Опубликовано в журнале Волга, номер 7, 2009
Альманах “Илья”. Выпуск 8. – М., 2009.
Если на время отрешиться от всех тонкостей психологических классификаций, на свете есть два типа людей. В сознании людей первого типа с детства заложена некая житейская мудрость: все, что им нужно от жизни – это деньги, ибо все остальное можно банально купить. Люди эти, возможно, немного скучны и даже, возможно, примитивны, однако отмеченные недостатки с лихвой окупаются целостностью их характера и производной от нее (целостности) целеустремленностью. Принадлежащие ко второму типу индивиды внутренне гораздо сложнее первых, и, соответственно, их жизнь обычно развертывается по двум параллельным сценариям: либо они доходят до изложенной выше мудрости с очевидным опозданием (годам к тридцати), либо, что значительно хуже, вообще до нее не доходят. То есть, всю оставшуюся жизнь они подспудно, как и все нормальные люди, хотят денег, но только идут к их обретению не напрямую, а какими-то странными окольными путями. Например, всячески жаждая денег, они, тем не менее, уверяют себя и других в том, что хотят славы, известности, признания и т. д. Обычно пик подобного рода заблуждений приходится на период совершеннолетия и сопровождается серией роковых влюбленностей, а также первыми попытками литературно всю эту красотищу осмыслить и описать. Надо сказать, потребность в стороннем признании бывает в указанный период настолько сильной, что практически парализует и без того ослабленную бурлящими гормонами самокритику, заставляя молодых людей обоих полов гордо и без тени иронии именовать себя поэтами и писателями.
Необходимая для возведения в статус “настоящего” литератора инициация приходит по-разному (на мой взгляд, чем позже – тем лучше): в нашем случае в виде литературного альманаха “Илья”. Илья, по имени которого названо издание, трагически погиб в 1999 году, когда ему было девятнадцать лет. Остались полудетские литературные опыты, дискретная память друзей и боль отца. Постепенно, благодаря активности последнего, вокруг Ильи Тюрина сформировалось целое сообщество, объединенное не только Илья-памятью, но также Илья-премией, Илья-альманахом, серией книг финалистов Илья-премии и другими Илья-мероприятиями. Очевидно, что для начинающих поэтов и писателей, даже если они никогда не станут профессиональными литераторами, дебютная “столичная” публикация навсегда останется памятным жизненным фактом. Или, как об этом пишет один из авторов альманаха: “Илья-премия – это возможность начать свой творческий путь, серьезно начать, для молодого автора. Становишься финалистом премии, публикуют тебя в альманахе, и уже есть чем гордиться и чем размахивать – в литературном смысле. […] Илья-премия – это возможность открыть для себя новые возможности на пути литературного признания” (27). Честно говоря, я не вполне понимаю, что означает “размахивать – в литературном смысле”, однако общий смысл послания представляется вполне прозрачным.
Литературный статус, равно как и авторитет Ильи Тюрина растут прямо пропорционально расширению круга его почитателей. Теперь он уже не просто талантливый, трагически погибший юноша, но некий возвышенный назидательный пример, предуготованный небесами (Богом, Космическим Разумом) для вразумления нас, грешных. Как проникновенно написал об этом зрелый философ и поэт из Новосибирска: “Слава Ильи – не на уровне разборок, которыми кишит и дышит интернет. Его слава – в возвышении типа человека, в эволюции лица” (10). В полном соответствии сказанному оценки незаурядного, но, все-таки, мальчишеского творчества Ильи начинают ныне зашкаливать все разумные пределы. Например, эссе одного из лауреатов премии называется просто, но, как обычно говорится, со вкусом: “Столько большой воды. Аквапоэтика: Иосиф Бродский, Александр Пушкин, Илья Тюрин”. Такая вот прямая линия преемственности вырисовывается…
Сознательно не называю имен, старательно воздерживаюсь от каких бы то ни было оценок. О мертвом, как принято, или хорошо, или ничего. О живых… Нельзя сказать, чтобы содержание альманаха производило совсем уж гнетущее впечатление. Некоторые из представленных стихотворных подборок, как и несколько прозаических вещей, я мог бы с некоторой осторожностью определить термином “хорошие”. Можно было бы также отметить несколько стихотворений из подборки “юных поэтов, финалистов литературного конкурса Илья-премия”, но как судить о поэте по одному стихотворению? Наконец, автор, заявленный в “Содержании” саратовским и тем самым привнесший в процесс чтения альманаха некую интригу, при ближайшем рассмотрении оказался из одноименной Самары. Признаться, я не расстроился, я понимаю, что для любого жителя столичного центра два разных (!) города на “С” за МКАДом – это просто фантастика.
Чем дальше, тем, соответственно, субъективнее. Поэтому среди живых авторов отмечу, с одной стороны, Сергея Ивкина, который просто в силу благоприобретенного опыта знает, как следует писать стихи, чтобы их можно было называть литературой. Впрочем, указанный автор на настоящий момент уже есть человек в достаточной мере известный, с чего бы мне его особенно отмечать-то?! С другой стороны, отмечу стихи Ольги Дерновой, ибо эта девушка, работающая в библиотеке и практически не имеющая публикаций (единственная представительная – в “Волге” в минувшем году), умеет, как минимум, рифмовать, в отличие от (далее следует весьма внушительный список тех, кто ни рифмовать, ни даже “ритмовать” толком не умеет). Вот, ради нее, собственно, и существует, на мой субъективный взгляд, очередной номер “Ильи”.
Или для тех, кто пробьется, прорвется, протиснется в поэтическое пространство, невзирая на мои вполне откровенно артикулированные поэтические пристрастия. Ради всех их: живых и талантливых, тех, которым жизненно необходим плацдарм, место, с которого неизменно начинают наступление новые имена. Но только не надо входить в литературу туристом, с классической фразой “Я был здесь (в нашем случае – знал Илью, помню и готов признать его гениальность и даже всемирность его творчества), и поэтому я тоже крут и могу теперь размахивать в литературном смысле”. Нехорошо это как-то…
Впрочем, любителям рискованных сопоставлений готов подкинуть один факт, который, при соответствующем истолковании, может стать основой очередного высокопарного эссе. Если мне не изменяет память, Жан-Артур Рембо родился в 1854 году, а написал свое последнее произведение в 1873-м. Это означает, что его поэтический путь также завершился в девятнадцать лет. Полагаю, что если сравнивать поэтическое наследие Рембо и Тюрина, можно отыскать в них массу не просто интересных, а почти мистических совпадений. Ибо так же, как большинство людей ходит на двух ногах, большинство девятнадцатилетних поэтов пишет практически об одном и том же. Что же касается конкретных “этапов большого пути” формирования мифа, то любой читатель без труда найдет их в указанном издании, в рубрике “День за днем”.