Иван Шульпин
Опубликовано в журнале Волга, номер 7, 1998
Иван Шульпин Песенки про речку
1
Друг от друга мы живём с милой недалечко,
Но меж нами — вот беда! — протекает речка.
Обходить её кругом — никакого смысла.
Я решил построить мост вроде коромысла.
Взял топор и ну строгать, путь мостить к подружке.
И поплыли по реке, словно чайки, стружки.
2
Бежит речка-ручеёк,
Через речку — мостик.
Приходи ко мне, дружок,
Через мостик в гости.
Угощу тебя чайком,
Пряником попотчую.
И уйдёшь ты вечерком
Иль глубокой ночью.
А у речки, где всегда
Соловей пощёлкивал,
Соскользнёт к тебе звезда
Как по нитке шёлковой.
Донесёшь её до сна
На своих ресницах.
И пускай тебе весна
Будет долго сниться!
3
Ещё река твоя во льдах,
Ещё мой чёлн на берегу,
Но я с терпеньем не в ладах,
Весны дождаться не могу.
Скорей, скорей истай твой лёд,
И пусть откроется река,
И пусть по ней меня несёт
Вдоль молодого тальника.
И будет долго в лоне волн
Меня река твоя нести
И обнимать мой влажный чёлн,
А я грести, грести, грести…
Сауна
Я, конечно, патриот,
Но тот финн был парень славный,
Что построил баню-сауну
И зазвал в неё народ.
Хоть нерусский это пар —
Распрямит, уймёт хворобу,
Сил придаст мужскому роду,
Женскому добавит чар.
Вон, смотрите, мужичок
Влез на самый верхний ярус,
Приукрасился стеклярусом
Овощ, слывший за стручок.
А у женщин на полкй
Кольца вьёт жар-парикмахер,
И стоит, как спирт в рюмахе,
Бабий пот в крутом пупке.
Я, конечно, патриот,
Но тот финн был парень славный,
Что построил баню-сауну
И зазвал в неё народ!
* * *
За лесами, за горами —
Окна, полные герани.
Я когда-то, ранней ранью,
Любовался той геранью.
Я не помню, был ли запах
В её огненных накрапах…
Но и в пасмурном апреле
В наших окнах зори рдели.
И от жаркой той герани
Занавески выгорали!
* * *
У русского сердца немного дорог:
Лихая гульба — иль монаший острог.
Любить — так весь мир до конца,
Убить — так родного отца.
У русского сердца немного дорог,
Поэтому тянет всегда за порог.
Воспоминание о солдатчине
Ленкорань — это лебедя крик,
Мелодичный, серебряно-звонкий,
Будто с Волги далёкой проник
Колокольчик со свадебной гонки.
Ленкорань — это чайки полёт
Над волною, над утренне-алой.
Ленкорань — так труба нам поёт,
Отдаваясь в крутых перевалах.
Ленкорань — начинается день
Этой песней солдатской побудки.
Из-за моря встаёт голубень,
Как в России цветут незабудки.
* * *
Никогда я не был таким нежным,
Как во время службы в армии.
Никогда, ни позже ни прежде,
Не ждал я так писем маминых.
Не то чтобы был я маминым сыночком,
Я был солдатом на равных с прочими.
Только, может, почаще перечитывал её строчки
И видел многое ещё и между строчками.
Она писала: переживать не нужно,
Девки вообще на это дело скорые…
Я читал: вышла замуж твоя подружка,
Одноклассница, ну та, которая…
Ещё писала: отец тут выпил случайно
И долго беседовал с отслужившими парнями.
Я читал: отец по тебе скучает,
Пиши почаще про себя и про армию.
Ещё поздравляла, как малого ребёнка,
С сентябрём. Было смешно немножко мне.
Я-то знал: провожала каждого октябрёнка
И оборвала все цветы под своими окошками.
* * *
Есть такое село — Бакуры,
Там в калитках щеколды звенят,
Там по улицам шляются куры,
Там давно позабыли меня.
Даже если и вспомнит который,
Непременно хихикнет в кулак:
“И дался же ему этот город,
И чего он там ищет, дурак.
Отчий дом тут, как старая крепость,
Стережёт тишину по утрам.
И какая же это нелепость,
Когда ищут добро от добра!”.
Не ищу, мой сосед, мой знакомый,
Но ведь если попячусь, как рак,
Ты мне первый об этом напомнишь:
“И зачем он вернулся, дурак.
Там веселье и умные люди,
И, по слухам, большие дела.
Тут забота унылая буден
До зелёной тоски довела”.
Всё-то так. И не так. Я б соседу
Приготовил достойный ответ…
Дело в том, что такую беседу
Я веду сам с собой много лет.
* * *
Стучатся в комнату,
А у меня неприбрано,
Так неуютно и разбросано…
Не покажу себя небритого,
Незащищённого и босого.
Кричу: “Пожалуйста, минутку!”.
Сам прибираюсь суетно,
Но сор не убавляется…
И слышу вдруг, и делается жутко —
Шаги пришедших гулко удаляются.
Вот так и в душу —
Кто-то просится,
А там неприбрано, разбросано,
И ждут друзья,
И огорчённо удивляются,
Потом услышишь вдруг —
Шаги их гулко удаляются.
Молитва
Боже праведный и великий,
Не ропщу под твоим указом,
Но прошу перед светлым ликом:
Сохрани мне и память и разум
В час последний земной юдоли,
Чтоб не сгинуло в смертной мгле,
А явилось без страха и боли
Всё, что дорого мне на земле:
Отчий дом и речная пристань,
И любимой родное жильё —
Пусть им светит и ныне и присно
Благодатное солнце твоё;
Чтоб пред тем, как на суд твой явиться,
Я увидел мне милые лица
И успел бы во всём повиниться,
И тебе смог светло помолиться.
* * *
Сколько стружек настружил,
Сколько дел поделал,
А как будто и не жил
Я на свете белом.
Много мест я навестил,
Повидал свет божий,
Но везде как гость гостил,
От души не пужил.
Скольких женщин миловал
И любил, и нежил —
Словно песни напевал.
А как будто нй жил.
Как при утренней звезде,
Всё в тумане в прошлом.
Где же полдень, вечер где?
Будто дня не пружил…