Рассказы
Опубликовано в журнале Волга, номер 5, 2013
Олег Демидов
Родился в 1989 году в Москве. Окончил филологический факультет Московского гуманитарного педагогического института. Посещал литературные мастерские Е. Вежлян. Аспирант МГПИ, мариенгофовед. Дебютировал как прозаик в «Волге» (2012, №7–8).
Рассказы
МММ
«…пренеприятное известие: к нам едет ревизор»
Удушающий май, Майне Либе, – наилучшее время для дач.
Так думает и Владимир Викторович: он взял семью в охапку и отвёз под Коломну, оставив мне свою дочь (холить, лелеять и кормить), квартиру (стеречь), цветы (поливать), домашний бар (не трогать!) и кота (обязательно кормить!). Денег не оставил: я же мужик и сам должен найти Условного Мамонта.
Мамонт в сети не шёл – работы не было. Нет, конечно, много было вариантов: в костюме коровы раздавать буклетики, задыхаться в пышущем жаром общественном транспорте, перевозя документы из одного конца города в другой, и ещё несколько столь же перспективных работ. Мамонт затаился.
Майне Либе этого не замечала. Мы ходили на строгинский пляж: катера мотались туда-сюда, создавая волны, летали редкие чайки, и на миг, если закрыть глаза, возникало ощущение моря. Мороженое таяло в стаканчиках, и я с удовольствием собирал языком капельки, упавшие на её коленки. Она целовалась, будто срывала ягоду с веточки. Губами жевать красную ветвь губ – так, кажется, было?.. Так было, так есть, так будет.
Майне Либе загорала, подставив беспощадному солнцу пузико, – я валялся, зарывшись в песок, и думал о Мамонтах. Копья наточены, ловушки расставлены. Осталось загнать животное!
Осталось найти животное…
Как много этих Эм: Майне Либе, Май и Мамонты.
Проблема решилась сама собой. Звонок из деканата – нужна помощь. Без проблем. Срываемся с пляжа – душ – дорога до Ходынки – деканат. Эх, если бы перемещение по городу длилось столь же быстро, как это читается!
В центр проверки качества образования требуются специалисты. Работа сезонная. Помимо того, что нам зачтётся практика, мы ещё и получим за это деньги. Вот тебе и Мамонт! На следующее утро Майне Либе и я уже стоим в очереди на оформление. Студенты педвузов не кичатся лёгким заработком – их тут пруд пруди. Что от нас требовалось на работе, толком понять не удалось. Да это и не так важно: бумажки проверять, за детишками смотреть – так или иначе, а работа – не бей лежачего.
Подошла очередь, заходим в кабинет, и приветливые тётеньки начинают интервью:
– У вас уже есть педагогический опыт?
С чего бы начать? Были пионерки, с которыми вместе пили ром. Была школьница, с которой… много чего было. Был школьник – мы с ними неоднократно выясняли отношения из-за молодой учительницы. Была молодая учительница, но это уже не педагогический опыт.
– О, да! – гордо заявляю я.
Майне Либе, знающая обо всём, задорно улыбается. У неё опыта за исключением нескольких месяцев практики ещё нет, но и её непременно возьмут. Вся работа – это следить за тишиной в классе, не давать детям списывать, зачитывать технику заполнения бланков: тут ставим буковки, тут циферки, а здесь пишем нужные слова. Ничего сложного. Оплата? Молодые люди, не задерживаем очередь – смотрите, сколько ещё желающих. За нами полный коридор и очередь, вьющаяся виноградной лозой с пятого на первый этаж. Серьёзная, однако, организация!..
В назначенный день подъезжаем на Нахимовский проспект. Школа от нас прячется на Фруктовой улице – сочное название! – но юные шерлоки быстро выходят на след. Шаг вправо, шаг влево, расстрел воображаемых противников – и вот мы стоим в тени Мамонта.
Входим всвятая святых – нас встречают грозные пятиклашки:
– Где сменка?
Они приняли нас за школьников. Выглядим, значит, превосходно: и детишек не пугает моя щетина и строгий взгляд Майне Либе. Я прохожу мимо детей к охраннику:
– Доброе утро!
И называю аббревиатуру нашей конторы. Охранник в ступоре – я расшифровываю абракадабру, и только тогда он срывается с места и, не говоря ни слова, бежит в канцелярию. Оттуда выныривают сразу два колобка и, нацепив дешёвые улыбки, катятся в нашу сторону. Ещё чуть-чуть – и будет страйк, но ровно в полушаге от гостей шары останавливаются.
– Здравствуйте! – скрежещут механизмы в нутрях кулинарных изделий – А мы вас и не ждали. Думали, что всё начнётся только на следующей неделе.
Ну что на это сказать? Ничего. Нечего.
Мы сверяем уроки, предметы и расходимся по кабинетам.
Майне Либе достаётся математика в четвёртом и английский в шестом классе. Под мою безответственность идут девятый и десятый классы с литературой – лучше и быть не может.
Кабинет наполовину пуст или наполовину полон – вот в чём вопрос. Либо полкласса вымерло, либо, что более вероятно, неуспевающих отправили домой. За первой партой сидят отличницы, за ними – подлизы, за теми – жвачные животные непонятного пола: чёлки закрывают пол-лица, грудь отсутствует, зачатки макияжа – налицо.
Ну что ж, начнём?
Раздаю тесты, объясняю, как правильно заполнять бланки – девочки-отличницы с интересом наблюдают за мной, девочки-хулиганочки озорно стреляют глазками, надеясь меня смутить. Но не тут-то было – я стреляю в ответ. Они пунцовеют и задорно хохочут.
На их смех прибегает учительница и грохочет на весь класс:
– Тишина! У нас серьёзная проверка!
И ораторствует в том же духе. Я уже вижу, я могу рассказать о её прошлом, настоящем и будущем: пионерия, комсомол, вожатство в школе, ставка по её неказистому предмету – наверняка химия – и полставки на организацию школьных мероприятий. В актовом зале стонут стены от её гиперклассических спектаклей. Про неё даже песня есть: «Тамара Васильевна – учитель по химии: жизнь не удалась».
Мои наблюдения прерывает эта химичка: она подкатывает ко мне своё шарообразное тело и томно-томно, едва касаясь моего уха, шепчет:
– Всё ведь настолько серьёзно?..
Что ей ответить? Я киваю.
– Вы по специальности..?
– Филолог.
– А я физик.
Чуть дал промашку с предметом, но прочего описания это не умаляет.
– Чудно, – говорю я, только чтобы поддержать разговор, – физики и лирики на страже знаний.
Она ненатурально-силиконово смеётся моей пошлости. Рот-ракушка распахивается так широко, что я могу разглядеть её крошечный жемчуг-язычок. Класс взирает на нас –учительница ошпаривает:
– Уткнулись быстро в тесты!
И вновь лепечет мне свою песенку: трезвонит о тяжёлом положении школы и учителей, звенит по-валдайски о рухнувшей империи. Я в ответ что-то шебуршу. И вот она переходит к главному:
– Может, я помогу им, чем смогу?
Я устало киваю в ответ. Мне от этого ни горячо, ни холодно, а школа не опустится в рейтингах, не потеряет бюджет. Сейчас все так живут – крутятся-выкручиваются, как могут. Я не против.
Счастливая учительница бегает по классу и раздаёт подзатыльники вперемешку с ответами. Дети запутались в конец: то ли тесты серьёзные, то ли можно наделать ошибок.
Трепещет звонок – дети сдают работы, а Условная Тамара Васильевна уже скачет ко мне:
– Может, вы разрешите копировать тесты, чтобы мы уже основательно готовились по ним?
– Может.
Она берёт бумаги и вприпрыжку уносится вон. Я звоню Майне Либе и обрисовываю ситуацию. Она сердится. Так нельзя! Ни в коем разе! А если в центре узнают! А если, если, если..!
Боится милая. У нас ещё по одному уроку. Я предлагаю ей пойти на уступки, если её об этом попросят. Пересказываю все школьные беды, рассказываю о новых законах, угнетающих учителей, усугубляющих школьное бытие – я слежу за политикой. Майне Либе – я это чувствую – сначала кривится, потом топчется от негодования и страха, после слёзно соглашается. Но всё под мою ответственность. Непременно – только так.
Возвращается учительница – она будет сидеть со мной и на следующем уроке. Улыбка её порхает перелётной птицей: тесты скопированы, тесты будут скопированы. Я сегодня добрый.
Звонок. Заходят дети. Ситуация для определения оптимиста / пессимиста повторяется. Вывод для меня – реалист: класс усечён и точка. Дети рассаживаются. Я опять рассказываю, как правильно заполнять тесты. Учительница опять перетекает из состояния тихой заводи до газообразного состояния, из него – в будто бы обворожительную бальзаковскую даму. Чудеснейшие метаморфозы. Осёл Апулея нервно иакает в стороне.
По окончании урока тесты вновь копируются. Я нахожу любимую, беру за руку и спешу увести её из школы. Мамонт загнан. Мамонт будет скоро съеден.
Но не тут-то было.
Мне следовало бы догадаться об этом с самого начала:
Если ружьё висит на стене, к концу пьесы оно обязательно выстрелит. Если разыгрывается «Ревизор», то будьте готовы к последующей гоголевщине.
Два колобка, встретившие нас утром, подхватили сейчас под локотки и потащили в учительскую: там уже заставлен стол водкой, коньяком, конфетами, двумя пышными тортиками, мясными нарезками, чаном с душистым пловом и… и мы обнаруживаем два белоснежных конвертика.
Нам шустро налили – мы и не успели опомниться. Первый тост – за детей. Налили опять. За учителей! Только теперь закусили и принялись есть.
Застолье липкого мая. Обстановка напоминает чёртову пирушку, где засиделся старик в поисках грамоты. Но ему-то было легче: перекрестился – и морок кончился. А здесь…
Я и не знаю, почему мне не нравились эти люди. Мне не нравился и я сам. Мёртвые души. Ответ, наверное, крылся в очевидных вещах: не своруй, не соври, что в принципе одно и то же. Соврал – своровал. Своровал – убил.
Но эта формула не применима в русских реалиях. Здесь простейшие цвета имеют сотни оттенков – поди разберись!.. Но если поймать общий импульс, если отдавать себе отчёт в малейших деталях, можно жить. Можно жить, но это не оправдание…
Майне Либе, раскрасневшаяся и разомлевшая, уткнулась в моё плечо, не зная, что и делать. Мне хотелось взять её на руки и вынести отсюда, но этикет требовал принятия даров, и мы, античные боги, сидели лицом к лицу, в анфас к учителям и баюкали друг друга взглядом.
С нами за столом сидели три Коробочки, два Свидригайлова, и все громко бубнили какие-то скабрезности. Ещё одна стопка, ещё один тост, ещё десять минут разговоров ни про что – и мы покидаем изъеденное тело Мамонта. Охота удалась! Духи раздобрились и – мы синхронно вскрываем конверты – подарили нам месяц скромной совместной жизни: на завтрак – ладные-шоколадные хлопья с топлёным молоком, на обед – зажаренное мясо, а на ужин – пицца. Раз в неделю можно даже шардонуть бокальчик!
А ведь ещё предвидится и зарплата! Будет ещё одна раздача слонов.
Мрелестноомилие эм: май, Майне Либе и Мамонты… МММ…
Тайный покупатель гороскопов
– Сань, прибери канцелярию!
– А чо я-то?
– А кому ещё? Я дежурю за стойкой, Оля на обеде, Олегу надо осваивать кассу. Так что не нуди и иди.
Санёк в ответ что-то пробурчал, но ушёл наводить порядок. Местный дурачок. Он выполняет в магазине всю чёрную работу: погрузку и разгрузку, наведение порядка и самые глупые заказы – он ищет и, главное, находит(!) «По ком звонят колокола?», написанные Ремаркой, или «Толстого», написанного Карениным.
Мы с Ником стоим за кассой, и он учит меня всем премудростям работы в «Моспечати»: не краснеть, не смущаться и безбожно врать.
– Ваш чек в пакете. Спасибо за покупку! – продемонстрировал он на живом примере.
Его юркие и хитрые глаза блеснули – ещё одна порция наживы. Как только клиенты ушли из магазина, Ник открыл кассу и достал наши кровные. Мы не обманываем покупателей – это принципиально. Если не считать обманом бесцеремонное впаривание хорошей литературы в больших количествах.
Вот вам Ремарк, Хемингуэй и Кортасар. Хотите современки? Вот вам Улицкая, Прилепин, Иванов и Терехов, а из зарубежной литературы – Бегбедер и Уэльбек. Хотите поэзии? Вот Вам весь Серебряный век, вот Губерман, вот Быков. Берите всё! Берите много хорошей литературы, но пробивайте во-о-он на той кассе. Ага, вон там, где смуглый паренёк стоит, зовут его Никитой – обращайтесь, он вам подскажет что-нибудь ещё и оформит скидочку.
Мы брали и добирали своё у владельцев магазина. При ничтожно малой зарплате в десять тысяч мы пахали от зари и до зари, как каторжники. А когда в книжный заявлялась директриса, мы становились узниками «Моспечати». Всё было как в армии: неважно, чем ты занимаешься; главное – хоть что-то делать, а не околачивать груши. Словом, царил полный идиотизм, за который мы и брали свои «премиальные».
«Работать с кассой» я научился быстро. Ставим магнитик между выдвижным донцем и самим аппаратом, чтобы не до конца закрывалось. Если нет магнитика, приставляем пальчик и стоим, Олежка, стоим и палим, кабы не вошёл директор. Если всё же намечается палево, закрывай кассу. Чтобы её опять открыть, можешь пробить пакетик.
Ничего сложного на самом деле нет. Стоишь и улыбаешься покупателям, как будто страдаешь какой малахольной болезнью, заговариваешь им зубы: «А знаете, у этого автора недавно вышел ещё один роман! Невозможно хороший! Вы просто обязаны его прочесть!», «А вот этот брелок – подарок от нашего магазина!», «Как много у вас покупок! Не хотите ли оформить дисконтную карту нашего магазина?», «Вы набрали больше пяти книг – и вам полагается скидка!». Как вы понимаете, в ход шли всевозможные ухищрения, чтобы покупатель не потребовал чек.
Если всё же такая оказия случалась, у нас имелось ещё пара приёмчиков. «Да-да, чек в пакете!» – говорить надо нагло и непринуждённо. «Как странно! Мне казалось, что я его уже пробил! Давайте-ка, я заново пробью!» – этот вариант не самый лучший, т.к. приходится на самом деле всё пробивать.
Самый лучший способ разобраться с чеком, как меня потом научили, – это во время укладывания книг в пакет с полной невозмутимостью, заговаривая зубы, нажать на кнопочку кассового аппарата, которая проталкивает чековую бумагу – пустой белый листочек. И этот «чек» на глазах у покупателя вложить в книгу или пакет. И всё! И покупатель доволен! Он видел, что потенциально чек имеется.
В такой работе скорей всего растёт не карман, а паранойя. Ещё бы, дело-то больно нервное. Кто заметит, сразу же полетишь по статье – и это в лучшем случае! А то и уголовку за хищение на тебя заведут.
Но мы, молодые, жаждем денег сейчас и сразу же. У нас ещё есть чувство собственного достоинства, чтобы не горбатиться за мизер, а получать нормальные деньги. Если их нельзя получать законным путём, это не наши проблемы, – как выразился известный футболист, – это ваши проблемы.
И вот мы стоим за кассой и ждём посетителей. Санёк убирает канцелярию. Оля, пока народа не так много, ушла на обед. Мы ей выделили часть выручки, и она убежала в ближайшую сушилку. Да, т.к. денег у нас много, мы ходим кушать в ближайшие кафе и рестораны. Как вы понимаете, о нашей «Моспечати» ходят легенды!
Оля возвращается в приподнятом настроении. Мы уже хапнули немало на троих – Санёк, естественно, не в теме, – но мы хотим ещё. Ещё и ещё! Оля встаёт третьей на кассу. Хотя их всего две, но это ничуть не мешает. Она будет заговаривать зубы и помогать упаковывать товары.
Сейчас она листает какой-то глянцевый журнал и читает нам гороскопы.
– Олег, у тебя какой знак зодиака? – интересуется она.
– Дева. У нас на курсе всего три пацана, и все три девы.
– О, и я дева! – радуется совпадениям Оля. – Сейчас прочту, что у нас намечается.
– А потом и мне прочти, – говорит Ник, пробивая мимо кассы очередной кусок.
– «Дева, – читает Оля. – Деньги сами находят Вас, и единственное, что Вам остаётся – это пришить ещё один карман. Ловите момент!»
Наши преступные лица озаряет мимолётная улыбка.
– Что, и правда так написано? – недоверчиво спрашивает Некит.
– На, прочти.
Он берёт глянец. Правда. Слово в слово. И зачитывает нам свой гороскоп:
– «Лев. Вам благоволит удача. Леди Фортуна дарит Вам своё драгоценное время. А время – это, как известно, деньги».
К кассам подходит запыхавшийся Санёк. Он уже убрал канцелярию и хочет передохнуть. Мы и не против.
– Сань? А, Сань? Какой у тебя знак зодиака? – спрашивает его Оля.
– Ммм… – несвязно мычит он что-то в ответ.
– Не мямли, Сань, – подкалывает его Некит. – Баран что ли? То есть Овен?
– Сам ты баран, – обижается наш товарищ. – Тигр я!
Мы еле сдерживаем смех и, такие гады, продолжаем подкалывать:
– В постели-то ты тигр! – говорит Некит.
– О, да! Много девок уложил? – спрашивает Оля.
Санёк моментально краснеет и опять что-то мямлит в ответ.
– Ладно, скажи уже, кто ты по гороскопу?
– Водолей.
Некит быстренько находит нужный параграф и зачитывает:
– «Водолей. На этой неделе Вам придётся затянуть пояса. Крепитесь, друзья. Это надолго».
И тут-то нас разбирает дикий и животный смех – громко и до слёз мы хохочем. Особенно заливается Оля. Покупатели недоуменно смотрят в нашу сторону и, наверное, думают, что мы выкурили что-то запрещённое…
Надо сказать, что случаются благие вечера и не без этого!..
Всё было бы хорошо, если бы в один прекрасный день гороскоп не предрёк нам перемены в жизни.
У касс стояла очередь. Все были недовольны тем, как медленно и сонно орудует за прилавком Санёк. Директриса строго-настрого запрещала его подпускать к кассам – он плохо считает, теряется и значительно глупеет. Это было отчасти так, в остальном, конечно, мы приукрасили, чтобы отвадить его от наживы.
А в тот день мы остались с ним вдвоём – вот ему и пришлось встать к аппарату. И естественно – у меня не получалось делать деньги в его присутствии.
Но вот мы за какие-то полчаса разделались с очередью, и я его прогнал в зал – наводить порядок в канцелярии. А ко мне уж поспешила женщина в очках с роговой оправой. Она накупила гороскопов – от Павла Глобы, от Тамары Глобы, от Василисы Володиной, и прочую макулатуру.
Сумма выходила изрядная – грех было «не пробить».
– При такой сумме наш магазин дарит вам вот такой чудесный брелок! – улыбаюсь ей своей фирменной отчётливо дебильной улыбкой – «для покупателей» – и вручаю ширпотреб.
– Ой, как мило! – радуется женщина.
– Вам пакетик пробить?
– Да!
И я укладываю купленные гороскопы в пакет и кидаю туда же чек за один жалкий пакетик. Отдаю её покупку и принимаю деньги, которые тут же незаметным жестом фокусника кладу в задний карман джинсов.
Женщина, не отходя от кассы, лезет в пакет и достаёт чек.
– Мужчина, – обращается она ко мне, – а почему вы мне пробили только один пакет?
Выверенная система даёт сбой.
– О! – пытаюсь выкрутиться. – Наверное, машина что-то напутала. Давайте я ещё раз пробью всё.
– Нет-нет-нет! – женщина таращит на меня удивлённые глаза. – Так не пойдёт. Зовите менеджера.
И мне ничего не остаётся, как позвать Женю, нашего менеджера. Она в доле, но, если поднимется шумиха, мы договорились отгораживать её – Женя не в теме, всё делали только мы.
Но в этой ситуации Женя бессильна. Вечером приезжает радостная директриса. Оказывается, на рынке услуг появилась и такая – «тайный покупатель». И наша директриса поспешила воспользоваться новинкой. Женщина в очках с роговой оправой – моя нелепая ошибка, – и была тайным покупателем.
Меня долго допрашивали – кто ещё состоит в нашей системе? Я же знаю, Олег, что ты не один. И не пытайся врать мне. Говори, кто. Будешь молчать – я уволю тебя по статье. Ну же! Ну, чёрт возьми!
Уволила, но не по статье. Я никого не сдал и даже отбрехался, мол, неумело работал с кассой и поэтому случился такой косяк. Директриса клюнула на удочку. Но уволила – на всякий пожарный.
В тот вечер, чтобы было не так обидно, я прихватил собой несколько книг и пресловутые гороскопы.
«Дева. Будьте осторожны: Вас попытаются обмануть. Помните, женщины – существа коварные, а умные женщины – …»