«Уильям Тернер» (режиссер Майк Ли), «Зимняя спячка» (режиссер Нури Бильге Джейлан), «Исход: Цари и боги» (режиссер Ридли Скотт)
Опубликовано в журнале Волга, номер 5, 2015
«Уильям Тернер» (режиссер Майк Ли)
«Мистер Тернер», если быть точным, – наши решили переименовать фильм, хотя идея приватности, заявленная в оригинальном названии, сменилась энциклопедической этикеткой. Ну, пусть хоть так, ведь Тернер, конечно, интереснее, чем 99% экспозиции Третьяковки, да и важнее для истории мировой живописи.
А приватности в фильме хватает с лихвой: художник, его папенька и экономка – фрики, каких поискать даже в Лондоне XIX века; профессиональные байки про судьбы полотен и выставочные интриги меркнут перед подробным раскладом на тему «когда б вы знали, из какого сора»; время от времени на экран врывается несчастная семья живописца с фурией-женой и где-то там, за пределами творчества, мрущими от хворостей безликими дочерьми. В общем, добро пожаловать в «мир прекрасного», как любили именовать большевики живописный дискурс.
Пленэры хороши как повод их запечатлеть, коллеги алчны и не столь уверены в своих силах, критики и сильные мира сего – да, это всегда важно, и личную жизнь можно как-то даже устроить на склоне дней, любить нежней и суеверней, тем паче что хозяйке пансиона интересен человек-Тернер, а то, что он еще и выдающийся живописец, – так это всего лишь бонус. Брутальный Тимоти Сполл в главной роли будет кряхтеть и фыркать, заменяя этим высокие слова, – и его ладная вписанность в быт лишь оттеняет самое жуткое для окружающих, что есть у его персонажа – верность своему предназначению любой ценой.
«Зимняя спячка» (режиссер Нури Бильге Джейлан)
Новый фильм классика, замечательного турецкого режиссера Нури Бильге Джейлана в прошлом году стал лауреатом Каннского международного кинофестиваля («Золотая пальмовая ветвь»). Этот кинофорум всегда благоволил к мастеру, начиная с середины 1990-х, едва ли не каждый его фильм удостаивался наград – Гран-при, ФИПРЕССИ, за лучшую режиссуру.
Турецкие кинематографисты до Джейлана могли похвастаться лишь одной «Золотой пальмовой ветвью», которую получил в 1982 году известный фильм «Дорога» Йылмаза Гюнея и Шерифа Гёрена. Но у «Дороги» был крутой по тем временам бэкграунд остросоциального кино, запрещенного к показу на родине. Тем более что снимал его Гюней заочно, сидя в турецкой тюрьме, – Гёрен работал по его указаниям, – потом бежал, получил статус политэмигранта, остался картиной недоволен и переснял фильм заново. «Дорога» прогремела на весь мир, но второго залпа не последовало, позже турки брали свои призы, будучи уже европейскими режиссерами. Так что появление в кинематографе Джейлана – маленькое чудо, сродни бытию в мировой литературе другого прекрасного турка – Орхана Памука.
«Зимняя спячка» – масштабное по времени (3 часа 16 минут; режиссерская версия насчитывала 4 с половиной часа) и камерное по сюжету киноповествование – отличается роскошным даже для Джейлана визуальным рядом, напоминающим красоту кадров Тарковского и идеальную тщательность их композиции, уже за гранью совершенства, – у позднего Бергмана.
Это довольно «русское» кино – сценаристы вдохновлялись Чеховым и Толстым, горящие в камне деньги не могут не напомнить известную сцену из «Идиота», в кадре мелькнет даже иллюстрация Ильи Глазунова к «Неточке Незвановой».
Да и получасовые диалоги – это тоже очень по-русски. Заснеженный отель, где происходит действие фильма – это либо детектив, либо ужастик, либо «про жизнь». Пока Голливуд не очаровал Джейлана, он снимает «про жизнь» (хотя криминальная интрига присутствовала и в «Трех обезьянах», и в «Однажды в Анатолии»).
Помещения отеля, вырубленные прямо в скалах, – полумузей-полутюрьма для его обитателей. Непонимание между мужем и женой, братом и сестрой, отношения тяжелой зависимости для «маленьких людей» с их гордостью и злобой – все это, оказывается, вовсе не фабула, а лишь виньетка. И неважно, куда могли бы привести сюжетные линии, – ни одна не получает сколько-нибудь внятного завершения, – главное, что последние слова героя, обращенные к его молодой и несчастной жене, все же произнесены. И пусть даже не вслух.
«Исход: Цари и боги» (режиссер Ридли Скотт)
Жанр пеплума переживает второе рождение. Сам Скотт уже прильнул к некогда живоносному источнику в «Гладиаторе», а прошлый год еще и выдался урожайным на библейскую тематику. И если «Ной» Дарена Аронофски еще как-то балансирует на грани экранизации соответствующих глав Книги Бытия и фэнтези, то «Исход» с головой бросается в пеплумные лабиринты с первых же кадров.
Конечно, это Ридли Скотт «Гладиатора» и «Царства небесного», нежели «Советника» или «Бегущего по лезвию». Тем интереснее наблюдать – это даже сродни спортивному интересу в подобных случаях, – как маэстро, не сходя с истоптанной вдоль и поперек мэйнстримовской колеи, да еще и с заранее известным сюжетом, демонстрирует головокружительный профессионализм. Казалось бы – шаг влево, шаг вправо… Но что делает наш режиссер? «Да, я и это могу».
Жесткий жанр – сродни, прости господи, иконописи. Все заранее известно, неожиданность может быть только очень личного свойства, связанного с почерком мастера. И Скотт умеет и то, и это, демонстрируя все качества «старого коня», который умудряется вести нас по давно известному курсу как первооткрыватель новых земель.
Бюджет фильма, о котором даже думать не хочется, перекрыт, статус подтвержден. Теперь Скотту дадут деньги и он снимет что-нибудь авторское и независимое. Ждем с – почти равным любопытством.