Цикл стихов
Алексей Дидуров
Опубликовано в журнале Волга, номер 1, 2000
Алексей Дидуров
Дачные песни
(цикл стихов)
Владимиру Качану
Ровесникам
Когда-то были мы. В стране холста,
На коем нарисована шамовка,
Мы думали: нам не прожить полста —
Нас кончат сплин, шизарня, поллитровка
Или какая тихая война
За счастье незнакомого народа.
А чья вина? Москва-река темна,
Лишь звёзды в ней багровей год от года.
Но жизнь тем и права, что не нова
В количестве и качестве сюрпризов,
И тяжко повернулись жернова,
И засветило нам табло “на вызов!” —
Нам повезло: восстанье, душ Шарко
С небес, не обещающих подмоги,
Что нынче поминаем под Гюго,
Рассол и киселёвские “Итоги”.
Кто старше — тем хоть кол теши на лбу,
Кто молод — у того разборки проще,
А нам впаяло время, как судьбу,
Усмешку после выходов на площадь.
Развод со словом, бесполётность дел,
Крик оказался пшиком, пшик — великим,
Удел, который снился, нас раздел,
А общий анус сделался двуликим.
На Страшном, как хотелось бы, Суде,
Где взятки гладки, но так сладки пренья,
Вопрос, какой нас ждёт: “А судьи где?”,
Настолько мелок иск для рассмотренья.
Наш слоган поколенческий: “Минет —
Бюджет и силы не ведёт к растрате”.
Когда-то были мы. Теперь нас нет.
Есть “ноль” в графе “Задолжность по квартплате”.
А в той стране, куда нельзя теперь,
Там, где мы холст дырявили в гордыне,
Никто не знал, что за холстом есть дверь.
На ней замок. Но нет ключа. В помине.Неотвратимое
“Когда выпадут зубы и волосы…” —
Так шутил я в далёкие дни.
“Когда выпадут зубы и волосы…”
Вот. Уже. Выпадают они.
Уж не чаю я деву упругую
Охмурять, чтобы с ней переспать —
Ведь во сне и храплю я, и пукаю,
Охмурив же, придётся с ней спать…
“Что? Чего?” — она вскочит, напугана,
“Ничего, — пробурчу, — это я…”
Тут она и учует: напукано.
И уйдёт, своё “фе” не тая.
И мои накопленья духовные
Все останутся снова при мне,
И ударюсь я в грёзы греховные,
Одинокий, как Ельцин в Кремле.
Но не след мне печалиться-каяться,
Наступившую пору кляня:
Мне отныне так много икается —
Это значит, что помнят меня!
Ибо жил я покорен безумию
Не во благе пребыть, но в чести.
К безволосию или беззубию
Притчи жизни моей не свести!
У окна
Окно в зелёный тяжкий мрак
Перед большой грозой,
В котором чертится зигзаг
Усталой стрекозой,
В котором через огород,
Наспавшись у ворот,
Ступает с понтом старый кот,
Мудрец и живоглот,
Окно, в какое метит гром
И языки плюща,
И смотрит пугало с ведром
И в рубище плаща,
Окно, в котором столько черт
Июля на Земле,
И даже дева на десерт
На кожаном седле,
Окно, в котором рассекло
Мир блицем с вышины,
И бьётся бабочка в стекло,
Как сердце тишины,
Вот-вот разверзнется зенит,
Обрушатся моря,
Но целый миг комар звенит,
Желанием горя!Фреска
Сталин, Рузвельт, Чан Кайши,
Срок сдавать статью…
За трамвайные гроши
Наняли судью…
Никому я не судья
(Хоть ясна вина) —
Есть у каждого судьба,
Есть на всех одна:
Место, время, правил свод.
Стройки на песке.
И над всеми кукловод —
Сам на волоске.
…А за полем далеко
Ходят тени гроз,
И в посёлок молоко
Частничек привёз —
У него в уме “грины”
И словцо “кошмар”,
А враги его страшны —
Слепень да комар.
Вид с холма
Июль — и лето пополам.
И — тяга день-деньской
Дороги мерить по полям
С собакой и тоской.
И, наблюдая даль, и ширь,
И шоу облаков,
Грустить о граде, в коем жил,
Каков бы ни таков.
Шмыгнула мышь, и тень крыла,
Как тень от пятерни,
С нездешней лаской провела
По ёжику стерни.
Овчарка роет, будто клад
Учуяв под собой,
А клад — закат и весь расклад,
Зовущийся судьбой.
Взойдёшь на холм — куда ни глянь,
Призывен белый свет!
Но свыше указала длань:
“Всё здесь!” — и спору нет.июль 1999 г.