Опубликовано в журнале Волга, номер 4, 2008
Олег Сивун. Бренд. Поп-арт роман. – Новый мир, №10, 2008
Мысль в тему: по Марксу – 3-я степень отчуждения – это отчуждение человека от его человеческой сущности.
Когда это читаешь, то неплохо бы иметь перед собой стакан с виски Jameson и баночку колы – чтобы удвоить атмосферу присутствия. Впрочем, можно просто вспомнить свой ежедневный путь на работу, учебу, или куда-то там еще. Рекламные щиты, витрины, люди в джинсах Levi’s, гламурные барышни, выпархивающие из дорогих бутиков. Черт возьми, можно просто включить телевизор. А вы еще не поняли, что загнаны в угол и никто не покажет, где выход? Впрочем, вас ведь итак все устраивает. Меня, наверное, тоже, иначе я был бы не с вами. Но где мне тогда быть? Я и так не с вами. Я даже не знаю кто я.
Появления такого романа рано или поздно стоило ожидать. Но пока непонятно: насколько рано он появился. Поколение российских яппи только начинает свой разбег. Не исключено, что книга пройдет почти незамеченной. А книга важная, по сути, это первый серьезный текст на русском языке, рефлексия которого целиком и полностью порождена новой социально-экономической формацией. Это не гневная критика, это просто честный взгляд изнутри. Ждете антиглобалистских лозунгов, призывов бить витрины в макдаках? Не дождетесь. Мы же все в одной лодке. И черт ее знает: куда она приплывет. Пока абсолютно ясно, что в этом месте будет скучно, пластмассово и безумно одиноко. Впрочем, уже так оно и есть.
«Я ем в McDonald’s, но я не такой толстый. Andy Warhol ел в McDonald’s, он совсем не был толстым. Может, дело в том, что я постоянно блюю после еды в McDonald’s и она не усваивается во мне в полном объеме? Я блюю после McDonald’s, но мне все равно нравится McDonald’s. Я уверен, что это просто какой-то дефект моего организма. McDonald’s если в чем и виноват, так это в том, что его еда вызывает привыкание».
Но витрину разбить все-таки захотелось: может, это какой-нибудь дефект моего организма?
Целая картина мира, построенная на брендах. И мир-то до боли узнаваем. Думать о мире брендами – это самый простой и самый естественный метод сегодня. Он дает результаты, близкие к действительности, наиболее адекватно отражает реальность. И не только социальную, этот метод отлично передает человеческое измерение. То есть уже не совсем человеческое – а то, что от него осталось в процессе упрощения.
Если хочешь описать новый дивный потребительский мир изнутри – удобно мыслить брендами. Это его язык, его мифология. Нужно вскрыть этот мир, принимая правила игры, – после возможно удастся из нее выйти. Хотя, это почти невозможно.
«Мы считаем себя индивидуальностями только потому, что носим одежду “независимых” лейблов, смотрим “независимые” фильмы, слушаем “альтернативную” музыку, ходим в “альтернативные” клубы и т. д. Человек не может различаться только по тому, что он потребляет. Человек может различаться только по тому, потребляет он или нет. Я потребляю, и поэтому я — как все. “Я пляшущая и поющая срань господня”, — как говорила обезьянка-астронавт своему отражению в “Бойцовском клубе” ».
Но если ты нашел в себе силы рискнуть – это уже полдела. Потребительский мир не приемлет риска, особенно если он не имеет отношение к деньгам. Только это прерогатива избранных – они не столько потребители, сколько рулевые с завязанными глазами (я не верю в теорию заговора; никто ни в чем никогда не виноват, — все виноваты во всем). Остальным это не по-карману. А если риск связан с осуждением общества – это не по карману даже Биллу Гейтсу.
Собственно, как построен этот роман? Очень просто. 26 небольших глав – 26 брендов; и о каждом из них написано несколько страниц, которые включают: фактическое описание (factum), «лирическая часть» (Punctum), Soundtrack (название песни, соответствующей тексту) и Bonus – нечто похожее на сценарий рекламного клипа. То есть форма фрагментарна; объединяющий элемент – человеческое измерение, личность автора и, конечно же, мифология. На личностном взаимоотношении автора с мифами, возникшими вокруг брендов, и строится эта книга. Фрагментарность текста не случайна. Более того, она органична и она отражает реальность. Не случаен и первый раздел – factum, он содержит только цифры и фактические данные.
«Все, что имеет сейчас значение, — это фактическое количество. Сколько денег на твоем счету? Сколько телевизоров у тебя дома? Сколько ты посмотрел фильмов? Сколько лет ты работаешь? Сколько гигабайт памяти в твоем ноутбуке? Со сколькими девушками ты переспал? (Сколько из них были девственницами?) Сколько раз ты занимаешься сексом (в неделю, в месяц, в год)? Сколько килограммов мне надо сбросить к пляжному сезону? Сколько раз ты был за границей? Сколько продано экземпляров этой книги? Сегодня можно зачеркнуть вопросы типа “кто виноват?” и “что делать?”, современный вопрос только один – СКОЛЬКО? Никого не интересует содержание, всех интересуют факт и количество этих фактов».
Таким образом, достигается единство формы и содержания. Soundtrack и Bonus довершают картину. В итоге имеем атмосферу рекламного ролика с вкраплениями ЖЖ. А внутри этого атмосферного явления мы встречаемся с лирическим героем. Если коротко, то он одинок, несчастен, у него достаточно денег, удобства и комфорта; он живет в мегаполисе, пьет Coca-Col’у, ест вMcDonald’s, покупает продукты в супермаркетах, имеет три кредитных карты VISA, фотоаппарат Kodak, которым никогда не пользуется, мебель из IKEA, телефон Nokia, телевизор SONY, любит Andy Warhol ’а, но не столько как художника, сколько как миф, в холодильнике у него всегда припасена бутылочка Jameson’a… ну и что-то там еще. В общем: он потребитель, винтик, часть обезличивающей экономической системы. И он ясно осознает все это.
«Реклама в обществе потребления может сделать человека счастливым, если поверить в нее как в религию. Я же воспринимаю свое потребление как данность, а не как счастье, потому что я уже давно крещен в другой вере и не могу принять мир рекламы как нечто божественное. Я давно перестал думать о счастье. У меня есть теперь только множество удовольствий и одно несчастье как плата за них».
Конечно, сегодня обильная потребительская корзина – это лишь мечта большинства населения в нашей стране. И кто-то может возразить: с жиру бесятся, выдумывают себе проблемы. В этом и состоит главная опасность: возможность потреблять без ограничения особенно притягательна, пока ее нет. Идеологически общество потребления уже победило как в нашей стране, так и практически во всем мире. Coca-Col’a есть везде.
Большая часть социально активной молодежи мечтает работать в крупных корпорациях. Кстати, не только ради денег. Это еще и престижно – работать на известный бренд. Администрация президента РФ – тоже бренд. Общество потребления уже здесь, и это нисколько не меняет тот факт, что уровень жизни населения оставляет желать лучшего. Механизм запущен, общественное сознание уже изменилось. Потреблять – это главная потребность российского общества не меньше, чем американского. Разница только в возможностях эту потребность реализовать.
Чтобы больше производить, нужно больше потреблять. И это уже не обоснованно потребностями человека, это обоснованно потребностями экономики, которая обретает автономию и становится независимой от реальных человеческих нужд. Это замкнутый круг, превращающий человека разумного в человека потребляющего. Есть, правда, такие мелочи, как экология или исчерпаемые ресурсы, но кому это все нужно в атмосфере массового безумия? Человека больше нет, он умер. А чего мы хотели, если Бог умер еще сто лет назад; мы и так прожили слишком долго.
Человек больше не властен над собой. Он сталкивается с огромным массивом информации, получаемой через телевидение, радио, Интернет. Информация эта обрабатывается весьма поверхностно (ее слишком много) и она, как правило, искажает действительность. Мир, который мы видим в телеприемниках, сильно отличается от реального. Тотальность этого информационного давления приводит к тому, что мы скатываемся в виртуальность. В жизни отдельного человека виртуального мира количественно становится едва ли не больше, чем мира реального. Происходит смешение реальности и виртуальности. Реальность уже воспринимается нами ущербно.
«При помощи техники и электроники мы получили такое расширение наших чувств, как говорил Маршал Маклюен, что чувства наши просто стерлись, как кусок мыла. Это теперь не чувства, это культи чувств, а их функционирование возможно только при помощи протезов-гаджетов. Только они обеспечивают нашу жизнедеятельность. Мы все на аппаратах искусственного дыхания, и нам всем нужна срочная эвтаназия, чтобы родиться заново».
Кроме того, СМИ являются тем средством, с помощью которого людям внушается, что они должны покупать, как они должны одеваться, в конечном счете, как они должны жить. Внушается образ жизни. Конечно, такое давление существовало всегда, но тотальность СМИ очень сильно сужает возможность самостоятельного, критического мышления. Эта уже не прямая, явная пропаганда. Это такое внушение, которое оставляет иллюзию самостоятельного выбора, ибо оно не позиционирует себя как некое направленное воздействие, оно действует незаметно и обращается не к сознательному, а скорее к бессознательному и подсознательному (вплоть до использования НЛП, выработки определенных условных рефлексов). Оно обращается не к разуму, а к иррациональным страстям человека. Вся «массовая культура» направлена на это. Реклама, журналы, телепередачи, телесериалы, песни поп-исполнителей агрессивно, но незаметно утверждают определенные стандарты жизни, отличительным признаком которых является массовое отупение и потеря способности к самостоятельному мышлению и действию. Это самый эффективный способ создания суперконформистского общества. Безличная тотальная власть над индивидуальной жизнью превратила человека в средство для бесконечного, бессмысленного экономического роста. Это власть экономики над человеком, власть бездушной общественной машины над индивидуумом.
«Эпоха скуки всегда делает так, чтобы мне чего-то не хватало, чтобы я чего-то хотел, но сам не знал чего. Общество изобилия — это еще и общество тотального дефицита, поэтому оно уже и не общество изобилия, а общество постизобилия. Постоянное чувство скуки, в конце концов, заставляет меня обратиться к поп-культуре или пойти в супермаркет затем, чтобы понять, что мне нужно. Мне ничего не остается, кроме как стать частью эпохи скуки, чтобы сбежать от скуки. Я трачу деньги. Я трачу себя. Я приобретаю другого. По большому счету, я перестаю жить своей жизнью. Я отказываюсь от нее».
Если бы у меня были деньги я бы, возможно, нюхал кокаин. Это честнее и интереснее, чем пить кока-колу. К тому же это тоже своеобразный вызов обществу. Общество выбирает комфорт, ты выбираешь наркотики – протест ясен и примитивен. Даже слишком. Хантер Томпсон написал совсем не бредовую книгу[i]. Только и этот путь заканчивается стеной; ни капли света.
Но вообще-то обо всем этом уже написано, и довольно много. Керуак и Коупленд, Паланик и Томпсон, Кизи, Хаксли, Буковски, Лу, Бегбедер и многие другие. Нет нужды называть всех. Об этом писали, но писали на Западе. И сегодня книги этих писателей для нашей страны гораздо актуальнее, чем многое из того, что красуется в книжном магазине на полке с надписью «Современная русская литература». Олег Сивун, конечно, вписывается в эту ветвь западной традиции. Но она только прививается к дереву русской литературы. Это не плохо, это – неизбежно. Они уже прошли то, что мы проходим сейчас. Глупо не воспользоваться чужим опытом. Было бы еще хорошо не повторять чужих ошибок, но на грабли мы уже наступили, что тоже было неизбежно; это магистральная линия развития западной цивилизации (а мы ее неотъемлемая часть); остается ждать очередного удара по лбу и попытаться его смягчить.
Олег Сивун одним прыжком попал в авангард молодой прозы. Он прямо заговорил о том, что в общем-то всем известно, что витало в воздухе но не находило адекватного выражения. Но он находится в некотором отдалении от остальных молодых писателей. Его невозможно отнести ни к одной из литературных кучек сегодняшнего дня. Более того, он вообще не литературен. В хорошем смысле этого слова.
«Поп-арт — это не жанр искусства, это способ осознания действительности».
Наша литература до сих пор не изжила игровое представление о самой себе. Мы пожинаем плоды постмодернизма. Сегодня литература – это игра. О чем бы она ни была, и как бы не называла себя («новый реализм» например), она остается искусственным довеском к нашей жизни, а значит она, по большому счету, бессмысленна. Но Олег Сивун написал не что иное, как исповедь, пусть и с таким причудливым подзаголовком как «поп-арт роман». Формально «Бренд» – постмодернизм чистой воды. Сивун играет на поле культуры, возникает немалое количество межтекстуальных связей, переплетение образов, мотивов. Но все это не важно. Дело в том, что по авторскому ощущению себя в мифологическом пространстве брендов и вообще в современном раздробленном мире – этот текст не имеет к постмодернизму никакого отношения. Это тоска разорванного, фрагментарного сознания по утерянной гармонии, по собирающему мировоззрению, тоска по Единому; тоска человека по самому себе. Горькая, подчас даже циничная ирония Олега Сивуна, в конечном итоге – не принимает мира, шагающего из телеэкрана. За ней всегда стоит грусть. А постмодернизм не умеет грустить, он прячется за смешное или страшное, – прячется за все мимолетное.
Я иду по улице и пью Coca-Col’у. У меня нет денег на кокаин. В голове играет песня Аквариума «Аристократ». Над головой синее небо. Хочется быть счастливым, хочется быть свободным, хочется быть для кого-то, хочется просто: хотя бы быть.
18.10.2008 суббота 2.52