и др. стихи
Опубликовано в журнале Волга, номер 5, 2014
Алексей АЛЕКСАНДРОВ — родился в 1968 году в г. Александров Владимирской области. Живет и работает в Саратове. Публикации в журналах «Волга», «Воздух», «Дети Ра», «Новый берег», «Урал», альманахах «Улов», «Дирижабль», в антологиях «Время “Ч”. Стихи о Чечне и не только», «Нестоличная литература» и др.
***
Весна занавешена тюлем и вся – залежавшийся сыр.
Когда выпускают из тюрем, и жизни кладут на весы
Обычные граждане мира, в дрожащем дыханье тепла
Так много прямого эфира, кривляния из-за угла.
Вот полная чаша коснется земли, отправляющей в рост –
И тополю в шахте колодца легко дотянуться до звезд,
И те, что, взирая угрюмо, колеблют воздушную ткань
И будят соленый, как юмор, ледок молодого цветка,
И заповедь служб караульных читают в ночи наизусть,
Как пчелы в заброшенном улье, молчать научаются пусть.
***
Чревовещатель зачервивел,
В надломе шляпки потемнел,
Смотри, и в Керченском проливе
Подводный телек починил.
Бог пароходства и лукавства,
И это сходство неспроста,
Его звезда взошла над царством,
Гори, гори его звезда.
Храни подробное молчанье
На глубине советских рыб,
Переключи канал вещанья
Как Чук и Гек, минтай и хек,
О, серебристый голубь мира,
Вернись в отеческий ковчег!
***
Они опять включили эту пушку…
Пора достать фольгу из сундуков
И вшить в бейсболку, так-то, братец Нео!
А ты все ложки гнешь на гоп-концертах,
Измазанные в порошковой каше,
Подмигивая негру-ветерану.
Счастливые, как слезы стариков,
Текут дожди над хмурым приграничьем,
И этот жидкий дым малярной кистью
Разбрызгивает главный наш колдун.
И то сказать – как в сказочном Багдаде
У нас печет, поджаривая бок.
Тлетворный Запад шлет своих агентов,
Но ты ведь, брат, непулепробиваем?
Они опять поют про русский дух,
А в подворотнях те же дураки,
Свернувшие с дороги столбовой,
Круговороту возвращают долг.
И если нету ложки, чем тогда?
И почему за воду вздорожало?
***
Из тумана выезжает танк с крестом, похоже, тигр.
Вот пришла война большая, а солдатам не до игр –
В поле лагерь свой разбили, продержались дотемна,
Ели хлеб и водку пили, такова была цена.
Но когда за первой ходкой проскочил и мессершмитт,
Взял ружье, надел пилотку их старшой и говорит:
Всё, пора, стреляй, ребята, не считая, как в кино –
На земле, огнем объятой, пуль серебряных полно,
Пчел смертельных, ос тревожных, молодых, как сны, шмелей, –
Только так убить их можно, ты их, гадов, не жалей.
Поливай из адской лейки трупы огненной водой,
Повторяй салям алейкум над
проклятою ордой,
В щели лезущей устало и на всё забившей болт,
И закроются порталы, телеграф, аэропорт,
Нерушимая граница, где дарит исподтишка
Шамаханская царица золотого петушка.
***
Эпоха с человеческим лицом.
Жизнь удалась, а после удалилась,
На посошок и рюмку с холодцом.
Поскрипывая бритвою, Далила
В цирюльне над клиентом гоношит.
Напротив цирка – голубь у фонтана,
Через дорогу точатся ножи
И ножницы, тупые и подавно.
Такие вот бенгальские огни
В январский день, отложенный для мая.
Из пентаграммы меловой шагни,
Свечной огарок к сердцу прижимая,
В чужие фильмы о великом дне,
Где рыбы ходят тучными стадами,
Как будто на батальном полотне –
И, если приглядеться, не при даме
Сказать, чем разбавляют хлебный квас,
И это чувство острое, как чили:
Не удалилась и не удалась –
На бреющем летит, как научили.
***
Острый пар и пар пролётный,
Через змеевик – глухой;
Жирный газ и газ пилотный
Подогретый и сухой,
Гостовский, инертный, кислый,
Тухлым пахнущий яйцом…
Выбирай, покуда числа
Не подернулись свинцом,
Ржой не съедено железо
И сквозь щёлку не свистит,
Словно техник марсельезу,
Позабыв про страх и стыд.
Был никем, ничем и станешь,
И погонит ветродуй
Над прозрачными устами
Твой прощальный поцелуй.
***
Апрель апрелем, ну как прожуешь,
Коровьим словом возвратишься в полночь.
У родины фарфоровые зубы,
Когда она смеется в темноте,
И человек проходит как болезнь.
Внутри поет цветок, в своих правах
Чернорабочий безголовый мирный,
Как бабочка с решительным узором.
Неспящего толкни, чтоб утонуть
В цветении яблонь будущего года
Средь необъятной, к слову, целины.
Молчит снаружи даже если птица
И рыба, только с сурдопереводом,
Март марту рознь, немудрено теперь.