Опубликовано в журнале Волга, номер 9, 2010
СТИХИ НА АСФАЛЬТЕ
Адище города. Санкт-Петербург — Москва: Акт, 2010. – 64 с.
Это третья книга некогда тверского, а ныне московского автора Анны Голубковой. Две первые, “Школа жизни” и, в особенности, вышедшая в 2009 году “Типа о любви” создали Анне репутацию весьма интересного и многопланового прозаика. Появившийся вслед за ними сборник стихов носит очевидный отпечаток первой литературной “специальности” своего создателя. Это, безусловно, сказано не в укор: поэзия не может подпитываться исключительно сама собой, нуждаясь в притоке идей и смыслов от других жанров искусства.
Довольно часто, если не в большинстве случаев, разделение поэтического сборника на главы носит искусственный характер, определенный исключительно волею автора. Здесь же одиннадцать разделов книги различаются один от другого столь же очевидно, сколь различались бы отдельные рассказы, что позволяет говорить о каждом из них как о самостоятельной литературной единице.
Начать хочется с добрых слов, благо поводы для них существуют. Третья глава, “Стихи для покойной бабушки”, просто очень хороша. Плотные, лаконичные верлибры с неожиданным переключением смыслов, вмещающие в себя, как и положено настоящим стихам, гораздо больше того, что в них непосредственно сказано. Такое встречаешь не слишком часто, а в свободных стихах последнего времени – тем более:
С мешками под глазами от недосыпа
я еще больше похожа на свою бабку,
первую комсомолку города Ржева,
женщину с твердокаменным характером.
Мы никогда друг друга не любили,
временами же просто ненавидели,
но когда гроб стали медленно
опускать в могилу,
я внезапно поняла, что лишилась
какой-то своей очень важной части.
Мне от нее в наследство
достались – длинная шея и
низко нависающие веки,
из-под которых так удобно
отпускать презрительные взгляды…
Увы, начинается книга совсем другими текстами, например, такими:
с удовлетворением наблюдать
за своим пухнущим банковским счетом
следить за тем как увеличивается сумма вклада
размышлять о том на что это можно потратить
<…>
поколение сидящих по своим углам
открывающих утром глаза для того
чтобы зевнуть и с презрением отвернуться
от этого прекрасного благостно устроенного мира
поколение уныло бредущих на работу
<…>
работай, сука!
и не смей жрать пиво на улицах
и не вздумай прятать доходы от государства
и главное – не будь пессимистом
ведь уныние – это смертный грех
так утверждает господь бог
который тоже
хочет
тебе
только
добра
Отрывки из трех разных стихотворений столь слабо различаются по своему пафосу и энергетике, что вполне могли бы стать одним текстом. Беда лишь в том, что текст этот уже неоднократно написан, например, Валерием Нугатовым. И уже когда Нугатов писал его в четвертый или пятый раз, было не интересно.
Чтоб не возвращаться больше к явным неудачам, упомянем еще цикл “Насилие и секс”. В принципе, название указывает на явную ироничность представленных здесь стихов, но временами кажется, будто автор обращается к хроническим потребителям телевизионного юмора, способным воспринимать только совсем уж грубые гэги:
<…>
когда твоя кровь вытечет
на чистую мягкую землю
поцелую в еще теплый лоб
вскрою грудную клетку
достану твое лживое
остановившееся сердце
и съем
без соли и лука
Да, это вполне смешно и, если Анна хотела достичь комического эффекта, у нее получилось, но кроме такого эффекта, здесь, пожалуй, ничего и нет.
К счастью, оба наименее удачных раздела сборника довольно коротки, а в целом книга оказалась весьма интересной, и, повторюсь, разнообразной. Даже относительно схожие друг с другом главы обладают вполне внятными оттенками смысла. Скажем, цикл “Невротическое” во многом повторяет мотивы из открывавшего книгу “Адища города”, но стихи, представленные здесь, звучат совершенно по-иному. В первую очередь – за счет личного начала и парадоксального взгляда на мир блестящих стекол и тонких мониторов:
не хочу быть ни поэтом
ни прозаиком
ни даже литературоведом
хочу быть амебой –
расплыться
бесформенным пятном
по поверхности
воспринимать реальность
только через
слабое
подобие
осязания
По-моему, это гораздо убедительнее говорит об отношении к прожорливому городу, выбрасывающему отработанный материал на человеческие поля фильтрации, нежели прямое упоминание этих реалий в первой главе сборника.
А еще лучше получается, когда Анна забывает об этой самой нелюбви к офису (кстати, интересно было б почитать хорошие стихи человека, офисную работу обожающего: возможно ли такое?) и переходит на почти буддистскую позицию недеятельного созерцания. Например, цикл “Стихи, сочиненные по дороге к офису” состоит из сверхкратких зарисовок-наблюдений, дающих панорамную и, вместе с тем, обладающую резкостью и глубиной картинку:
девушки в метро
надменные
в сознании своей красоты
и высокой рыночной стоимости
Такой кивок Эзре Паунду: “Ну, мы ведь поняли друг друга, да?” Но в данном случае ирония спасает.
Или:
февраль
мокрая крыша
грибы спутниковых тарелок
в полдень поворачиваются
к солнцу
Можно, конечно, задавать риторические вопросы – что это? Стихи? Начало чудной прозы? Короткая проза как она есть? А можно просто с удовольствием читать. Второй вариант предпочтительнее, вероятно. Вообще, на вопрос: “Заслуживает ли книга времени, затраченного на ее прочтение?” ответ будет однозначно положительным. Более того, как это ни парадоксально, недавно вышедшая книга уже многими прочитана: цикл “Стихи о тяжелой жизни непопулярных поэтов” весьма популярен среди целевой аудитории – тех самых непопулярных авторов, ставших объектом насмешек:
***
большие беззубые поэты
бухают за счет маленьких девочек
тощеньких жалких девочек
некрасивых
но страстно
желающих
быть любимыми
поэты глотают коньяк
и делают вид
<…>
Останавливаться на всех главах книги бессмысленно: они действительно слишком разные и заслуживающие прочтения. Пожалуй, отдельно стоит упомянуть об Итальянском цикле – хотя бы за смелость попытки: все-таки Италия уже лет 200 как служит российским пиитам одним из главных источников вдохновения, отчего любое новое творение предстает на довольно ярком фоне предшественников. Повторов Анне, безусловно, удалось избежать – причем и в отношении формы, и в смысловом плане:
Между
Portofino и San Fruttuosoвверх и вверх
по бесконечной лестнице
вверх и вверх
по бесконечной лестнице
главное – не останавливаться
спокойным размеренным шагом
все вверх и вверх
по бесконечной лестнице
не обращая внимания на отстающих
вверх и вверх
по бесконечной лестнице
потому что такова
эта блядская жизнь
Вплоть до последних двух строк стихотворение это действительно шло вверх и вверх, и, очевидно, уже успело закончиться, а финал приземлил его, перевел на уровень интересной зарисовки. И текст этот для сборника в целом довольно характерен: здесь действительно много стихов, на поверку оказывающихся очень хорошей прозой. К счастью, иногда, и не слишком редко, случаются действительно серьезные поэтические удачи, и количество их серьезно превалирует над числом откровенно проходных текстов.