Опубликовано в журнале Волга, номер 9, 2017
Я напишу по-французски, –
улыбнулся Штирлиц, – левой рукой
и без адреса.
Ю. Семенов. Семнадцать мгновений весны
Графологию, особенно в советское время, обижали. Талантливый русский графолог Зуев-Инсаров зарабатывал на жизнь, «консультировав» публику ресторана «Метрополь». Анатолий Рыбаков описал этот подлинный факт в «Детях Арбата»:
«Недалеко от входа стоял небольшой столик, за ним сидел человек с бородкой. На столике лежала стопка конвертов и карандаши, стояла табличка: «Графолог Д.М. Зуев-Инсаров. Исследование характера по почерку. Стоимость пятьдесят копеек».
– Мне давно хотелось узнать свой характер, – объявила вдруг Зоя, – есть еще желающие?… она подошла к столику графолога. Перелистала книгу отзывов… Максим Горький, Луначарский, известные актеры… “Зуеву-Инсарову, от разоблаченного Ярона…”
Зоя надписала конверт, протянула его графологу, кивнула Варе.
– Пиши!
– Нет, не хочу, – отказалась Варя. У нее было всего восемь копеек на трамвай. Да и кто может определить характер, тем более по надписи на конверте, ерунда все это!»
В наши дни (как водится) крайность другая. Интернет забит информацией о графологии, о том, как легко и просто, купив самоучитель по практической графологии, поражать своих друзей знаниями о них. Израильский «эксперт» Инесса Гольдберг пустила графологию прямо-таки на поток, основав целый институт «Психологии почерка».
Не хочется повторять пыльные советские штампы о «субъективности», «лженаучности» и «буржуазности», но и радоваться тому, что сложнейшая и противоречивая графология пущена на конвейер, тоже не хочется.
Почти двадцать лет авторы этой статьи преподавали дисциплину «Почерковедение и почерковедческая экспертиза» в ведомственном вузе и на пытливые вопросы курсантов о графологии отвечали следующим образом. Несмотря на то, что и почерковедение, и графология исследуют письменно-двигательный навык (почерк), их методология принципиально различна.
Если в науке «почерковедение» подход сугубо рационален, формализован и критерием объективности является возможность верификации (проверки) полученного результата, то в учении «графология» доминирует исследовательская интуиция, где пошаговый путь и процесс достижения результата зачастую не объяснимы.
Время шло. Нет больше ведомственного института, мы негосударственные эксперты, специализируемся на почерковедческих и лингвистических исследованиях, но… Год назад к нам обратился саратовский краевед Геннадий Кузнецов с необычной просьбой. А могли бы мы исследовать почерк Федора Матвеевича Лебедева для того, чтобы ответить на один-единственный вопрос, какие черты характера отразились в почерке псаломщика из русской глубинки, ушедшего из жизни более ста лет назад?
Нельзя сказать, что это комплексное исследование рукописных записей метрических книг с. Всесвятки (с 1862 по 1877 год) и с. Романовки (с 1878 до 1899), а также текста «Прошения от 1907 октября 18 дня…» далось легко и просто.
Ведь ситуация, мягко говоря, нестандартна. Она определялась следующими специфическими условиями:
Значительный временной период (исследуемые записи относятся ко второй половине XIX и началу XX века);
Существенное отличие современных письменных норм от прописных правил, которым подчинялся псаломщик Ф.М. Лебедев. Не стоит забывать, что за два прошедших века письменных реформ случилось как минимум три;
Конфликт понятийных аппаратов и терминов, принятых в графологии и почерковедении;
Верификация (проверка) результатов настоящего историко-графологического исследования почерка Ф.М. Лебедева существенна затруднена.
С целью получения объективных результатов исследовались:
Образ письменно-двигательного навыка Ф.М. Лебедева, отразившийся в церковно-приходской документации;
Лексический, синтаксико-семантический, формально-логический, психолингвистический уровни рукописных записей Ф.М. Лебедева.
Основным средством познания и разрешения поставленной задачи (в сложившейся экспертной ситуации) является – метод графологического анализа рукописных записей.
Помимо этого, были использованы следующие научные методы анализа:
– метод почерковедческого (диагностико-ситуационный) исследования рукописных записей;
– метод анализа структурной организации рукописных записей;
– метод функционально-стилистического анализа рукописных записей;
– метод оценки смыслосодержательной стороны рукописных записей;
– метод психолингвистического анализа дискурсивной практики рукописных записей епархиальной и церковно-приходской документации второй половины XIX и начала XX веков.
Мы постарались синтезировать специальные возможности почерковедения и графологии. Сложность задачи потребовала привлечь знания иных наук, связанных с исследованием текста: палеографии, лингвистики и психолингвистики.
Необходимо отметить, что «на псаломщика дореволюционной России возлагалось все письмоводство по церкви и приходу. Он вел метрические книги, обыскные книги для записи повенчанных браков, исповедные росписи, клировые ведомости с подробным обозначением всех данных относительно храма, средств содержания причта, количества земли, библиотеки, а также семейств всех членов причта».
Мы провели реконструкцию известных этапов биографии Ф.М. Лебедева. Подобная задача требует необходимой формализации для погружения в жизненный уклад сельского церковнослужителя XIX века. Событийный ряд биографии Ф.М. Лебедева будет субъективно оценен в двухступенчатой градации: позитивный «+», негативный «–» (см. Таблица).
Таблица
| №№ п/п | Событийный ряд биографии Ф.М. Лебедева | оценка события |
| Дата рождения 17 февраля 1840 | ||
| 1. | поступление в вольское духовное училище 4 сентября 1853 | + |
| 2. | отчислен «по неуспешности» 1857 | – |
| 3. | дьячок с. Березовый Гай 04.10.1857 | + |
| 4. | дьячок с. Теликовка 04.11.1858 (внезапная смена прихода) | – |
| 5. | дьячок с. Орлов Гай 28.04.1859 (внезапная смена прихода) | – |
| 6. | дьячок с. Новорепное 24.10.1859 (внезапная смена прихода) | – |
| 7. | дьячок с. Калдино 10.01.1860 (внезапная смена прихода) | – |
| 8. | дьячок с. Перекопное 17.09.1860 (внезапная смена прихода) | – |
| 9. | дьячок с. Питерка 10.07.1861. В отношении церковной кассы в июне 1862 происходит очередной конфликт и, как результат, вновь смена прихода | – |
| 10. | дьячок с. Всесвятского 21 июля1862 | + |
| 11. | поощрение 15 ноября 1874 | + |
| 12. | поощрение: псаломщик 15 ноября 1875 | + |
| 13. | псаломщик с. Романовка 1877 | + |
| 14. | уволен за штат 7 февраля 1897. И снова конфликт, уже с благочинным | – |
| 15. | допущен к исправлению обязанностей март 1897 | + |
| 16. | окончательно уволен за штат 3 февраля 1899 | – |
| 17. | рукоположен во дьякона 24 июня 1907 | + |
| 18. | рукоположен в сан священника 26 октября 1907 | + |
| 19. | ходатайство о набедреннике 27 сентября 1909 | + |
| Примерная дата смерти: между 1912 и 1915 | ||
Из таблицы видно, что после, скажем так, первой неприятности, приключившейся с Ф. Лебедевым, отчисления его из училища, происходит частая смена приходов (восемь), более года он нигде не задерживается, а затем случается конфликт персонифицированный. Остановимся на нем подробнее.
«Священник села Питерка Николай Березовский 10 июня 1862 года написал Епископу Самарскому и Ставропольскому Феофилу рапорт, в котором доказывал, что: “Дьячок Федор Лебедев груб и непокорен, к своей должности неисправен. Дерзок – на первых числах сего месяца простер до того свою дерзость, что вышел на общественный сход, стал внушать обществу, чтобы оно требовало от старосты церковного каких-то денег, будто бы хранящихся в нашей церкви”.
В ходе разбора жалобы в Консистории Фёдор Лебедев все обвинения отрицал:
“Пред приходским свои священником Николаем Березовским непослушания, грубостей и дерзостей я никогда никаких не делал. Священник Березовский выводит на меня обвинение единственно потому, что прихожане, подозревая его и церковного старосту в злоупотреблении церковной суммой, начали в том формальное дело” и, со своей стороны, попросил Епархиальное Начальство провести следствие в отношении церковной кассы. То ли священник вместе с церковным старостой приворовывали из церковной кассы, а пономарь-правдоруб выступил в защиту истинных православных ценностей, то ли дерзкий, ленивый и неисполнительный пономарь возвел напраслину на кристально честных священника и старосту. Ситуация выглядела настолько двусмысленно, что в первой резолюции Епископ написал: “Не подал ли священник Березовский повода к тому, чтобы причетчик вышел на сходку?” Большого следствия, однако, вести никому не хотелось. Поскольку формально нарушение было, Лебедева оштрафовали и, с глаз долой, перевели из Питерки подальше».
Итак, в биографии Федора Лебедева возникает уже не первая, но серьезная конфликтная ситуация, в которой он выступает, скорее всего, инициатором. Можно ли верить священнику села Питерки Николаю Березовскому, возмущенному поведением «Дьячка Федора Лебедева»? Обратимся к графологии (см. Иллюстрация №1).
Форма линии строки незначительно, но поднимающаяся над ней. Буквосочетание в имени «ор» и фамилии «едев» – слитны. Последние же буквы заканчиваются тем, что графологи именуют «крючком», почерковеды же – «заключительным дуговым штрихом». В совокупности и контекстуально эти признаки указывают на такую черту характера, как вспыльчивость.
В почерке прослеживается однотипное направление вертикально ориентированных штрихов (наклон). Общая связность почерка – практически слитная. Точки окончания штрихов в последних буквах (например, знак «у» в слове «руку») расположены на вертикальных штрихах (иллюстрация № 2). Сочетание этих признаков трактуется как внутренняя склонность к противоречию, проявляющаяся в импульсивных поступках. Это суждение находит подтверждение в биографии Федора:
– исключение из вольского духовного училища;
– частая смена приходов (по одному в год, см. таблица);
– нередкие конфликты с иереями (это лишь то, что добралось до наших дней).
Таким образом, ситуация с «рапортом Епископу Самарскому и Ставропольскому Феофилу» выглядит достаточно правдоподобно.
Однако конфликтность личности не может существовать без учета других свойств характера.
Рукописные записи сорокадвухлетнего мужчины выполнены почерком вполне развитым, с устойчивыми проявлениями характерных особенностей, что свидетельствует не только об аксиологических (ценностных) ориентирах Федора Лебедева, но и его интеллектуальных способностях, адекватных возрасту и социальному положению. Так, по конструктивному строению почерк характеризуется как простой, без украшений. Буквенные знаки ориентированы строго вертикально, прямые, слитные, одинаковое расстояние между словами; большей частью наблюдается отсутствие крупных букв, попадаются трудночитаемые; буквы округлой формы. Протяженность движений при выполнении строчных букв «с», «в», «г» как по вертикали, так и по горизонтали устойчиво малая (иллюстрация № 1).
Реализованные письменно-двигательные навыки (ПДН) указывают на природный ум Лебедева. Отчисление Федора из духовного училища «по неуспешности» говорит не столько о том, что он по своим интеллектуальным возможностям «…оказался неспособным к продолжению обучения», сколько о его вспыльчивости, склонности к противоречию, упрямстве, и ситуативной импульсивности.
Смотритель Илья Лавровский пишет следующее: «Объявитель сего, ученик Вольского Духовного Уездного Училища среднего отделения Федор Лебедев Самарской Епархии Николаевского уезда села Брыковки дьячка сын, имеющий от роду 19 лет, поступил в училище 1846 года октября 25 дня, в коем при способностях довольно порядочных, обучался:
Грамматикам (Латинской – прилежании недостаточном плохо, Греческой – плохо, Славянской – плохо, Русской – не худо)
Пространному катихизису – довольно хорошо
Священной истории – порядочно
Географии – плохо
Арифметике – плохо
Церковному Уставу – недостаточно
Нотному пению – довольно хорошо
Чистописанию – порядочно
В продолжении учения оказывал поведение кроткое»
При внимательном прочтении поневоле спотыкаешься на последней фразе характеристики Федора «…оказывал поведение кроткое». Ситуация запутывается… Смотритель начинает послужной список ученика с «прилежания недостаточного», а заканчивает «поведением кротким». Этот педагогический диссонанс подтверждает графологическое наблюдение о склонности Лебедева к противоречию.
Видимо, то, что требовало монотонной усидчивости (Грамматика, Латинский, Греческий, Славянский, География, Арифметика), а главное, постоянного подчинения, необходимого для церковнослужителя (Церковный Устав), было для взрывной эмоциональности ученика духовного училища Федора Лебедева затруднительно.
В тоже время очевидны способности к таким наукам как русский язык, Священная история, нотное пение, пространный катехизис, а также, любовь к чистописанию, которую Лебедев пронесет через всю жизнь и благодаря чему возможно настоящее исследование.
Попробуем увидеть проявились ли возрастные изменения в почерке Федора Лебедева. Так, текст (помещенный на иллюстрации № 3) выполнен в семнадцатилетнем возрасте, второй же (иллюстрация № 4) – характеризует мужа 67 лет, уже прожившего большую часть жизни.
Давайте посмотрим соотношение строчных, надстрочных и подстрочных элементов в буквенных знаках. Все буквы «д» в 17-летнем возрасте выполнены с характерной надстрочной частью. Эти же буквы в возрасте 67 лет выписываются Лебедевым в подстрочном варианте. Да и подстрочные части других знаков также удлинились.
Согласно графологии, подобные почерковые трансформации свидетельствуют о том, что идеализм юности Федора сменился на скепсис немолодого дьячка Лебедева.
В то же время система движений в целом не изменилась. Об этом свидетельствует смелые, уверенные буквы, тонко связанные между собою, (местами поднимающиеся), общий же вид почерка ровный, окончания одинаковы. Здесь, согласно графологии, – обдуманность, большие педагогические способности, мягкосердечность, но последовательность, непоколебимость.
С позиции современного общества жизненный путь Федора Лебедева не представляется чем-то особенным, но погрузившись в реалии русской глубинки (где трудно преувеличить значимость священнослужителя в небольшом селе, от которого «…хоть три года скачи, ни до какого государства не доедешь») карьера Лебедева представляется причудливой.
В древнем египетском папирусе отец наставляет сына: «Обрати свое сердце к книгам. Нет ничего выше книг. Если у писца есть должность в столице, он не будет там нуждаться. Должность писца лучше всех других должностей. Смотри: нет должности, где нет начальника. Только у писца нет начальника, он сам начальник над другими людьми». Псаломщик Федор Матвеевич Лебедев стал своеобразным летописцем, историографом маленьких сел Всесвятки и Романовки.
Его многолетние записи добрались до XXI века безусловным артефактом, значимость которого не столько рациональна (фиксация событийного ряда жизни односельчан требовала от дьячка тщательности и аккуратности), сколько относится к непознанной метафизической сути связи времен. «…его размашистым угловатым почерком были написаны метрические книги сначала села Всесвятки с 1862 по 1877 год, а затем Романовки с 1878 до 1899 … писал он, быть может, и не каллиграфически, но аккуратно, вполне читаемо по сравнению с другими».
Итоги графологического исследования рукописных записей свидетельствуют о следующих (зачастую противоречивых) психологических характеристиках псаломщика Федора Матвеевича Лебедева: внутренняя склонность к противоречию, вспыльчивость; упрямство, и ситуативная импульсивность, природный ум, конфликтность, интеллектуальные способности, идеализм, скепсис, обдуманность, педагогические способности, мягкосердечность, но последовательность, непоколебимость.
Однако с учетом специфических условий (см. выше) объективная реконструкция личности Ф.М. Лебедева потребовала привлечения исследовательских методов психолингвистики.
Весьма интересен более поздний документ «Прошение от 1907 октября 18 дня Его Преосвященству Преосвященнейшему Гермогену, Епископу Саратовскому и Царицынскому».
Приведем основное содержание этого текста: «Покорнейшее прошение. Желая и на старости летъ быть полезнымъ своему сыну, дерзаю покорнейше просить Ваше Преосвященство рукоположить меня во священники и назначить сверхъ штата къ Сергiевской церкви села Малой Серiгиевки, Балашовского у., гдъ онъ священствуетъ. Вашего Преосвященства Всемилостивейшего Архипастыря и Отца нижайший послушникъ заштатный дiакон Покровской церкви села Большой Глушицы Николаевского уезда Самарской Епархiи Феодор Лебедев».
Перед нами типичный образчик церковно-канцелярского эпистолярия XIX века. Необходимо отметить, что основная часть приведенного рукописного текста выполнена не Федором Лебедевым, а кем-то другим. Его же руке принадлежит лишь автограф, знакомый нам по другим документам «Покровской церкви села Большой Глушицы Николаевского уезда Самарской Епархiи Феодор Лебедев».
Остается предполагать, кто является истинным автором текста прошения. Скорее всего, текст Лебедева, в соответствии со стилистикой подобных прошений, «причесывал» писарь консистории (а по-светски – канцелярии) Саратовской Епархии.
Вероятно, этот человек являлся исполнителем всех аналогичных документов. Его читаемый почерк был привычен глазу Епископа Гермогена. Несмотря на уже появившиеся технические средства (в исследуемых документах есть образцы, выполненные как типографскими, так и специальными штампами), большинство документов по-прежнему заполнялись от руки.
Семантическая характеристика текста неоднородна. На фоне явных канцеляризмов: «Покорнейшее прошение», «дерзаю покорнейше просить», «рукоположить меня во священники», «назначить сверхъ штата», фраза «Желая и на старости летъ быть полезнымъ своему сыну…» требует более подробного анализа.
Содержание столь простодушного аргумента с одной стороны по-детски наивно, не взирая «на старость летъ» просителя. А с другой стороны, отражает контекст не только этого прошения, но и в целом всего церковно-канцелярского эпистолярия того времени.
Что нам известно по этому эпизоду?
Прошение датировано – «1907 октября 18 дня»;
Проситель – «заштатный дiакон Покровской церкви села Большой Глушицы Николаевского уезда Самарской Епархiи Феодор Лебедев».
Конечно, семантический посыл фразы «Желая и на старости летъ быть полезнымъ своему сыну…» при первом прочтении вызывает у современного секуляризованного читателя некоторое недоумение. Служить во священническом сане Богу и при этом «…быть полезнымъ своему сыну…» по форме достаточно парадоксально.
Но это впечатление мимолетно и возникает лишь при первом знакомстве с текстом прошения. Конструкция «…быть полезным своему сыну…» содержит как минимум два семантических посыла. Посыл № 1 – материальный, и тогда номинация «полезный» может трактоваться как «кормление» за счет пожертвований прихожан.
Посыл же № 2 – сугубо нравственный – пожилой родитель с полувековым служением в церкви хочет передать свой опыт сыну-священнику. И, исходя из полученных графологических сведений о личности Лебедева (см. выше), этот посыл более убедителен.
Простодушная фраза «…быть полезным своему сыну…» своеобразно концентрирует многолетний, как позитивный, так и негативный жизненный опыт церковнослужителя, сменившего за короткий промежуток времени восемь приходов (см. таблица).
Поясним. Фиксируя письменно на протяжении долгих лет основные вехи людских судеб (рождение, крещение, венчание, смерть), Федор Матвеевич видимо преобразился внутренне: навсегда ушли юношеские эмоции и поспешный максимализм поступков (зачастую приводивший молодого дьячка к яростным конфликтам с исканиями житейской правды). В возрасте 67 лет Федор Матвеевич приобрел житейский багаж мудрости, и ему есть что передать сыну. «Послушай, сыне мой, приклони уши свои, внуши словеса устъ моихъ, да скажу ти…».
Если вернутся к графологической характеристике Лебедева, у которого прослеживались большие педагогические способности (см. выше), то теперь он готов их применить и потому желает «…быть полезным своему сыну…».
Преосвященнейший Гермоген решение принял достаточно оперативно: «1907 октября 28 дня Дiакон Феодор Лебедев Его Преосвященством Преосвященнейшим Гермогеном, Епископом Саратовским и Царицынским, при служении Божественной литургии в Кафедральном Александро-Невском соборе посвящен во священника».
Иллюстрация №1. Подпись датирована 1882 годом.
Иллюстрация №2. Рукописная запись датирована 1857 годом.
Иллюстрация № 3. Рукописная запись датирована 1857 годом.
Иллюстрация № 4. Рукописная запись датирована 1907 годом.
Библиография:
Почерковедение и почерковедческая экспертиза:
Орлова В.Ф. Судебно-почерковедческая диагностика. – М.: ЮНИТИ-ДАНА, Закон и право, 2006.
Судебно-почерковедческая экспертиза малообъемных почерковых объектов: Методическое пособие для экспертов / С.А. Атаходжаев, Н.В. Дутова, В.Ф. Орлова, Р.Х. Панова, Н.Г. Сахарова, Н.Ю. Ширшкова. – М.: РФЦСЭ, 1996. Вып. 1, 2, 3.
Графология:
Моргенштерн И. Психографология. – СПб.: Питер, 1994. – 218 с.
Зуев-Инсаров Д. М. Почерк и личность. – Киев: Перлит продакшн, ЛТД, 1992. – 96 с.
Психология, психолингвистика и лингвистика:
Баранов А. Н. Лингвистическая экспертиза текста. – М.: Наука, 2009. – 592 с.
Белянин В. П. Основы психолингвистической диагностики. (Модели мира в литературе). – М.: Тривола, 2000. – 248 с.
Горелов И. Н. Избранные труды по психолингвистике. – М.: Лабиринт, 2003.
Горелов И. Н., Седов К. Ф. Основы психолингвистики. – М., 1997.
Марусенко М.А. Атрибуция анонимных и псевдонимных текстов методами прикладной лингвистики // Прикладное языкознание. – СПб., 1996.
Падучева Е. В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью. – М.: Наука, 1985.
Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии: В 2 т. Т. 1. – М.: Педагогика, 1989. – 488 с.
Хекхаузен X. Мотивация и деятельность: В 2 т. Т. 2. – М.: Педагогика, 1986. – 392 с.
Шмелев А. Г. Психодиагностика личностных черт. – СПб: Речь., 2002. – 480 с.
Палеография:
Щепкин В. Н. Русская палеография. – Изд. 3-е, испр. и доп. – М.: Аспект Пресс, 1999. – 272 с. – (Классический учебник).
Соболевский А. И. Славяно-русская палеография. 4-е изд., стереотипное. – М.: Едиториал УРСС, 2005. – 136 с. – (Лингвистическое наследие XX века).