Опубликовано в журнале Волга, номер 9, 2017
Преамбула
Совершенно очевидно, что русская
поэтическая речь (РПР) и русская поэзия как самый эффективный инструмент этой
речи еще не исполнили своего предназначения. Можно сказать, что цели и
возможности РПР не проявлены, поскольку в основе своей не осознаны (или забыты)
современными участниками процесса. С другой стороны, тело русской поэзии
достигло такой массы и такого разнообразного качества, что надеяться на то, что
оно само вспомнит свою миссию, не приходится. Для того,
чтобы русская поэзия начала движение и наконец-то перестала бездумно
накапливать стихомассу, ее надобно разбудить. Для
этого годится любой культурный шокер. В нашем случае
им стал сюжет-проект1 «Русская поэтическая речь – 2016».
Локальные цели сюжет-проекта «Русская
поэтическая речь – 2016»:
– Выявление,
демонстрация и исследование среза современной русской поэзии за конкретный
период времени (без учета репутационного давления,
без учета социально-культурных статусов поэтов, без учета принадлежности поэтов
к той или иной литературной группе, без учета шаблонов восприятия текстов и
личностей, без учета личных отношений и прочего, не имеющего отношения
непосредственно к текстам
стихотворений).
– Ознакомление современных поэтов с
творчеством коллег до уровня средней компетенции, то есть до осознания
непротиворечивости любых творческих векторов развития.
– Ознакомление представителей
академической науки с достижениями современной русской поэзии до уровня высокой
компетенции.
– Организация масштабного
исследования читательского восприятия современных поэтических текстов.
– Продвижение новой культуры чтения
поэтических текстов и новой культуры их восприятия.
Идеология проекта:
Мы2
исходим из положения, что современная русская поэзия – это не сумма
индивидуальных поэтических практик, а интегральные взаимоотношения того, что
эти практики достигли и того, чего они не достигнут никогда, находясь в
состоянии персонификации, то есть индивидуальной разорванности. Русская
поэтическая речь в нашем понимании – это не гипертекст, а единый
непротиворечивый непрерывный поток, направленный в сторону, где пребывают в
своей естественной неопознанности истинные цели существования русской поэзии.
Издательская составляющая проекта:
1 том: книга «Русская
поэтическая речь – 2016. Антология анонимных текстов»3, где
представлены ранее не публиковавшиеся подборки 115 современных поэтов России и
зарубежья, пишущих на русском языке, без указания авторства текстов. Авторы
брали на себя обязательство не разглашать тайну авторства до момента выхода
второго тома проекта. После этого срока они могли как
открыть своё имя, создав дополнительную интригу, так и продолжать оставаться в
анонимном поле, продлевая чистоту проектного замысла. 1 том вышел в свет
10.11.2016.
2 том: сборник
критических и аналитических статей «Русская поэтическая речь – 2016. Аналитика:
тестирование вслепую»4. Материалы сборника представляют собой
аналитическую, критическую и статистическую рефлексии на стихи, опубликованные
в «Антологии анонимных текстов». Рефлексии продемонстрировали
представители академической науки, свободные филологи, критики, читатели… 60
авторов в той или иной степени своей заинтересованности и компетентности
собрали интеллектуальный консилиум и со скоростью передовой диагностики
опубликовали результаты своих исследований и размышлений, а если таковые были
невозможны – просто озвучили свою заинтересованность репликами, поддержав тем
самым драматическую и интеллектуальную напряженность книги. 2 том вышел в свет
19.04.2017.
Продвиженческая
составляющая проекта:
Круглые столы по первому тому,
поэтический митинг и семинар (17 мероприятий в 15 городах пяти стран мира); экспресс-конференции по второму тому (7 мероприятий в двух
странах мира); поэтичекий сериал «РуПор»
(90 серий); подпроект создания и распространения
дайджестов «12. N выбирает» (на сегодняшний момент 10
дайджестов, составление их продолжается); проекты-«угадайки»
(«Образ поэта» – описание поэта по прочитанной главе; «Эксперт» и «Экспресс-эксперт»
– узнавание имен авторов подборок; «Угадай поэта» – по обложке первого тома и
«Угадай критика/литературоведа» – по обложке второго тома); наконец, масштабное
исследование читательского восприятия текстов первого тома (около 500 анкет,
собранных в 34 регионах России и Беларуси).
Продвиженческие мероприятия частично описаны ниже, в Инструкциях «Сделай сам свою РПР», подробное же описание подпроектов
и их результатов можно прочитать во втором томе «РПР-2016», на сайте
сюжет-проекта, посмотреть видеозаписи на ютюбе.
——————————
1 Чем культурный сюжет отличается
от культурного проекта? Цели проекта ясны и достижимы. Цели культурного
сюжета – пластичны и творчески непредсказуемы. Проект на какой-то период
увеличивает культурную массу жизни. Сюжет имеет возможность эту жизнь изменить.
Финал любого проекта – самоликвидация. Финал сюжета – саморазвитие.
2 Мы – это В. Кальпиди и М.
Волкова. У Д. Кузьмина – своя самоценная позиция.
3 Русская поэтическая речь –
2016. Антология анонимных текстов. Челябинск: Издательство Марины Волковой,
2016. – 568 с.
4 Русская поэтическая речь – 2016:
в 2 т. Т. 2. Аналитика: тестирование вслепую. – Челябинск :
Издательство Марины Волковой, 2017. – 688 с.
Виталий КАЛЬПИДИ
Искусство – это воображаемое зачатие, способное дать реальное
потомство.
Есть единственный способ не стыдиться своего настоящего – это жить будущим.
Итак, мы исходили из предположения, что современная русская поэзия – это единый и неделимый поток, и рассматривать его надо именно таковым. Для этого необходимо было предложить адекватную форму демонстрации поэзии, чем и стала антология анонимных текстов. Сразу оговоримся, что анонимность в нашем случае – всего лишь тактика, а не стратегия.
Я утверждаю, что Поэзия – это уникальная платформа (почти операционная система) для эффективного взаимодействий различных уровней невежеств… Поэты в момент записи поэтического текста (а читатели при знакомстве с ним) используют знания с таким низким профессиональным порогом и такими вольными трактовками очевидных вещей, что иначе как «невеждами» (в физике, химии, социологии, астрономии, астрофизике, этике, эстетике и далее – со всеми остановками) их назвать не получится. При этом между поэтами, да и между читателями, устанавливается уникальный духовный и «экспертный» консенсус, который невозможен ни в каком другом непсихиатрическом сообществе. Более того, поэзия предоставляет (и поэту, и читателю) возможность с любого уровня личного невежества практически без подготовки выйти на финишную прямую гуманитарного приближения к истине. Да, эта возможность ограничена во времени, её формулировки нестойки и подвержены постоянной ревизии и саморевизии, но они точно ощущаются как избыточно прекрасные и гуманные вне зависимости от принадлежности участников процесса к какой-либо части конфессионального или, например, интеллектуального спектров.
Сюжет-проект «РПР-2016» – это предельно точный ответ на не сформулированный вопрос. И вообще реальность это – ответы большей частью на не сформулированные вопросы, потому она и кажется такой непредсказуемой.
У нас была мечта. Нам очень хотелось, чтобы 2 том «РПР-2016» сыграл роль сборника «Вехи» (1909), который в свое время выдал творческой интеллигенции этакое «мировоззренческое техзадание». Можно сказать, что серебряный век русской поэзии – это разнокалиберные и альтернативные ответы на читательские запросы, сформулированные авторами «Вех». И это вполне логично, поскольку поэзия, судя по всему, является хаосом второго уровня, то есть реагирует на предсказания о себе.
Уже на первых круглых столах, посвященных выходу 1 тома «Антологии анонимных текстов», пришло понимание, что современная поэзия требует:
– иной демонстрации, включая создание новых поэтических пространств;
– нового прочтения;
– нового понимания.
Одним из примеров новой демонстрации стала сама «Антология анонимных текстов».
Новое прочтение – это способность читать современную поэзию исчерпывающими (очень большими) объемами. Чтобы русская поэзия имела шанс передать нам свой дар, её нужно (и можно) знать полностью, а не довольствоваться избранными «любимыми поэтами», что сродни использованию при чтении не всего алфавита, а только нескольких любимых букв. Только в этом случае можно будет говорить о создании предпосылок «нового понимания». И мы обратились к коллегам: «Вы хотите любить поэзию, но вы не хотите при этом ее знать. Вы выбираете своих фаворитов, а на других смотрите как на изгоев. Но обожать только отдельных поэтов – это с точки зрения всей поэзии примитивный фетишизм. А обожать одну часть и ненавидеть другие – фашизм. Мы не призываем любить все части, из которых состоит поэзия, мы призываем понять, что нет никаких частей». Убрав между стихами «распорки», коими являются имена поэтов, мы таким образом сплотили поэтическую массу, откачав из нее вакуум имён, и перевели ее в «квантовое состояния», где законы восприятия прочитанного уж точно иные. Они так же отличаются от обычных шаблонов поэтического чтения, как теория относительности от квантовой физики. В результате мы получили возможность «иного прочтения».
Я надеюсь, что сами поэты (речь идёт об участниках «РПР-2016») все-таки прочтут «Антологию анонимных текстов», как ее прочел я. Если они не прочтут эту книгу, то они будут недостойны этого проекта и мне они будут абсолютно безынтересны как соратники. Не знаю, насколько их тронет эта моя «дисквалификация», но это так.
Философия 2 тома «РПР-2016» виделась нами довольна ясно: русская поэтическая речь должна сформировать новое русское поэтическое мышление. А новое русское поэтическое мышление может сформировать новую русскую поэтическую жизнь. Нам казалось, что попытка создания новой русской поэтической жизни – это и есть настоящее и единственное следствие понимания поэзии.
Новое поэтическое мышление – это, прежде всего, демонстрация духовного
превосходства поэтического сознания над рисками деградации русской культуры.
Одним из исключительных проявлений этой культуры есть
и будет оставаться поэзия. Могут появиться российское кино, российский театр,
даже российская проза, но поэзия была и остается только русской, и никакой иной
она в принципе быть не сможет, ибо является неочевидным продолжением тайн и
возможностей русской языка, а, стало быть, и русского дорелигиозного
сознания. Любой поэт какой угодно (по рождению)
национальности, вступающий в раскаленную плазму практики русского поэтического
сознания, начинает (хочет он этого или не хочет) выполнять генетическую
программу этого поэтического сознания. И чем дальше он (по рождению) от этой
программы отстоит, тем истовее это будет у него получаться. Такова логика
ментальных взаимодействий. Поэзия дана
нам не для создания гениальных стихотворений, а для того, чтобы мы могли
измениться. Чтобы мы почувствовали язык ангелов. А в
крайнем случае, чтобы взяли и просто создали этот язык. Чтобы научились
говорить на нем друг с другом. Чтобы, научившись этому, стали бы жить по
ангельским законам. Только такая сверхзадача оправдывает, поддерживает и
наполняет будущим русскую поэзию.
2 том «РПР-2016. Аналитика: тестирование вслепую» собрал 60 авторов очень разных гуманитарных специфик: академическая филологическая наука, профессиональные критики, свободные гуманитарные агенты, поэты, прозаики, философы, социолог, математик, психолог, книжный график, орнитолог и т.д. По сути, 2 том стал тестом на проницательность и качество восприятия современным интеллектуальным сообществом современной русской поэзии. И 60 авторов 2-го тома по факту стали его авангардом по причине своей проницательности, бескорыстия, заинтересованности, чуткости к новому, встроенности в сам процесс делания культуры как таковой. Практически мы получили коллектив, способный оперативно решать многопрофильные гуманитарные проблемы, которые выходят уже далеко за рамки проекта «РПР-2016».
Со своей стороны, считаем преждевременным и неправильным давать какие-либо комментарии и оценки этим работам. Тем не менее некоторые свои впечатления и мысли, возникшие при знакомстве с «аналитикой вслепую» считаю возможным высказать:
1. Чтобы русская поэзия могла передать свой дар, ее нужно знать исчерпывающе полностью; то есть использовать весь ее алфавит, а не довольствоваться избранными (любимыми) буквами (поэтами).
2. «Антология анонимных текстов» останется анонимным феноменом, даже если возле каждой главы написать имя её автора, ибо то впечатление, которое она оставляет даже при половинном прочтении, намного ярче и естественнее, чем шаблоны восприятия, которыми я пользовался до этого. Я утверждаю, что при заинтересованном поточном чтении антологии уже к середине книги полностью меняется матрица восприятия поэтического текста.
3. Стоит каждые три года создавать книгу анонимных поэтических текстов, но уже не раскрывая авторство вообще. Не знаю, зачем эти «капсулы поэтического времени», но есть ощущение, что именно они (эти книги) со временем послужат важнейшим источником для понимания основ новой гуманитарной идеологии.
4. Имеет смысл создать именную (не анонимную) Антологию, (она же – энциклопедия, она же – атлас, она же – навигатор) современной русской поэзии начала ХХI века, которая, полагаю, будет насчитывать от 1000 до 2000 поэтов. Нужно будет выработать для этого издания новые принципы отбора и демонстрации поэтических текстов, а также обновить научный аппарат гуманитарных и биографических маркировок поэтов. Эту огромную (сколько нужно страниц, столько и будет) книгу уже ждут поэты и читатели, в существовании последних лично я до «РПР-2016» сомневался. Мне представляется, что именно эта работа позволить обозначить реальное пространство современного состояния русской поэтической речи с целью предположить или даже увидеть пути ее прогрессивного развития (регрессивные пути очевидны и без неё).
5. Невероятной может получиться давно ожидаемая книга женской поэзии. Если учитывать тот факт, что поэты оккупировали как минимум 30 % исключительно женских эмоций, а поэтессы то и дело фиксируют вес брутальности с жесткой аксиологией, то такая книга, выполненная ответственно и честно, может описать действительное положение дел, где чуть ли не половина всей поэтической территории – «спорная земля», самой поэзии, возможно, совсем не принадлежащая. Философские и технологические решения при издании такой антологии могут оказаться избыточно конфликтными, но и очевидно прорывными.
6. Стоит попробовать провести творческую ревизию тем и сюжетов русской поэзии. Такие темы, как тема Родины, тема любви, тема матери и материнства, тема любовного многоугольника, тема смерти (сейчас смерть – всего лишь «граница моего воображения»), тема города и исчезнувшей деревни, тема детей (здесь нас очень волнует механизм превращения ангелов в монстров), тема наркотических стимуляторов и прочее, и прочее, я уже молчу про тему отделения религии от конфессий и бога от религии. В решении и даже описании этих тем поэзия отстает от реальности лет на семьдесят. Хватит заметать эти проблемы под половик.
7. Мне представляется очень любопытной попытка предложить поэтам (полагаю, это будут сравнительно молодые художники) объединиться в пару-тройку групп (по 3-4 в каждой) с целью написания поэтических книг. Речь идет не о сборниках, а именно о книгах, технология написаний которых в общих чертах на сегодняшний день разработана. Изданы эти книги могут быть под псевдонимом, под сторонним названием (как это делают, например, рок-группы), да просто под группой имен. Это как раз не принципиально. Принципиально тут другое: в современной поэзии не было ни одного совместного глобального эксперимента, не было создано ни одного искусственного «нейромедиатора», способного воздействовать на внутренние контуры стиха. Единственный стихийный массовый эксперимент – это попытка создать иерархию поэтов (примерно стоместный пьедестал). Но в эту иерархию мало кто верит. Тем более она – как структура – очень неустойчива. Сейчас просто необходима линейка экспериментов, которые могли бы использовать энергию межтворческих связей. К слову, наш мозг – это 100 млрд. нейронов (что примерно равно количеству галактик в видимой вселенной), каждый связан еще с 10000 нейронов. Поэт должен быть связан примерно со сравнимым количество творческих агентов. И это не шутка.
8. Революцию в поэтической рефлексии совершат компьютерные программы аналитического рецензирования с online-обновлением стандартов компетенции. Программы будут способны обрабатывать абсолютно всю издаваемую продукцию, а точнее – вообще всю продукцию. Развивать эту тему дальше не имеет смысла. Скажу только, что роль профессиональных критиков только будет возрастать в направлении абсолютной честности, объективности и ответственности. Нужно создать журнал-холдинг, посвященный только поэтической критике. Нынешние критические отделы в журналах и СМИ – даже не насмешка.
9. Создание фрагмента идеальной культуры в рамках неидеального государства возможно. Занятие поэзией – это независимое от рынка услуг (независимое от нынешних и будущих профессиональных рисков) занятие. Поэзия – идеальный материал. Поэты – самая некоррумпированная среда. Они восторженны и сентиментальны, честны и благородны. И в обычных обстоятельствах поведут себя именно таким образом. Осталось только добиться, чтобы они и в неблагоприятных обстоятельствах повели себя так же.
10. Нужны масштабные эксперименты-шокеры. Например: объявить премиальный мораторий для начала на пять лет, объявить безалкогольный период русской поэзии. Убежден, результаты будут ошеломляющие. На всякий случай скажу: любая идея содержит в себе и глупость, и ум. Так вот, умные люди при общении с любой идеей обращают свое творческое внимание не на ее глупость.
12. Художественное поколение – это не что иное, как осознанная синхронизация усилий собственно самого творчества и его аналитики, то есть поэтов и филологов. Только в этом случае поколение может выполнить свою сверхзадачу – создать свою гуманитарную идеологию. Именно эта гуманитарная идеология через прямой конфликт будет удерживать идеологию и практику технического прогресса от скатывания последнего в «каннибализм».
Мы привыкли смотреть на проблемы из настоящего, в крайнем случае – из прошлого. А смотреть надо из будущего, то есть из того пространства, когда данные проблемы будут предположительно решены, и возникнут новые. Будущее уже среди нас, просто оно не размазано по реальности, а существует в качестве вкраплений и комков. Например, тот факт, что неконфликтными составителями «Антологии анонимных текстов» были мы с Дмитрием Кузьминым, то есть двое абсолютно полярных культуртрегеров-поэтов, – это будущее.
МАРИНА ВОЛКОВА
Личное, необычное, логичное
Личное
Начну с женского – с впечатлений от проекта. Стержень впечатлений (и проекта) – общение с Виталием Кальпиди. Процесс создания и реализации проекта был так прекрасен, что результат просто не мог не получиться таким же. Проект по ходу развития превратился в сюжет-проект, а для меня стал одним из интереснейших сюжетов моей жизни. Были и трудности, конечно. Прежде всего, это сверхинтенсивнейшая работа: общение с (47+115+60+500+примерно еще сотни три-четыре) участниками проекта – встречи, переписка, скайп, телефон; сайт-рассылки-соцсети; сбор и систематизация информации; продвиженческие и исследовательские подпроекты; деньги, типография и т.п. Но нам, воспитанным на ритмах «Время, вперед!» и сверхзадачах советского века, такой темп и масштаб были только в радость.
Счастье работы в проекте вскоре стало прирастать другим счастьем – счастьем чтения. Уж сколько всего разного я начиталась за свою жизнь, и как по-разному я читала, ан нет: массив анонимных подборок подарил новые, ни с чем несравнимые переживания. Это и удивление (современная русская поэзия оказалась вовсе не таковой, какой ее представляла до интенсивного знакомства с массивом текстов Антологии); это уверенность и гордость (с нами великий и могучий, не пропадем!); это и захватывающее дух (в сторону страха и восторга одновременно) переживание возможностей и перспектив русской поэтической речи. И спокойная радость от наблюдений за собой, тут я (извините) приведу банальное: «эта книга меня изменила».
Работа над вторым томом добавила в плотный слой эйфории ложку дегтя: обидно, что струсили некоторые «модные» критики; досадно, что не все запланированные тексты удалось получить (остались белым пятном темы, сюжеты и мотивы русской поэтической речи); неприятно, что некоторым авторам первого тома второй том оказался не нужен… К списку досад надо честно добавить и самую глобальную: очевидность нечтения и незнания современной поэзии в целом (не нашего двухтомника, он-то как раз оказался самым читаемым, а нечтение и незнание массива поэтических текстов в целом): подпроекты «Эксперт» (узнавание авторов первого тома) и «Узнай критика/литературоведа» (по обложке второго тома) можно считать проваленными, особенно «Эксперт»: рекорд узнавания –5 поэтов из 115.
Но моя неизлечимая способность превращать минусы в плюсы тут же перевела эту досаду в план новых работ, потому на сегодняшний момент в сухом остатке только воспоминания о счастье и дли-и-и-нные планы на будущее.
Необычное
Что самого необычного в «Антологии анонимных текстов»? Стихотворные подборки новые, да, но все авторы первого тома активно публикуются и в журналах, и в сети, издают книги, входят в состав сборников. Так что стихи, вошедшие в первый том, были бы где-то опубликованы и без Антологии. Джинглы? Да, это ноу-хау издания, о них много говорили и говорят, во втором томе им посвящена даже отдельная статья, но и афоризмов в нашем мире много. Получается, самое необычное в Антологии – это все же отсутствие. Отсутствие имен, повлекшее за собой отсутствие наносного, лишнего, чуждого, и тем самым давшего возможность уйти к своим – к русским по речи.
Когда-то в трудное мое время утешением и надеждой стал роман Владимира Набокова «Приглашение на казнь». Роман спас меня простым рецептом: уходи с плахи чуждого тебе мира. Уходи к своим. «Антология анонимных текстов» – антология «своих». Пока еще невнятных, скрытых под номерами, но – своих, потому что среди них нет зависти, агрессии, нетерпимости… Пока – нет, нет по одной простой причине: пока они не знают имен друг друга, они все – свои, пишущие и думающие по-русски, говорящие одной – русской поэтической речью.
И это уже самое необычное за пределами антологии: благодаря ей воссоздан образ русского поэта – несклочного, независтливого, не воюющего в фейсбуке и в жизни богвестьзачто, но всегда против; поэта создающего, читающего и думающего. Возможно, и вопрос наивного читателя «что дает нам поэзия?» сюжет-проект сможет переформатировать в другой вопрос: «чего лишает нас поэзия?», и ответом на этот вопрос будет: «поэзия отнимает у нас ненависть, желание воевать, невежество, зависть…»
Что самого необычного во втором томе, «Аналитика: тестирование вслепую»? В первую очередь, конечно, скорость и масштабность реагирования на первый том. Ни одна поэтическая книга двадцать первого века не собирала такого количества рецензий (60 авторов!) в такие короткие сроки (пять месяцев!)! А если к сумме рецензий, опубликованных во втором томе, прибавить рецензии журнальные, отклики в соцсетях, на мероприятиях, в «кухонных» беседах, масштабное исследование читательского восприятия, – то впору присваивать двухтомнику и сюжет-проекту в целом звание «народного». Необычность и в разнообразии рецензий – от научных статей до читательских отзывов, – и в межевании пространства книги (исследования, размышления, реплики), и во введении фигуры читателя как обязательного и правоправного участника разговора о современной поэзии.
Безмерно благодарна авторам первого и второго томов, многочисленным читателям, зрителям поэтического сериала, участникам всех подпроектов «Русской поэтической речи – 2016» и даже редким оппонентам сюжет-проекта! Ваша работа, внимание и любовь – самое необычное и самое закономерное в русской поэтической речи!
Логичное
А теперь немного о «плохом» (слово «плохое» не зря поставлено в кавычки: редкие критики проекта доказывали его жизнеспособность, отдавая проекту свое внимание и эмоции). Собственно внятных претензий к проекту было всего две, но зато какими они были! Второе место в рейтинге бесполезной критики заняла претензия «А что это вы свои имена указали? Надо было Антологию полностью анонимной делать!» У предложения два независимых автора – ученый весьма солидной организации и заместитель регионального отделения СП России. Первое место по радикализму занимает фраза ярого противника проекта (функционера СП России, между прочим): «Это не русская, не поэтическая, и не речь!». Конечно, это анекдот, но вопрос о репрезентативности в ходе проекта поднимался не раз. Для нас троих репрезентативность первого тома очевидна, про второй том и говорить нечего – аналогов ему в русской литературе просто нет. А для конкретных и потенциальных ворчунов и оппонентов (2,5 текста про «неправильность» современной поэзии мы включили и во второй том «РПР-2016») мы придумали простой выход: не нравится эта русская поэтическая речь? Не те поэты? Неправильные стихотворения? «Не русская, не поэтическая, не речь», говорите? Возможно. Тогда создайте свою – русскую, поэтическую – речь. На этот случай – пошаговые инструкции «Сделай сам свою РПР»:
Инструкция первая
1. Найдите
партнера или партнеров (в одиночку проект тоже можно сделать, но будет не так
весело и не так быстро).
2. Составьте
общий список из… ну, хотя бы из 100 современных русских поэтов (в случае «РПР»
в списке было 247 поэтов, в первый том вошли подборки 115 из списка). К составлению
списка надо привлечь номинаторов (в «РПР» их было 47)
и объявить о возможности самовыдвижения.
3. Пригласите поэтов к участию в проекте, попросив прислать подборки
текстов в указанные сроки (в РПР мы предлагали поэтам прислать 180-250 строк, нигде
ранее не публиковавшихся, и предупреждали поэтов, что подборки войдут в
анонимную антологию, потому имя нельзя будет открывать в течение 8 месяцев и 10
дней с момента последнего срока приема текстов).
4. Присланные
подборки не редактировать! («Редактура» в этом проекте заканчивается на этапе
выбора поэтов).
5. Сделайте
макет книги, расположив в нем подборки по мере поступления писем от поэтов, и
смело отдавайте в типографию, ваша «РПР-2017» готова!
P.S. При отсутствии
денег на бумажный вариант просто выложите пдф в сеть.
P.S.S. При избытке мыслей о поэзии, поэтах и прочем
можете разбить присланные подборки джинглами (они
зададут структуру книги), так, как это сделано в нашем первом томе – «Антология
анонимных текстов».
Всё. Сделали. И
вот тут-то вы оказываетесь на распутье. Или объявлять о начале великой
депрессии, или… Сначала про депрессию: ну, сделали. Ну
и что? Что получили-то? Очередную антологию текстов любимых авторов? Так
сколько уж их, этих антологий… И кто их читает? Разве
что сами авторы, да и то – в основном оглавление, чтобы с волнением открыть
свою страницу и убедиться: да, напечатали! поэт! Правда, в вашей антологии
авторы будут без имени, потому и оглавление читать незачем, но даже для
составителей будет разыгрываться сюжет «Златовласки»:
угадай любимую среди двенадцати одинаково одетых сестер. Депрессия… Потом вы начнете себя утешать: кое-что все-таки вы
получили, и это «кое-что», возможно, гораздо весомее текстового продукта: вы
задумались над выбором ста поэтов; вы перечитали много-много стихотворений –
сначала для того, чтобы выбрать сто поэтов; потом для того, чтобы узнать, какие
же тексты эти поэты прислали; потом для того, чтобы проверить корректуру,
верстку; потом для того, чтобы понять, что сделали-то? В процессе этого
непрерывного и масштабного чтения вы обязательно многое поймете про современную
поэзию, про само чтение, и про себя, конечно! Вот тогда и вторая инструкция
понадобится, которая хоть и вторая по счету в этом тексте, но первая в жизни
проекта:
Инструкция
вторая
1. Перед тем как
начинать проект, подумайте, что вы хотите сказать миру и себе этим проектом.
Да, вот такая
короткая инструкция получилась, всего из одного пункта. Можно, конечно,
добавить еще один пункт: «запишите это как цели и задачи проекта», но, кажется,
это и так понятно. Посмотрим лучше, как цели влияют на масштаб проекта и объем
работы. Самый простой вариант: выявление и демонстрация среза современной
русской поэзии за конкретный период. Можно, конечно, добавить
какие-то отличительные черты – сделать антологию по национальному признаку, по
географическому, да хоть по половому! – суть не меняется: все равно получим еще
одну антологию/сборник из тех, про которые поэты говорят «братская могила».
Попробуем добавить анонимность авторов. Ого, сразу стало как-то интереснее!
Теперь наше «без учета репутационного давления, без
учета социально-культурных статусов поэтов, без учета принадлежности поэтов к
той или иной литературной группе, без учета шаблонов восприятия текстов и
личностей, без учета личных отношений и прочего, не имеющего отношения
непосредственно к текстам стихотворений» вносит интригу, включает любопытство и
режим ожидания. Если такой масштаб проекта соответствует вашим амбициям –
возвращайтесь к Инструкции первой и – все по кругу. Если ваши амбиции больше
этих задач, то добавляем еще исследовательскую задачу и переходим к третьей
инструкции.
Инструкция
третья
1. Составьте
список, в котором фамилии хотя бы 50 современных ученых и критиков (у нас во
второй том вошли статьи 60 ученых и критиков).
2. Попросите
ученых и критиков написать статьи по вашей антологии на «свободную тему» (т.е.
тема статьи пусть пересекается с темой научных интересов автора статьи – о том,
какие у него интересы, думайте в п.1). Далее будет долгая переписка,
обсуждение, редактирование и прочее – обычная работа при подготовке
научно-аналитического издания.
3. Сделайте
книгу (в нашем случае это был второй том проекта – «Аналитика: тестирование
вслепую»). Ваш двухтомник «РПР-2017» готов!
P.S. Если хотите
расширить границы исследования, то пригласите и ученых нефилологических
специальностей – например, историков, философов, политологов, религиоведов и
т.п., пусть посмотрят на современную поэзию через призму своей отрасли знания.
Итак, вы стали
счастливым обладателям бумажного или электронного двухтомника, можно жить и
радоваться. Но что-то не дает покоя… Почему-то
хочется, чтоб и другие порадовались вместе с вами, т.е. прочитали составленное
и изданное вами. Странное, скажу я вам, желание, но у вас уже есть уверенность,
что читать это можно (сами-то вы это осилили!), и знание, что другие тоже могут
осилить (прочитали же первый том его анонимные авторы, хотя бы из любопытства,
чтоб предположить, с кем это рядом их опубликовали; и прочитали же первый том
авторы второго тома, т.е. несколько десятков читателей у проекта уже есть). Но
жадность-то, жадность куда девать! Тем более что вы, может быть, впервые
поверили, что читатель у поэзии есть, и читать поэзию – можно! И вот у вас
рождаются сразу две задачи: расширить круг читателей и понять-таки, кто он,
современный читатель поэзии, как он, собственно, умудряется ее читать? В случае
нашей РПР-2016 задачи эти были сформулированы так: «Организация масштабного
исследования читательского восприятия современных поэтических текстов» и
«Продвижение лучших образцов современной поэзии и культуры чтения поэтических
текстов». Под эти задачи – очередные инструкции.
Инструкция
четвертая
1. Распечатайте
«Анкету читателя поэтического текста» (приведена во
втором томе проекта) или разработайте свою анкету.
2. Предлагайте
прочитать стихотворение из первого тома и заполнить анкету на встречах в
библиотеках, вузах, на улице, в поездах и т.п. (В нашем проекте мы собрали
около 500 анкет).
3. Проанализируйте
результаты и поместите их во второй том вашего проекта.
P.S. Оптимально,
чтобы анкетирование сопровождалось беседой, интервьюированием, наблюдением (у
нас так и было, но зафиксировать и проанализировать этот материал сил не
хватило).
Инструкция пятая
1. Разработайте и реализуйте проекты, направленные на продвижение
лучших образцов современной поэзии и культуры чтения поэтических текстов (у нас
это были: 90 серий поэтического сериала «РуПор»;
конкурсы «Эксперт», «Угадай поэта», «Угадай критика», дайджесты «12. N выбирает», «Образ поэта» и само анкетирование. Все эти проекты
и их результаты подробно описаны во втором томе РПР. Вы,
конечно, можете, напридумывать и своих проектов, да и
у нас еще в запасе немало таковых есть).
P.S. Не забудьте сделать сайт проекта (вот наш http://mv74.ru/rpr/ ) и использовать социальные сети для продвижение вашего проекта.
Вот теперь все составляющие на месте: и поэтические тексты, и анализ этих текстов, и поле читательского восприятия, и даже его анализ, но вам все равно чего-то не хватает? Хочется, чтобы слово «речь» вышло за пределы названия проекта и стало живым, длящимся? Чтобы проект стал частью современного литературного и научного процесса и даже (боже, какая смелость!) повлиял на него? Тогда переходим к следующей инструкции.
Инструкция шестая
1. Организуйте
круглые столы по обсуждению первого тома проекта (в нашем случае это были 14
круглых столов в пяти странах мира).
2. Организуйте экспресс-конференции по второму тому (в нашем случае это
были 7 конференций в двух странах мира).
3. Придумывайте
свои формы организации размышления и говорения о современной поэзии;
переписывайтесь, обсуждайте на встречах, мероприятиях – со всеми, кому это
интересно (а кому неинтересно – тех вербуйте).
P.S. Все круглые столы, экспресс-конференции и другие формы мероприятий записывайте на видео и выкладывайте в ютюб – это и документы для истории, и способ расширения аудитории.
И, наконец, Главная инструкция
1. Ответьте на
вопрос: что вы хотите изменить в современной поэзии?
2. Если такой вопрос у вас возникал хотя бы раз – перечитайте текст Виталия
Кальпиди,
опубликованный выше.
3. Если вопрос не возникал – тем более читайте текст Кальпиди.