Алексей Александров
Опубликовано в журнале Волга, номер 2, 1999
Алексей Александров
Кузнечик
Когда в ладонях пойманный кузнечик
Развалится на сотни шестерёнок,
Ещё боясь, что, бросившись навстречу,
Его устройства не поймёт ребёнок, —
Услышу песнь, что рвётся из потёмок,
Хотя без слов, но обещаньем речи…
И может боль его очеловечит,
Порвав узлы привычек и пелёнок?
И скачет он в своём х/б зелёном,
Выстреливая медленной картечью,
И замолкает в гуле отдалённом
Разноязыкой жизнью Междуречья.
* * *
Здесь поэзия — где ночевал,
Из надтреснутой чашки отпил.
Среди сбитых в комок одеял —
Ледяное касание. Сил
Не хватило, чтоб вызвать из сна,
Мотыльку. А в подушках щека
Вдруг уже холодела, узнав
До малейшего всё пустяка.
Так, объятий бежав, говорю,
Что луна подглядела хитро,
А разбойничий требовал люд
Отплатить за спасенье ребром.
Здесь, где врали мне учителя,
И травой зарастающий след
Пёс, бегущий за мной, потерял
И сверялся по списку примет.
В окруженье
Как в болотах, в погибельной чаще,
Где шипящих и свищущих птахой
Можно тварей представить со страху
Только так, не во зле настоящих:
Во шеломах с рогами, с мечами;
В кровью политых куртках на деле
Шли они, узнавая плечами
Тяжесть первой победной недели.
Тот, кого покусает комарик,
Сыпет крошки махры на газету.
Воздух терпкий, что даже кумарит
После пары глотков. Не посетуй,
Вот тебе, знаменосец, закуска.
Наша кочка, что холмик могильный.
Не поморщившись, водкою русской
Поливаем печёнку обильно.
Потемнело. И хлопанье крыльев
Говорит о возможном итоге,
Прометеевом славном бессилье,
Где его и оставили боги.
Разве можно клевать алкоголем
Сильно порченый в сумерках орган?
Огоньку я спросил у парторга —
Он, насупясь, поднялся, как Голем.
Загорелась и пала ракета,
Засветив и оставив на снимке
Тех бойцов, у которых в анкетах
Лишь чернильная вязь по старинке.
Куда нас денут
Рыбак выгуливает рыбку
На поводке из грубой лески,
А ветер мне доносит скрипки
Покорный звук, хотя и резкий.
Всё неустойчиво и хлипко,
Картинка крошится, как фрески.
Куда пойдём, держа в запасе
Пейзажи прожитого лета
И птицу, что боится басни
Нравоучительных куплетов,
Табличку скучную на кассе,
Где все закончились билеты?
Без страха совершать и делать,
Горя провинциальной злостью,
Мы в двери втискиваем тело,
Как в пасть дворовой шавки кости.
Чтоб пятки не хватала стерва,
Хоть корку хлебную, а бросьте.
А коли век кончаться вздумал,
Мы встанем возле изголовья,
Смычком легко водя по струнам,
Беззвучно, но с большой любовью.
И нас распустят, как Госдуму
На лето, но с одним условьем:
Чтоб мы совсем не ради денег
Искали выход в те пенаты,
Где поплавок, как неврастеник,
Не дёргался б, или куда ты
Хотел попасть — куда нас денут,
Когда закончатся дебаты.
Ситуация
Когда сочиняет природа
Холодное небо, когда
Линейкою нот в непогоду
Гудят о своём провода, —
Пришлют горожанам известье,
Что надобно время менять,
Усадьбы громить и поместья,
Фиту забывая и ять.
А в целом течёт, как обычно,
Спокойная сытая жизнь
В заботах о счастии личном
С общественной пользой, кажись…
И как неохота на службу
Идти! А мосты, телеграф
Захватывать всё-таки нужно,
У вахты ключи отобрав.
* * *
Очини карандаш, нарисуй
Эту сетку непрочную струй,
Этот ветхий и сказочный невод.
Только где твоя рыбка, старик?
Я и сам попадаться привык,
А сегодня остаться бы мне вот
Где-нибудь за столом впопыхах,
Где гитара с роялем в кустах,
И какой-нибудь скромненький повод.
Лучше так: за приезд — за отъезд —
И подальше с насиженных мест,
Чтоб узлом не затягивать провод.
И фонарик от нечисти круг
Вновь очертит, и мнительный вдруг
Без особой на это причины,
А прицепом за мыслью шальной,
Что вокзал у тебя за спиной,
Померещится чёрт из машины.
Дождь ноябрьский, какое число?
И в руках не весло — ремесло.
Значит, выплывешь к воздуху, если
Не забудешь родимую речь,
Чтобы было чем губы обжечь
Задремавшему в дедовском кресле.
Исполнитель желания
Ёлка наряжена, куплена водка,
Закусь какая-то есть.
В голосе мнится усталости нотка —
Только гляди веселее, молодка,
В дали, откудова весть
Скоро тебе с телеграммою срочною
Или же пёхом с гонцом
На дом доставят: по памяти точное
Вот содержанье: во вторник полночное
Действо, и надо лицом
В грязь не ударить — готовь угощение,
Мужу презент не забудь.
Вдруг и случится тогда превращение?
— Аз и воздам за тебя отомщение! —
Ангелу сказано в путь.
Вот он летит, исполнитель желания,
С бомбою девичьих грёз
Мир запалить для тебя на прощание,
Чтобы исполнить уже обещание,
Данное в шутку, всерьёз.
Весна
Весна, точно Лазарь из гроба,
Для жизни опять восстаёт.
Суровая эта особа —
Слезу источающий лёд.
И камни, нагретые телом,
И птицы, летящие вспять,
Пускай бы она и хотела,
Не в силах хоть что поменять.
Четырнадцать гвоздиков ржавых
Во лбу полукругом торчат,
В руках — булава и держава,
В устах — поцелуи и яд.
Хватив веселящего газа,
И я принимаю в расчёт,
Нечаянно выцепив глазом,
Как роза меж рёбер растёт.