Опубликовано в журнале Волга, номер 3, 2009
***
вбегаешь в небо по цикорию
теряя память но не силы
здесь некому продать историю
и тянется через низины
тень мегаполиса до полюса
здесь даже ветер с колыбели
не гладит а ерошит волосы
чтобы не плакали а пели
***
море выстрадано сушей
как монашкою жених
закажи-лежи-послушай
пошумит
и решается потрогать
ледяное горячо
это ноготь это локоть
и плечо
снится в руку воркованье
голуби ли влюблены
подметая рукавами
небо глубины
***
за Богом будущего нет
лишь вечность наперёд
она швыряет как щенят
и денег не берёт
она съедает оконча-
ни я у слов моих
ни ты у слов своих свеча
но пламя на двоих
ожоговые письмена
и нежность как была
покуда слепки не сняла
ключи не забрала
***
соберись — говорю себе — соберись
а потом оторви да брось
хорошо когда право есть на каприз
и курево на авось
хорошо когда плаваешь в дымовой
завесе осени выше крыш
а пошло оно — себе говоришь
и никто не зовёт домой
***
рядовым ли офицером
всё равно тебе аминь
через выцветшую в целом
половинную полынь
через выдохшийся ящик
несгораемых небес
и железок шелестящих
государев разновес
смерть летела
шелестела
зашибала барыши
выходи душа из тела
свет за мною потуши
***
После заката подсветка —
только от звёзд.
Сердце то птица — то ветка,
тополь — и дрозд.
Истово за листвою
весь он — как весть:
было — и нет,
но с тобою —
будет и есть.
***
Две смерти набирают высоту,
не торопясь, поскольку — без обмана.
Два человека смотрят на звезду
с двух берегов седого океана.
По молодости можно и не знать,
как остывают звёзды в одиночку.
У них есть время: слово досказать,
а у неё — судьба: поставить точку.
***
Своим путём через огонь летучий —
две жизни
(ни с одной — не по пути).
Два имени на несомненный случай:
забыв своё —
твоё произнести.
***
кружная дорога наружная клеть
мы слышали много пришли посмотреть
и нам показали плохое кино
где душно душе да и телу темно
но грело и пело как спирт на меду
уже и механика черти в аду
живьём приварили к монтажной скобе
а фильма крутилась сама по себе
уже и бандуру списали в утиль
а всё ещё дёргалась жжёная пыль
на пике свободы на скользком луче
на всаженном в горло скрипичном ключе
уже и скрипач из буфета ползком
а нам бы ещё хоть глазком
***
Приснилось —
солнечно в краю,
где мой апрель — вплотную к маю,
приснилось:
руку подаю через порог
и понимаю,
что оправдание пути
и настоящая свобода —
с ума и с места не сойти,
остаться деревом у входа.