и др. стихи
Опубликовано в журнале Волга, номер 1, 2015
Марина Палей родилась в Петербурге. Печаталась в журналах «Новый мир», «Знамя», «Зарубежные записки», «Волга», «Нева», «Урал» и др. Автор множества книг, изданных в России и за рубежом. Проза переведена на английский, финский, немецкий, шведский, японский, итальянский, французский, нидерландский и др. языки. Финалист премий «Букер», «Большая книга», им. И.П. Белкина (дважды). Лауреат «Русской премии» – 2011 (роман-притча «Хор»). Живёт в Нидерландах.
***
по глазу – бритвой – разрез будет пенный, неровный –
словно моторкой – по глади озёрных вод
поделим глазное яблоко – запретный плод
для Близнецов, Козерога, Овна –
и прочих, кого не минует хохочущий брадобрей…
уже даны указания осветителю и помрежу
и я шепчу свою реплику: убей ты меня, убей
а ты шепчешь свою: я и курицу не прирежу
Павловск
1.
На том плацу – пустынном, аккуратном,
Далёко лип и мраморных киприд,
Игрушечный курносый император
Почти что с детской шпагою стоит.
Там солнце за его спиной садится,
Манжетой жёсткой сдавлена рука.
И тонким хвостиком висит косица
От кукольного парика.
Надменно опирается на шпагу,
А всмотришься – он болен слаб и зол:
Тяжки – и маскарадная отвага,
И невзаправдашний камзол.
Как он попал на этот постамент?
Так мальчик забирается на крышу –
и вдруг не слезть назад.
Ещё момент –
И кажется, я тихий плач услышу
2.
Заколочены окна, торчат на крыльце чемоданы.
На прощанье бросается в ноги проколотый мяч.
Надышаться бы до смерти этим горчащим дурманом,
Отлетающим к небу, как души покинутых дач.
Вот и тихо. Лишь муха изводит себя в паутине,
Словно в гуще верёвок припадочный бьётся звонарь.
Бельевая прищепка. Скамейка. Пустая корзина.
И последнее яблоко – маленький жёлтый фонарь.
Земледелие
1.
это был проклятый богом и чёртом двуспальный пустырь –
кровать в гулкой комнате для гостей
над ней, со школьными двойками лебедей,
висел детский коврик для всех нерождённых детей –
словно в архиве мёртвых – мёртвая же цифирь
2.
ежели выпадало хозяйке-вдове со странничком
переспать
– ну так, от скуки, спьяну и без затей –
кровать-пустыня становилась внезапно узка,
вся в рытвинах и похабных ухабах, болотистая кровать,
словно змея, словно в самом истоке своём заиленная река,
падла, падаль, тюряга, пустырь
а наутро гость резко отваливал – упырём-упырь
3.
в изголовье кровати зеленело в зелёное море окно,
а в изножье кровати зеленело в зелёную рощу окно
но на самом пустыре не росло ничего, совсем ничего
– на той кровати в комнате для гостей –
даже пырей
4.
да, это был двуспальный голимый пустырь,
сварганенный, как заброшенная промзона, самой жизни
назло
ни вдоль, ни по диагонали, ни по периметру и ни вширь
на том пустыре ни черта не росло
5.
…он всаживал, всаживал, всаживал плуг в эти забытые богом камни
он всаживал плуг свой в камни, как нож в свежайшее
масло,
и не оставлял там камня на камне
и перебарывал, перебарывал он булыжники в живородную
массу
6.
то есть: он перекодировал, переколдовал
кладбищенский склеп –
в пещеру Женщины, в таинственный грот Цереры
и, на пике любви, надежды и веры,
он засеял семенем, он оросил поцелуями и слезами
то, что видит лишь тот, кто, как Ванга, слеп,
то, что хранится в закрытом от сглаза людского сезаме
7.
и вот вдова входит назавтра в ту комнату поутру
и видит: лебеди плещутся в коврике детском настенном,
и, вдруг (слово плохих беллетристов – и всё же оно бесценно),
да: именно – вдруг –
видит: на пустыре кровати бушует затканный разнотравьем луг –
и по нему бегают белки, кролики, даже маленькие кенгуру
8.
а хор луговой поёт – ромашками, маргаритками, незабудками,
васильками,
и она, хозяйка, гладит головушки их молодыми своими руками,
а лебеди плещутся, плещутся в коврике детском настенном,
а ей, хозяйке, уже по колено – джунгли крапивы, бурьяна и хрена
9.
а в центре кровати царит молодая яблоня, словно дива в любовном кино,
и хозяйка – глядя на море в окно и на рощу в другое окно –
срывает яблоко – только одно, одно,
да: яблоко – только одно, одно!
да зато – самое красное
***
в этом мире (в этой войне) – чем скорее сойдёшь с ума,
тем отрадней для ангелов, а для нечистых – тем паче
держи синицу в руках! не лови сома! –
в облаках его нет; не полагайся на вой собачий,
ведь он – то же самое, в сути, что волчий вой,
не надейся ни на осиновый, ни на крупнокалиберный ствол,
ни на кол, ни на Харонов обол –
ни на какую милость
отомри, отомри, то есть проснись на свету – собой
…а каким это значит «собой»? –
вам и не снилось