Опубликовано в журнале Волга, номер 3, 2008
Алексей Слаповский. Пересуд: Роман — М.: Эксмо, 2008
Новый роман Слаповского, на первый взгляд представляющий для читателей вполне образец жанра, по-голливудски щедро приправлен экшеном и не особо замаскированными намеками на “героев нашего времени”. Сделано это так явно, что читателю ничего другого не остается, как с головой уйти в переживания пассажиров маршрута “Москва-Сарайск”, захваченных сбежавшими бандитами, проглотив вместе с наживкой неизбежные для такого рода схем карнавальную гротесковость характеров, ситуационность повествования и моралите.
Но все-таки “Пересуд” больше хочет казаться триллером – вполне уважаемое, кстати, желание, — чем он есть на самом деле. Не так давно на вопрос интервьюера из журнала “Афиша” “Чего вам не хватает в русской (современной – А.А.) литературе” Слаповский немедленно ответил: людей и идей. Мне кажется, что именно в таком порядке эти два основных ингредиента и объясняют притягательность прозы А.С. Причем ясно, что рецепт далеко не новый, но удачно адаптирован автором для современников.
Итак, междугородний автобус, конечный пункт маршрута которого – все тот же Сарайск, Йокнапатофа Слаповского, которого с Фолкнером в прозе роднит пожалуй что только разгул страстей и гражданский пафос южанина. Но в этот раз Сарайск так и останется недостижимой точкой в путешествии, автобус-ковчег туда не доплывет. И не только потому, что в сюжет вмешиваются уголовники, а в большей степени из-за того, что каждый “виновен, но невменяем”. Две строчки из стихотворения Тимура Кибирова, взятые в качестве эпиграфа, очень жестко задают не только обвинительный тон, но и правила, по которым следует читать роман. Не секрет, что читатель обычно ассоциирует героя произведения с автором с той или иной долей условности. Но здесь, во-первых, полноправных героев много – двадцать три, это если не считать милицию. Во-вторых, в результате оказываются виноватыми все, и среди них вряд ли можно отыскать альтер эго писателя, и видимо еще и поэтому автор отказывает своим героям в достижении цели путешествия. Ну нет им места на их пути, где их ждут хотя бы покой и воля. Наоборот, желание остановиться громко высказывается чуть ли не всеми персонажами постоянно.
Вообще затеянный уголовниками пересуд, театрализованные диалоги “Ваня против Сталина”, опять-таки маньяк и олигарх, под масками которых угадываются известные лица нашей новейшей истории – эти приемы сейчас очень даже на слуху. Если не слишком далеко ходить, свежая переделка фильма “Двенадцать разгневанных мужчин”, например, не находите совпадений? Мне же больше вспоминается роман другого американского классика – “Заблудившийся автобус” Джона Стейнбека, но взятый в зеркальном отражении. У Слаповского пассажиры “раскачивают” автобус, чуть ли не переворачивают его, у Стейнбека общими усилиями выводят на дорогу. И, конечно, в “Пересуде” никакого единения в финале не предвидится, короткими фразами дана только сухая статистика, словно списанная из милицейского протокола: столько-то умерло, столько-то ранено, остальные не пострадали.
Получается все-таки, что именно в этом романе для автора идеи важнее людей, которые зачастую просто выступают их носителями. Поэтому мне интереснее было читать не описание действа – его в романе с избытком, но внутренние монологи персонажей, объясняющие их логику, прежде всего логику их появления в романе. Есть и причины их исчезновения, но тут уж читатель должен для себя решить сам, почему в живых оставлен тот или другой герой.
В этом смысле “Пересуд” — вовсе никакой не триллер и не экшн, а самый настоящий роман. И, пусть это звучит немного странно после всех попыток жанровой прописки, роман этот – русский. Вот, к примеру, Артем, молодой напарник водителя Козырева, ведь именно он предлагает перевернуть автобус и пытается оказать сопротивление бандитам. И в тоже время он, несомненно наиболее деятельный и положительный персонаж, проспавший половину дороги, а значит и событий, на лежаке — вполне современный вариант Ильи Муромца. Жаль только, что терпящий поражение вариант.