Опубликовано в журнале Волга, номер 9, 2014
Мишель Деза. Стихи и интервью. М.: «ПРОБЕЛ–2000», 2014. – 276 с.
Как сказано в предисловии, «всю жизнь я писал математические статьи и книги; с 1973, на английском языке, так как эмигрировал (из Москвы в Париж).
Пять из этих книг переведены на русский язык. Но в этой книжке собрана только моя ненаука на русском, т.е. стихи и интервью русско-эмигрантской прессе.
Стихи я писал в 1959–1962, просто для себя, и бросил. В 1983 в Париже, под тёплым давлением «Синтаксиса» (Афоня), издал у них сборник “59–62”.
А в 2013–2014 опубликовал “73–76” (так как частью по записям тех первоэмигрантских лет) в “Новой Юности”, и затем совсем новые поэмы “Путями времени” и “Brevitas” в “Семь иcкусств”».
Все эти тексты собраны в новой книге. Вот названия главок книги «59–62»: «Познание», «Эволюция», «Знаки», «Человек», «Страх и ненависть», «Смерть», «Пейзажи», «Звуки», «Прикосновения», «Движения». Это стихи, написанные человеком, которому чуть за двадцать. Здесь встречаются и образы математической науки:
«За 10 в степени 10, скажем, лет из лягушки можно сделать человека или двух».
«Исследования сводятся в конечном счете обычно к перебору числа вариантов сравнимого с числом пальцев.
Возможно, что лоскут 1, 2, 3, … 20 не представителен для Чисел. Переход к большим переборам изменит архетипы».
Это странно спокойные и страстно рассудительные верлибры непривычны для русского слуха, но волнуют, как – если использовать метафору пространства – как пейзаж одной из малопосещаемых поэтических столиц несбывшихся надежд.
Читая эти тексты Деза, я вдруг понял, что французская философия середины ХХ века – это, в общем-то, поэзия, и относиться к ней надо как к поэзии, ну, или к философии, которая применяет запрещенные поэтические приемы.
Так можно было писать годами и километрами, но, видимо, Деза потерял интерес к подобному способу изложения. Или, возможно, что-то для себя с его помощью поняв или сформулировав, Деза просто вернулся к иным, внелитературным формам – математического творчества.
Вот резюме одной из его научных работ на «Википедии». Для меня это звучит как эзотерическая поэзия: «Эта статья описывает многогранник метрик, точки которого представляют собой симметричные матрицы расстояний, удовлетворяющих неравенству треугольника. Для метрических пространств с семью точками, например, этот многогранник имеет размерность 21 (21 – число попарных расстояний между точками) и 275840 вершин».
Поздние тексты («73–76» и поэмы) более традиционны, хотя всё равно – интонация настолько неузнаваемая, что до сих пор стихи Мишеля Деза стоят в русской поэзии особняком (загородным домом?).
Вот почти наугад:
Приближение к границе
с Несравнимостью
звенит полувыходом
из человечества,
как в «зоне смерти»
от
Но обаяние предела
есть даже и в слишком
длинном и медленном,
как в падении капель
битума (9 с 1927 года)
в опыте на сверхвязкость.
Заключают книгу несколько интервью Мишеля Дела, где он рассказывает – о многом. О приемной матери – Ольге Ивинской, о своем невероятном отношении к литературе, которое даже не назовешь позицией ученого, о математике и понимании Каббалы. Конечно, о России, Западе, Востоке и еврействе.
Когда узнаешь, что Деза предпочитает Токио Европе как место обитания, то поневоле начинаешь искать в его стихах – и находить, конечно, раз ищешь, – религиозно-культурные мотивы «Востока», который существует в голове просвещенного читателя. Мотивы эти могут быть заявлены не напрямую, а возникнуть в магическом театре читательского восприятия. Хотя бы в области гадания над метауровнем текста – может быть, это та самая «восточная алогичность»?
Нормопаты
бегут по узкому косогору
между обрывами Аутизма и Шизофрении,
между избытками локальности и глобальности,
между не понимать других и понимать их неверно,
между нехваткой и избытком магического,
между слепотой к метафорам и синестезией,
между слишком и недостаточно плотным миром.
Не стоит селиться надолго в садах безумия,
но обе крайности нужны при добыче знания.
Парить в психозе невесомости над Океаном,
заметить малое-дрожащее-незавершённое,
воткнуться метеором в плотную глубину,
до аутистического экстаза Встречи
и разрядиться пружиной назад,
но с тушкой свежего знания.