Привычка жить в гетто: неподцензурный поэтический альманах
Опубликовано в журнале Волга, номер 11, 2016
Привычка жить в гетто: неподцензурный поэтический альманах / [сост., авт. вступ.
ст. А. Караковский, Е. Волкова, А. Щербаков и др.]. –
М.: Алькор Паблишерс, 2016.
– 200 с.
Признаться, я не слишком люблю гражданскую лирику. С одной стороны, если попадаются в ней созвучные с твоими собственными социально-политические настроения, то надо бы похвалить, а за что? За высказанное в относительно узком кругу личное мнение? Это прекрасный материал для социолога, но причем здесь литература? С другой стороны, как правило, подобного рода произведения довольно несовершенны в плане формы, и в этом случае надо бы критиковать. А за что? За то, что подчас далекие от профессиональной литературы люди попытались поэтически оформить свои ощущения от жизни в определенной стране, социальные и бытийные «филии», «фобии» и ожидания? Получается патовая ситуация, типа: «И прекрасны вы некстати, И умны вы невпопад».
Впрочем, мнение составителей альманаха склоняется все же к педалированию ценности содержания: «Профессионал почти всегда сделает свою работу лучше любителя. Обычно в одном сборнике они не сочетаются: уж очень заметна разница в “классе” – уровне владения словом. Но здесь мы попытались объединить всех, и если человеку где-то не хватило поэтичности, он компенсировал это искренностью чувства и четкостью идеи». Тут можно поспорить, поскольку то, что может быть верным в отношении части (одного стихотворения), едва ли возможно без погрешностей спроецировать на целое (альманах как таковой). А при прочтении текстов всех сорока двух авторов возникает ощущение феномена, который недавно я определил термином «синдром больной собачки».
Вот, у дворовой собачки болит, скажем, нога. Но собачка не знает ни что такое «нога», ни что такое «болит», ни что она – «собачка». Ей просто плохо или почти невозможно жить. В данной ситуации она может невзначай куснуть прохожего, спрятать голову между лап и скулить или геройски броситься под проезжающую мимо машину. Синдром собачки – это тот хаос, который царит в головах подавляющей части россиян, ищущих причины собственных неурядиц неизменно вне себя, а именно в обществе и в представителях ими же избранной власти. Среди причин, отмеченных в произведениях авторов альманаха, есть весь набор транслируемых СМИ стереотипов (перечисляю далеко не все и просто в порядке следования): «девяностые годы», «последние годы советской эпохи», «война», «две женщины родом из гор», «перебитые в разборках мышцы и кости», «интеллигенция», «Болотная», «коммунизм», «чурки» и т.п. в самых разнообразных контекстах. Столь же инфантильны и предлагаемые способы преодоления наличной ситуации, варьирующиеся от «вешать и стрелять» до «пойти в церковь и всем миром покаяться» (в первом случае это цитата, во втором – пересказ настроения). И при этом есть лишь две ключевые фигуры, способные вывести страну из закоренелого до мурашек кризиса: Иисус Христос и Владимир Путин. В силу детской логики я бы добавил сюда и Деда Мороза: во-первых, Новый год скоро и, во-вторых, он тоже может все.
Не будучи однозначным сторонником ни того, ни другого выхода их положения, позволю себе перейти к пунктирному анализу формы представленных в альманахе произведений. Оговорюсь только: по мере осознания специфики издания помимо констатации диагноза у меня сложилось устойчивое ощущение, что большинство авторов просто застряло где-то между 80-ми и 90-ми годами прошлого века, опоздав как без болезненного люфта войти в современность, так и осмыслить ее в новых, образца начала XXI века, терминах. Обращаюсь к авторам: «Друзья, пора бы давно осознать, что большая часть содержания ваших стихов – это фантомные боли давно уже не существующей в этом мире конечности».
Что касается поэтического оформления социально-политического жеста (назовем это так), то, в целом, соглашусь с мнением составителей: оно далеко от совершенства. В некоторых стихах обнаружилось нечто совсем уже истерически-разухабистое. Например, в тексте Алексея Караковского «Мама, я не буду феминисткой»:
Нас
кормил Госдеп рублями, героином и соплями,
Что с колен не встанет наша Русь,
Но теперь я изменилась и жую ночами силос,
И ни с кем я больше не ебусь.
Не имею ни малейшего представления о том, кто кого и чем кормил, но рифма к слову «Русь» не кажется мне вполне подходящей, равно как и перспектива поменять сопли на силос, отказавшись при этом от половой жизни. В данном случае хрен редьки слаще… Вообще, в альманахе много неумелого, студенческого мата. Я отнюдь не ханжа и, как всякий русский человек, приемлю его и в поэзии, но что касается сборника – многовато. И совсем нет музыки, которая (это применимо и к бардовской поэзии альманаха, и к шансону, и к рэпу), несколько перефразируя слова Алексея Цветкова, способна исправить очевидную хромоту стиха. По поводу хромоты приведу в пример своеобразную эскалацию рифмы в тексте Михаила Новицкого «Рассказ водителя “Скорой помощи”»:
Застряли
в пробке. Справа экскаватор.
«Тойота» слева жмет акселератор.
И без толку звонит реаниматор.
Мы ждем, когда проедет губернатор.
Тут еще приходят рифмы: «радиатор», «препаратор», «пеленгатор», как минимум, но не в этом дело. Дело в том, что такую поэзию уже делали: так, некоторые тексты напомнили о Егоре Летове и ряде других персонажей (спич о временной запоздалости – выше). Дело также в том, какую цель «на выходе» преследовали составители. Здесь я снова возвращаюсь к предисловию: «Миссия фестиваля – (а альманах был издан именно по материалам фестиваля «Муза непокорных» – С.Т.) сплотить одиночек, создать для них постоянно действующую среду, которая помогла бы творить и не отчаиваться, какие бы трудности не возникали на пути». Ну, это, конечно, здорово: собираться узким кружком анонимных алкоголиков и рассказывать о собственной вовлеченности в проблему, разрешить друг другу «не отчаиваться» и поблагодарить всех за искренность и смелость. Своеобразная коллективная психотерапия для «малых сих», чтоб не пропасть поодиночке.
Простите, а качество? Честно говоря, из всех работ сорока двух авторов фестиваля мне приглянулся один стих Евгении Бильченко («Королевство немых»). Чтобы не было голословных упреков, процитирую:
Там
за общим столом пьют, не чокаясь, правый и левый.
Им волшебник-центрист чертит карты срединных дорог.
Это – мой Бенарес. Кочевое
мое королевство:
Тридевятый транзит по артерии Запад – Восток.
И
пока Яшодхару целует во сне Гаутама,
Чтобы утром уйти на свиданье к святой немоте,
Я надую страну, как пацан, – парашют Bubble Gum-а,
И пущу полетать над кроватками ваших детей.
И еще мне понравилось стихотворение Виты Штивельман, избранные строки которого я здесь также с удовольствием представлю:
В
семьдесят втором я была нелюдимым прыщавым подростком.
Ложилась спать на рассвете, читала фантастику запоем,
жила под магнитофон, слушала Лед Зеппелин и
Высоцкого.
Видела тридевятое царство в рисунке обоев.
Вот это уже рисунок, отнюдь не начерченный крестиком. Возможно, крестами, миграцией, фантазией пана Станислава. Только сейчас не надо ни порицаний, ни лести нам. Ибо прошедшее время прошло и новое время выстроено.