Роман Арбитман. Антипутеводитель по современной литературе. 99 книг, которые не надо читать
Опубликовано в журнале Волга, номер 1, 2015
Роман Арбитман. Антипутеводитель по современной литературе. 99 книг, которые не надо читать. – М.: ЗАО Издательство Центрполиграф, 2014. – 352 с.
М.О. Чудакова рассказывала, как главный советский зоил Владимир Ермилов, делясь с молодыми критиками богатым кровопускательным опытом, посоветовал: если громишь писателя, то сделай так, чтобы он уже не встал. Литературные киллеры тогда были, просто не существовало выражения «контрольный выстрел в голову».
Литературных погромщиков во времена Ермилова хватало, а вот те, кто умел изничтожить дурной текст едким словом, сарказмом, пародией, как в предреволюционные годы Корней Чуковский, в двадцатые Михаил Кольцов или Ильф и Петров, перевелись.
Едва-едва жанр стал возрождаться в «оттепель»: царила Наталья
Ильина, блистал
В недавние же годы этим жанром любил и умел заняться разве что покойный Виктор Топоров.
И вот Арбитман. Правда, появился у него соперник, который по части завета «чтобы уже не встал», фору Арбитману дать может. Я имею в виду, конечно Александра Кузьменкова, выступающего под рубрикой «Чёрная метка» в журнале «Урал». Оба нередко топят одни и те же цели на море литературном, и сами не могли разминуться на его волнах – первым открыл огонь Кузьменков, в Литгазете в первом номере этого года. Будем ждать ответного залпа от Романа Эмильевича.
Кузьменков воспользовался тем, что Арбитман имеет родственника по имени Лев Гурский. Но еще Советская власть рекомендовала избегать родственников за границей.
Посыл рецензии А. Кузьменкова заключен в названии «Врачу, исцелися сам…» Критику Арбитману предъявлено то, что многочисленные небрежности, ляпы и безвкусицы, в которых он уличает персонажей своего «Антипутеводителя», легко предъявляемы Льву Гурскому. Цитаты из романов Гурского критик сопроводил цитатами из фельетонов Арбитмана, вспомнив при этом гоголевскую унтер-офицершу. «Из всех ипостасей Р.А. наибольшую антипатию у меня вызывает Лев Гурский…»
Впрочем, Гурского от Арбитмана отделяли задолго до Кузьменкова: «Бог мой, не люблю я Гурского…» (С. Боровиков, Знамя, 1998)
Ладно, здесь, по крайней мере, мне почти все ясно. (Под «почти» скрывается мое удивление успехом романов Гурского у разного круга читателей.)
Итак, «Антипутеводитель».
Четыре раздела с разъясняющими предисловиями автора. Есть еще и общее предисловие к книге. Отмечу между прочим давнюю похвальную склонность критика к самооценкам, к систематизации текстов собственных, а также ему и Гурскому посвященных. Самоиздана (2007) специальная книга, где собраны даже «Выбранные места из интервью разных лет», а еще интервью и рецензии Арбитмана на Гурского и отзывы Гурского об Арбитмане – «свет мой, зеркальце, скажи…» и также: «Лев Гурский глазами критиков», где в кратких отрывках помещены отклики 56-ти (так!) критиков, и даже «Библиография 1994–2006» на двадцати трех книжных страницах!
В одном из обращений к вероятному читателю, размещенному на обороте переплета, автор заметил: «Если вы купите все те книги, о которых рассказывается на этих страницах, то потратите больше тысячи долларов, но сэкономите, если убедитесь, что приобретать эти произведения было совсем не обязательно». Сказанное прямиком относится ко мне: я сэкономил тысячу – большую часть книг, расстрелянных снайперскими попаданиями Арбитмана, я не покупал. Как же мне судить? Во-первых, читал журнальные публикации и с тем, что прочитал, я за редким исключением согласен с критиком. К тому же знаю если не убиенные, так иные произведения попавших в «Антипутеводитель» литераторов. А еще по Булгакову: «– Никаких я ваших стихов не читал! – нервно воскликнул посетитель. – А как же вы говорите? – Ну, что ж тут такого, – ответил гость, – как будто я других не читал?»
Наиболее близки мне суждения о биографическом потоке, который в формате ЖЗЛ и не ЖЗЛ залил наши книготорговые стенды. Создается впечатление, что масскульт, насытившись криминалом, эротикой и дамскими чувствами, переместился в биографический жанр. Здесь Арбитман в своей стихии, правда, с оговорками. Если, скажем, разбор книги о братьях Стругацких исчерпывающ, словно минимонография, то претензии к книге Маши Гессен о математике Григории Перельмане странны. Р. Арбитман сетует, что «факт присуждения премии был почти сразу отодвинут на информационную обочину отказом математика от премии». Но при чем здесь автор книги, которая, как он сообщает, «по-школярски дотошно» изложила историю доказательства Перельманом гипотезы Пуанкаре. Чего же вам еще? Изложить не по-школярски? А как написать о том, в чем читатель ни ухом не рылом. И уж не венец остроумия – уподобление Перельмана бригадиру Потапову из кинофильма «Премия».
Вообще в этом и в других разделах очень заметно, когда критическим катком как бы уравнивается такая вопиющая стряпня, как книжонка Александра Боброва о Бродском, и добротная работа Сергея Белякова о Льве Гумилеве. Здесь критик явно предвзят. Все начало рецензии отдано издевательству над неудачным, по мнению Арбитмана, названием книги. «С. Беляков поразил нас открытием: Лев Николаевич, представьте, и на самом деле отпрыск Николая Степановича…» Странно, что такой тонкий литератор, как Арбитман, не уловил впечатляюще многозначного смысла названия книги «Гумилев сын Гумилева».
Я истинно восхищен политической подкованностью литературного критика, обозревшего, по его словам, «только двадцать книг» (неужели мало?) разнообразной публицистики. Здесь он едко высмеивает тягу к учительству, овладевающую взявшимися не за свое дело. Но насколько убедительно расправляется Роман Арбитман с книгами Владимира Бортко, Михаила Веллера, Михаила Задорнова, Юрия Полякова, Захара Прилепина, настолько странным и неуместным в этом ряду оказывается Евгений Примаков. Не касаясь даже политической полемики критика с академиком-востоковедом, вроде сомнительного утверждения об успехах «дяди Сэма» на Ближнем Востоке или упреков книге в том, что там выдержан «кривоватый жестяной стилек “Правды” времен Суслова», стоило ли присоединяться к дурно пахнущим телеприемам Сергея Доренко: «Евгению Примакову по-человечески всегда везло. Его политическим противниками порой становились люди, которые могли раскатать врага в лепёшку и закатать в асфальт, а Примаков отделывался тазобедренным суставом». Ах, Роман Эмильевич, и у нас с Вами тоже имеется тазобедренный сустав! Да и «стилек» здесь критика подводит: «раскатать… и закатать».
А следующий пассаж? «Его политические друзья нередко заканчивали карьеру в эмиграции, в Гаагском трибунале или на виселице, а нашего везунчика не потревожил даже районный суд». Что за кровожадность, и почему государственного деятеля должен тревожить районный суд, он что, карманник?
Но вот уж в первых разделах «Антипутеводителя» – «Подставное тело» (беллетристика) и «Куда уехал жрец?» («высокая» словесность) – перед читателем во всей красе Роман Арбитман – блестящий критик, тонкий литературовед, аналитик. – Молодца! – как любил говаривать один не называемый сейчас в Саратове человек.
А каковы заголовки! Вот где завидую коллеге. «Подставное тело», «Наш паровоз, назад ползи!», «Прозектор перестройки», «Мачо в чепчике», «Кладбищенское беспокойство», «Увезу себя я в тундру», «Право на труп», «Концерт для диктофона с оркестром». Под стать им и финалы, которые, как правило, обжалованию не подлежат.
Наталья Иванова, перечислив в своей «Пёстрой ленте» (Знамя, 2015, №1) всех загубленных персонажей книги Арбитмана, взмолилась: «Роман Эмильевич, дорогой, будьте к ним снисходительны». В смысле: кто же останется в текущей словесности, в поле, усеянном мертвыми костями?
Но так ли уж смертельны литературные расправы Арбитмана? А то глядишь, казненный поднялся, обтер кровь, зализал раны, а то и голову отрезанную на место приладил, и – кряхтя отправился к компьютеру приниматься за привычное дело свое…
Может быть, это в стародавние ермиловские времена контрольный в голову был смертелен, а сейчас – как в кровавых сериалах, где не успели персонажа прикончить в одном, он уже воскресает в другом, ведь актёров «с медийными лицами» не так уж много, как и писателей с тусовочными-премиальными именами. Арбитман с Кузьменковым не смогли их поделить. Оба взялись за Михаила Елизарова, Александра Иличевского, Захара Прилепина, Юрия Буйду, Виктора Пелевина, Антона Понизовского, Эдуарда Лимонова, Павла Санаева, да не по разу. Скажем, у саратовского критика есть особо любимые персонажи: трижды он написал о Марининой, Устиновой, Иличевском, Радзинском, Гришковце, дважды об Акунине, Лукьяненко, Тополе, Елизарове, Пелевине, Проханове, Веллере, Задорнове, Лимонове, Полякове, Прилепине, Раззакове. Так что, слава Богу, не 99 душ загублено в «Антипутеводителе», а поменьше.
В заключение две минимальных читательских претензии к книге. Не указывается объём и год выпуска рецензируемых изданий. Правда, первое компенсируется тем, что частенько сам автор сообщает про объем, а вот отсутствие года издания наводит на размышления – может быть, книжечки давно и в продаже нет…