Юрий Дронов
Опубликовано в журнале Волга, номер 5, 1998
Юрий Дронов
Вкус немоты
Цифра
Реланиум: бесстыдные часы.
Нет времени и сил для рассуждений
о времени, в котором скорбный гений
теряет вес, влезая на весы.
Разбит и склеен радиоэфир.
На место возвращён нательный крестик.
Мы гибнем врозь и ум теряем вместе,
безумно обретая целый мир.
Решето
Сюда родившись, не сюда умру.
В последний час очистится желудок.
Прозрачный взгляд увидит промежуток,
отсутствующий в видимом миру.
За трое суток схлопнется тетрадь.
Останется один кивок: согласен.
Забыв про всё, я буду сообразен
всему, чего ни бросить, ни собрать.
Место
За рощицу. Кладбищенская даль.
Воронкой опрокинутое небо.
Безгласно совершаемая треба.
Оборванный в апреле календарь.
Скрипит велосипедное седло.
Шуршат колёса по дорожной пыли.
Я промолчу, о чём не говорили.
И возвращусь, как будто отлегло.
Круг
Теперь я здесь, где тверди нет,
где тяжесть смерти невесома,
где день — без дна, а ночь — бессонна,
сгустившись на обломках лет.
Делясь и множась без числа
в цепной реакции убытий,
я здесь ещё, но просто зритель,
покуда смерть не унесла.
Крюк
Я готов умереть,
но останусь в живых бесконечно.
Смерть всего лишь пробел
после глупого слова люблю.
Жизнь теряет другие слова,
приближаясь к нулю,
а достигнув нуля,
превратится в неслышное нечто.
Я готов замолчать,
но продолжу царапать бумагу.
Это всё, что ещё остаётся
тому, кто упрям.
Единичную роль
не распишешь по многим ролям,
а движений пера
не заменишь движением к мраку.
Сеть
На паузе висит весь горний мир.
Граница речи — тесная прореха.
Смолчавший о себе — себе помеха.
Сказавший о себе — себе не мил.
Из ничего сплетает однодум
беспомощную фразу-расставанье
со всем, что можно выразить словами,
и всем, что за чертой словесных сумм.
Сумма
Распавшись на выдох и прожитый век,
уже не участник, ещё человек
для скорбного счёта далёких убытий,
которые вижу сквозь липкие сны,
где в список убывших и те внесены,
кого от своих отличит небожитель.
Итог приближения — полный отрыв.
Я знаю концовку, начало забыв.
В отсутствие схемы сцепления знаков
за ноль принимаю отсутствие сна.
Но в старом развале своя новизна,
пока соглядатай ко всем одинаков.
Симметрия
На границе неба и листа
фраза бесконечна и пуста.
Главный пункт: вселенная прозрачна.
Остальное — техника письма.
Ночь, однообразная весьма,
на просвет, как утро, новобрачна.
На границе времени и сна
фраза безнадёжна и честна.
Главный пункт: вселенная исчезла.
Остальное — волновой разбег.
Смотрит дальнозоркий человек
сквозь себя в своё пустое кресло.
Секунда
Я боюсь потерять
и боюсь оказаться потерей.
Раздвоение скорби —
двойная спираль в темноту.
Эту жизнь до конца дотянув,
попадаешь не в ту,
где любовь производит себя
без узлов и сплетений.
Эту жизнь завершив,
попадаешь в своё же враньё.
Безрассудная верность
равна сохранению тона.
Полагая, что времени нет,
а пространство бездонно,
по ещё не умершим
кричит в небесах вороньё.