и др. стихи
Опубликовано в журнале Волга, номер 3, 2015
Борис Лихтенфельд родился в 1950 году, живет в С.-Петербурге. Публиковался в журналах «Обводный канал», «Часы», «Арион», «Волга», «Звезда», «Крещатик», «Нева», «Зинзивер», «Дети Ра», «СловоWord», антологиях художника Валентина Левитина «В Петербурге мы сойдемся снова…» и «Петербургская поэтическая формация», «Лучшие стихи 2010 года» и др. Автор книг «Путешествие из Петербурга в Москву в изложении Бориса Лихтенфельда» (2000), «Метазой» (2011).
***
Ушедшие, которых пережил –
как партия, в которую готовлюсь
вступить и я. Не ясен только срок,
для испытанья отведённый, то есть
когда высокий форум их решит,
что нет принципиальных возражений
против моей персоны, что и мой
им требуется голос для поддержки
влиянья своего на дольний мир,
нуждающийся в кардинальном сдвиге
пластов и представлений, что уже
украдкой вписан в новую систему
координат как точечный агент.
Живут слова их, имена и лица
в сознании моём, день ото дня
становятся всё ближе, всё яснее,
колеблют воздух, проверяют связь
по откликам тоскующего сердца.
Глазами поспешивших завершить
участие прямое в гиблом деле
и приступивших к действиям извне
гляжу вокруг себя чуть отстранённо
и перед кооптацией своей
оплакиваю, призываю в помощь,
вступительный оплачиваю взнос.
2011
***
Скудельного сосуда полого
возможности разнообразны:
принять весь мир, его соблазны
иль образ существа бесполого –
осадок в виде камня винного,
кристаллизуясь, дно покроет,
иль джинногунногуманоид
взойдёт из вещества невинного.
2014
Произвольный монтаж
Перед умственным взором недремлющим
прокрути эту ленту назад,
в каждом кадре мучительным зрелищем
концентрируя долгий распад
эфемерной империи внутренней,
уязвлённой, но верной судьбе,
словно звёзды – вечернюю с утренней,
день и ночь совмещавшей в себе.
Смысл какой-то ведь был в этой верности!
Камнем канул – вернуть помоги,
Режиссёр: пусть на зыбкой поверхности
в той же точке сойдутся круги!
…Сжалась вся и, как память, изглодана.
Старый льётся по-новому свет,
приглушён – как бы глядя из Лондона
(Анатолий Максимыч, привет!)
Расцвели все оттенки осенние
умирания в финских лесах,
в белом цвете суля воскресение
на каких-то других небесах.
Где-то там, довоенная школьница,
мама в стайке ближайших подруг.
Карнавальная дикая вольница
волны счастья разносит вокруг,
опьяняет большими надеждами…
«Страшно!» — голос за кадром сказал,
и балетными па центробежными
раздвигается зрительный зал.
О, как благоуханна, как солнечна
та лужайка в наплыве тоски!..
Потемнеет – и двушечку Сонечка
заработает за колоски.
По ненастному времечку Настенька
побредёт – не тюрьма, так сума!
Ономастика строгого кастинга
слух линчует и сводит с ума.
Вылезает, волнами насилия
поднята из глубин забытья,
на экран, как большая рептилия,
достоверности галиматья,
между строк и навязчивых роликов
несусветный кроит свой сюжет,
розовеет колонией кроликов,
кружевами брабантских манжет.
Вот и пьяный корабль обессиленный,
как синюшный ночной нищеброд,
всё какой-то влеком Абиссинией,
пряным веяньем знойных щедрот.
Всё не так ведь, как было… Напомни-ка,
захвати болевой ареал,
чтобы зритель под крышей питомника
глупых страхов своих не дремал!
Всколыхни декорации горние,
чтобы Индии Духа достичь,
чтоб в священном лесу Калифорнии
ожила заповедная дичь!
…Мёртвый дом перекличкой певучею,
как струною разбужен тугой.
Произвольный монтаж по созвучию
узаконен сибирской тайгой.
Смещены Достоевским и Диккенсом
оба центра, а память в плену,
как затворница Эмили Дикинсон,
отдалённую ловит волну.
2013
***
Вновь подморозило – и, вроде,
к развязке не спешим кровавой,
пока на левом повороте,
как встарь, не занесёт нас вправо.
2012
Гимн священной корове
Сурабхи – священная наша корова.
Сурабхи – судьбы нашей кармоотвод.
Суровая сила немолчного рёва,
как мантра блаженства, в нирвану зовёт.
Кушай, Бурёнушка наша родимая,
травку целебную наших лугов!
Славься и радуй нас, наша любимая,
статной красой от гузна до рогов!
ИО нашей воли, корова желаний!
На страже святилищ твоих мы стоим.
Амброзия нежных твоих излияний
питает наш дух ароматом своим.
Кушай, Бурёнушка наша родимая,
травку целебную наших лугов!
Славься и радуй нас, наша любимая,
статной красой от гузна до рогов!
Ау, Аудумла! Мы долго блуждали
по млечной распутице дум о былом.
Откликнись, вскорми наши корни в Валгалле,
скреплённые свыше могучим стволом!
Кушай, Бурёнушка наша родимая,
травку целебную наших лугов!
Славься и радуй нас, наша любимая,
статной красой от гузна до рогов!
2014
***
В мире
абстрактных пустот
где ж академик найдёт типажи для массовки
в духе картины Иванова – тихий антихрист
шествовал
чтобы, как Тот,
к ждущим и жаждущим, шабаш их жидо-масонский
чтоб трепетал, а безродный какой-нибудь выкрест
чтоб
возвещал им: грядёт?
В символах чтобы наглядно читались приметы
времени:
зверь героин
вкрадчив, как солнечный культ голливудской блондинки,
жертвенник в
виде руин
башни разврата… Один за другим пусть портреты
вспышками вырвет из каббалистической дымки
огненный
транспорт Ильин!
Маркс-лжепророк чтобы зрителем с первого взгляда
опознавался
в седом
бородаче, чуть поодаль Эйнштейн пучеглазый,
пеплом Гоморры кормящий ползучего гада,
тут же и Фрейд, в недрах психики вскрывший Содом,
что перед
Страшным Судом
распространился по миру тлетворной заразой.
Камни,
что будут в хлеба
превращены – под ногами, вдали – астероид
ястребом шизым завис над вершиной Сиона.
Вера без
чуда слаба.
Только оно убедит и палитру настроит,
чтобы Архангела веская, как аксиома,
зримо
звучала труба.
2013