и др. стихи
Опубликовано в журнале Волга, номер 1, 2017
Иван Белецкий родился в 1983 году в Краснодаре, в 2005 окончил
юридический факультет. Работает журналистом. С 2013 года живет в
Санкт-Петербурге. Стихи публиковались в журналах «Крещатик»,
«Урал», «Нева», «Волга» (2014, №11-12, 2016, №1-2).
***
Машина сворачивает, солнце перестает печь висок.
Дорога становится белой и будет слепить,
пока солнце не сядет.
Она проложена как было проще.
Здесь проходили ватаги и дикие кабаны,
теперь она расширяется и способна вместить автобус.
Вокруг есть трава, острая для всех органов чувств.
Небо темнеет, мы забираемся все дальше
в плохо освещенную местность.
Мы блюдем ритуалы,
но мы в безопасности.
***
Американская комната с призраком за стеной:
Кто-то бился под черную музыку и стенал.
Город готовился праздновать День всех святых.
Призрак был взаперти.
У хозяина будто фальшивая борода,
У съемщиков точно поддельные паспорта.
Листья умеренно падали во дворе.
Свет кусками выхватывал потолок,
Заполняя комнату от дверей:
Хоппер бы смог.
***
Мы знали, что эти участки дарованы для пшеницы,
Те – для овса, дальше для ячменя.
Думали, память земли о земле хранится
Или ее хранят.
Но земля пригодна по большей части для сбора пыли.
Как мы – для усталости, для вины,
Для искусства сказываться больными
По выходным.
Небо не треснет, луна не зацепит сучьев,
А из земли не восстанет выношенный скелет.
Только поля, только сезон насущный
и хлеб.
***
Кубанская дикая ночь, вся в известке и сундуках.
Но ничего не спит, так как мешает страх.
Валятся облака, смотрит вниз козодой.
Мается эскадрон, скинутый на постой.
Дом монотонно стоит, темен, скошен, горбат.
Брошенные в полях, умирая, не спят.
С бритвой наискосок, спрятавшись у окна:
«Я помнил о страхе всё, но, видать, не всё знал».
Страх приходит один и берет под крыло
Черной гравюрной земли, где белеет село.
***
Весна, градиенты, ожившие тени.
Земля как чужая смерть.
Проснуться, и встать из былинной постели,
И заживо постареть.
Когда-нибудь выйти к одной из окраин,
К большим магазинным огням.
Где лето наступит, и небо завянет,
И прошлое втянет меня.
***
Ключ от погромов, ключ от приступов кашля,
ключ от голода.
Сила дикого быка разлита по бурьяну,
и бурьян усыхает.
Землю трясет, потому что по ней скачет бык
с заштопанной шкурой.
Диета из воды и угля, от которой краснеет лицо
и тело темнеет внутри.
Если тебя высадят здесь, ты почуешь угрозу:
бока твои будут открыты.
Дорога между холмов,
трава, достающая до подмышек.
Шахтерские логова, выброшенная порода.
Бык, стало быть, ходит вверху,
где холмы набирают вес,
а ты глядишь снизу.
***
Воздух вдыхается, ворона плетет гнездо.
Конь непонятной масти, а должен был быть гнедой.
Потому что на нем посылали из этой глуши
выменять табака на мешок черемши.
Время засохло, как стираное полотно.
И у коня лес летит из-под ног.
Справа город, где поселился враг.
Слева горы, а которых летает мрак.
Посередине река. И разбит огород
у перехода из этого мира в тот.
Может быть, это и стоит принять –
Как на ходу меняется масть коня.