и др. стихи
Опубликовано в журнале Волга, номер 9, 2014
Ольга Дернова родилась в 1979 году в Москве. Закончила Московский государственный педагогический университет. Работает в справочно-библиографическом отделе Исторической библиотеки. Публиковалась в журналах «Волга», «Воздух», «Российский Колокол». Финалист «Илья-премии» (2008). Автор книги стихов «Человец» (2013).
***
Явится Август, чуть полноватый в талии,
в сладких плодах, на солнечных костылях:
«Где твои незабвенные маргиналии?»
Где, говоришь? У Тацита на полях.
Кровь на чужбине падала на торфяники,
так на поля ложился и мой графит.
Вдруг подвернётся памятка о Германике:
всё позабылось намертво – кем убит?
Память моя, навязчивая и куцая,
в жёлтый закат впаяла его полки…
Лучше давай про Юния и Кремуция,
тоже довольно славные дураки.
***
Быть сахаром, пропитанным слезами,
глядеть на мир горячими глазами,
давать его примерный перевод.
Ни перед кем не падать на живот.
Плевать на то, что молодость уходит!
На то, что ноги судорогой сводит
и каждодневно ноет голова.
Растёкся липкий жар по нашим темам.
Пусть жаворонок будет нам тотемом
и хищница сова.
Так шебутно, так весело порой,
как будто дух, собою оглушённый,
стоит во мне, как куст разворошённый
в саду, ограбленном жарой.
***
Следы пришельцев с бульвара –
родная галиматья:
два сапога пара,
два сапога дождя.
Пахнет свежим и мокрым,
набухают листы.
Проскрипело по окнам
ситечко темноты.
Полуночник-снусмумрик
выдумал невзначай:
охлаждает о сумрак
свой горячечный чай.
В рецепте – чистая тара,
вполнакала дуга.
Два сапога пара.
Заварки полсапога.
***
О миф о потопе, я знаю, зачем ты возник:
погонщиков или возниц полутёмный язык
дождей не вмещал; не вмещали их двери и окна.
А почва тем временем всё размывалась и мокла.
И призраки всех погребённых в былые века
в скупых отложениях глины и щедрых – песка
(одни — тяжелы и степенны, другие — проворны)
в людские жилища стремились, как тёплые волны.
Попарно они возникали в проёме дверей.
И звери-отцы опекали зверей-матерей.
Тепло сберегая, никто из бегущих не вымок,
лишь редкие брызги с ушей и хвостов нелюдимок.
Возница, погонщик, хозяева спали среди
ветвистых рогов, у невидимой тёплой груди:
приблудные души впритык прилегли на полу для
обмена теплом, как мираж золотого полудня.
Когда же полопались путы и ливень ослаб,
волшебный зверинец развеялся в воздухе пегом.
Но комната долго баюкала ржанье и храп.
И пахла ковчегом.
***
В окне – не лес, не север, но такая
всепоглощающая синева,
как будто мир вот-вот сорвётся с края
(но в пасти рва полуседая
догрезит голова).
В окне – такие голубые бельма,
как будто мир действительно ослеп
и за далёким эхом колыбельной
пускается вослед.
И оттого, что все вокруг незрячи,
что всё плывёт и раздаётся вширь,
так безнадёжно на соседней даче
скулит собака-поводырь.