Опубликовано в журнале Волга, номер 9, 2013
Сергей Слепухин. Родился в 1961 г. Окончил Свердловский медицинский институт, аспирантуру при кафедре физиологии человека. Публикации в журналах «Звезда», «Уральская новь», «Арион», «Знамя», «Новый берег», «Крещатик», «Волга», «Дети Ра», «Белый ворон», «День и Ночь», «Новый журнал», «Интерпоэзия» и др. Автор книг стихов «Слава богу, сегодня пятница!» (Екатеринбург, 2000), «Осенний покрой» (Санкт-Петербург, 2003), «Вода и пряжа» (Екатеринбург, 2005), «Прощай, Парезия» (Екатеринбург, 2007), «Задержка дыхания» (Екатеринбург, 2009), «Дотла забывать» (США, 2011), «Послесвеченье» (США, 2013), а также книг эссе совместно с М. Огарковой – «Новые карты Аида» (США, 2009), «Перья и крылья» (США, 2010).
***
Есть просветленная усталость
в осеннем небе над рекой,
казалось бы, в душе смеркалось,
но вечный наступил покой.
Так бирюзой течет высоко,
переполняя близь и даль,
оттаявшее Божье око,
прозрачной мудрости печаль…
***
«Прислонись к стеклу», – приучал Кенжеев,
Двадцать лет назад был разбег легок,
Ветерок узелком – лебединой шее,
Херувима крылышко – под локоток.
Что такое, скажи, приключилось с нами,
По непрочным швам расползлось, разошлось.
Устрашенная речь – в застекленной раме,
Укрощенные мысли – с мечтою врозь.
И куда забросило нас сновидение,
В нерв иглой нечаянно уколов?
Полустертых снов горловое пение,
Водяные знаки размытых слов.
***
Налегке убегали деревья,
Птицы перья теряли в нырке
И тигриной вибриссой Ниневия
Смерть ловила в речном холодке.
Погружалась в песок желтолицый
Обожженной ступнею заря,
Задыхались рабы колесницы,
Три плененных эламских царя.
Да сияет наместник Ашшура,
Полыхает Шамаш-шум-укин,
Пахнет зверем пятнистая шкура,
На плечах побежденных равнин!
И губами шевелит багрово,
Брызжа кровью на жадный песок,
Царь вселенной, бог мертвого слова,
Пожирая глазами Восток.
***
Волненье потной струйкою бежало,
Влюбленных птиц плескалась болтовня,
И ты, прильнув, нечаянно нажала
Шептало одиночного огня.
Отрывочное: зрак луны яичной,
В желтке кипит внутриутробный зной,
И все течет по ямке подключичной
Желание, надышанное мной…
***
Я попал к ангелам и запел.
Наркотики,
  разноцветные шевелюры,
 пьянки.
Мы кидались камнями в соседских детей,
лазили по крышам и,
стоя на коленях
под сводами местной церкви,
вместо молитв
вышёптывали Deep Purple.
Се флэшбэк:
сюжетная линия прерывается, чтоб
зритель наблюдал
якобы происходившее.
Высиживая смерть,
всегда обращаешься в слух.
Есть просветленная усталость
в осеннем небе над рекой,
казалось бы, в душе смеркалось,
но вечный наступил покой.
Так бирюзой течет высоко,
переполняя близь и даль,
оттаявшее Божье око,
прозрачной мудрости печаль…
***
«Прислонись к стеклу», – приучал Кенжеев,
Двадцать лет назад был разбег легок,
Ветерок узелком – лебединой шее,
Херувима крылышко – под локоток.
Что такое, скажи, приключилось с нами,
По непрочным швам расползлось, разошлось.
Устрашенная речь – в застекленной раме,
Укрощенные мысли – с мечтою врозь.
И куда забросило нас сновидение,
В нерв иглой нечаянно уколов?
Полустертых снов горловое пение,
Водяные знаки размытых слов.
***
Налегке убегали деревья,
Птицы перья теряли в нырке
И тигриной вибриссой Ниневия
Смерть ловила в речном холодке.
Погружалась в песок желтолицый
Обожженной ступнею заря,
Задыхались рабы колесницы,
Три плененных эламских царя.
Да сияет наместник Ашшура,
Полыхает Шамаш-шум-укин,
Пахнет зверем пятнистая шкура,
На плечах побежденных равнин!
И губами шевелит багрово,
Брызжа кровью на жадный песок,
Царь вселенной, бог мертвого слова,
Пожирая глазами Восток.
***
Волненье потной струйкою бежало,
Влюбленных птиц плескалась болтовня,
И ты, прильнув, нечаянно нажала
Шептало одиночного огня.
Отрывочное: зрак луны яичной,
В желтке кипит внутриутробный зной,
И все течет по ямке подключичной
Желание, надышанное мной…
***
Я попал к ангелам и запел.
Наркотики,
  разноцветные шевелюры,
 пьянки.
Мы кидались камнями в соседских детей,
лазили по крышам и,
стоя на коленях
под сводами местной церкви,
вместо молитв
вышёптывали Deep Purple.
Се флэшбэк:
сюжетная линия прерывается, чтоб
зритель наблюдал
якобы происходившее.
Высиживая смерть,
всегда обращаешься в слух.