Стихи
Опубликовано в журнале Волга, номер 7, 2012
Виталий Лехциер
Родился
в 1970 году в Ташаузе (Туркмения). Окончил филологический факультет Самарского
госуниверситета, доктор философских наук. Публиковался в журналах «Волга»,
«Воздух», «Цирк Олимп», «Дети Ра», «НЛО», «Золотой векъ», в антологиях «Нестоличная
литература», «Девять измерений», «Поэтический путеводитель» и др. Автор
поэтических сборников «Обратное плавание» (1995), «Книга просьб, жалоб и
предложений» (2002), «Побочные действия» (2009), четырех философских монографий
и более ста статей и эссе в различных периодических изданиях. Участник и
лауреат ряда международных и российских литературных фестивалей. Соредактор
электронного литературно-аналитического портала «Цирк Олимп+TV».
Футляр для Клио
1. (XVI век, англичане)
Огуречник
аптечный, шафран, базилик, полынь,
золототысячник,
щавель и портулак,
это сейчас
мобильник и кадиллак,
а тогда
скорпионами, жабами полны котлы.
Ртуть
омертвевшую принимай против вшей,
омертвляй ее
только постящегося слюной,
и тогда уберутся
вши, улизнут взашей,
но чума и оспа
еще придут за тобой.
Опоясывающий
лишай, скарлатина, зубная боль,
к вам добавятся
камни в почках, подагра, туберкулез,
но окопник с
девятисилом, кровь зайца прогонят хворь,
амулеты и камни
растрогают вас до слез.
Если ты прикован
к постели, соверши ритуал,
говори только о
благочестивых вещах,
королева –
сиделка тем, кого наповал
старость и
смерть свалила, чье дело – швах.
Темно-рыжий
парик, как мигрень Тюдоров, – имперский знак,
вдыхай приятные
ароматы, не злоупотребляй вином,
это сейчас наука
и новизна,
а тогда
прописали бы плакать, петь и кричать «привет» в окно.
Жар и сухость
дают холерика, жидкость – желчь,
но не черную,
черная – в воздухе и воде,
мы сангвиники,
мы бодры, воду можем поджечь,
но коровьего
вымени нет на нашем столе.
«Господи,
смилуйся над нами», – напишем мы на двери,
все соседи
убежали к себе в деревню,
это сейчас бомбы
смешивают в летальное попурри,
а тогда бубонная
била в каждый дом и харчевни.
Попади в оленя
из арбалета, сыграй в футбол,
в кости, в
палки, в шахматы, верховой ездой
с трещиной в
черепе развлекись – потом на танцпол –
ястребиной
охотой, балладой, травлей медведя, пьесой пустой.
2. (сер.XVIII в., венецианцы)
мало маску
надеть, нужно петь на любом перекрестке,
нужно шутку
шутить и кричать, как разносчик-жестянщик,
как старьевщик и
булочник, лох, проигравший в наперстки
ты родился
мужчиной, твой долг – переспать с куртизанкой,
«мягкий город, покладистый, кроткий,
спокойный»
с лицевой
стороны, танцовщица-оторва – с изнанки
европейская
пресса о сельском хозяйстве – нарезка,
пополаны,
патриции, женщины, читтадини –
«как морская торговля? а штофа и кожи
развеска?»
португальцы,
французы фырчат на систему протекций,
хором сахар
пытаются втюрить свободно, без пошлин,
как лечиться от
прошлого без самосуда инъекций?
городские
публичные шоу, толпятся пеоты,
приветствия
витиеваты, парадны, послы в восторге,
все отмечают
наличье регаты, но не пехоты
обручи меня с
морем, родившегося в пустыне,
чтоб в каюту
нырнуть и почувствовать ток прилива,
Монтескье
удивляется вслух: родниковой воды нет
скотобойни и
доки в периферийных сестьере,
камень нужно
огранить, табак насушить, ткань раскрасить,
виных лавок,
кофеен всю ночь не закрыты двери
в этот жирный
четверг мы взлетим на дворцовую крышу,
пирамиду живую
приходами соорудим на Пьяцетте,
но попробуй из
памяти вырезать зависть, как грыжу
водный праздник
объявлен перед Святым Николаем –
мыловары, ткачи,
стеклодувы, аптекари, хлебопеки –
цеховую судьбу
проклинай хоть собачьим лаем
можешь класть на
закон, есть поленту, торчать на таможне,
солевар и
красильщик, паяц, трубочист и цветочник,
в театральном
мирке сам себе сценарист и помощник
3.(вакхический танец в древней Этрурии)
cилены,
менады – ты хочешь стращать
и прыгать по вазам
и по канделябрам?
ломайся,
брыкайся, пущать – не пущать
я так не люблю
дискотеки, а тут
в тунике
ворсистой – и даже не думай,
что руки мои не
оттуда растут
пускай хирономия
круче, чем хер,
трипудий чем,
блуд, но в разгаре тиаза
инстинкты как
воины прут а ля гер
этруск без
трусов не труслив и не раб,
двуствольный
авлос не поет, а плутует,
этруску давно
оголиться пора б
мы кони,
кентавры, мы брызжем слюной,
но день в Апеннинах
закончится славно –
супружеским
ложем, гробницей одной
4. (Стамбул, XIV век)
… масляная
лампа, факел, свеча
света
отсутствие возместят,
что мусульмане
хотеть хотят?
долгое
бодрствование сгоряча
ну ты и турок!
нетороплив,
не янычар, что
спешит прицельно,
день начинается,
как прилив
сил, не
оставшихся за неделю
на долиман
надевай кафтан,
голову лысую
прячь в тюрбане,
думай о том, как
девичий стан…
нет, не о том –
об османской бане
ты – перевозчик,
пастух, рыбак,
грек, армянин,
молдаванин, перс
на толерантности
съел собак
восемь и потроха
на развес
dolce
мирок, как рахат лукум?
ты не султан и
не дервиш, ну же,
бдителен будь, у
тебя в соку
женушек три при
разбитом муже
все это шалости,
муэдзин
лично тебя
позовет к молитве,
лично тебя, как
и всех мужчин
буду бороться,
как тот верблюд,
певчая птица,
напой сюжетец,
пойман в силок
разношерстный люд
Земляк
парень из
Ташауза привез мне мохнатую шапку
из овчины –
черный телпек – и тахью национальную
в коричневых
тонах, с богатым декором –
будет защищать
меня от злых духов,
электрического
освещения
и украшать мою
лысеющую голову –
я и сейчас сижу
в тахье в собственном кабинете,
еще он привез
фотографии и видео,
снятые на
мобильник с почтением и вниманием:
фотографии балазавода – первого роддома городского,
где меня не
могли отличить от смуглого туркменчика,
нового отпрыска
коренного населения,
и фотографии
единственной русской школы, где училась моя мама,
дочь врага
народа, дочь жены врага народа,
бежавшей под
бомбежками из фашизирующейся Румынии
прямо в логово
ссыльной коммунистической Туркмении,
на видео – улица
Гагарина (и там тоже!), мелькают дома,
камера из окна
машины ищет только один дом,
тот самый дом,
тот самый дом, который очень хотелось найти –
трехэтажный
обкомовский, возвышающийся над остальными –
о котором я
только слышал, поскольку
был увезен из
него в два месяца совсем в другие земли,
парень из
Ташауза, наш студент, вернул мне с каникул Родину,
теперь я защищаю
его, как тахья национальная,
от бюрократов
вузовских, устраиваю ему жилье,
готовый порвать
злопыхателей-аборигенов и
латентных
ксенофобов, костюмированных под приличных людей –
никогда не
думал, что и меня коснется чувство землячества…
***
Политика,
поэтика, наука –
какая скука их
чередованье,
стрельба из
лука, чехарда названий
призвание не
ищется под мухой,
под пыткой и под
радиозаставку –
шепни на ухо,
замурлычь, загавкай
ты очень
вздрюченный, сосредоточься,
как за рулем и
за головоломкой –
байдой не
тешься, на лету не комкай