и др. стихи
Опубликовано в журнале Волга, номер 3, 2015
Маргарита Голубева родилась в 1993 году. Училась в МГУ, в настоящее время учится в РГГУ. Живет в Москве и Санкт-Петербурге. Публиковалась в журнале «Волга».
***
Это уже нами видано, видано,
плавали – знаем.
…Видано, видано.
Семейная драма, северная природа.
То есть она говорит, он не слышит,
слепые волны бьются в глухие скалы.
Соль повыест глаза, соль
растравила рот, и сердце
несколько раз оглохнет, пока
само же себя услышит.
***
Я видела мальчика у реки
в холмистом холодном краю:
травы приникли и побелели пески,
оцепенели ветра, я одна стою,
стою одна, как вчера.
Я видела женщину на холме –
не любимую ли мою?
Она ветрами окружена,
а я в тепле ей пою.
Но если Господь бросит птице пшена,
хищная птица оспорит судьбу свою.
Так любимая ли моя
ушла сюда от людей
и думает, что больна всем на свете:
сосуды, желчный,
не может иметь детей.
Я видела женщину вдалеке
в зеленом бутылочном сюртуке…
Она ушла от людей,
а ищу теперь только я,
и нашла ли
мою любимую?
Я видела женщину на холме.
***
Из Уильяма Блейка
Кто трудится,
тот ест и спит
и не повинен смерти.
Заблудится,
заблудится,
немножечко потерпит.
Но чаща –
сколько ни чеши,
на километры ни души.
Гудят высокие частоты:
кто плачет на болотах?
«Как бык взрывает борозду,
бесправный и ничтожный,
в податливую пустоту
вступаю я тревожно».
***
Это дурочка
бросила в землю зерно:
да взойдет яровое-озимое
дело.
И допишется книга.
Приумножится то, что с рождения было дано.
Мальчик маленький
затемно тронется в путь.
Посмотри на него и припомни. Теперь он подрос.
Пусть он сядет за стол в этот вечер с твоею семьей. И потом что-нибудь
дай в дорогу ему, а напьется в дорогу он слез.
И дорога долга,
далека и долга,
и звезда высока.
***
На столе вековой натюрморт.
Солнце сядет, осыпется город.
За окном дребезжащий трамвай
и во сне по колено трава –
что осталось от прежних миров.
Изо всех непонятных даров,
дней, трудов, мастерства и любви
постараюсь припомнить свои.
Поновили наш храм на холме,
убывают осенние дни,
так по ниточке будни тяни –
будет дело к холодной зиме,
где никто не присядет за стол,
потому что и в комнате холод.
Приглушенными стали дела –
ловля рыбы на северном взморье,
только солнечная стрела –
яркий след на лице и уборе.
Только рухлядь, которую жаль,
и старинные вещи в кладовке,
да – осколок последней уборки –
остов лодки оттаял. Февраль.
Время года – белесые сны,
шорох спичек, исходы из спячек,
пробуждение угольных ящерок,
бормотанье при свете луны:
будет осень, крути колесо,
шестеренки и стрелки часов.
Стынет трещина в сердце моем,
как дорога к пустому жилищу.
Тишина. Стрекотание спиц.
Оживают опавшие листья.
Там упала звезда в водоем
и деревья молчат о своем.
***
Пара-тройка лет – и оборван короткий метр,
просвещенный наш мир, раскаянье позднее.
Но мелочи у меня на уме
сегодня.
Весною не так, всё родится снова –
белые апельсиновые цветы,
занялось молоко – заметалась во сне корова.
И все вспоминают, куда убрали зимой зонты,
как писали в первом классе стихи.
Новые легкие вещи тебе идут,
сладкий напиток в бокале тебе приносят.
Скоро осень.
Роняет в поток звезду,
летя над полем, разбуженная кобылица,
и падает в воду звезда, выпадает ресница,
копыто чеканит подкову на черном льду.
По небесному льду ведут
маленького телка,
ты рисуешь в блокноте рожки и колокольчик.
Тени деревьев в доме до потолка,
тени деревьев, твой непонятный почерк.
Чай из ромашки и василька.
Отражение неба покачивает река.
Река во сне крутится подо льдом,
город молчит; надрывается дерево или дом,
зажигаются желтые лампы, рыжие фонари,
тепло и покой усыпляют уже с порога.
И голые ветки качаются и цепенеют.
Я жду, когда выпадет снег, и с утра,
как в любом году,
здесь будет солнечно после восхода солнца.
Серо-черное тридевятое, что же, живем, слегка
касаясь земли и неба, пока не поздно.
Не горят огни. Бегут над оградами облака.
Чтение желтых страниц и холодный воздух,
бусины четок, тени до потолка.
***
Что же скажешь – лучше быть молодым гонцом,
чем королем в зените, в полноте времен?
Так беги из темницы своей, юнец,
из подземелий по жаркой ночной темноте.
Щурится око арабского скакуна,
горит у тебя во рту золотая звезда,
и ветер со спящего моря – благая весть,
а за спиной у тебя сквозняк, песчаная взвесь.
Этот вечер позже чем
вечер, ты уже опоздал,
на своем коне ты уже опоздал, но утри глаза.
Лучше быть пьяну,
что-нибудь да забыть.
Лучше быть трезвому – дни свои сотворить.
Меж собаки и волка есть ход через горный поток,
ход конем, шах и мат, утренний холодок.
Вино в стакане стареет – не успеешь моргнуть,
худой ребенок на арфе берет струну.