Опубликовано в журнале Волга, номер 1, 2008
Игорь Алексеев. Если дорога. Стихи. – Саратов, 2008. – 114 с. Редактор и автор предисловия Андрей Тавров.
Книгу стихотворений, вышедшую уже после смерти саратовского писателя, предваряет статья Андрея Таврова “Путь поэта”, в которой в частности говорится: “Стихи Игоря Алексеева, его новая книга – уникальны. Он силой вещей, мне пока недоступных, в результате нелегкой болезни оказался в тесном соседстве со смертью и тем ничем не отличается от нас… Но у него все стало конкретным и определенным. И определенность ситуации Алексеев принял как вызов и, как прежде осваивал одну сторону Жизни – жизнь, так теперь осваивает другую ее сторону – смерть…” Ну, наверное так. Хотя “осваивает” какой-то уж слишком холодный глагол по отношению к стихам Игоря. Его вызов скорее сродни скоморошеской смелости перед всесильным князем, смертельной храбрости шута. “Страшно так, что хочется острить…” – эта формула отчаянного преодоления, а не скучной повседневной работы.
“Если дорога” – очень живая и хорошо составленная книга, стихи в ней, насколько я могу судить, расположены почти в хронологическом порядке: от традиционных для Алексеева достаточно жестко сформулированных личных тем до “песенок” и баллад в духе знаменитого “Окурочка” Алешковского. Пафосные стихотворения, а их у Алексеева всегда было немало – говорю об этом не в укор, скорее для обозначения особенности поэтики, – в этом сборнике занимают немного места, да и в них в финальных строчках пробивается какая-то новая для автора уговаривающая, просящая интонация.
Тем не менее, те самые конкретность и определенность, о которых пишет Тавров, помноженные на предельную точность в оценке собственных сил делают Игоря Алексеева поэтом.
Мне много от жизни не надо:
еда да вот эта тетрадь.
Соседи линяют в Канаду.
Мне как-то на это насрать.
Линяет в стиральной машине
на светлую – тёмная ткань.
Мила инвалиду-мужчине
губернская тмутаракань…
Таких ярких, цепляющих строчек в книге с избытком. Как и перекличек с классиками – с Мандельштамом (“Жизнь от первого лица / отследить…”), Хлебниковым (как в процитированном выше фрагменте), Рыжим, Новиковым и другими поэтами, попадающими в поле его интересов. Любопытно, что некоторые рифмы у Игоря заставляют вспомнить пост-футуристические стихи Елагина, что, видимо, не задумывалось автором нарочно. Вот совпадение с другим значительным саратовским поэтом Александром Ханьжовым – это вряд ли случай, но, говоря на похожие темы, и тот и другой скорее спорят, чем соглашаются.
День Победы – красный шелк,
как прекрасно ты прошел!
По булыжнику – парадом,
по бумажнику – пиратом…
День Победы…
Как заплеванный померк
мой рублевый фейерверк.
Опростали нас друзья,
не осталось ни копья.
Я шажком, шажком, шажком
вдоль по Питерской пешком,
вдоль по Набережной, где
тени пляшут по воде,
где на пристани толкутся
резервисты-лилипутцы,
где кайфуют у кафе
голиафы в галифе.
Александр Ханьжов, 1970 г.
Девятое мая – пора шашлыков.
Мы катимся вдоль постаментов облезлых,
Стоящих кружком стариканов железных
с медальной броней на груди пиджаков.
Мы едем надраться под дым шашлыка.
По дури залезть в ледяную протоку.
И сразу замерзнуть до дрожи жестокой.
И вновь накатить граммов сто коньяка.
Весь этот кураж издевательски странен.
Мы будто забыли под пьяный запал:
у каждого дед был убит или ранен.
А мой, тот и вовсе без вести пропал.
Игорь Алексеев, 2007 г.
И все-таки лучшие стихи Алексеева вовсе не о войне или о смерти, а о быте, пожирающем человеков, которого автор, как шаман, заговаривает “последними словами”. В этом смысле название книги мне кажется очень удачным, словно отводящим удар, в отличие от броских, но слишком “заданных” в предыдущих сборниках “Трамвай живых” и “Русский день”.