде из ссылки через
Саратов бывшего руководителя сапроновской
группы Воскресенского, Бабушкин в беседе с ним высказал сожаление по поводу
отхода его, Воскресенского от сапроновцев,
заявив ему, что он, Бабушкин, остается по-прежнему несогласным с политикой
партии, т.к. считает, что внутрипартийная «демократия по-прежнему отсутствует,
продолжает цвести бюрократизм как в советском, так и в
партийном аппаратах» (Показания Воскресенского).
Сохранившись в партии, Бабушкины путем
двурушничества продолжали свою контрреволюционную антипартийную деятельность.
На протяжении 1932-1935 гг. Бабушкины группировали вокруг себя антисоветский из
среды беспартийных, адмвысланных
и примиренческий элемент – из среды членов ВКП(б),
устраивая у себя на квартире сборища, вели среди них злостную критику политики
руководства партии. По показанию свидетеля Тимофеева, в 1932-1933 гг. в его
присутствии при неоднократных сборищах Бабушкин резко антипартийно, антисоветски критиковал политику
и руководство ВКП(б). О сборищах в квартире
Бабушкиных, на которых Бабушкины занимались контрреволюционной критикой и
обсуждением провокационных слухов, направленных против руководства партии,
также указывает в своих показаниях свидетельница Пыщева.
В 1933 г. Бабушкина связалась с адмссыльным, активным сапроновцем Ковалевым-Драгичем, ныне, после побега из ссылки из
гор. Саратова, заключен в концлагерь. Вела с ним
беседы на контрреволюционные темы, разделяя его взгляды. Драгич
же, по ее, Бабушкиной, признанию, должен был дать ей адреса за границу, для
сообщения туда в случае его ареста. По показанию свидетелей Будищева, Мальцева,
Тимофеева и Деканори,
Бабушкин, работая в союзе охотников, вел открытую контрреволюционную агитацию
среди членов союза охотников против мероприятий и политики партии, в вопросах
индустриализации страны, колхозного строительства.
Работая в союзе писателей, Бабушкин,
вместе с Зубовым и Русецким
(ныне арестованы), разлагали деятельность этой организации, были организаторами
систематических попоек и пьяных оргий, в которые втягивали газетных работников
и писателей. На устраиваемых ими сборищах обрабатывались мнения газетных
работников и писателей в направлении противопоставления их партийному
руководству (Показания Королькова и Русецкого).
Таким образом, материалами следствия
контрреволюционная антипартийная деятельность Бабушкина Виктора Федоровича и
Бабушкиной Анны Васильевны вполне подтверждена.
На основании изложенного
обвиняются:
1. Бабушкин Виктор Федорович, 1894 г.р.,
уроженец Саратова, из рабочих, служащий, образование нисшее[30],
по специальности писатель, инвалид 2-й группы, бывший член ВКП(б),
исключен в феврале с.г. как двурушник, в том, что он, состояв в 1927-1928 гг. в
контрреволюционной сапроновской
группе, скрыл свою активную контрреволюционную деятельность в этой группе.
Сохранившись в партии, Бабушкин продолжал вести двурушническую
контрреволюционную деятельность, выражавшуюся в контрреволюционной агитации и
злобной контрреволюционной клевете на политику и руководство партии и
правительства. Группировал вокруг себя социально чуждых и антисоветских
элементов, каковые преступления предусмотрены ст. 58 п. 10 УК РСФСР. Виновным
себя не признал.
2. Бабушкина Анна Васильевна, 1897 г.р.,
уроженка деревни Панцыровка
Баландинского района
Саратовского края, служащая, образование среднее, бывший член ВКП(б), исключена 5 мая с.г. как троцкист-двурушник, в том,
что, скрыв от партии свою принадлежность к контрреволюционному троцкизму, в
1927-1928 гг. продолжает свою контрреволюционную деятельность путем злобной
антисоветской агитации, распространения разного рода клеветы по отношению к
политике руководства партии и правительства. Была связана с адмссыльным активным сапроновцем Драгичем, от которого получила предложение по
указанным им адресам сообщить за границу в случае его ареста, каковое
преступление предусмотрено ст. 58 п. 10 УК РСФСР. Виновной себя не
признала.
Полагал бы следдело № 3378 по обвинению Бабушкина Виктора
Федоровича и Бабушкиной Анны Васильевны следствием считать законченным и
направить для внесудебного рассмотрения в особое совещание НКВД, предварительно
согласовав с прокурором по спецделам».
8 июня 1935 г. Виктор Бабушкин был
осмотрен в санчасти УНКВД профессором Н.И. Краузе[31]
и врачом Чесноковым в
присутствии начальника санчасти тов. Неменова
и тов. Языкова. К делу приобщено медицинское заключение:
«При осмотре оказалось: больной страдает
резким малокровием на почве часто повторяющихся кровотечений из язвы
двенадцатиперстной кишки, которые проявляются в виде обильной кровавой рвоты и
черного дегтеобразного стула. Давность заболевания, по его словам, 12 лет.
Неоднократно проводимое специальное терапевтическое лечение давало
кратковременное улучшение. Учитывая последний момент, а также непрекращающееся кровотечение
и резкие боли, которые за последнее время приобретают довольно постоянный
характер и говорят за наличие перидуоденита (воспаление вокруг
двенадцатиперстной кишки), а следовательно и о
прогрессирующем течении язвы, считаем, что в настоящем случае показано
оперативное лечение, но ввиду тяжелого малокровия, которое представляет
опасность для больного при оперативном вмешательстве, необходимо провести
предварительное лечение в направлении улучшения состава крови. При наличии
тяжелого малокровия всякое новое более или менее обильное кровотечение может
быть тяжелым <…> Для улучшения общего состояния
и подготовки к операции больному необходимо больничное лечение».
17 июня
уполномоченный СПО УГБ УНКВД Саратовского края Дубровский нашел, что «виновность
Бабушкина в контрреволюционной троцкистской деятельности подтверждена, но,
принимая во внимание, что по заключению врачебной комиссии Бабушкин страдает
острым заболеванием, требующим специального лечения, а посему постановил во
изменение меры пресечения Бабушкина Виктора Федоровича освободить из-под стражи
под подписку о невыезде из гор. Саратова, поместив его в
соответствующую больницу для специального лечения».
В тот же день Виктор Бабушкин был
направлен в 1-ю Совбольницу.
Его жена Анна с 29 апреля находилась в изоляторе НКВД.
11 июля помощница краевого прокурора по спецделам Соркина подписала
заключение:
«Материалом расследования установлено,
путем допроса многих свидетелей, что Бабушкины в прошлом, в 1927 г. активные
троцкисты. После этого продолжали контрреволюционную деятельность путем
поддерживания связей с б. троцкистами, <…>
совместные сборища, где осуждали проводимые мероприятия партии и правительства.
Кроме того, они проводили среди своих знакомых контрреволюционную агитацию».
Дело Бабушкиных был передано на
рассмотрение особого совещания.
14 июля оперуполномоченный НКВД
Дубровский, «приняв во внимание болезненное состояние Бабушкиной Анны
Васильевны и что в связи с окончанием следствия по делу в нахождении ее под
стражей необходимости нет, а посему постановил обвиняемую освободить из-под
стражи под подписку о невыезде из г. Саратова».
11 сентября особое совещание при НКВД
постановило Виктора и Анну Бабушкиных заключить в исправтрудлагерь сроком на три года и «направить
с первым отходящим этапом в г. Новосибирск в
распоряжение нач. упр. Сиблага».
К делу Бабушкиных приобщены два
извещения, в которых отражены перемещения заключенных:
«Бабушкин Виктор Федорович, осужден
11.09.1935 г. за контрреволюционную деятельность на 3 года, прибыл 26.10.1935
г. из Саратовской тюрьмы, убыл 11.09.1938 г. в г. Астрахань, освобожден по
отбытии срока наказания и справки № 11582 от 15.09.1938 г.»;
«Бабушкина Анна Васильевна, 1897 г.р.,
осужденная ОСО при НКВД СССР 11.09.1935 г. за контрреволюционную агитацию
сроком на 3 года, прибыла 11 июня 1938 г. из Ухтоижемлага НКВД <в управление Воркутпечлага>, убыла г.
Астрахань Сталинградской области, освобождена по отбытии 11 февраля 1939 г.».
Выйдя на свободу, супруги Бабушкины не имели права вернутся в Саратов, поэтому жили в Астрахани, а
в начале 1942 г. были вынуждены переехать в Актюбинск Казахской ССР. Во время
войны Анна Васильевна работала там старшей медсестрой в городской поликлинике,
а Виктор Федорович – слесарем-электросварщиком на заводе. Оба бывших зека были
награждены медалями «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945
гг.».
Вероятно, в 1947 г. Бабушкины начали
хлопотать о возвращении в Саратов. Так, в их деле сохранились справки о том,
что Анна Васильевна «антисоветских настроений не проявляет и работает лечпрофсектором при Горздравотделе», а Виктор
Федорович «показал себя с положительной стороны, инвалид 2-й группы, имеет
сына в советской армии».
Директор завода «Большевик» по фамилии Тылкин подписал Бабушкину
производственную характеристику, где говорилось: «К работе относится
добросовестно. Работая слесарем по ремонту, он обеспечивает ремонтом вверенные
ему агрегаты, из-за чего простоев не бывает. Товарищ Бабушкин за время работы в
чугунолитейном цехе обучил группу молодых слесарей, которые сами справляются
хорошо со своей работой. Был неоднократно премирован и награжден медалью».
Несмотря на это, право жить в Саратове
супруги не получили, но им удалось переехать в город Энгельс Саратовской
области. Оттуда 25 июня 1950 г. Виктор Бабушкин написал заявление в комиссию по
помилованию при председателе Верховного Совета СССР:
«Дело мое следующее. В 1935 г. я был
арестован отделом НКВД в г. Саратове. Мне предъявили ст. 58-10. Особое
совещание в Москве Ягодинское
приговорило меня к 3 годам в ИТЛ. На суд меня не вызывали, судили заочно.
Моя биография коротко. Мой дед, мой
отец, мои братья, я – все мы рабочие-металлисты. Я родился в 1894 г. в
Саратове. 11 лет, после окончания начальной трехклассной школы я пошел работать
учеником в слесарную мастерскую к кустарю. Потом работал на фабриках, заводах,
в жел. дор.
мастерских, на пароходах и т.д. В 1914 г. в Саратове, работая в жд мастерских, вступил в партию
РСДРП. В 1916 г. за активное участие в забастовке был репрессирован, уволен из
мастерских и отправлен на фронт. В 1917 г., в апреле месяце вернулся в Саратов
и поступил опять в железнодорожные мастерские и как большевик принял активное
участие в борьбе с меньшевиками, эсерами и др. буржуазными партиями. В 1917 г.
вступил в Красную гвардию, участвовал в захвате власти в Саратове. Был членом
первого большевистского президиума совета рабочих и солдатских депутатов. Был
членом исполкома рабочих и солдатских депутатов нескольких созывов. Работал по
организации отрядов по борьбе с белыми. Командовал отрядом против белых чехословаков. Организовывал
партизанские кавалерийские отряды. Работал начальником охраны Рязано-Уральской железной дороги.
Принимал активное участие в организации Красной армии. Документы прилагаю.
С 1917 г. начал печататься в
большевистских газетах и журналах, а с 1920 г. перешел исключительно на
литературную работу. Работал в Саратове и в Москве в газетах, журналах,
издательствах и в кинофабрике. Работал фельетонистом, очеркистом и т.д. Печатал
свои повести и рассказы в журналах «Октябрь», «Молодая гвардия» и др. Мною
написаны и изданы книги:
В 1925 г. «На правильную линию».
Издательство «Новая деревня», Москва.
В 1929 г. «В царских погонах».
Издательство «Московский рабочий», Москва.
В 1930 г. «Жизнь». Издательство
«Федерация», Москва.
В 1931 г. «В царских погонах».
Издательство «Госиздат», Москва.
В 1931 г. «С ружьем по лесам и болотам».
Издательство «Федерация», Москва.
В 1932 г. «Враги». «Госиздат», Саратов.
В 1933 г. «Дни великих событий». «Партиздат», Саратов.
В 1934 г. «Кузька, Шарышка и Пётр Тимофеевич» (детская). «Госиздат»,
Саратов.
В 1934 г. «Рассказы старого охотника»
(детская). «Госиздат», Саратов.
В 1934 г. «Бакенщик» (детская).
«Госиздат», Саратов.
В 1934 г. «Староречье». «Госиздат»,
Сталинград
и др.
В 1938 г. по отбытии наказания в ИТЛ я
приехал в Астрахань и поступил работать на завод имени Карла Маркса слесарем,
где и проработал 3 года. С 1941 по 1948 г. работал в г. Актюбинске слесарем и
электросварщиком на заводе «Большевик». За эти годы был много раз премирован и
награжден медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне»,
удостоверение № АА 242614.
С 1948 по 1950 г. работал в г. Энгельсе
Саратовской области на заводе им. Урицкого механиком литейного цеха. В данный
момент – инвалид 2-й группы, имею туберкулез легких.
В продолжение последних 15 лет писать не
переставал. За это время написал две книги, повесть и много рассказов. В
настоящий момент работаю над новой большой книгой.
Всю свою жизнь я отдал за победу
советской власти, за социализм. Мой сын с 1942 г. по сей день находится в рядах
советской армии.
Как только я прибыл в ИТЛ в г. Астрахань, я обратился в ЦК партии с просьбой о
восстановлении меня в члены партии. Товарищ Ярославский[32] мне ответил, что вступить в партию можно
только через первичную организацию. Я несколько раз подавал заявления о
вступлении в партию, но меня как бывшего заключенного не принимали.
Прошло 15 лет с момента моего ареста. Я
честно работал все эти годы. Прошу комиссию снять с меня судимость и дать
возможность работать мне в советской литературе».
Однако ни медали, ни лестные
характеристики не помешали Особому совещанию при министре государственной
безопасности от 29 декабря 1951 г. отказать Виктору и Анне
Бабушкиным в снятии судимости. Супруги безуспешно продолжали добиваться
реабилитации. 25 января 1956 г. они обратились с письмом к помощнику
саратовского областного прокурора Кучерову[33]:
«В добавление к нашим заявлениям считаем
необходимым сказать, что следствие велось по нашему делу сугубо тенденциозно.
Следователь, желавший во что бы то ни стало доказать недоказуемое, прибегал к
незаконным действиям, угрожал и запугивал свидетелей, применяя обман и т.д.
Желая обвинить меня, старого большевика, следователь подобрал свидетелей из
явных врагов советской власти: бывших дворян, помещиков, царских офицеров,
базарных торговцев, уголовных типов и т.д., готовых утопить в ложке воды любого
коммуниста. Собирались всякие сплетни, извращались факты или выдумывались.
Мы категорически заявляем, что никогда
не были врагами ни партии, ни советского государства и доказали это на
протяжении более 40 лет своим честным трудом на благо народа. В тяжелые дни
Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. мы, не покладая рук, не жалея
здоровья, работали: Бабушкина А.В. – в госпитале, в больницах, на тифу, я – на
заводе. Имеем большое количество премий, благодарностей в приказах. Оба
награждены медалями «За доблестный труд». Сын наш, будучи студентом, в мае 1942
г. ушел на фронт добровольцем-рядовым и с тех пор по настоящее время находится
в советской армии и имеет боевые награды[34]. Сейчас он
заслуженный человек в звании подполковника, несколько раз в мирное время
отмечен в приказах как лучший, примерный офицер.
Вся наша семья была, есть и будет,
несмотря ни на какие ложные доносы, крепкой коммунистической опорой
социалистического строя нашей великой Родины.
Я – тяжело больной старик (туберкулез
легких и легочное сердце), инвалид 2-й группы, по сей день работаю, пишу книги,
рассказы, повести, что и раньше делал, до ареста. Аудитория у меня большая, и
голос мой далеко разносится, прославляя нашу страну.
Только преступники, подлинные враги
народа в разгул ягодинщины
и ежовщины сумели состряпать дело на нас, засадить в тюрьму, радуясь, что
двумя большевиками стало меньше. Но и в тюрьме, и после, ошельмованные, мы все
же оставались и останемся до последнего нашего вздоха коммунистами-ленинцами».
Справедливость восторжествовала лишь 28
мая 1956 г., когда вышло
Постановление
президиума Саратовского областного суда
Президиум
Саратовского областного суда в составе председательствующей Бадьиной А.С.,
членов президиума Костенко А.М. и Жеребьевой Т.С. с
участием и.о. прокурора области тов. Хилько
Ф.К. рассмотрел по докладу члена президиума Костенко А.М. дело по обвинению
Бабушкина Виктора Федоровича, 1894 г.р., уроженец г. Саратова, женатого,
русского, образование нисшее,
состоял членом КПСС[35] с 1914 г., но
исключенного в связи с данным делом, до ареста работал писателем, не судим, и
Бабушкиной Анны Васильевны, 1897 г.р., уроженки <…>, исключена <…>,
не судима. Постановлением особого совещания при НКВД СССР от 11 сентября 1935
г. Бабушкины Виктор Федорович и Анна Васильевна за антисоветскую агитацию
осуждены на заключение в ИТЛ сроком на 3 года каждый.
В протесте прокурором области поставлен
вопрос об отмене указанного постановления особого совещания в отношении
Бабушкиных и прекращения их дела за отсутствием состава преступления в их
действиях.
Проверив материалы дела, выслушав
заключение прокурора, поддерживающего протест, президиум областного суда
установил:
Бабушкина Виктора Федоровича и Бабушкину
Анну Васильевну, признанных виновными в том, что они
скрыли свою принадлежность к троцкизму в 1927-1928 гг., занимались
антисоветской агитацией, распространяя разного рода клевету по отношению к
политике и руководству партии и советского правительства. Основанием
для осуждения Бабушкина В.Ф. и Бабушкиной А.В. послужили показания свидетелей
Воскресенского, Волоховского,
Пыщевой, Тимофеева и
других, допрошенных на предварительном следствии, которые показывали, что
Бабушкины в 1927-1928 гг. состояли членами контрреволюционной троцкистской
организации, имели связь с троцкистами Лелевичем, Вардиным, Цвелевым
и другими, в квартире у себя устраивали сборища, на которых обсуждались с
антисоветских позиций мероприятия партии и правительства, возводили
клевету на колхозный строй и руководителей партии и правительства.
Допрошенные на предварительном следствии
Бабушкин В.Ф. и Бабушкина А.В. виновными себя в предъявленном им обвинении не
признали и показали, что они никогда троцкистской деятельностью не занимались и
антисоветскую агитацию не проводили.
В 1956 г. по жалобам Бабушкиной А.В. и
Бабушкина В.Ф. прокуратурой области была произведена дополнительная проверка
материалов дела, в ходе которой были передопрошены свидетели Тимофеев, Петровская,
Мальцев, Русецкий, Корольков и Горичкина, а также вновь были допрошены свидетели
Тимохин, Маслов и Синицына. Передопрошенные свидетели Тимофеев, Петровская, Корольков, Мальцев и Русецкий
не подтвердили своих показаний, которые они давали на предварительном
следствии, и охарактеризовали Бабушкиных только с положительной стороны.
Показания же непередопрошенных свидетелей Воскресенского, Волоховского и др. не могут быть
положены в основу обвинения Бабушкиных, т.к. они относятся к фактам 1927 г. и
за это они до 1935 г. не только не привлекались к уголовной ответственности, но
и не исключались из рядов партии. Кроме того, показания этих свидетелей
опровергаются показаниями передопрошенных свидетелей в 1956 г. Кроме того,
свидетели Крошечкин и
Плясов в своих показаниях об антисоветской агитации со стороны Бабушкиных
фактически ничего не показали, а в показаниях свидетелей Будищева и Деданора приводятся лишь
отдельные высказывания, которые носят нездоровый характер.
Свидетели же Воскресенский и Волоховский показали только то,
что Бабушкин являлся членом троцкистской организации, но ни одного конкретного
факта его троцкистской деятельности не привели.
Свидетель Пыщева на предварительном следствии утверждала, чтоб
якобы она присутствовала на контрреволюционном сборище на квартире Бабушкиных и
слышала от них антисоветские высказывания. В конце же своего допроса Пыщева сделала приписку о том,
что она сборище не присутствовала, а слышала она об этом от самой Бабушкиной.
Показания свидетеля Горичкиной носят провокационный характер, о чем она
подтвердила сама, будучи передопрошенной в 1956 г.
Из обзорных справок архивно-следственных
дел Волоховского и Русецкого видно, что Бабушкины по этим делам не проходят.
Из анализов материала дела видно, что следствие по данному делу производилось с
нарушением социалистической законности. Бабушкины были арестованы без санкции
прокурора, ст. 128, 129 и 206 УПК не выполнялись. Следствие по делу проведено
не объективно. На очных ставках со свидетелями Будищевым и Крошечкиным Бабушкин просил истребовать целый ряд
материалов, однако эта просьба была оставлена без удовлетворения. Из имеющихся в деле справок видно, что бывшие сотрудник УКГБ,
принимавший участие в расследовании данного дела, Дубровский В.Г. за
фальсификацию следственных материалов был уволен из органов НКВД, Скорбин Г.П. в 1939 г. отчислен
за невозможностью использования его на работе и Сосновский[36] приговором военной коллегии Верховного
суда СССР в 1937 г. осужден к высшей мере наказания.
Как усматривается из материалов дела,
Бабушкин состоял членом партии с 1914 г., принимал активное участие в
революционном движении, сам происходит из семьи рабочих, выполнял ответственные
работы в годы Октябрьской революции и Гражданской войны. Бабушкина также
состояла членом партии с 1917 г. и вплоть до ее ареста добросовестно работала в
советских и общественных организациях.
На основании изложенного и соглашаясь с
протестом прокурора, президиум Саратовского областного суда постановил:
постановление ОСО при НКВД СССР от 11.09.1935 г. в отношении Бабушкина Виктора
Федоровича и Бабушкиной Анны Васильевны отменить и дело о них на основании ст.
4 п. 5 УПК дальнейшим производством прекратить.
Виктор Бабушкин
после реабилитации стал активно печататься, издавать и переиздавать книги в
Саратове. Как гласили издательские аннотации, в них «правдиво, без прикрас
рассказывалось о подвигах первых борцов за советскую власть, о
их трудностях, лишениях и невзгодах, связанных с этой борьбой». Однако,
здоровье писателя, как видно из приведенных документов, было подорвано еще до
ареста. Виктор Федорович умер 12 октября 1958 г.
Анна Васильевна Бабушкина дожила до
преклонных лет, стала персональным пенсионером союзного значения, была
награждена орденом Трудового Красного Знамени и медалями. В некрологе,
напечатанном в областной газете «Коммунист» 26 декабря 1980 г., группой
товарищей отмечалось, что «жизненный путь А.В. Бабушкиной долгие годы был
неразрывно связан с жизнью и деятельностью одного из первых пролетарских писателей
В.Ф. Бабушкина, супругой, верным другом и постоянным помощником которого она
была».
Можно сказать, что семье Бабушкиных
повезло, если рассматривать их биографии в сравнении с судьбами других
саратовских писателей, осужденных за контрреволюционную деятельность. В 1935
году, за два года до Большого террора, Бабушкиным простили хранение боевого
оружия. За дружбу с махровыми троцкистами дали всего по три года лагерей, в то
время как их политические единомышленники были почти поголовно уничтожены.
Ссылку Бабушкины отбывали в достаточно крупном областном центре, втроем, вместе
с сыном, который имел возможность учиться. За доблестный труд во время войны
заклейменные троцкисты получили правительственные медали. В 1954 г.
произведения Виктора Бабушкина появляются в печати, он вновь становится членом
Союза писателей.
Напомним, что приятель Бабушкиных поэт
Виталий Волков умер сразу же после освобождения из тюрьмы «по состоянию
здоровья». Арестованные в 1937 году по тем же обвинениям в антисоветской агитации
писатели Валентина Мухина[37] получила 10 лет тюремного заключения, а
Иосиф Кассиль[38] – расстрелян.
[1] Виктор Бабушкин.
Дни великих событий. – Сарат. кн. изд-во, 1957.
[2] Писатели
Саратова: биобиблиографический справочник. – Саратов: Приволжское книжное
издательство, 1977. С. 16.
[3] ГАНИСО. Ф. 27.
Оп. 5. Саратовский губком ВКП(б).
Учетные карточки членов ВКП(б) образца 1926 года.
[4] Кочанова Клавдия Григорьевна – младший лейтенант
государственной безопасности. Здесь и далее сведения о работниках НКВД приводятся по справочнику nkvd.memo.ru
[5] Скорбин Борис Петрович. С 22 марта 1936 г. – младший
лейтенант государственной безопасности. Затем зам. нач.
3 отдела УНКВД Саратовской области. Уволен «вовсе c
исключением с учета из-за невозможности использования на работе» (приказ НКВД
СССР № 617 от 27.03.1939).
[6] В справочнике nkvd.memo.ru размещены данные о 10 сотрудниках
государственной безопасности с фамилией Лисицын, однако ни один из них не
служил в Саратовском крае.
[7] Документы из
архивного уголовного дела, которое хранится в УФСБ России по Саратовской
области, цитируются без указания листов.
[8] Дубровский
Владимир Григорьевич. С 22 марта 1936 г. – лейтенант государственной безопасности.
[9] В справочнике nkvd.memo.ru размещены данные о 20 сотрудниках
государственной безопасности с фамилией Коган, однако ни один из них не служил
в Саратовском крае.
[10] Епифанов Михаил
Степанович. С 22 марта 1936 г. – лейтенант государственной безопасности. Затем
начальник 2 отдела ЭКУ УНКВД Саратовской области. Уволен в запас «за
невозможностью дальнейшего использования в ГУГБ» (приказ НКВД СССР № 930 от
25.04.1939).
[11] Калмансон Лабори Гилелевич (литературный псевдоним Г. Лелевич; 1901–1937) –
поэт, литературный критик, один из руководителей ВАПП. Во время ссылки в
Саратове был членом губернского суда, с 1927 по 1929 г. – доцент кафедры истории русской литературы педагогического факультета
Саратовского университета. Постоянный автор газеты «Саратовские
известия». Расстрелян.
[12] Сапронов Тимофей
Владимирович (1887–1937) – политический деятель. Один из лидеров Левой
оппозиции в РКП(б) и ВКП(б). Расстрелян.
[13] Группа
демократического централизма («децисты») была
сформирована в РКП(б) в 1919 г. В дальнейшем
поддерживали Троцкого и входили в Левую оппозицию. Один из руководителей –
Тимофей Сапронов.
[14] Хвесин Тихон Серафимович (1894–1938) – военный и
государственный деятель, в 1935-1936 гг. председатель Саратовского
крайисполкома. Расстрелян.
[15] Гринштейн Александр Яковлевич (1896(7) – 1938) – в 1927 г.
секретарь, член президиума Саратовского губисполкома.
Расстрелян за антисоветскую агитацию.
[16] Якубовский Якуб Александрович (1899–1967) – майор государственной
безопасности.
[17] Международная
организация помощи борцам революции.
[18] Волков Виталий
Михайлович (1910–1938?) – поэт, журналист. Арестован 5 декабря 1935 г. и
осужден за антисоветскую агитацию. Освобожден по
состоянию здоровья, умер в Саратове зимой 1937-1938 гг.
[19] Земной Вадим
Павлович (Иван Глухота) (1902–1980?) – поэт. С 1934 г. – секретарь краевого
союза ССП. Преподавал политэкономию и историю классовой борьбы в вузах
Саратова. 28 марта 1937 г. Вадим Земной писал генеральному секретарю Союза
писателей СССР Владимиру Ставскому: «Около двух лет в
одиночку, лишенный поддержки, боролся я с контрреволюционерами Бабушкиным и
Волковым (первый – наглый троцкист, второй – больше пяти лет собирал
антисоветские анекдоты и частушки и распространял их среди своих знакомых). Оба
они возглавляли Саратовское отделение С.С.П. вплоть до изъятия их органами
НКВД. Теперь никто не сомневается, что Бабушкин – враг, но тогда принципиальную
политическую борьбу между мною и Бабушкиным многие считали склокой и травили
меня за “несработанность с большим писателем”». См.: Алексей Голицын.
«Оздоровить здоровой кровью…». Волга, №3-4, 2017.
[20] Русецкий Федор Петрович (1905–1966) – поэт, художник,
иллюстратор, автор книг для детей.
[21] Цвелёв Василий Алексеевич (1907–1985) – поэт, переводчик. В
1934 г. – выпускающий редактор саратовской газеты «Молодой сталинец».
[22] В базе данных
красноярского общества «Мемориал» значится югослав Станко
Драгич.
[23] Обрушение
пролета строящегося железнодорожного моста через Волгу произошло 13 апреля 1934
г. По неподтвержденным данным, погибли около 150 рабочих. Официально в братской
могиле были захоронены тела 21 строителя. Процесс над виновниками аварии
освещался газетой «Правда Саратовского края».
[24] Корольков
Николай Романович (1906–1983?) – поэт, журналист.
[25] Лихачевский
Леонид Иванович (1905–1940). С 22 марта 1936 г. – лейтенант государственной
безопасности. Расстрелян.
[26] Зубов Юрий
Викторович (1908–?) – художник, сотрудник редакции газеты «Коммунист».
Арестован УНКВД по Саратовскому краю 21 апреля 1935 г. Осужден 2 октября 1935
г. к трем годам лишения свободы за антисоветскую агитацию. Реабилитирован 14
сентября 1956 г. (Книга памяти Саратовской обл.)
[27] Софьин Александр
(1899–1943) – художник, график. В 1930-е годы работал в редакции газеты «Правда Саратовского края». Погиб на фронте.
[28] Казымов Петр
Андреевич (1897–?). С января 1934 г. по июнь 1935 г. ответственный редактор
«Правды Саратовского края». В 1934 г. был председателем оргкомитета
саратовского отделения Союза писателей. 7 июля 1935 г. получил взыскание за
«грубое извращение директив партии и нарушение партийной дисциплины».
[29] Тимохин Виктор
Александрович (1909–1967) – поэт, журналист.
[30] Такое написание
встречается во всех документах данного уголовного дела, независимо от времени и
места их создания.
[31] Краузе Николай Иеронимович
(1887–1950) – хирург, профессор Саратовского медицинского института.
[32] Ярославский
Емельян Михайлович (настоящие имя и фамилия Миней Израилевич Губельман;
1878–1943) – советский партийный деятель. C 1939 г. – член ЦК ВКП(б).
[33] Кучеров Дмитрий
Алексеевич (1920–2007) – до 1984 г. работник прокуратуры Саратовской области.
[34] Бабушкин Алексей
Викторович (1919–?) – в 1943 г. был представлен к медали «За боевые заслуги»
за то, что «в течение пяти дней совершенно без сна оказал медицинскую помощь
свыше 200 раненым, одновременно вел регистрацию раненых беспрерывно в течение
трех суток». В 1985 г. был награжден орденом Отечественной войны II степени.
[35] Правильно –
РСДРП.
[36] Сосновский (Добржинский) Игнатий Игнатьевич (1897–1937). До 23.01.1937
г. – заместитель начальника УНКВД Саратовского края. Расстрелян.
[37] Мухина (Петринская) Валентина Михайловна (1909–1993) –
писательница. Арестована 4 октября 1937 г.
Реабилитирована в 1954 году.
[38] Кассиль Иосиф
Абрамович (1908–1938) – критик, прозаик. Ответственный секретарь правления
Саратовского отделения Союза писателей. Расстрелян 21 января 1938 г.
Реабилитирован в 1956 г.