Рассказ
Опубликовано в журнале Волга, номер 11, 2010
Михаил Окунь
Родился в 1951 году в Ленинграде. Окончил Ленинградский электротехнический институт. Работал радиоинженером, литературным консультантом в ленинградской писательской организации СП СССР, редактором. Автор шести сборников стихов и двух книг прозы, а также публикаций в журналах, альманахах, антологиях в России, Германии, США, Финляндии. Сборник стихов “Чужеродное тело” (Гельзенкирхен, 2007) вошел в шорт-лист Бунинской премии-2007. Лауреат премии журнала “Урал” (2007) в номинации “Поэзия”. С 2002 года живет в Германии.
ТЮРЕМНЫЙ ФУТБОЛ
Шло лето 1986-го – второго года перестройки. Ленинградский обком комсомола усиленно осваивал новые “формы работы с молодежью”. Одной из них стали поездки “спортивно-культурных делегаций” в колонии для несовершеннолетних – “железный занавес”, до той поры надежно скрывавший исправительно-трудовые учреждения (ИТУ), начал тяжело приподниматься.
На одно такое мероприятие подписали, как относительно молодого литератора, и меня. Отказываться было себе дороже – в обкоме как раз формировали “группу поддержки” для поездки в Болгарию, на Универсиаду. И любая отмазка от выступления в колонии могла бы напрочь перекрыть дорогу на Балканы – к невиданному изобилию темно-зеленых пузатеньких бутылочек с этикетками “Слънчев Бряг”, “Плиска”, “Поморие”. Что в разгар непримиримой отечественной борьбы с пьянством и алкоголизмом приобретало особое значение. Да и некоторый опыт уже был – довелось выступать в лечебно-трудовом профилактории где-то за Павловском. А ЛТП мало отличались от ИТУ – во всяком случае, контингентом.
На площади перед обкомом в воскресенье утром нас ожидал “Икарус” Напротив, в ярко-синем небе, блистали купола Смольного собора. Народ потихоньку подтягивался.
Как выяснилось, нашу делегацию составляют в основном балетные юноши и девушки из театра-студии “Дорога”. Подобные молодежные труппы возникали в то время как грибы после дождя, – по “инициативе снизу”, так сказать. Нынче выделенные для них когда-то под репетиционные залы помещения на первых этажах занимают кафе или магазины.
Место впереди у окна занял разговорчивый толстяк. Рядом с ним расположился молодой человек спортивного вида. Подождав последних опаздывающих, наш автобус, несмотря на явное волнение спортивного молодого человека, отошел полупустой. Почему – выяснилось позднее и сыграло определяющую роль в этой футбольной истории.
Колония находилась в пригородном поселке Металлострой. Выступление состоялось в мрачноватом актовом зале и прошло, можно сказать, успешно. Толстяк, оказавшийся иллюзионистом, продемонстрировал изумительную ловкость рук, чем вызвал неподдельный восторг юных правонарушителей, отбывавших срок в основном за посягательство на чужую собственность.
Я произнес краткое слово о свободе и неволе и прочел несколько стихотворений – для надежности Есенина, – забыв, впрочем, объявить фамилию автора. После “Письма матери” (“Ты жива еще, моя старушка?..”) из зала послышалось одобрительное: “Классно, мужик!..” Но главный успех выпал на долю танцовщиц из “Дороги”.
Десятки горящих глаз ловили каждое движение гибких девичьих тел, прикрытых весьма скудно. В особо фривольные моменты одного танца, в котором две юные красавицы изображали в ненавязчивой форме однополую любовь, из груди несовершеннолетних страдателей вырывался общий мучительный стон. В какой-то момент показалось, что если сгустившаяся донельзя эротическая эманация толкнет юных воспитанников на сцену, то уже никакие воспитатели в погонах, сидевшие там и сям в зале, эту толпу сдержать не смогут. И тогда бедным артисткам придется туговато…
После концерта нас пригласили отобедать тюремной пайкой – для ознакомления, так сказать, с условиями содержания. Тут одна из девушек спохватилась, что забыла на сцене газовый шарф. В своем номере она изображала как бы борьбу с пламенем, роль которого играл ярко-рыжий лоскут легкой материи. В финале она отбрасывала его в угол. А подобрать шарф потом забыла.
Воспитатель, к которому девушка обратилась с просьбой поискать реквизит, лишь усмехнулся кривовато:
– Бесполезно – ничего мы уже не найдем.
А на недоуменный вопрос оплошавшей исполнительницы: “Да зачем же он им?!” – вновь ухмыльнулся и промолчал. Да, обрел какой-то юный фетишист ночную усладу…
– Ну, а теперь полчаса на отдых – и футбол! – бодренько заявил замначальника колонии по воспитательной части. В отличие от воспитателей, он был в цивильном темно-сером костюме и бордовом галстуке, и больше походил на дипломата мелкого ранга. Тут-то и выяснилось, почему наш “Икарус” был заполнен лишь наполовину.
Оказалось, что из команды заводского спортклуба “Металлист”, которая должна была в составе нашей делегации принимать участие в поездке, в наличии имеется только один защитник – тот самый молодой человек спортивного вида. Все остальные по какому-то невероятному недоразумению отсутствовали.
Замначальника опешил:
– Но ведь ребятам обещали футбол! Они тренировались, ждали…
И тут же, как тёртый дипломат, постарался исправить ситуацию:
– Матч нужно провести обязательно! Давайте попробуем составить команду из гостей.
Как ни странно, мы согласились на эту авантюру.
Мальчики из “Дороги” репетируют, танцуют, – значит, могут и по полю побегать. Толстяк-иллюзионист поддался на уговоры нашего единственного футболёра, которому хотелось, видимо, непременно отработать свой номер. Фокусника уломали стать “столпом обороны” – мол, бегать почти не потребуется. Ну а я…
Год, напомню, шел 1986-й. В эти дни в Мексике проходил чемпионат мира по футболу, на котором поначалу блистала датская “футбольная машина”, неожиданно с треском обрушившаяся в четвертьфинальном матче с испанцами. А одним из лучших в сборной Дании был 36-летний ветеран, полузащитник Мортен Олсен. “А я чем хуже? – подумалось с неоправданной самонадеянностью, – всё же, на год помоложе Олсена”. И согласился. Действительно, почему бы не размяться, не побегать с детьми? В последний раз выходил на поле стандартных размеров лет десять-одиннадцать назад, в студенчестве, когда работал летом в пионерлагере. Играл тогда персонал против первого отряда. Даже, помнится, хет-трик сделал. Но, с другой стороны, сколько воды (да и алкоголя) с тех пор утекло…
Нам подобрали какую-никакую форму и обувку (особенно пришлось повозиться с фокусником).
– Раз вы в нападении играли, встанете впереди, у их штрафной, – наставлял меня заводской полупрофессионал. – А я в защите. Буду вам через всё поле набрасывать. Может, и закатим.
Он из кожи вон лез, пытаясь организовать из нашей разношерстной толпы хотя бы подобие команды со своей тактикой.
Мы вышли на поле. Мать честная! – ему же ни конца, ни краю не видно. Но главное…
Перед нами стояли одиннадцать тренированных бритоголовых атлетов, большинство на вид лет девятнадцати – двадцати.
– До какого же возраста держат в вашей колонии? – тихо поинтересовался я у замначальника, который к этому моменту, скинув свой парадный костюмчик, уже преобразился в футбольного арбитра.
– До восемнадцати, – ответил он. – Но в крайних случаях имеем право оставлять и до двадцати.
По-видимому, эти самые, оставленные “на крайний случай”, и составили сборную родного ИТУ. Вот тебе и дети…
Игра началась. Проходила она исключительно на нашей половине поля. Бесполезно метался перед штрафной наш футболёр. “Столп обороны”, иллюзионист, оказался действительно “столпом”, точнее, столбом. Ловкость его ног, как выяснилось, значительно уступала ловкости рук. За весь матч он так ни разу и не коснулся мяча.
Субтильные балетные мальчики пушинками порхали по полю, выделывая невероятные па при соударениях с крепкими воспитанниками колонии. Впрочем, те старались играть корректно. Им, разумеется, было бы гораздо приятнее, если бы на поле против них играли “дорожные” девочки. Тогда, глядишь, у нас и был бы шанс…
Девочки же, тесно прижавшись друг к дружке, сидели на лавочке у поля под бдительной охраной воспитателей и тонкими голосками болели за своих. Хотя болеть было бесполезно – счет рос, как на дрожжах, и естественно не в нашу пользу.
Я сиротливо торчал у штрафной соперников под присмотром пацанчика лет пятнадцати, самого молодого в команде соперников. Видимо, ребята посчитали, что и этого будет вполне для моей нейтрализации достаточно. Время от времени паренек рвался в бой – убегал, забыв обо мне, на другую половину поля, к своим. Но грозные окрики вратаря возвращали его назад. “Значит, всё же остерегаются меня”, – удовлетворенно подумал я, хотя оснований для оптимизма не было. За весь первый тайм мяч лишь раза три-четыре летел в моем направлении. Но не долетал…
Второй тайм мало отличался от первого. Разве что, забив пятый гол, “колонисты” сбавили обороты и шестой мяч закатили уже словно по инерции. Матч шел к бесславному для нас завершению.
От нечего делать я, стоя рядом с опекавшим меня защитником, стал в шутку канючить:
– Эх, нехорошо так поступать с гостями! Разделали, как бог черепаху…
К моему удивлению, восприимчивый паренек принял мои слова вполне всерьез. Он пошептался со своим капитаном, потом с вратарем. И “чудо” свершилось!
В единственной контратаке мы в результате неимоверных усилий закатили мяч за лицевую линию соперников. Вратарь, пробивая удар от ворот, как бы случайно зарыл носок бутсы в землю и легонько катнул мяч ко мне, стоящему у линии штрафной площадки. Защитник метнулся, но явно без должного рвения. Удар! Вратарь исполнительно бросился в противоположный угол. Гол! Мортен Олсен мог бы мной гордиться.
Финальный свисток прозвучал сразу же. Итак, 1:6. Результат не слишком почетный. Впрочем, футбольная история знает множество примеров и гораздо более катастрофического счета. Вот, скажем, на уже упомянутом чемпионате сборная СССР со счетом 6:0 обыграла отнюдь не слабых венгров, а Уругвай с нашим счетом – 1:6 – слил моей любимой Дании.
На обратном пути девушки из “Дороги” стреляли в мою сторону глазками – что ни говори, а герой дня. Футболёр, кажется, раскусил истинную природу ответного гола и посматривал на меня иронически. А может быть, просто завидовал чужому успеху.
На следующий день ломило всё тело. Размялся, называется… Но зато в Болгарию всё же поехал.
Прошло почти четверть века – восьмидесятые, девяностые, новое время… Все они, соперники тогдашние, уже взрослые дядьки, за сорок. Татуированные, наверное. Хлебнувшие жизни. Или захлебнувшиеся ею. На футбольном поле уже никогда не встретимся. А на других “полях” лучше и не встречаться…
Постскриптум. А Мортен Олсен на последнем чемпионате мира в ЮАР был главным тренером сборной Дании. И хоть лавров она вновь не снискала – молодец, старина, – держится на плаву!