Опубликовано в журнале Волга, номер 7, 2011
Живет в Москве, 39 лет. Печатался в “Литературной газете”, “Вечерней Москве”, журналах “Дети Ра”, “День и Ночь”, “Арт ШУМ”, многочисленных поэтических сборниках. Публиковался в сетевых изданиях “Сетевая словесность”, “Вечерний гондольер”, “Новая реальность”, “45 параллель”. Автор книги стихов “Рыбы” (2010).
Финалист конкурса “Заблудившийся трамвай” (2011).
первый снег
в неровен час за листопадами
зима спешит к тебе и падает
за окоём
судьба качает веткой ёлочной
и мир готов к снегоуборочной
и мы пойдём
домой где спрятавшись за шторами
фонарь льёт свет свой кохиноровый
на этажи
и с неба сыплет кашей рисовой
и малость есть ещё анисовой
в сугрев души
внизу за детскою песочницей
дежурный бомж от снега морщится
на поводок
сосед берёт двух мопсов – мальчиков
и мир раздавленным стаканчиком
лежит у ног
и быт наш прост до изумления
но есть кровать и отопление
и чай и Бах
и сердце бьётся ложкой чайною
и жизнь как рыба на молчание
клюёт впотьмах
ницше
Утро возвращалось, словно любви и не было,
Ты одевалась, стесняясь при мне быть голой,
Иногда оставался “шираз” или четверть сухого белого,
И я пил “как горнист”, высоко запрокинув голову.
Часы замедлялись, в окошке густела матовость,
Щёлкал замок в коридоре, и било восемь,
Холодильник трудился, из чайника пахло мятою,
Ожиданьем беды и немного – прошедшей осенью.
Потом отпускало. И я ковылял за синькою,
Выходил из подъезда и хлопал пружинной дверью,
То, что не убивает нас, может нас сделать сильными, –
Говорил я себе, не особо, однако, веря.
ничего кроме
Я в детстве считал, смерть – скамейка на Южной,
Где папа с друзьями сидел и курил,
И если кому-то уйти было нужно,
Он просто вставал и домой уходил.
Зачем это вспомнил? Не стоило точно.
Морозное утро – почти фотошоп,
И я выхожу из подъезда за почтой,
И вижу, что вправду никто не ушёл.
Вот девочка смотрит на небо сквозь пальцы,
Вот мальчик с лопаткой, и всюду свет,
Как будто мы в утро вошли и остались,
И нет ничего, ничего кроме нет.
ножик и не только
Сколько лет тогда мне шло по чину?
Восемь или девять, вероятно.
За подкладкой ножик перочинный
С коцаной зелёной рукояткой.
Можно будет бросить с оборотом
В землю за четвёртым детским садом –
Это называлось вертолётом,
А издалека бросать – десантом.
В тайнике за домом пачка “шипки”,
Ветер машет форточкой разбитой,
Над губой осколочное – шифер,
И над бровью памятка карбида.
В промежутке словно длинный прочерк –
Словно форматнулся, грешным делом.
Или пролетело как-то очень –
Как-то слишком быстро пролетело.
словно
Чёрные листья, ветки, труха,
Чёрный фасад больницы –
Снится какая-то чепуха,
Лёд иногда снится.
А иногда не своё совсем –
Как подсмотрел в щёлку.
Щёлкнет в подъезде замком сосед,
Галка в ветвях щёлкнет.
Радио щёлкнет ещё над трюмо,
Свалится снег с крыши.
Словно из смерти вошёл домой,
Словно бы в смерть вышел.