Опубликовано в журнале Волга, номер 9, 2010
Родился в 1961 году в городе Пинске (Беларусь). Закончил Литературный институт им. А. М. Горького, стажировался в институте славистики Кёльнского университета (проф. В. Казак). С 1997 года живет в Израиле. Публиковался в журналах “Арион”, “Волга”, “Дети Ра”, “Знамя”, “Интерпоэзия”, “Крещатик”, “Новая Юность” и др. Автор поэтических книг “Мерцающий звук” (1996), “Прозаизмы” (2001), “Муравейник” (2008), “Алтын” (2009).
* * *
В чистом виде поэзия – без
филологии и украшений:
поздней осенью смешанный лес, –
строгость линий и стилей смешенье.
Елью выпито небо на треть
и берёзы озябли нагие,
лишь сорока не может не петь, –
чёрно-белая филологиня.
Два, а может быть больше, часа:
сердце – колокол, время как вата.
Среднерусская полоса
в океане Леванта.
* * *
Наступила весна со среды
на четверг, – и февраль не у дел,
графомания мутной воды, –
недержание и беспредел.
Но не вздумай читать её – плюнь,
на весенний забей балаган,
а читай тополиный июнь
с выражением и по слогам.
И запомни его навсегда,
как он таял и брал на испуг,
как искрился осколками льда
под-над речкою мартовский пух.
Однокласснице
ты в облегающем трико
после урока физкультуры
разводишь “химика” легко
на тройку в четверти амуры
кружат по кабинету и
один из них залётный кстати
бубнит о неземной любви
и неминуемой расплате
* * *
Запомни меня молодым
и память свою узаконь,
как помнит отчества дым
давно отгоревший огонь.
Дымили сырые дрова,
коптили чужой окоём,
и ты оказалась права,
запомнив меня стариком.
* * *
Моя расстроенная лира, –
три заржавевшие струны,
не сотвори себе кумира
из очарованной страны.
Как добровольное изгнанье
из райского небытия, –
моих очей очарованье,
глухая музыка моя.
Осень
Теперь она – никто
и звать её – никак:
в задрипанном пальто
и в старых башмаках.
Занюханный прикид
в начале декабря.
Прекрасна, как иврит,
невыученный зря.
* * *
Измученный правдой,
болезненно точный,
склонился над картой
картограф полночный.
В конце, как в начале:
и слово и ясли.
И карты совпали,
да звёзды погасли.
* * *
В согласии с самим
собой, который день,
состарившийся мим
изображает тень.
Но, боже сохрани
прожить ещё одну:
у времени в тени
у вечности в плену.