Опубликовано в журнале Вестник Европы, номер 58, 2022
Юрий САФРОНОВ — журналист RFI, обозреватель «Новой газеты» — специально для «Вестника Европы»
Президентская кампания-2022: Макрон не готовится паковать вещи, чтобы покинуть Елисейский дворец, но в последние недели у него появился неожиданный повод для волнения
Президентская кампания по-настоящему начинается в декабре-январе во Франции.
Первые сюрпризы уже здесь. Правая, «голлистская», оппозиция выбрала единую кандидатку Валери Пекресс, на которую мало кто ставил и которая после этого, вопреки ожиданиям, стала набирать очки. У крайне правой Марин Ле Пен — безоговорочно выходившей по всем опросам последних лет во второй тур президентских выборов — появился соперник на ее же фланге, которому теперь социологи дают примерно равные с ней шансы. Несколько пошатнулись за две недели середины декабря позиции главного фаворита — президента Макрона, которому — в случае, если Пекресс удастся опередить ультраправых и проскочить во второй тур — будет уже тяжелее выиграть.
Впрочем, это прогнозы на конец декабря, а выборы — в апреле, так что сюрпризы еще будут.
И, конечно, публика ждет скандалов: неужели не выложат бережно собранный на кого-нибудь компромат? Ни одна из последних кампаний не обходилась без этого.
…Еще до первой декады декабря все соцопросы безоговорочно предсказывали: Макрон должен сильно постараться, чтобы проиграть.
Конечно, то же самое говорили и накануне прошлых выборов, в декабре-январе 2016-2017, о другом фаворите — Франсуа Фийоне, но в конце января 17-го вытащен был из шкафа коррупционный скелет — и съел фаворита.
Есть ли какие-то опасности для Макрона сегодня? Какие проблемы французские избиратели считают основными, и чего ждут в качестве предвыборных обещаний? Кто на этих выборах — главные пророссийские кандидаты?..
Начнем с президентских опасений.
ЧЕГО БОИТСЯ МАКРОН
Окружение президента видит угрозу, посматривая в сторону Москвы.
Известно, что в мае 2017-го, за пару дней до второго тура прошлых президентских выборов — где Макрону противостояла «наша» ультраправая Марин Ле Пен — в Интернет была вброшена внушительная «пачка» электронных писем, связанных с макроновской избирательной кампанией (т.н. скандал MacronLeaks).
Скандал не сказался на результатах — Ле Пен с треском проиграла второй тур.
Проиграла, в том числе, из-за бездарно проведенных финальных дебатов с Макроном, на которых она, между прочим, пыталась забросать соперника «компроматом» из MacronLeaks (хотя тот еще даже не был опубликован).
Тем не менее, Макрон — который уже видел пример с избранием Трампа в 2016-м — отнесся к «российской угрозе» серьезно. И не только к хакерской, но и к пропагандистской — и принял меры: в том числе, укрепил предвыборное законодательство.
В конце мая 2017-го в Версале, на совместной пресс-конференции с Путиным, с которым он тогда встретился впервые, Макрон перешел на повышенный тон лишь однажды: обращаясь по адресу российских государственных учреждений — Russia Today и Sputnik. Молодой президент заявил, что выстраивает «образцовые отношения с (нормальными) журналистами», но не с «органами влияния», «пропаганды» и «лживой пропаганды».
С годами Макрон не изменил мнения и сохранил прежние опасения.
Это видно и по октябрьскому интервью министра иностранных дел Жан-Ива Ле Дриана каналу France 5: «Когда была первая встреча президента Макрона и президента Путина, в Версале в 2017-м, президент Макрон ему сказал: «Я видел, что ты сделал в момент моего избрания. Я видел попытки вмешательства, реальность вмешательства…».
Ле Дриан добавил: «Можно ему (Путину) сказать это и сейчас: «Мы знаем, что вы можете действовать таким же образом во время ближайших президентских выборов во Франции».
Но макроновцы в этот раз обещают быть начеку. «Нужно обезопасить себя, — пояснил министр. — И для этого мы применили инструменты (…), создали Task Force, которая следит за всем, что происходит. И еще на уровне премьер-министра создан механизм для отслеживания потенциальных случаев вмешательства».
Заканчивая с темой «вмешательства», которая является хоть и любопытной, но пока второстепенной, перейдем к основным конкурентам действующего президента. По состоянию на конец ноября.
Так уж вышло, что двое из трех — ультраправые, которые профессионально восхищаются Владимиром Путиным, а сами в ответ получают активную поддержку — как минимум со стороны российской пропаганды.
ЗЕММУР, КОНКУРЕНТ ЛЕ ПЕН
Первым громким открытием нынешней избирательной кампании стал 63-летний эссеист-полемист Эрик Земмур. Персонаж, любящий скандалы. Подкармливающий свою известность за счет провокационных фраз и теорий. Из последних примеров: еврей Земмур призывает реабилитировать маршала Петена и обвиняет коммунистов-участников Сопротивления в том, что они развязали во Франции «гражданскую войну». Говорит: «Петен спас французских евреев».
Земмур — неутомимый борец за «чистоту» «французской нации». Он сравнивает «нашествие мигрантов» в страну с «великими вторжениями» варваров «после падения Рима»: видит «банды чеченцев, цыган, косоваров, магребинцев, африканцев, которые грабят, насилуют» французов.
«Ошеломленное и обессиленное французское население кричит о своей ярости, но теряется в космической пустоте статистики», — говорит Земмур, намекая, что основное число преступлений совершают «понаехавшие», но французское государство не только с ними не борется, как следовало бы, но и не отражает в статистике национальную принадлежность преступников. Впрочем, спастись еще можно. Достаточно избрать господина Z.
Для него, как для всякого уважающего себя кандидата в президенты Франции, и молодежное движение уже создали — со скромным названием Génération Z (напомню, так принято называть «поколение зумеров» по всему миру).
Последняя книга Земмура, вышедшая в сентябре, называется La France n’a pas dit son dernier mot («Франция не сказала своего последнего слова»). C тех пор Z ездит по стране с предвыборным турне (поначалу называя это встречами с читателями) и обещает заступиться за старую, добрую, поруганную мигрантами Францию. А чтобы это было легче сделать, уверяет, среди прочего, публику в том, что избавит страну от «гнета» Европейского суда по правам человека, потому что ЕСПЧ мешает выдворять «чужаков» без суда и следствия. Заодно уж Z. предлагает избавиться и от Конституционного совета Франции.
Разные соцопросы, которые сейчас публикуются как минимум пару раз в неделю, дают Земмуру в первом туре от 13% до 18% — и это плюс-минус столько же, как у Марин Ле Пен.
Самой Ле Пен выход Земмура на арену может сломать железный сценарий, при котором она по всем раскладам выходит во второй тур вместе с Макроном. А значит, может не сомневаться в том, что если и не победит, то хотя бы московские баранки и коврижки получит в достаточном количестве. Теперь задача усложнилась.
И Земмур выражает восхищение Путиным с гораздо большим энтузиазмом, чем Ле Пен, и российские органы информирования уделяют сверхновой ультраправой звезде огромную долю участливого внимания.
Рассказывая о Европе «от Атлантики до Урала», которую мешают построить американцы, Земмур использует примерно те же аргументы, что и подавляющая часть друзей и попутчиков Кремля на Западе: в 90-е Россию «унизили» и «обманули», подведя НАТО к ее границам, а теперь Путин — которого в определенной степени можно сравнить даже с де Голлем — лишь восстанавливает справедливость и возвращает России «величие».
К слову, из НАТО Земмур обещает выйти.
Впрочем, в победу Z. на президентских выборах во Франции пока по-настоящему верит в лучшем случае он сам и могучее ядро поклонников, заполняющих залы во время его «литературной» поездки по стране.
30 ноября Земмур официально объявил себя кандидатом в президенты, прервав ложную интригу.
А потом его команда перенесла первый официальный предвыборный митинг из 7-тысячного парижского зала Zenith в 20-тысячное пространство в парижском пригороде. Сказали: иначе сторонники не помещаются. (Митинг ознаменовался столкновениями активистов антирасистских ассоциаций с земмуровскими сторонниками).
ФРАНЦИЯ, ТЫ ПОПРАВЕЛА
Тем не менее, если в апреле 2022-го, когда станет известно имя президента,
и нельзя будет сказать, перефразировав классика, «Франция, ты одурела!», то вот «Франция, ты поправела» — вполне возможно.
Ведь если просто, без учета нюансов (и скидки на возможные ошибки социологов), сложить потенциальных избирателей Ле Пен и Земмура, получится 30-35%. И это только те, кто говорит о готовности голосовать за откровенно крайне правых.
Можно было бы отметить, что и в 2016-м, на фоне слабости президента Олланда, одна Марин Ле Пен имела почти такой же рейтинг (при этом получив в первом туре всего 21,3%), но тогда другие кандидаты гораздо четче высказывались против ультраправых «ценностей».
Пять лет спустя можно констатировать: сегодня и правая оппозиция, и «умеренно-правый» Макрон сделали несколько заметных шагов по направлению к правому краю.
Даже многоопытный евробюрократ Мишель Барнье (в последние десятилетия занимал высокие посты в руководстве Евросоюза) вдруг заявил в сентябре о том же, что и Земмур — Франция должна обрести «юридический суверенитет» в вопросах миграции, перестав в этой области подчиняться ЕСПЧ. «Он теперь спокойно повторяет риторику, с которой боролся в Брюсселе», — с удивлением отметила газета Le Monde. На самом деле все объясняется просто: Барнье — был одним из претендентов на выдвижение в президенты от правой партии «Республиканцы» (сторонники партии избирали единственного на партийном конгрессе 1-4 декабря). Многоопытный функционер полагал, что избиратель ждет таких заявлений.
Примечательными в этом смысле выдались теледебаты макроновского министра внутренних дел Жеральда Дарманена с Марин Ле Пен в феврале 2021 года. Макроновская партия «Вперед, Республика!» тогда как раз начала принимать закон «об укреплении республиканских принципов» (де-факто первый в истории страны документ о борьбе с «радикальным исламом»), а сам Дарманен выпустил в свет бессмертное творение Le séparatisme islamiste («Исламистский сепаратизм»).
После дебатов политологи и журналисты долго спорили о дуэлянтах, и так и не смогли определить, кто из них показал себя более радикальным правым. По крайней мере, сам Дарманен в прямом эфире назвал свою оппонентку «слишком вялой» в «борьбе» с исламизмом и посоветовал «попринимать витамины». А ведь она похвалила его книгу, сказав, что «сама могла бы быть ее автором».
Что касается витаминов, то, может, министр и прав: резкое восхождение радикального Земмура показывает, что стратегия «дедьяволизации» (фр. dédiabolisation), которую избрала в последние годы для себя и для своего политического формирования госпожа Ле Пен — выгнав из партии открытого расиста-папу и сменив ее название — может на нынешнем круге политической истории Франции оказаться востребованной меньше, чем ожидалось.
Ле Пен думала, став более умеренной, расширить электоральную базу, а время, наоборот требует быть более радикальной? По крайней мере, президент Макрон, приверженец «идеологии» политического прагматизма, произнес в конце 2020-го и в начале 2021-го две полноценные программные речи, посвященные исключительно защите «республиканских ценностей» от «сепаратизмов» (под «сепаратизмами» на самом деле подразумевалась исключительно исламистская угроза, но нельзя же совсем уж открыто стигматизировать представителей одной отдельной религии).
ЧЕГО ХОТЯТ ИЗБИРАТЕЛИ
Хотя в годы правления Олланда страх перед исламистским терроризмом — на фоне чудовищных терактов 2015-2016 годов («Шарли Эбдо», серия атак 13.11.2015, теракт в Ницце…) — был действительно большим и ощутимым, а требование защиты стояло на первом месте в списке приоритетов избирателей, сегодня картина изменилась.
И Макрон, кстати, в начале ноября — выступая с очередным «коронавирусным» обращением к нации (а по факту это была уже предвыборная речь) — отметил, в том числе, успехи в борьбе с терроризмом, заявив о предотвращении 36 терактов с 2017 года, то есть, за время его президентского правления. Проверить эти цифры, идущие от спецслужб, нет никакой возможности, так что остается верить или не верить. Кроме того, никто не может гарантировать, что страна застрахована от новой масштабной трагедии — в любой момент. И тогда граждане снова могут пересмотреть «рейтинг» своих приоритетов.
Но на сегодняшний день (если руководствоваться результатами масштабного соцопроса, проведенного в октябре, и с тех пор не устаревшего по принципиальным показателям) первой в списке приоритетных проблем граждан стало «повышение покупательной способности» (среди самых главных пожеланий его называют 45% опрошенных). Это желание опередило требования об «укреплении безопасности» (30%) и о «борьбе с миграцией» (27%). Следом в списке проблем идут здравоохранение (26%), экология (25%), пенсия (22% — Макрон готовил масштабную пенсионную реформу, но на фоне протестов решил не рисковать и, как минимум, отложил ее до окончания выборов), рабочие места (21%), социальное неравенство (18%), образование (17%), налоги (13%) и т.д. — вплоть до места Франции в мире (5%).
Оцените, к слову, насколько малое место занимает в жизни французов Большая Геополитика.
СЮРПРИЗ ПО ИМЕНИ ПЕКРЕСС
Но не только международные дела, но и большая внутренняя политика интересует французов гораздо меньше, чем еще десять лет назад. Уже в 2017-м Макрон пришел к власти на фоне высокого уровня политической апатии избирателей, большого недоверия граждан к политикам вообще и к двум политическим «китам», на которых десятилетиями «держалась» Франция — в частности. Киты — это правая («голлистская») партия (нынешние «Республиканцы») и Соцпартия.
За истекшие пять лет оба политформирования не смогли оправиться от полученного на выборах в 2017-м шока: тогда впервые за сорок лет ни социалистов, ни правых не оказалось во втором туре. Есть немалые шансы на то, что ситуация повторится и в 2022-м.
…Я написал эти строки, сразу после 4 декабря, когда неожиданно избранная на конгрессе «Республиканцев» единым кандидатом от партии Валери Пекресс, набирала в опросах, посвященных первому туру президентских выборов, в районе 8-10% голосов. И занимала в лучшем случае четвертое место — после Макрона (в районе 25%), Ле Пен и Земмура.
Но за две недели, которые истекли с тех пор, оказалось, что первое в истории «голлистов» выдвижение женщины в качестве кандидата в президенты Франции — вероятно, лучший выход для партии, пытающейся найти хоть-какие-то способы обновления.
Рейтинг Пекресс за эти две недели почти удвоился, достигнув 15-17%, и вот уже эта вошедшая несколько десятилетий назад в политику благодаря знакомству своего дедушки с Жаком Шираком 54-летняя мать троих детей, умеренно-консервативная (во всем, кроме вопроса «борьбы» с миграцией) госпожа экс-депутат Нацсобрания, экс-глава предвыборного штаба партии, экс-министр (в правительстве Фийона), глава столичного региона Иль-де-Франс — обещает в апреле въехать в Елисейский дворец.
(К слову, Пекресс, тоже из «наших» — в 15-16-летнем возрасте ездила в пионерлагеря в Ялту и Прибалтику: «влюбившись в «Доктора Живаго», решила — как и Ширак — изучить русский язык).
Питать надежду на победу ей позволяют, опять же, последние соцопросы, согласно которым для президента Макрона самым неудобным соперником во втором туре является как раз Пекресс — если, конечно, сможет, пройти тур первый.
Но до первого тура, который состоится 10 апреля, еще многое произойдет. И даже перемена настроений пассивных (неявка, согласно декабрьскому соцопросу Le Monde, обещает быть еще более высокой, чем пять лет назад) и неопределившихся избирателей (за два последних месяца 30% опрошенных «изменили мнение» о том, за кого собираются голосовать) еще сыграют свою роль.
И электоральная база Пекресс пока не так устойчива, как у других главных кандидатов — только половина ее потенциальных избирателей говорят сегодня о том, что их выбор «окончательный». У Макрона таких 65%, у Ле Пен — 68%, у Земмура — 61%.
К тому же сейчас, в конце декабря, перед нами еще как минимум несколько несобранных деталей предвыборного паззла — как будет «развиваться» пандемия и борьба с ней, как и когда сам Макрон официально объявит о начале своей предвыборной кампании, войдет ли в игру довольно популярная среди левого электората олландовская экс-министр юстиции Кристиан Тобира… Решатся ли слабые по отдельности левые на какой-нибудь союз…
А пока у кандидата от Соцпартии, мэра Парижа Анн Идальго ситуация плачевная — в первом туре она «набирает» 4-6% и претендует разве что на то, чтобы сократить отставание от кандидата партии «Европа-Экология-Зеленые» Янника Жадо и главы ультралевого движения «Непокорная Франция» Жан-Люка Меланшона (еще одного, к слову, защитника интересов Кремля) — у обоих по 7-9%.
В ЧЕМ СИЛА ПРЕЗИДЕНТА
Сам Макрон — вышедший из Соцпартии, но легко отрекшийся от нее, когда ощутил ее слабость и решил пойти в президенты — все эти годы успешно продолжал раскалывать единство как правых, так и левых. Переманивая у них кадры, перехватывая их повестку по отдельным вопросам и проявляя политическую гибкость в кризисные моменты (как, например, было с протестами «желтых жилетов», когда Макрон отменил некоторые свои решения по налогам и сборам, поняв, что они вызвали главное недовольство, и отсыпал гражданам прибавки к минимальным зарплатам).
Но преимущество Макрона поддерживается не только апатией избирателей и не только достаточно успешными по мнению многих граждан его действиями на посту главы государства (последний пример: больше половины опрошенных одобряют то, как он справлялся с санитарным кризисом), но и отсутствием узнаваемых сильных конкурентов (та же Пекресс, мало известная в провинции, все же до сих пор была лидером из второго эшелона национальной политики).
25%, которые предрекают Макрону в первом туре — это ведь далеко от народного обожания.
Более того, многие (в первую очередь — из числа убежденных сторонников Меланшона и Ле Пен) откровенно ненавидят Макрона — «самовлюбленного» «республиканского монарха» (вариант: «марионетки Ротшильдов», у которых он несколько лет работал в банке).
Но ненавистники никак не объединяются в единый могучий фронт. А президент Макрон, пользуясь эксклюзивным доступом к государственной казне, занимается тем же, что делали все его предшественники — в последние месяцы перед выборами активно задабривает народ «подарками», еще немного наращивая создаваемый трудами всех французских президентов, начиная с Миттерана, государственный долг Франции (в начале макроновского правления он составлял около 100% ВВП, сейчас — около 115%).
Оппозиция обвиняет Макрона в «разграблении кассы». Макроновцы заявляют, что вкладывают
в развитие страны и вообще отлично справляются с управлением экономикой — особенно с учетом масштабнейшего санитарного кризиса.
Сам Макрон подчеркнул в последнем обращении к народу, что такого низкого уровня безработицы не было много лет; а Банк Франции опубликовал отчет, согласно которому в октябре французская экономика вернулась на «доковидный» уровень, а в ноябре уже пошел рост.
Что касается государственного долга…
Главное, чтобы избиратели в долгу не остались.
А Макрон в октябре уже представил «масштабный план модернизации» под названием «Франция-2030». Он предполагает вложение 30 миллиардов евро. Как сказали в Елисейском, план должен помочь «выявить технологических лидеров завтрашнего дня и поддержать переходные процессы в наших (французских) ведущих секторах: автомобильном, авиастроительном, космическом, в сельском хозяйстве, в энергетике…». Озвучены, например, такие задачи: выпустить «первый низкоуглеродный самолет», произвести до 2030 года «2 миллиона электромобилей», построить несколько малых атомных реакторов, вложить 2 млрд евро в «ускорение агропродовольственной революции», еще 7 млрд евро — на инновации в здравоохранении, 6 млрд — на то, чтобы добиться «удвоения производства электроники» и роботехники. Поставлена и задача — ни много ни мало — «вывести Францию на первое место в производстве культурного контента».
Президент уже думает о том, как будет развивать страну после 2022 года, оценили грандиозный макроновский предвыборный план лояльные аналитики.
© Текст: Юрий Сафронов