Надуманное
Опубликовано в журнале Волга, номер 11, 2014
Владимир Тучков родился в 1949 году в
Подмосковье. Окончил факультет электроники Московского лесотехнического
института. Стихи и проза публиковались в России, Болгарии, Венгрии, Германии,
Дании, Израиле, Нидерландах, Словакии, США, Украине, Франции, Швеции как на русском языке, так и в переводах. Автор двух
сборников стихов и двенадцати книг прозы. Ряд рассказов был включен в
«Антологию русского рассказа ХХ века. 50 авторов», вышедшую в издательстве Academic Studies Press, США.
***
Вместо социального государства мне нахраписто впаривают социальную сеть Facebook, где надо до полной потери разума жать на кнопку «Мне это нравится»! Таковы нынче доступные формы гражданского волеизъявления.
(тупо глядя в монитор)
***
Вхожу в вагон метро. На скамеечке для троих сидят два молоденьких милиционерчика. Нахохленные. Понятно, что между ними и всеми остальными барьер непреодолимый. Разные касты.
И вот я намереваюсь сесть рядышком. На то самое свободное место, где лежит дубинка. А лежит она там потому, что милиционерчик понимает – никто с ним рядом не сядет. Пусть уж дубинка полежит.
Поняв мои намерения, он убирает дубинку. И когда я сажусь, поворачивает голову и с изумлением на меня смотрит.
На остановке вошла гражданка средних лет. И мой юный сосед уступил ей место! И она села, поскольку оказалась не рядом с двумя неприкасаемыми, а между мной и милиционерчиком.
Таким образом, ксенофобия в Москве слегка поубавилась.
***
А ведь есть люди, всё собой написанное называющие произведениями. Такие спят спокойно, поддерживают в норме кислотно-щелочной баланс во рту и имеют назидательную форму черепа.
(на литературном вечере, позёвывая)
***
Ну вот, начали рассусоливать по поводу церетелиевского стометрового истукана, что наводит жуть на пеших и конных, перемещающихся по Крымскому мосту. Ах, как дорого и сложно его демонтировать! Ах, куда переставить, чтоб смотрелся поорганичней и не разрушал ландшафт! Да отдать его на хрен бомжам на поживу! За неделю ножовками распилят и в металлолом сдадут. Вот и вся недолга!
(наблюдая в телевизоре метания нашей так
называемой творческой общественности)
***
Читаю заголовок: «В Махачкале силовики блокировали в доме боевиков». И вижу, что интонационная разница между силовиками и боевиками мизерна. Это как в «Чапаеве» – ты за большевиков али за коммунистов? Я, Фурманов, в рот тебе дышло, за вертикаль!
***
Пребывая на даче, окончательно понял, что совершенно не знаю, о чем надо, а о чем не надо говорить с простым народом. Поэтому, попав невзначай в гости, после двух рюмок спешно откланялся. Неизвестно, чем бы это все закончилось для меня, если бы засиделся еще с полчасика… Как теперь считать себя писателем – ума не приложу!
***
Генетические ошибки всех его бесчисленных предков были доведены в нём до совершенства.
***
Чем фланец отличается от флаера?
Тем же чем немец от фраера.
(освежая в памяти азы версификации)
***
Входишь в цветочный магазинчик и просишь восемь гвоздик.
Продавщицы немедленно принимают скорбное выражение лиц. И, чтобы соответствовать, принимаешь примерно такое же. Хоть и прошло уже двадцать три года.
Так они и работают, откликаясь лицевой мускулатурой то на счастье, то на горе.
Точнее – на то, как они понимают эти категории. Как мы все их понимаем.
***
Вставание обезьяны с четверенек имело крайне печальные последствия. Поскольку в результате было нарушено нормальное кровообращение.
Следствием этого прискорбного обстоятельства стали:
1. Варикозное расширение вен нижних конечностей.
2. Сужение верхних сосудов, влекущее за собой гипертонию.
3. Недостаток мозгового кровообращения, благодаря чему человечество ведет дело к самоуничтожению.
4. Скопление крови в серединном участке. Из-за чего прямоходящая обезьяна, в отличие от животных, вынуждена спариваться в любое время года и любое время суток.
5. Ну, и вообще!!!
Можно предположить, что и Россия, вставшая с колен, подвержена аналогичным недугам.
***
С некоторых пор поход в поликлинику приобретает эстетическую окраску. Будто в театр приходишь, на какой-нибудь нуаровский спектакль.
Вот эндокринолог начинает поэтапно описывать мои состояния, если я продолжу в том же духе. И после каждого этапа она рефреном повторяет «вы понимаете, что это такое?». И чем дальше, тем больше эмоций она вкладывает в свой монолог. И неожиданно заканчивает: «И потом вам отрежут ноги! Вряд ли вы этого хотите!» Понятно, что актриса пытается вмешаться в происходящее на сцене, повернуть сюжет в другую сторону.
Другие играют по-иному. И каждый по-своему. Эта бережёт свое уравновешенное душевное состояние и потому беспрестанно улыбается.
Другая смотрит на меня с плохо скрываемым страхом, поскольку я ей напоминаю о её аналогичных проблемах.
Третий наслаждается, поскольку с детства воспитан на фильмах Хичкока. К тому же, наверно, недавно прочитал мою лимбус-прессовскую книгу «Последняя почка».
Самым сильным актером с выигрышной ролью оказывается хирург. Бесстрастно, как патологоанатом, он подробно рассказывает мне о том, от чего, как и примерно когда я умру. И я вижу свое отражение в его чёрных, уходящих в бесконечность сознания зрачках.
Но главный-то герой – это я сам. Да и пьесу сам пишу.
Собственно, уже и написал.
***
Только что посмотрел «Дело Румянцева», где блистательно играет Витенька Коваль в коротких штанишках. И всё время меня удручала тяжёлая дума: как же это так – с этим чистым и непорочным ребёнком я пил водку и рассказывал сему скабрёзные анекдоты?! Сгораю от стыда. Прости, Виктор Станиславыч!
***
Решив углубить свои познания по части оскорбительных и неоскорбительных названий чернокожих граждан, набрал в Яндексе «этимология слова негр».
И высыпал мне Яндекс множество документов и одну фотографию, на которой запечатлен Лев Рубинштейн.
И неясно мне: то ли Лев Семёныч наш главный этимолог, то ли всё-таки негр.
***
Еще пару лет назад рекламисты гарантировали потребителям всяческих кремов увеличение упругости кожи на 30-40 процентов. Стадия тихого помешательства сменилась буйным умопомрачением. Сегодня услышал, что крем повышает энергию кожи на 120 процентов. Если рекламистов не изолировать от общества, чего же следует ожидать в обозримом будущем?
***
На моей лестничной площадке, в квартире напротив, жил вор Серёга. С известной долей авторского произвола я его описал в одном из своих рассказов. Года три назад он умер.
А сегодня я обнаружил, что рядом с квартирой Серёги живет милиционер. Нормальный такой – в форме, при сержантских погонах, с румянцем на лице. Интересно, как бы они сосуществовали, если бы пересеклись во времени?
***
Для чего потребовалось разрушать научную парадигму?
Да для того, например, чтобы в рекламе «антигриппина» устами фрика в белом халате сообщить, что эта штуковина уничтожает микробы гриппа.
(наблюдая невооружённым глазом толчею жизни
за окном)
***
– Да что ты?! Ей и семидесяти-то не дашь!
(из услышанного в трамвае)
***
В арке у аптеки с небольшой периодичностью появлялась незрячая дама, просящая подаяние. Ну, иногда и я ей что-то такое давал. Дама лет сорока пяти. Изрядно пьющая, что мной было выяснено, когда однажды в аптеке она покупала спиртосодержащую настойку. Однако на лице это пока не проявилось.
И вдруг она куда-то исчезла. Иду и думаю: сейчас я ей пятирублёвую монетку дам. Или десятирублёвую, желтенькую. Сворачиваю за угол – нет её. Неделю нет. Две. Месяц. Уж не умерла ли? Не чужая ведь. Однажды переводил её через дорогу. Рассказала о нелегкой жизни и все такое прочее. Нет, не чужая.
Сегодня появилась. Маленькая радость. Пятиминутная – столько занимает дорога от аптеки до дома.
***
Вряд ли можно втемяшить дикторам с НТВ, что форму надевают, а не одевают!!!
(на лингвистическом посту)
***
Только он написал «Жизнь была» и хотел продолжить фразу какими-нибудь псевдоглубокомысленными словами, как тут же рухнул на стол и скончался от разрыва аневризмы. Это сочинение в дальнейшем было признано самым значительным его произведением, в котором ему удалось донести до читателя в афористичной форме всю трагедию человеческого бытия. Хотя были и такие, кто назвал это дешёвым перформансом. На всех не угодишь.
***
Тень от пожарной каланчи во второй раз накрыла стакан с виски. Он сидел в той же позе. С тем же лицом. Где-то там внутри себя он напряженно думал: в вышних ли сферах очутилась душа его? Или же робко переминается с ноги на ногу в предбаннике ада?
***
Достоевский, написав крылатую фразу «Тварь ли я дрожащая или право имею», несомненно, вложил в неё и второй смысл. Который стал сейчас, в эпоху правового нигилизма, очевидным. Раскольников право имеет в самом что ни на есть сексуальном смысле.
Битва производителей
На стадионе в Ирландии, где играют местная и наша сборные, параллельно проходит еще одно сражение. Напротив трибуны с рашн турист идет массированная реклама, в которой рубятся друг с другом наши водочные и пивные производители. Лишь изредка высунется что-нибудь постороннее: товар, который не принимают вовнутрь, какой-нибудь пылесос или мобильник. Водочники пока давят со всей своей сорокаградусной мощью. Лишь изредка высунется какой-нибудь «Старый мельник», и опять на жидкокристаллическом экране сменяют друг друга «Пять озер», «Журавли», «Столичная», «Немирофф»… Что же, подождём, что будет к концу игры, у пивняков наверняка в запасе немало тактических наработок.
***
Заходил в Пятерочку. По поводу ик-энда большое оживление. Все мущщины приобретают стандартный набор: одна водка и два пива. На мой сок и творог кассирша посмотрела с большим неодобрением. Дескать, от такого что угодно можно ожидать. Но смолчала.
***
Кем бы я был, если бы вдруг написал: «Метро – это кровеносная система столицы»? Да никем, одним из множества попугаев. И вы, друзья мои, могли бы на законных основаниях плеваться мне вослед.
За некий положительный результат вербального моделирования системы «человек – город» или «человек – страна» вполне можно признать давно написанную мной строчку «…разбегающиеся от сердца родины до самых склеротичностей узкоколейками».
Однако и это тоже была своего рода абстракция, не основанная на личных переживаниях.
И вот сегодня, перемещаясь в метро, я ощутил эту связь с пространством города прямо-таки физически. Станция – станция – станция – станция… И практически у всех у них обрублены продолжения, или от них тянутся омертвелые, а потому и не видимые нервные продолжения, фантомные:
Здесь выходил и ехал на чём-то к товарищу. Его уже нет.
Здесь полгода почти каждый день ездил в редакцию. Редакции той и след простыл. И Ани Политковской, с которой мы там вместе работали, тоже нет.
Еще одна редакция, журнала, которого тоже нет – по какой улице я к нему ходил? Или на чем-то ехал?
Здесь был сквот художников, который прибрал к рукам близстоящий храм.
А если выйти здесь, то попадёшь в студенческий театр, где мы сто лет назад, в прошлом веке, мощно выступали клубом «Поэзия». Но опять упираешься в церковную ограду.
Или что-то по-прежнему еще существует, но уже не для меня. Как театр с детским утренним спектаклем, на котором Лиса Патрикеевна фривольно пошучивала с отцовской частью зала, не угрожая при этом детской целомудренности…
Говорят, что в конце концов нервные окончаниями сожмутся в точку. Отсохнут. Или отгниют. Или обрубятся. И, по идее, и доживать не больно, и помирать не страшно. Без нервов. Однако это тоже чистое умозрение, схоластика. Поскольку существует такая отвратительная вещь, как фантомные боли.
Правда, не все до этого доживают.
***
Добывал консервы для кота. И параллельно боролся с американизацией родной речи. И где бы я ни просил «ОскАр», всюду надолго задумывались. А потом, хлопнув наманикюренной ладошкой по лбу, – «А, Оскар» – ударяя на первом слоге. Нет, говорю непреклонно, – ОскАр!!!
В общем, купил только в одном месте. Видимо, продавщица была в прошлом учительницей русского языка.
***
Сегодня ходил в деревенский магазин. Когда пил пиво на лавочке около оного, познакомился с человеком 47-ми лет. Он угостил меня самосадом, поскольку давно уже безработный и живёт на пенсию матери. Т.е. денег нет ни на что из того, чем в России принято разрушать здоровье. Сокрушался, что не может выпить в связи с яблочным спасом. Спросил – сколько? Оказалось, что 40 рублей на чекушку. Именно столько стоила и моя банка пива. Я спонсировал.
Рассказал мне этот человек о том, что поля близ моей дачи пахали его дед и отец. А теперь они огорожены забором в связи со строительством коттеджного посёлка.
Возвращаясь домой, опять встретил отару овец, голов пятьдесят, которую человек с гор загонял в бывший пионерлагерь ликероводочного завода «Кристалл».
Что здесь будет лет через тридцать, уму непостижимо.
***
Существует так называемая «золотая осень». В общем, штука всем понятная и всеми чтимая. Однако горожане не имеют ни малейшего представления о том, что бывает осень платиновая. И она драгоценнее, чем золотая. Поскольку являет себя реже и на непродолжительное время. В этом году она была два утра в середине октября. Это когда зелёная трава и пока еще не совсем облетевшая листва после крепкого ночного мороза (было минус восемь) утром от инея абсолютно платиновая. И ходить ногами по такому чуду как-то абсолютно неуместно, робеешь.
Понятно, что в городе такого нет и в помине.
***
В подмосковных дачных местах хоть какого-то минимального слияния с природой можно достичь лишь сейчас, когда ноябрь уж на пороге. Безлюдье. В полукилометре от меня кто-то периодически топит печь. Где-то в страшном далеке по ночам шумят машины на Ярославке. Иногда прибегает от сторожа Мухтар, вымогает лакомств. Ну, ещё в небе какие-то иногда летают, мигая лампочками. На речке живут выдры. Летом прячутся под какими-то корягами. А сейчас меня за своего считают – плавают мимо спокойно по своим выдриным делам. Разве что закурить не спрашивают.
А по ночам иногда снится, что где-то есть метро, есть человеческие толпы, нашпигованные мелкими неотложными делишками. Просыпаюсь в холодном поту. Выхожу на крыльцо. Закуриваю. Чур меня, чур!
***
Услышал на радио «Коммерсант FM» фразу «метеорологи, близкие к Кремлю». Надолго погрузился в безрезультативные раздумья.
***
Вышел утром на крыльцо, глянул на беспросветную погоду, и захотелось завыть. И завыл бы, кабы не опасался перепугать кота.
***
Половину ночи в американской тюрьме с темнокожими зэками творил сущий беспредел, именуемый бунтом.
Пора к психиатру.
Ну, или сценаристом в Голливуд.
***
У них там, видите ли, Булат Окуджава!
А у нас не хрен собачий, у нас – Великая Держава!
(слушая по радио концерт по заявкам Нателлы Болтянской)
***
На РЕН-ТВ некая телеведущая, перебравшаяся из Питера в Москву, заявила: если исполнять все 15 заповедей, то все будет нормалёк.
Надо бы духовникам Путина и Медведева как следует протестировать своих подопечных, какая-то у них в Питере своеобразная ересь на болотах бродит.
Светская беседа
Вчера с Фаиной Гримберг говорили о подагре.
С Данилой Давыдовым – о том, кому неплохо бы дать в морду.
***
ВЦИОМ провел в апреле опрос на тему «Что важнее – демократия или порядок?».
За такое в приличном обществе – канделябрами, канделябрами!
***
Вчера выяснилось, что мои знания социума, сформированные много лет назад, актуальны и по нынешний день. В чем я до вчерашнего дня сильно сомневался, в связи с чем комплексовал, – дескать, безнадежно отстал от бурного потока времени.
Отнюдь, отечественный поток является классической стоячей волной.
Пришел вчера – в понедельник – в мастерскую. Спросил у понуро покуривавших у дверей механического цеха рабочих: можете ли вы мне сделать фланец такой-то и такой-то? (Что это такое, рассказывать не буду, поскольку все равно не поймете, друзья мои.)
Можем, говорят, любой. Но только не сегодня. Потому что токарь болеет.
А когда поправится, спрашиваю с ненаигранным сочувствием.
Дык, завтра, отвечают, и выздоровеет.
Прихожу сегодня. И точно – токарь совсем здоровый. И даже причесанный. И всякая работа в руках его спорится, а на лице так и сияет молодеческая удаль.
И стыдно мне стало, что донимал людей глупыми вопросами в понедельник, который, как известно, день, ох, какой тяжёлый.
***
В начале 60-х годов прошлого века Радзинский написал пьесу «Сто четыре страницы про любовь».
Вскоре она вовсю пошла в театрах, и тут же по ней сняли фильм «Ещё раз про любовь», где главную героиню – стюардессу – с блеском сыграла клёвая чувиха, а ныне орденоносная и заслуженная артистка Татьяна Доронина.
Ясное дело, что стюардесса летала на самом первом нашем (и втором в мире) реактивном лайнере Ту-104. (Ведал ли автор, давая название пьесе, о столь явном совпадении чисел?)
Стюардесса любила физика. И сильно боялась, что он погибнет на своей увлекательной работе.
Однако погибла она сама. При исполнении служебных обязанностей.
Так вот Ту-104 (который сделали из дальнего бомбардировщика Ту-16) оказался самым аварийным советским самолетом. За всю историю его эксплуатации разбилось 37 машин, что составляет 18 процентов от всего их количества.
Что стоило Радзинскому сократить количество страниц на одну-две? Или убить в финале не стюардессу, а физика?
И не было бы тогда всего этого катастрофического кошмара, унесшего жизни почти двух тысяч человек – безвинных пассажиров и пилотов.
***
Информация для моих биографов: весь день работал тупо и рьяно.
16 сентября 2013 г.
***
Нет ничего страшнее, чем дикий капитализм в дикой стране.
(перечитывая сочинения Дарвина)
***
Отчего меня постоянно подмывает написать «отоларинголог» с двумя «Т»?
Оттого ли, что надо было в свое время эмигрировать в Германию?
Сидел бы сейчас с Нетто и Брутто на какой-нибудь штрассе имени Хуго Босса и дул бы пиво Тинькофф.
И звался бы Отто Тучкофф.
***
Порой проглядываю журналистские вакансии. И вот что теперь требуется от редактора:
– политическая грамотность: знание государственного устройства и проблем внутренней и внешней политики страны;
– в дополнительных сведениях, кроме прочих, приветствуется отношение к религии и партиям.
При советской власти я туда попасть никак не мог. Теперь, похоже, тоже.
***
Вчера, перечитывая сочинения графа Толстого и наткнувшись на употребленное им слово «буерак», долго и с огромным чувством хохотал. Сегодня, пробираясь через буераки, устроенные для неудобства горожан нерадивыми дворниками, плевался и чертыхался. Сколь мстителен Лев Николаич, сколь мстителен! Ну, ничего, скоро свидимся, сочтёмся…
(после
безрадостного визита к доктору)
***
Передо мной лежит квитанция. С номером и штампом. С моей фамилией и датой. В графе «наименование изделия» написано «нож», в графе «наименование услуг» – «заточка». Ворвись ко мне сейчас полицейские, найди эту бумажку – и загремел я лет на пять. А то и на все десять. Уж соответствующее дело они легко подберут: сейчас на улицах много народа режут.
***
Когда я встречаю в тексте стоящие неподалеку друг от друга ПРИТЧА и ПРИЧТ в предложном падеже, то понимаю – автор изрядный шулер. Таких надо канделябрами, канделябрами!
***
На автобусной остановке, на лавочке, два деда в камуфляже, в громадных валенках с галошами, с рыбацкими ящиками и коловоротами. Сильно нетрезвы. На чём свет стоит поносят при помощи скверных слов каких-то своих знакомых… и вообще – ситуацию в стране.
Ведь съездили на природу, умиротворились алкоголем, но на нервную систему благотворно это не повлияло.
В общем, у нас тут нет благостной старости. Нету! Вместо нее старость остервенелая.
В общем, у нас тут у стариков и у стремительно уходящей от них жизни обоюдная ненависть.
***
Антинаркотический комитет намерен ввести запрет на публичное исполнение русской народной песни «Посею я лён-конопель».
Я бы на их месте запретил еще и бренд «МакДональдс», заменив его на «Дональдс». И никих биг-маков!!!
Ну, а Советский Союз погиб исключительно из-за того, что в Госплане курили не по-детски.
***
День прошёл под знаками Дня милиции и дня рождения изобретателя автомата Калашникова. То, что это был ещё и Всемирный день науки, прошло мимо сознания соотечественников.
Все правильно и в высшей степени справедливо: не на науке Россия держится!
***
Читая рецензию некоего критика на некий роман некоего писателя, понял, почему сейчас в России столь популярен в читающем народе и притягателен для пишущего люда так называемый реализм. Дело тут совсем не в «рыночных ценностях». На мой взгляд, таким образом авторы следуют неосознанно-рефлекторному стремлению к самосохранению в тюремных условиях. Вот Мандельштам, Хармс, Введенский и другие нереалисты погибли из-за того, что не могли пробудить интереса к своим сочинениям в среде уголовников. То есть не могли рассказывать в камере и в бараке внятные захватывающие истории «про жизнь», за что уголовники их холили бы и лелеяли, подкармливали и оберегали от надрыва на тяжёлых работах.
Думается, нет большой необходимости доказывать, что нынче в России правит бал криминалитет. Оттого-то и востребованность «рассказчиков про жизнь» громадная. Прочие же абсолютно бесполезны.
Я, конечно, не намерен меряться тут с кем бы то ни было таким параметром, как степень даровитости, деленная на уровень невостребованности. Однако должен отметить один забавный прецедент, естественно, никем не умысленный. Так сказать, абсолютно стихийный, являющийся проявлением торжества правды жизни. В июне в «Знамени» появился мой «Русский И Цзин». В «Экслибрисе» по этому поводу черканули пару абзацев дежурной ахинеи. И всё. И тут я обратил внимание на то, что некий критик публикует в сетевой газете «Частный корреспондент» обзоры толстых журналов, к каковым относится и «Знамя». Публикует с трехмесячным сдвигом по времени, то есть с запаздыванием, поскольку обзоры обстоятельные.
И стал я ждать, что прочту о себе, любимом, что-то интересное и полезное в отношении того, куда ж нам дальше плыть.
Мартовский обзор…
Апрельский…
Майский…
Вместо июньского обзора появляется сообщение о том, что обзоров больше не будет.
Но проходят буквально три месяца, и обзоры возобновляются.
При этом, конечно же, никакого злого умысла в отношении меня. Это просто сама наша криминальная жизнь не пожелала ничего слышать о сочинении, которое не способно услаждать слух и зрение заслуженных воров России.
***
Во время эпизодических автобусных перемещений по Ярославскому шоссе из пункта А (село Голыгино) в пункт Б (Королёвский поворот) я неизменно проезжаю мимо Тарасовки. И этот, казалось бы, ничем не примечательный подмосковный посёлок вызывает во мне сильное волнение.
Тарасовка славна тем, что в ней до войны проживали братья Знаменские – Георгий и Серафим. Это были титаны духа и мускулатуры. Теперь таких, к сожалению, не делают. Каждое утро, надев трусы и тапочки, в любую погоду и любое время года братья бежали из своей Тарасовки в Сокольники. Километров двадцать пять. В Сокольниках надевали рабочие комбинезоны, вставали к токарным станкам и 7 часов 6 дней в неделю тачали всяческие детали для советской промышленности. Затем опять надевали трусы и тапочки и бежали в родную Тарасовку. Вполне понятно, что на беговой дорожке эти терминаторы рвали всех в клочья. Вначале соотечественников. А потом и всяких хваленых иностранных атлетов, которые на поверку оказывались бумажными тиграми.
Несомненно, в Тарасовке действуют какие-то неведомые науке силы, которые заставляют людей отчаянно бороться со временем. Причём теперь их проявление становится всё изощреннее. И вот тому неопровержимое доказательство.
Мое внимание уже много лет привлекает уникальное здание банальной архитектуры 70-х, вероятно, годов. Оно двухэтажно. Оно исполняет какие-то поселковые административные функции, что угадывается по табличке, висящей у входа, прочитать которую из окна автобуса не представляется возможным. Так вот над крышей этой администрации лет пятнадцать гордо развевался красный флаг. Как над Рейхстагом в 1945-м. Или как в современной Северной Корее.
Этой весной над крышей вывесили стандартный флаг – трехцветный. И, стало быть, последний очаг сопротивления компрадорской буржуазии был подавлен.
Каково же было мое изумление, когда вчера я не увидел на флагштоке ничего. Он был гол до непристойности!
Видимо, там разыгралось нечто, описанное незабвенным Венедиктом Васильевичем Ерофеевым в «Москве – Петушках». Власть захватила какая-то неопределённая политическая сила, не имеющая никакого представления ни о политике, ни об идеологии, ни о формах управления, ни о государственной символике.
Таково действие аномальных тарасовских сил.
Ну, а может быть, всё несколько проще. Очень может быть, что тарасовские мужики допились до полной человеческой свободы.
***
«Вот и закрылась “лианозовская школа”», – сказал я себе после того, как похоронили Всеволода Некрасова.
Однако сегодня, листая книгу стихов Лимонова (естественно, красная обложка, естественно, редактор Цветков-мл.), подумал, что это верно лишь отчасти. Из ранних текстов Лимонова то Холин выглянет, то Сапгир. Причём вполне отчетливо. (При том, конечно, что это выглядывает еще и из густого лебядкинско-приговско-обэриутского коктейля).
Можно предположить, что Лимонов был заочным учеником «лианозовской школы». Но это не так. Он-то иногда туда захаживал. Хоть, как вспоминают, и отнюдь не закадычно. Скорее, как «Манфред и Каин».
Естественно, никто из старожилов после его публичного объяснения в любви к хромовым сапогам (У НАС БЫЛА ВЕЛИКАЯ ДЕРЖАВА!) к лианозовцам его не относил. Поскольку не мог Кропивницкий-дед вообще рядом с таким находиться. Не то чтобы в дом впускать. (Хоть порой и находился, и впускал.)
Да и Лимонову не с руки признавать такую зависимость от гнилой интеллигенции. Он сам себя вылепил, великого и ужасного!
Точнее – не может Нарцисс иметь ни маму, ни папу. Он представляет собой сгусток надмирного разума, данный нам исключительно для поклонения.
Однако есть косвенное свидетельство: ни разу Лимонов не сказал ни одного дурного слова в адрес Е.Л. Кропивницкого. Ну, и тексты.
Да и сам Кропивницкий-дед, как вспоминают наименее зашоренные окололианозовские люди, относился к Лимонову с определенной теплотой.
Но при всем при том Школа – это не только и не столько эстетика. Но еще и этика. И, наверно, прежде всего. И тут Лимонов никак не лезет в лианозовские ворота. То бишь в ушко.
Но вот эта самая лианозовская этика вполне существует, вполне жива. Так сказать, подхвачена, сохранена в других поколениях. Как бы ни эволюционировали эстетически её носители. И тут громадную роль сыграл Всеволод Некрасов, страстно доказывавший и показывавший в условиях усиливающейся сволочезации всей страны, что такое хорошо и что такое плохо.
***
Иду по улице. Навстречу две среднего возраста старушки. Одна другой:
– И они всё ближе ко мне. Страшно. Я палку в руки взяла. Рыжие такие.
– Большие?
– Да, большие, как собаки!
И старушки свернули за угол. А я остался в неведении: кто же это у нас в Королёве завелся, кто неведом ни Брэму, ни братьям Гримм?
(вспоминая поход в булочную)
***
Есть собаки, которые чуют лишь колумбийский кокаин, а на перуанский они не обращают внимания. Так же и я – могу собирать только опята. Однако вчера нашёл два белых, один польский, остальное – свинушки и сыроежки. В общем, поход удался: возблагодарил себя грибным супом, жареными грибами и возрадовался тому, что не сломал руку в результате полёта под откос, который оказался смазанным подсолнечным маслом.
Хорошо, что в лесу трамваи не ходют!
***
Вчера после вечера памяти Парщикова возвращался домой с Юлей Скородумовой. Спускаясь вниз на эскалаторе на «Курской», продолжали поминать Лёшу немировской перцовкой из горла.
Вдруг кто-то деликатно стучится мне в спину. Оборачиваюсь – милая дама средних лет с нероссийским выражением лица. На неплохом русском просит, чтобы я рассказал, что в российской поэзии пришло на смену постмодернизму. Говорит, что она слышала про какую-то «новую искренность» в поэзии, и просит дать оценку этому явлению.
Понял: то ли славистка, то ли этнограф, что примерно одно и то же.
Я предложил ей бодрящего напитка, но она вежливо отказалась.
Поскольку до электрички оставалось 15 минут, я не успел рассказать ей об эксгибиционизме, который ошибочно принимают за новую искренность. Обещала позвонить, когда вернётся в Амстердам.
Наверно, надо было амстер-даме курительной травки предложить, но у меня её не было.
***
После третьего посещения пенсионного фонда, где имел дело с наглыми и нахрапистыми стервятницами, сформулировал свою главную духовную потребность: стать карающим дедом Мазаем, надеть свирепое выражение лица, взять двустволку, патронов побольше – не на дичь, а на сохатого – и пойти мочить этих блядей, жирующих на общенародных отчислениях на нашу якобы достойную старость!!!
Маятник дю Пона
Наши антиглобалисты ленивы и нелюбопытны. С упорством, достойным лучшего применения, они год за годом обрушивают свою всесокрушающую ярость на закусочные Макдональдс. В то время как им следовало бы обратить внимание на деятельность другой транснациональной корпорации, которая грозит человечеству полным его уничтожением.
Итак, вот её краткая история.
В 1802 году к североамериканскому материку причаливает корабль, прибывший из Франции. На берег сходят три дю Пона. Отец – политикан и искусный дипломат. Его старший сын – матерый масон с чемоданом молотков и мастерков. Его младший сын – пламенный химик с новейшим оборудованием для производства пороха.
Отец лоббирует продажу Америке Луизианы, за что становится ближайшим другом Джефферсона.
Старший сын устаивает повсеместные ложи, куда вовлекает доверчивого Джефферсона.
Младший организует компанию DuPont, которая начинает производить порох. Отец устраивает эксклюзивный контракт на поставки пороха своему другу Джефферсону, то есть правительству.
Вполне понятно, что дю Поны вынашивают план погибели рода человеческого.
Однако порох оказался не столь уж эффективным средством. При помощи него перестреляли лишь индейцев. А дальше дело застопорилось.
Через 125 лет, когда дю Поны расплодились, что кролики в Австралии, поколение правнуков придумывает кое-что позабористей. Масонские алхимики изобретают фреон. Ничего не подозревающее человечество начинает закачивать его в холодильники и кондиционеры. В результате масонский фреон начинает проедать озоновые дыры, приближая Армагеддон.
Однако и этого дю Понам мало. Они усиливают натиск. В лабораториях масонского концерна начинаются работы по выведению генномодифицированных продуктов, которые должны пожирать человека изнутри, начиная, естественно, с мозга. И в конце ХХ века дю Поны выкидывают на рынок громадные объёмы семян, которыми засевают американские плантации.
Продукцию пожирают не только американцы, которые, обезумев, выбирают президентом Буша, а потом и Обаму, но и русские, которые до того теряют разум, что вверяют свое будущее полковнику КГБ. Буш зачинает, а Обама выпестывает мировой кризис. Что делают русские – то невозможно ни в сказке сказать, ни пером описать.
Гендиректор DuPont публично объявляет, что намерен вскоре внедрить свои семена массового поражения в Китай. И это будет полный абзац, поскольку некому тогда будет делать японскую электронику, французскую модную одежду, германские медикаменты etc. Поскольку генномодифицированная Европа уже ничего делать сама не в состоянии.
В общем, протоколы дюпонских мудрецов совсем скоро искоренят род человеческий.
(за утренним кофе)
***
Давным-давно я месяца четыре работал заместителем ответственного секретаря. То есть верстал газету «Демократическая Россия». И это было ещё при советской власти. И это было в высшей степени забавно. Потому как пишущие в «Демроссию» журналисты из «Литературной газеты» буквально клокотали, как Везувий. Или как чайник, который изнутри разрывает пар. Я как человек технических функций смотрел на это дело и дивился. Например, с громадным изумлением я однажды заверстал заголовок «Козлы позорные», где речь шла о гнусных деяниях ЦК КПСС. И в конце заголовка меня заставили вонзить аж три восклицательных знака.
Но я не о том. За время работы в этом издании я освоил основные принципы верстального дела. И один из непреложных законов гласит: люди на фотографиях должны смотреть внутрь газетной полосы. Но никак не наружу, за её пределы.
Думаю, тут не только и не столько законы дизайна, но и – философия. Смотреть наружу они не могут потому, что за пределами газетной страницы никакой жизни нет и быть не может.
***
Дни поздней осени вредны для ревматизма!
(глотая
третью таблетку диклофенака)
***
Берёшь чёткое – «Сам по себе». И дополняешь для пущей убедительности восклицанием – «Сам по себе!». Получается гордо, достойно. Невольно проникаешься уважением…
Но дополнишь каким-нибудь глаголом – «грустит», «печалится», «прошелся», а то и вовсе – «рыдает»! И выходит что-то невообразимое, какой-то сущий уродец получается!
***
Да, не в одну и ту же реку – в одно и то же дерьмо.
И ведь удается даже не повторно, а в сотый, в тысячный раз!
***
А вот, скажем, понаставить в лесу досочек, желательно мраморных. Где понаписать: здесь скончался заяц, здесь трагически погиб ёжик, здесь охотник убил кабана…
(проезжая по Ярославскому шоссе на
велосипеде)
***
Да нет, господа хорошие! Если ходить в канонической шапке и в трусах не для секса, а для устойчивого проживания в этой стране, то не станешь кричать: караул, гады кремлевские заморозили!
***
Лет 35 назад я твердо сказал себе, что не пойду на поводу у алчных корпораций, которые пытаются навязать мне ложные потребности. Не удастся им сделать из меня одномерного человека! И отказался от всяких явно надуманных шампуней, гелей, примочек и всякой прочей дряни, поскольку нормальному человеку для гигиены вполне достаточно мыла.
И что же? Многие, очень многие мои ровесники, ставшие жертвами парфюмерных корпораций, теперь абсолютно лысы. Как колено! Что же касается меня, которому все уши прожужжали о том, что без шампуня человек не может, как не может птица без полёта, а корпорация – без маржи, то процент моего облысения ниже среднестатистического для моего возраста, региона и аномальных социально-исторических условий.
И теперь я отчетливо вижу, как эти корпорации изощряются, чтобы дополнительно отхватить процент-другой рынка, повысить прибыль процента на полтора-два, расширить круг клиентов снизу, от младенческого возраста, и сверху – до тех, кого пока ещё не успели похоронить.
Так вот отечественный издательский бизнес работает точно так же: как, вы пользуетесь устаревшей моделью пылесоса, когда в современных уже появилась функция подтирания задницы?! Вы все еще читаете Тяпкина, в то время как уже появился Ляпкин, в романах которого на двадцать процентов больше секса и насилия?!
***
Министр образования Фурсенко заявил, что в школе не надо учить высшей математике, поскольку она подавляет креативность.
(справляясь в словарях относительно
этимологии слова «креативность»)
***
Колыбель суверенной демократии.
(наблюдая с перрона Ленинградского вокзала
за отправлением скоростного поезда «Сапсан», вслушиваясь в чарующие звуки марша
«Прощание славянки» и лелея себя надеждой на то, что когда-нибудь все они из
Москвы всё же уберутся)
***
При посещении с котом Шуриком ветлечебницы обнаружил объявление о пропаже 4-месячного щенка кавказской овчарки по кличке Барри. Среди особых примет была указана татуировка на животе. Так уголовная культура внедряется в мир братьев наших меньших.
***
В связи с работой над статьей о Маяковском пришла в голову следующая мысль. Почему Юрий Карабчиевский, эмоционально доказывавший факт продажи Маяковским души дьяволу, так назвал свою книгу? Почему «Воскресение Маяковского»? Ну да, надо было Карабчиевскому сказать о том, что он пророс в поэзии 80-х дьявольским семенем. Что же, таковы порой бывают приемы борьбы литературных школ. Но почему же «воскресение» применительно к агенту инфернальных сил?
Создается тревожное ощущение, что и автором, и редакторами, и издателями, и критиками-рецензентами, не обратившими внимания на данный парадокс, дирижировали эти самые инфернальные силы, дабы посрамить и поглумиться над силами добра.
***
Вчера ходил в лес. Птички-синички, шум ветра в вершинах сосен, природа пробуждается и всё такое прочее. Так вот лично я при этом чуть не упокоился, навеки. На моем пути попалась горка, невысокая, но широкая, занимающая по ширине весь подход к вожделенному лесу. Её дети малые и неразумные раскатали при попустительстве мамаш и бабок.
И вот пошёл я по этой горке, решительно и стремительно, поскольку лес зовёт! И нога моя правая шустро скользнула вперед, а левая не успела найти точку опоры. И ахнулся я со всего лета прямо затылком прямо на эту утрамбованную горку.
И ощущение странное. Что-то в мозгах неправильное случилось. И есть серьёзные опасения относительно моего будущего. Точнее – его возможного полного отсутствия. И из носа что-то течет, чего я не вижу. Лежу и произвожу какие-то звуки. Но не матерные – все ж таки дети рядом, нельзя даже будучи при смерти… Через какое-то время чувствую, что вроде бы жив. Краски и звуки возвращаются.
И вдруг слышу тревожный голос какой-то мамаши: «Ой, вмятина-то какая!»
Я-то решил, что это про мою голову. Но нет – про горку.
***
На прошлой неделе довелось мне побывать в некой медийной компании необычайно высокого пошиба. Люди, осуществляющие ее деятельность, несомненно, смоделированы самим Юдашкиным и отвизажированы по полной самим Зверевым. Ну, а сидящий при входе привратник величественен, как адъютант Наполеона.
Узнав, куда я направляюсь, он начал сканировать мой облик с целью его идентификации. После чего задал риторический вопрос: «Вы курьер?»
Первой моей реакцией стало внутреннее возмущение, которое, тем не менее, не успело подняться из глубины души на поверхность.
Мгновенно оценив ситуацию, я устыдился собственной спеси. И смиренно ответил: «Все мы, уважаемый, на этом свете курьеры».
***
Жизнерадостный голос телевизионной корреспондентки изрек в эфир: «Это облЕ’гчит жизнь тем, кто не знает русский язык».
(на лингвистическом
посту)
***
Узнал из одного печатного издания, какие ужасы творятся в Москве: «На месте убийства судьи Чувашова в Москве найдены отпечатки пальцев».
(на лингвистическом
посту)
***
Ищу информацию о неком Питере Джобсе. Поисковик высыпает кучу сайтов про работу в Питере. Совсем осатанела чертова железяка, думает, что умнее меня. Делай, что приказано!
(один на один с интернетом)
***
В «Известиях» появилась статья о двухтомнике «Литературная матрица», где есть и моя статья о Маяковском.
В конце газетной публикации есть высказывания школьников по поводу данного издания. Некая девушка высказалась и обо мне:
«Я
прочитала статью Владимира Тучкова о Владимире Маяковском, “Бунт на корабле
русской поэзии”. Если учебник написан для школьников, то стоит ли молодому
поколению, и без того в достаточной мере поддающемуся влиянию асоциальных
веяний, давать дополнительную почву для подобных размышлений?»
Следовательно, мое деяние квалифицируется как преступное: «Статья 280 УК РФ. Публичные призывы к насильственному изменению конституционного строя Российской Федерации».
Причём в моем случае это часть вторая – до 5 лет, – поскольку с использованием СМИ.
***
Недавно один критик упрекнул меня в том, что, начиная стихотворение энергично, оканчиваю его слабо. Так сказать, без поэтического пафоса. Так вот это – когда в конце кульминация и пафос – это театр. Театр, который диктует свои законы в поэзии уже пару сотен лет. И все никак не выдохнется. То есть стихотворение как спектакль.
А у меня – как жизнь. И странно, когда в конце жизни заламывают руки, восклицают с аффектацией и напыщенно и ждут аплодисментов, которыми вот-вот должен разразиться зрительный зал.
Никакого зала-то уже и нет – сразу за авансценой начинается пропасть.
(наблюдая
в окне хлопья белого орбита)
***
Нашёл какой-то странный рентгеновский снимок. На формате А4 – позвоночник, целиком. После размышлений и чтения полустертой надписи понял, что это снимок моего предыдущего кота Гаврика.
И еще одна память от него осталась – файл с его сочинением: он написал три десятка букв «О». Словно предвидел, что будет умирать мучительно.
Я этот файл храню.
***
Такое искривление Лобачевскому не могло привидеться и в кошмарном сне.
(наблюдая в телевизоре виртуальное течение
жизни)
***
Илья Ефимович Репин написал картину. Мощную по силе воздействия и идеальную в композиционном, колористическом и прочих живописных отношениях. Она настолько завораживает зрителя, настолько бьет наотмашь по нервным центрам, что все называют ее «Иван Грозный убивает своего сына». В то время как Репин назвал ее совсем иначе: «Царь Иван Грозный и сын его Иван».
Таким образом, никто в этой стране, включая интеллектуально развитых особей, не в состоянии понять гениального замысла художника. Хоть он и очевиден.
Сюжет картины таков, что Грозный уже ударил своего сына Ивана по голове посохом. И тот лежит распростертым. Но при этом отец сына уже не убивает, то есть не наносит еще живому царевичу все новые и новые удары.
Напротив, он прижал голову истекающего кровью юноши к своей груди и смотрит в будущее обезумевшими глазами. Обезумевшими, естественно, от ужаса.
Но и это не вполне так. Царь Иван Грозный, как известно, был очень набожным субъектом. И Репин в своей картине акцентировал именно это обстоятельство. У него Грозный пытается повторить чудо, явленное Христом в отношении Лазаря. То есть он убил своего сына исключительно для того, чтобы затем воскресить его. И взгляд у него на картине отнюдь не безумный, в нем сконцентрировано громадное душевное напряжение, при помощи которого он пытается вдохнуть жизнь в хладеющее тело.
Чуда, как известно, не произошло. Получился перформанс, который художник назвал «Царь Иван Грозный и сын его Иван».
В роли перформера в данном случае выступил царь, в роли задокументировавшего это глумление над чувствами православных – художник. То есть тут налицо публичное оскорбление чувств верующих, а также попытка унижение достоинства группы лиц по признаку отношения к религии, что должно караться по статье 282 УК РФ.
Понятно, что художника Репина привлечь к ответственности уже невозможно. Однако заинтересованные лица по непонятным причинам не добиваются изъятия вредоносной картины из основной экспозиции ГТГ. Не говоря уж об инициировании громкого уголовного процесса, с которого должен начаться пересмотр русской классической живописи с целью отделения агнцев от козлищ.
***
В сущности, разница между венчурным и винчестерным капиталистами в России не столь уж и велика.
(справляясь о порядках, установленных в
инвестиционных банках)
***
Если бы я был истинным патриотом, то умер бы с голоду. И не потому что русским патриотам якобы никто денег не платит. А потому что всё, абсолютно всё, что продается в наших магазинах, – это продукция иноземных компаний. Даже русский квас делают по технологиям пепсиколы, и, естественно, люди его пьющие, способствуют обогащению американской корпорации.
Из этого следует, что патриотизм в России несовместим с жизнью.
***
Жена и кот любят креветки. Куплю килограмм, и достаётся мне от силы грамм 200. Поскольку трачу время на отхлёбывание пива. В общем, такова семейная идиллия.
***
А как изменился бы, интересно, ход литературного процесса, если бы вместо критиков с отчётливой отрицательной коннотацией у нас были бы, скажем, нейтральные аналитики? Или даже название данной литературной специализации звучало бы для автора приободрительно. Скажем, дифирамбисты…
Боюсь, было бы ещё хуже.
***
В статье для денег как-то совершенно случайно, невзначай получилась высокохудожественность: «за лучшими выпускниками Принстона пристально наблюдали хэдхантеры».
***
Постоянно рождаются новые волки, которые начинают поедом есть старых. Был матёрый волчина Microsoft. Потом его начал грызть Google. Теперь на Google начал наседать Facebook. И скоро одолеет. Таков фундаментальный закон социальной физиологии. При этом так выходит, что миром движут голые абстракции: чистая математика. Поскольку идет битва не за реальные деньги, а лишь за цифры, их обозначающие. Ведь нормальный западный миллиардер проживает денег совсем немного.
Но не таков русский миллиардер. Уж он-то знает толк в жизни! Он всё, буквально всё пожирает, переваривает и выбрасывает из заднего сопла столько дерьма и с таким жутким напором, что вся страна, словно космический корабль, несется вперёд и вверх, к сияющим звездам!
…не даёт ответа!
***
Мимо калитки, энергично размахивая руками и пружиня на коленных рессорах, прошёл незнакомый бодренький старичок. Явно из недавно испечённых пенсионеров.
Словно зеркало мимо пронесли.
Господи, неужели и я такой же снаружи?!
***
Ну, а автор – это тот же авиатор, из которого изъяли ослика Иа.
***
На парковой аллее встретились три мужичка, лет за пятьдесят. Умеренно хмельные. Двое шли на восток, один – на запад. Обнялись, с чувством спели песню, пожали руки и пошли дальше: двое на восток, один на запад.
Это, друзья мои, не притча, а естественная жизнь, которая нынче уже почти сошла на нет.
***
Вот ведь – при изобилии пространства взяли и нагадили (в самом отвратительном смысле этого слова – насрали!) прямо посредине тропинки! Есть ли у России будущее? А?!!
(возвращаясь с продуктами на дачу из деревенского магазина)
О темнотах
истории
Очень может быть, что князь Дмитрий Михайлович Пожарский во время смуты бил смертным боем совсем не Лжедмитрия Второго. На эту антипатриотическую мысль наводит то обстоятельство, что род Пожарского в своё время сильно притеснял Иван Грозный, буквально глумился над ним, сильно урезая в имущественном положении. Дмитрий Михайлович дождался, когда околеет его главный враг, потом – его гнилой сынок Федор. И зажил припеваючи при Шуйском, который вернул Пожарскому экспроприированные Грозным земли.
И вдруг как снег на голову – недорезанный сын супостата – Дмитрий! И почти все ведь поверили ему и присягнули. Как не поверить, коль мамаша Нагая признала сынка. И сынок повёл себя по отношению к Пожарскому (не только, конечно, к нему), как и его бесноватый папаша.
Поэтому сомневаться не приходится: Пожарский, помалкивая, конечно, об этом, изо всех сил пытался истребить это сучье племя, хоть оно было в его глазах и вполне легитимным. В нынешнем УК это ст. 109 («Действия, направленные на насильственное изменение или свержение конституционного строя»).
***
Человека в лошадь превращает не труд, а дедлайн. Вместо того чтобы честно напиться водки по поводу солнечного Первомая, сижу за компьютером и копытами по клавишам колочу!
***
Вот представим себе, что Владимира Бурича во время оно выгнали бы с работы. И он стал бы, как говорили в старину, тунеядцем. И его судили бы. И загнали бы лет на пять за Можай. И при этом его верлибры распространились бы на Западе (в частности – в скандинавских странах). И были бы очень тепло приняты не только в связи с холодной войной, но и по близости поэтики. И ему – страшно представить! – дали бы Нобелевскую премию. По совокупности, как и Бродскому. Т.е. и как поэту, и как жертве режима. И тогда не произошла бы консервация русской поэзии (ее мейнстрима) на несколько десятилетий.
***
Между размерами гонора и гонорара не существует прямой зависимости. Впрочем, и обратной не существует.
(напутствуя делающих первые шаги в литературе)
***
Позвонил поэт Ерёменко и пригласил меня провести окончание судьбоносного для мировой культуры дня в компании хмельных друзей и веселых подруг. У меня это дело не сложилось. Да и ехать в такую компанию после окончания продажи алкоголя было как-то нелепо.
Ерёменко сказал, что Пушкин выбрал секундантом не Вяземского, а Данзаса потому, что тот наименее был склонен затевать канитель насчет примирения. Мол, Пушкин твердо решил убить или же быть убитым.
Я же думаю, что гений всех времен и народов руководствовался еще и поэтическими соображениями. Он предвидел, что в ХХ веке появится диссонансная рифма. И пожелал, чтобы отдалённые потомки использовали в стихотворении о его трагической гибели рифму Данзас – Дантес.
Однако потомки оказались туповаты. Если я не ошибаюсь, никто этого так и не сделал. Солнце русской поэзии закатилось окончательно и бесповоротно. И всё последующее состояние так наз. «русской поэзии» есть одно сплошное убожество!
***
После перекрестного допроса граждан Маяковского и Северянина начальник следственного отдела ОГПУ, матюкнувшись, внёс в протокол: «пишут о блядях гривуазных».
***
Заглянул на сайт РГБ. Глянул на свои книжки. В каталоге присутствуют. И рядом с каждой из них четырёхзначная дата моего рождения, а затем тире. То есть притаились и ждут с нетерпением, когда можно будет вписать после тире еще четыре цифры – финальные.
С другой
стороны, в этом есть не только нагрузка на чувствительные нервы, но и некая
польза. Поскольку это дисциплинирует. Не натворить бы чего-нибудь такого, за
что между тире и финальной датой впишут: «ТЬФУ!»
***
В середине 70-х мои тесть и тёща въехали в дом, в которым жил Сережа – молодой человек лет 25-ти с явными отклонениями в развитии. Он увлечённо играл во дворе с десятилетними детьми в войну и прочие подвижные игры, был импульсивен, весел и по большей части улыбался.
Живёт он в этом доме и сейчас. Живёт уже понурым стариком, немного подволакивает ногу, машет во дворе метлой, ворчит на шумных детей. И не улыбается, как прежде. Перманентно хмур.
То есть он стал уже абсолютно нормальным русским пенсионером, придавленным жизнью.
То есть отклонения заслонились российским стандартом. Который, по сути, и есть уродство. Но когда уродство существенно преобладает, то оно и считается нормой.
Вот так, стало быть, время у нас лечит.
***
Был сегодня в лесу. Видел много людей на лыжах. И среди этих многих – троих лыжников. Но что поразило: и у лыжников, и у людей на лыжах один и тот же инвентарь. Гоночные лыжи известных фирм, палки по большей части Эксель, нарядные ботинки.
В старину, когда я гонялся на лыжах, чайник не мог себе позволить прицепить к ногам Ярвинен, Кнайсел, Фишер или Карху. Чайник передвигался на Быстрице и Клинских (не путать с пивом). Если чайник отваживался пристегнуться хотя бы к Элану, то лыжники безжалостно лупили его палками по спине.
То есть существовал кодекс, который все соблюдали.
Теперь в лесу такого кодекса нет.
Но нет его и в литературе! Глянешь в газету, а там перечисляют властителей литературных дум. И хочется взять в руки лыжную палку и многих из этих властителей – по спине, по спине!!!
***
Открываем Конфуция и читаем:
В стране, которой правят хорошо, стыдятся бедности. В стране, которой правят плохо, стыдятся богатства.
И тут же впадаем в когнитивный диссонанс: либо Конфуций был неумным человеком, либо Россией правят хорошо.
***
Мой кот – прекрасная иллюстрация действия свободы на живой организм. В конце весны мы выезжаем с ним на дачу. Кот счастлив, всё время ходит и улыбается. Ловит грызунов, дерётся с котами, валяется в траве, носится с наскипидаренной скоростью по саду, скачет по яблоням с ветки на ветку, приходит глубокой ночью мокрый, но счастливый. Но при этом я постоянно таскаю его к ветеринару. Постоянно что-то с ним происходит. В этот прошлый сезон подцепил от кошачьего племени ринотрахеит. Мог умереть, если бы не прививка. Я колол его неделю. От уколов пошли незаживающие язвы – от аллергии. Опять лечение, воротник на шею типа скафандра, чтобы не разлизывал и не расчёсывал.
В середине осени – домой. Первое время он просто как в воду опущенный. Страдает. Грустно воет. Тюрьма! Хоть и кормят, и по шерстке гладят. На тряпичных мышей смотрит с отвращением. Ближе к зиме немного приходит в себя и гоняет мышей ожесточенно, как хоккеист шайбу. НО! Но при этом абсолютно здоровый, никаких в этом отношении проблем.
Говорят, что если домашнего кота никуда не вывозить, то он проживёт дольше. Если бы ему это можно было объяснить и спросить, не лучше ли ему всё время жить на квартире, то, думаю, он в лицо плюнет.
То-то и оно.
***
Дактилоскопический рисунок даётся с рождения и на всю жизнь.
(размышляя о политической активности
наперсницы разврата мадемуазель Собчак)
***
Смерть мне представляется брызгами крови на белой кафельной стене. Легко смывается, не доставляя особых хлопот свидетелям чужой жизни.
***
Сколково – Силиконовые холмы для вскармливания казнокрадов.
(работая
над статьей для денег)
***
Но ведь утащат же черти когда-нибудь министра здравоохранения в ад! Ведь утащат же! А иначе зачем они существуют?
***
Почему души умерших никогда не спускаются к нам? Да потому, что они будут немедленно раздавлены давлением.
Точно так же, как и мы на дне океана.
И очень может быть, что мы – умершие глубоководные чудовища, о которых скорбят в пучине морской.
***
«Вас много, а я одна», – явственно прозвучало в подтексте полученного мной ответа, хоть слова были и несколько иными.
Услышал я это не много лет назад от продавщицы гастронома, а в недавнем телефонном разговоре от редакторши отдела поэзии. При этом выступал я на сей раз в роли не покупателя, а продавца.
Вот так вот – какую роль ни выберешь, в каком времени ни окажешься, а всё едино получается.
***
В Праге нет ни одной бродячей собаки. Чехи это объясняют тем, что у них строгие законы, которые запрещают вышвыривать четырехногих на улицу. Мол, это может дорого обойтись, поскольку в собаку за счет налога хозяева вкладывают изрядные деньги.
Но это полная фигня. Дело в том, что в Праге долго жил и работал академик Павлов. В связи с чем бездомные собаки в ужасе бежали за пределы Австро-Венгрии. И, передавая жуткие преданья из поколения в поколение, они в эти края не суются до сих пор. В связи с чем в Праге есть памятник академику Павлову. Но не как великому физиологу, а как освободителю чехов от бродячих собак.
***
Четыре дня назад, уложившись спать, я задумался: какое положение займёт моя голова в гробу? Будет ли она покоиться строго симметрично? Или же чуть повернуто? И налево или направо? Несомненно, в том будет что-то глубоко символичное, недоступное моему пониманию сейчас. Можно лишь гадать, прибегая либо к вульгарным политическим ассоциациям, либо к сведениям, изложенным в «Бардо Тедол».
Будет ли это какой-то знак? Но кому? Ведь не мне же?
Конечно, можно провести эксперимент. Но слишком уж много в нем будет не учтено.
Пожалуй, можно утверждать лишь одно: строгая симметрия – это один из атрибутов смерти.
И с той самой ночи теперь, укладываясь спать, я думаю над этой проблемой.
Неужели она так важна? – можно меня спросить.
Не думаю. Однако думаю теперь о том еженощно.
***
Стоял босиком на мокром скользком линолеуме. Поднял левую ногу. И с ужасом увидел, как пальцы правой ноги сгибаются, пытаясь для устойчивости впиться когтями в пол. А вы говорите: цивилизация, культура, нравственный закон внутри!
***
Вникая в суть выражения «безвозмездная помощь», понимаешь, что в русском языке присутствует изрядная червоточина.
***
В магазине встретился глазами с женщиной, которая моет пол. Ну, как говорил персонаж фильма «Брат-2», вы у меня, суки, за интеллигентов ответите!
***
Надел на даче куртку, которую лет двадцать не носил. Красивенькая такая, с красно-белыми полосками на груди. Трикотажная. Периода клуба «Поэзия» конца восьмидесятых. Сунул руку в карман, а там два гривенника. Тот самый герб, тот самый вкус – земной шар в обрамлении пшеничных колосьев. И звездочка наверху. Внизу – СССР. Всё точно, поезд прибыл на станцию отправления: аптека, улица, фонарь.
Машинист готов в очередной раз переехать Анну Каренину всей мощью паровоза «Иосиф Сталин»[1].
[1] «Иосиф Сталин» (ИС20) – самый мощный в СССР паровоз, выпускавшийся с
1933 года. Развивал мощность в