Опубликовано в журнале Волга, номер 5, 2011
Родился в 1966 году. Закончил филологический факультет МГУ, живет в Москве, работает переводчиком. Публиковался в журналах “Знамя”, “Новый мир”, “Волга”, “Крещатик”, “Континент”, “Новый Берег”, “Интерпоэзия”, “Дети Ра” и др. Автор поэтических сборников “1 ½” (1998), “Второе утро” (2003), “Просто лирика” (2006), “Музыка по проводам” (2009), “Определение снега” (2011). Лауреат Международного литературного Волошинского конкурса (2009).
***
эмигрантский хлеб не горек
видишь дом дорога лес
облака скопленье коих
мысли потеряло вес
все мы выглядим немного
баратынским на скале
через мох ведет дорога
к баратынской вышине
из провинции столица
легкомысленна слегка
на глазах у очевидца
кроны ветер облака
контуром напоминая
дорогих для сердца лиц
а береза принимает
вид на выданье девиц
станем думать о природе
не про нано и распил
там писатель в огороде
все капусту разводил
там с бородкою собачка
император молодой
и одна чухонка прачка
всё лопочет над водой
***
им смешно а люди не летают
начитавшись самгина и федр
но антенны хвойные впитали
и передают весна я кедр
вскрыты реки в одури овраги
бронзой мать-и-мачехи растут
вместо пасхи глобусы и флаги
токаря и сцепщики несут
стольких лиц в кашне в пальто вспотевших
пропуская море встал трамвай
говорят про двое полетевших
и один ученый николай
нужно вместе сообща решая
кедр кедр я заря прием
то ли строя то ли воскрешая
прыгнуть заглянуть за окоем
а пока шутник не кончит чтенье
чертит палец пыльное стекло
почему весной так мало тени
почему в апреле так светло
***
я шел у подъезда курить
на длинной скамейке
спиною к стене прислонялся
и близилась полночь
и куст начинал говорить
и голос черемухи
ветром больным обрывался
и вышла луна
как наверно выходит на пруд
соседка-подросток
и были шаги ее наги
и воздух звенел
в продолжении долгих минут
я видел такое
чего не сказать на бумаге
и то хорошо
что чудесному имени нет
что ночь безоглядна
и в темном таится живое
и сорванный лист
это чья-нибудь жизнь на просвет
и светится в малом
значенье ее грозовое
откуда не знаю
начало такой красоты
наверное в том
что она умолкание шума
что нету страшней
и прекрасней ее наготы
когда она смотрит в упор
словно кто-нибудь умер
я вижу и слышу
и я не могу рассказать
а только вхожу
как чужой в пелену грозовую
глядят испытующе карие эти глаза
той вечной и первой
которую не назову я
светилась черемуха
ночью когда при луне
она появилась
сначала взглянувшая мельком
потом будто вспомнив меня
обернулась ко мне
со мной это было
я вышел курить на скамейку
***
математик артист
и в пальто окрыляющем плечи
как любой эскапист
не выносит имперские речи
без окна человек
пешеход божедомки и лестниц
он задумал побег
как монаду придумывал лейбниц
а куда он бежит
и жена по порядку не знает
всюду клейкую жизнь
будто пролитый чай оставляет
в новый свет в тадангыл
за чернильною сизою тучей
только нежный распыл
только ветки в зеленке пахучей
***
маргарита магдалина
рукопись неопалима
всякий город есть искус
кто здесь больше чем иисус
нет его в лучах и славе
есть на кухне и в оправе
крестной с пеной на губах
худший из пороков страх
как кремень и наш тиберий
но на склоне трех империй
всякий город есть лубок
ест живое холодок
а любовь летит без цели
из одной немецкой щели
луч стрекочет из дыры
маг матвей москва миры
нужно не подать и вида
ты свободна ну же фрида
жизнь копейка мир кино
пей фалернское вино
мы как сон висим в эфире
но душа обожжена
на профессорской квартире
прячет опиум жена
***
русалки хохочут выходит герой изо льда
рыбак полуголый (одежда сама соскользнула)
его согревает босая по снегу ходьба
и он семенит и ругается вверх как вакула
грозит кулаком в синеву в удивленный янтарь
и на гору лезет где есть тормозок и поляна
он лед разрывал будто лед отрывной календарь
и вышел сухим (так находят сюжет для романа)
гусиная кожа наколки и смена белья
в лесу колея до бетонки а там верея