Опубликовано в журнале Волга, номер 3, 2011
Иван КОЗЛОВ
О больных, великих и жестоких
Лурд
Что есть чудо? И что с ним делать, когда оно к нам приходит?
Казалось бы – на прошение отвечено, “ваш вопрос решен положительно”, живи дальше и радуйся, благодаря Всевышнего. Ан нет, не так всё просто.
И вот чудо совершается на наших глазах. Сможем ли мы вынести всю его, в конечном итоге, обыденность? Ведь шок и восторг рано или поздно закончатся, а с последствиями нарушения законов “реального” (да-да, в кавычках) мира, нам предстоит жить и дальше, приспосабливая под привычные мерки однажды вдруг изменившуюся по нашим просьбам реальность.
В такой непростой, хотя и чаемой, по определению, ситуации оказались герои фильма Джессики Хауснер “Лурд” – парализованная паломница Кристина и ее окружение, свидетели ее чудесного исцеления.
Стерильная атмосфера фильма – цветовая гамма решена в холодных синеватых тонах – вводит зрителя в гипнотический транс. Каждый кадр хочется рассматривать как картинку, которая, впрочем, не предполагает иных эмоций, кроме отстраненного эстетического любования. Католицизм, в том виде, как он представлен в фильме, лишен пафоса, теплоты и восторга. Собственно, почему бы и нет? Паломничество по местам чудесных исцелений давно поставлено “на поток” и, несмотря на время от времени случающиеся чудеса (да-да, без кавычек), персонал по-европейски вежлив и предупредителен, как будто вы находитесь на банальном курорте, а не в месте, освященном многочисленными исцелениями.
Паломники, само собой, говорят о свершавшихся здесь чудесах. Надеются, что это произойдет и с ними. Хорошо, не только надеются, но и верят – в том самом главном смысле. Но эти чувства как бы предполагают оговорку: да нет, со мной такого не может произойти, я простой человек, да и вера моя не крепка.
Однако происходит. Кристина, которая не могла и пальцем пошевелить, уже ходит в кафе и танцует, флиртует с военными и думает о будущей семье. Реакция окружения представляет собой весьма широкий спектр – восторг, зависть, сомнение (может, всё же не чудо, а ремиссия?), равнодушие, наконец…
Финал фильма остается открытым. Кристина присаживается в заботливо придвинутую к ней инвалидную коляску, но остается неясным, что с ней будет дальше. Оказывается, вынести чудо едва ли не сложнее, чем его вымолить.
Последнее воскресенье
Почему-то именно так в нашем прокате перевели название фильма “The Last Station” режиссера Майкла Хоффмана. Российскую премьеру фильма ждали, и ждали пристрастно. Неудивительно – ведь фильм о Льве Толстом, вернее, о самом трагическом эпизоде его жизни, знаменитом уходе из Ясной Поляны и кончине на станции Астапово. В основу ленты был положен автобиографический роман Джея Парини, изданный у нас аккурат к премьере. Забавно, что литература сегодня выполняет роль птички-паразита при огромной наземной или подводной зверюге-кинематографе. Вдвойне забавно в данном случае: чтобы покупали книгу, нужно снять кино о герое этой книге – писателе.
Этот фильм обманывает многие ожидания, и обманывает приятно. Хорошо смотреть “их” фильм о “нас”, где нет привычной клюквы, вопиющих несообразностей и сакраментальной загадочной русской души. Что удивляет в ленте – так это истерическое внимание к персоне Льва Толстого в современной ему России начала ХХ века. Такого жадного и требовательного отношения к современным XXI веку писателям нам и не увидеть, и не понять.
Лента отнюдь не замыкается на сугубо литературных проблемах. Здесь есть и любовные линии (непростые отношения супругов Толстых и роман секретаря писателя Булгакова с одной из последовательниц учения великого писателя), и финансовые интриги (подпишет ли Толстой завещание, по которому права на его произведения переходят во всеобщее достояние, как настаивает соратник писателя Чертков и против чего яростно выступает графиня Толстая).
Кристофер Пламмер и Хелен Мирен удивительно адекватны в ролях четы Толстых. Остается только гадать, какими были бы изначально планировавшиеся на эти роли Энтони Хопкинс и Мэрил Стрип. Мне пришлось даже включить английскую звуковую дорожку, чтобы “вернуть” впечатление о “Последнем воскресенье” именно как об иностранном фильме, настолько идеален дубляж. Не вызывают отторжения и трактовки остальных персонажей. Демонический Чертков дан широкими экспрессивными мазками, а в меру наивный Булгаков – тонкими импрессионистическими штрихами.
После этого фильма остается лишь удивляться, что нашей литературе выпал такой волшебный период, когда она была “властительницей душ”. И в какой-то мере остается и сейчас – та великая литература XIX века. Недаром же Майкл Хоффман признавался: перед тем, как приступить к работе над сценарием о фильме про Толстого, прочитал все пьесы Чехова – наверное, чтобы приемы драматургии другого великого писателя помогли ему в будущей работе.
Железная хватка
“Железная хватка” – ремейк, оригинальный фильм с Джоном Уэйном был снят в 1969 году. Лента Джона Хэтауэя называлась, впрочем, как и фильм братьев Коэнов, “The True Grit”, но старая версия переводится как “Настоящее мужество”, а нынешняя – как “Железная хватка”. Парадокс вполне в духе Коэнов. Равно как и то, что постмодернистский вестерн (а значит, не совсем, всё-таки, вестерн), стал одним из самых кассовых вестернов в истории мирового кино.
“Железная хватка” – кино обо всем сразу. Это и Америка старого и недоброго времени, когда права человека не были национальным лозунгом, а выгрызались вместе с мясом у другого человека. Это и медитация над жанром приключенческого кино. Игра в игру.— кто же нынче в здравом уме и трезвой памяти будет смотреть вестерн на полном серьезе?
Серьезная не по годам девочка с помощью алкаша-маршала идет по следам убийцы своего отца. Дикая природа, дикие нравы. Стрельба и лошади. Виски и мрачные шутки. Змеи и цинизм. Искренность и вероломство. Разум и чувство. Гордость и предубеждение. Преступление и наказание. Ну, и так далее.
Новый фильм братьев Коэнов – тоже экранизация. Надо ли говорить, что совсем недавно в продаже появился литературный первоисточник – роман Чарльза Портиса? Хм, пролистав голливудские проспекты ближайших премьер, мы можем предсказать появление если уж не трети, то одной пятой книжной продукции! (Остается пожалеть, что в нынешнем году никто не берется за экранизацию “Торговца дурманом” Джона Барта или “Клариссы” Ричардсона. Впрочем, подобного рода список у каждого свой…).