Опубликовано в журнале Волга, номер 3, 2013
Марина БУВАЙЛО
ИСТОРИЯ ЖИЗНИ
Мария Галина. Всё о Лизе / Послесловие Федора Сваровского. – М.: Время, 2013. – 96 с.
Существуют разные возможности прочтения текстов, даже самых несложных. “Все о Лизе” – текст сложный и по конструкции, и по смысловым связкам, и по строению стиха. Остановлюсь на том, что мне кажется в нём важным, упуская, иногда сознательно, какие-то другие интересные линии. Бо́льшая часть текста – стихи, остальное – прозаические включения: энциклопедические или удачно стилизованные справки – платья сезона, амёбная дизентерия, известняк, партеногенез, рецепт баклажанной икры, грамотно собранная история болезни и пр.
Для начала попытаюсь вычленить основной сюжет романа (я не согласна с автором, которая в предуведомлении к публикации в “Новом мире” пишет: “…роман предполагает все же некий сюжет, а здесь я, человек вообще-то сюжетного мышления, от четкого сюжета принципиально отказалась”), выпутать его из клубка рассказов, фактов, песен-хоров, которыми он окружён, завуалирован, задрапирован и которые кажутся (кажутся!) необязательными для его развития.
Итак, роман “Всё о Лизе”. Жизнь Лизы от младенчества, с пугающими колыбельными, до если и не будущей смерти, то до одинокой дементной старости.
забери щеночков-кошечек
с мордочками розовыми
но не трогай нашу крошечку
нашу лизаньку
у нее такие пальчики
такие пяточки
забери других девочек-мальчиков
щенков-котяточек,
у соседки светочку
у соседа мишеньку
но не трогай нашу деточку
нашу душеньку
ты плыви луна
туда куда
никто никогда
к воде к воде
никто нигде
(…)
один рог у нее чистый голубой нож
второй рог у нее окровавлённый нож
два блистающих острия
дорогая луна если кого возьмешь
пускай это буду не я
вот она проходит в облаках
страшный ножик у нее в руках
(…)
как быстро все заканчивается
кто вообще это придумал
когда терпишь надеешься
что все как-нибудь уладится
что все будет хорошо
ну типа
больно тянут за волосы
заплетают косички
вяжут омерзительные бантики
будят
практически ночью
когда по снежным завалам метет поземка
зовут к доске суют в руки колокольчик
и ты думаешь
вот станешь взрослая
и прекратится
этот вечный позор это издевательство
эта форма пропотевшая под мышками
перепачканный мелом фартук
перекрученные колготки
первый звонок не успеваешь оглянуться
последний
раз – и ты уже как дура топчешься у стенки
на выпускном вечере
а все зовут танцевать эту стервозу мильчину
и рано созревшую юльку закуренко
и вот и все и ты уже взрослая
трясешься в холодной электричке
писать хочется сил нет а некуда
сыро окна в изморози и мороси
(…)
вы меня поймете я знаю
ведь всем
хочется быть красивыми
счастливыми
так подкрепите меня
яблоками абрикосами сливами
так поднимите меня
с этой холодной кровати
так нарядите меня
в самое летнее платье
я уже достаточно похудела
чтобы оно хорошо сидело
только вот признается лиза врачу
я уже не удерживаю мочу
(…)
перед рассветом
когда истончается мгла
беззащитны физические тела
да и в самом сердце ослепительного дня
мы уязвимы для Твоего иссушающего огня
пожалуйста
не трогай меня
я стану незаметна
точно маленькая зверушка
точно комета
хейла-боппа
днем не видимая
без телескопа
сейчас придут проводницы
надо будет расплатиться
за все
Лизина история – страхи, девочкины обиды, невнятная пугающая жизнь, управляемая луной, депрессивное окружение и, в противовес, счастье моря, солнца, летнего платья, отдыха-юга.
И три линии любви:
– садовый бог, нежный, бесплотный, воплощение некой идиллической сексуальности, с годами превращающийся в чудовище;
– спасатель Коля – вполне реальный и в проявлениях своего отношения, и в своём безумии. Он – это ужас, секс, нож золингенской стали – шрам на животе Лизы;
– Артур. Это имя, которое носят три разных человека, связано у Лизы с мечтой о любви, верности, надежной защите.
1) Артур – пионервожатый:
когда тебе показывают звезды и планеты
это для подрастающей девушки очень много значит
не просто под юбку лезут
а помогают видеть
то что невнятно глазу
знаешь ли ты например что наиболее яркая звезда змееносца называется рас альхаге, и ее наблюдаемая светимость составляет 2,1 визуальной звёздной величины
по-моему это очень красиво
и знаешь ли ты что там в космосе нет ни верха ни низа
2) Артур рассказанной подругой истории – любовник старухи, любящий её за что-то, что скрыто для нас:
а она стучит своей палкой
обзывает меня нахалкой
и зовет какого-то артура
он и пришел – молодой, красивый,
сидел с ней все время, пока ее готовили к переводу
в палату интенсивной
подавал ей воду
держал за руку
в бурых старческих пятнах
я еще думаю какой вежливый сын теперь таких не бывает
оказалось это ее любовник лиза представляешь
никакой не сын
даже не муж которому должна отойти квартира или дача
3) Артур – врач больницы, куда с вокзала “по скорой” в ноябре 2040 года привезут 80-летнюю Лизу в летнем платье:
я здесь поставлен был провести границу
словно бы рыцарь с тяжким мечом в деснице
здесь я поставлен
стоять на стреме
на острой грани
между мирами
в белом халате
в белой палате
в силу своей природы
чтобы эти старые развалины в маразме своими грезами и фантазиями не разрушили известное нам мироздание
И в тоже время:
артур лишь один лиза
он спит во мраке
словно бы кракен
словно бы ктулху
Что такое история болезни? – это в первую очередь история жизни. Любая жизнь погружена в хаос случайного, необязательного, которое проходит по околице сознания, часто даже незамеченно. В “Лизе” эти необязательные события отслеживаются с академической дотошностью. А реальные стакан, клеенка, абрикос, зафиксированные взглядом, превращаются в вымысел, продукт воображения. Стакан-понятие + данный стакан + свет, обстановка + настроение – скомпрессованы, упакованы и хранятся в сжатом виде где-то в ячейках памяти. Откуда “тот стакан” извлекается с некоторыми погрешностями – утруска-усушка хранения, искажения при распаковке – и воссоздаётся по воле автора уже в другой ипостаси, вербальной. И становится действующим субъектом, именно субъектом, поскольку границы живого и неживого зыбки и размыты. Недаром Лиза и вообще имена собственные пишутся в романе с маленькой буквы. Наряду с дриадой, умирающим адмиралом-бабочкой и чупакаброй.
“Всё о Лизе” – это роман с явными признаками трагедии греческого театра, но в современном варианте. Боги, по-видимому, утратили свою бессмертность – хор мёртвых богов. Вообще хоры (детей, парикмахерш, проводниц, чёрных археологов) не столько привлекают внимание к происходящему, сколько намеренно отвлекают, морочат и пугают, сиренами зазывают-заманивают в свой мир – мир дальних дорог, странных находок, преображения. Дионис выродился в мелкого садового бога, наяда отрастила клыки и когти, в трагедии не бывает счастливого конца – “прогноз неблагоприятный”.
А вот энциклопедические вставки о партеногенезе, геологических породах и пр., мне кажется, играют противоположную роль – их текст воспринимается как точка отсчёта нормальности, якорь.
Это роман об относительности границы между реальностью и нашей трактовкой её, мира, существующего в нашем сознании и вне его, о субъективности предела вымысла, безумия, красоты, страха, счастья.
P
.S. “Всё о Лизе” надо читать медленно, внимательно, там много не сразу очевидных линий и тем развития.