Опубликовано в журнале Вестник Европы, номер 55, 2021
Разговор о будущем непрост и, вместе с тем, неизбежен для всех, кто живет не одним только текущим днем и привык мыслить более масштабно и стратегически. Обычно эксперты в области общественных наук избегают делать сколь-либо конкретные прогнозы, считая подобное безответственным и невозможным, но при этом довольно охотно рассуждают о прошлом, воспринимая его куда более понятным и доступным. Думается, что на самом деле прошлое так же трудноуловимо и энигматично, как и будущее. Подлинные причины больших явлений и процессов слабо изучены и плохо поняты, но тот, кто всё же в них разобрался по существу, вполне способен сформировать и адекватный взгляд на будущее. Равно как и наоборот: тот, кто неспособен предсказывать будущее, неизбежно искажает в своих описаниях и прошлое, ибо время строго подчинено закону причинно-следственных связей.
По восприятию будущего люди обычно делятся на две основные категории: первые формулируют свои прогнозы, выдавая в них желаемое за действительное, то есть концентрируют свою волю на том, чтобы они непременно сбылись, вовлекая, по возможности, в эту веру и всех остальных. Их правота состоит в том, что любое «предсказание», если в него поверили, является одновременно и готовой программой действий. Вторые, напротив, полагают, что если проговорить или зафиксировать некое ви́дение будущего (как правило, тревожного и пугающего), то таким образом можно будет его избежать, то есть в данном случае воля должна быть направлена на недопущение и преодоление этих страхов. В любом случае, очевидно, что обнародование прогнозов и предсказаний уже само по себе является инструментом воздействия на сознание и реальность в ту или иную сторону.
Здесь я выношу за рамки обсуждения феномен пророков, наделенных высшей санкцией возвещать перемены от имени Бога, поскольку для науки новейшего времени почти консенсусной стала точка зрения социолога Макса Вебера, высказанная им в докладе «Наука как призвание и профессия» (1918): «Я думаю, что действительно “музыкальному” в религиозном отношении человеку не пойдет на пользу, если и от него, и от других будут скрывать тот основной факт, что его судьба ― жить в богочуждую, лишенную пророка эпоху ― если это будут скрывать с помощью суррогата, каким являются все подобные пророчества с кафедры»[1]. Процитированный фрагмент может нуждаться в ряде оговорок, я лишь замечу, что согласен с тем, что отношение к любым новоявленным пророкам требует большой доли скептицизма (это, впрочем, не означает, что настоящих пророков никогда не было в прошлом и не может быть в будущем).
В этой статье я попытаюсь порассуждать о ближайшем будущем России с опорой на некоторые концепции и гипотезы, высказанные в художественной, публицистической и научной литературе последних лет. Отечественные острословы давно подметили, что «в России за 10 лет меняется все, за 200 лет ― ничего» (эту фразу приписывают то Петру Столыпину, то Михаилу Салтыкову-Щедрину), и что в нашем Отечестве обычно сбываются самые мрачные и нежелательные варианты развития событий. С другой стороны, мы знаем, что «в России надо жить долго» (К. Чуковский), и тот, кому посчастливится дожить до 80-90 лет, почти наверняка застанет смену господствующего дискурса, политического режима и программы развития страны на полностью противоположные.
Один из виднейших российских интеллектуалов, лингвист, семиотик, академик РАН Вячеслав Иванов (1929–2017), много занимавшийся изучением неопифагорейских предсказаний поэта Велимира Хлебникова, в одной из лекций в рамках курса «Семиотическая антропология» (2016) предположил, что «мы живем на последнем этапе развития большого события, которое, в целом, в будущем будут называть Русской революцией». Он сравнил «Большую Русскую революцию», начавшуюся в 1905 году и не завершившуюся, по его мнению, до сих пор, с «Большой Французской революцией», которая началась еще в XVIII веке и завершилась только в 1870-х годах ― после ряда попыток реставрации старых порядков от Первой до Второй империи. По мнению В.В. Иванова, гуманитарные науки могут содействовать всестороннему развитию людей, и, в частности, история могла бы быть очень важной практически полезной наукой, но, к сожалению, этого не происходит[2].
В интервью Евгении Альбац для журнала «The New Times» в 2012 году Вяч.Вс. Иванов коснулся темы завершения Большой русской революции более подробно: «Я очень опасаюсь Парижской коммуны. Что было? Они добились временного успеха, как, я думаю, вполне можно добиться в Москве, но при условии, если, скажем, часть ОМОНа или какая-то маленькая часть из тех, кого называют силовиками, от него, от Путина, тоже устала и по своим причинам хочет его сменить — тогда можно добиться временного успеха. Но это кончится очень большим кровопролитием. <…> Конечный результат нам понятен: буржуазная демократия — это будет. Вопрос: какой ценой? Наибольшая цена — неудачное восстание. Чем неудачнее, тем кровавее. Оно может даже иметь короткий успех, но потом будет подавлено. И это будет стоить огромной человеческой крови. Я не преувеличиваю: вся история говорит о том, что это так. Значит, надо было бы найти такую систему хитрости, которая бы все-таки часть руководящей верхушки убедила в том, что им самим выгоднее мирным образом это кончить»[3].
Проведенная Ивановым аналогия побуждает посмотреть на нынешний режим сквозь призму режима Наполеона III, при котором также преобладала тоска по утраченному несколькими десятилетиями ранее геополитическому величию страны. Как известно, правление Наполеона III (с учетом его президентства) продлилось почти 22 года и закончилось сокрушительным поражением Франции во франко-прусской войне.
Другая историческая фигура, с которой часто сравнивают[4] Владимира Путина, – русский император-охранитель Николай I – также в конце своего правления столкнулся с тяжелейшим поражением в Крымской войне 1853–1856 годов, ускорившим проведение в стране необходимых реформ. Когда читаешь воспоминания современников о последних годах правления Николая Первого и начавшихся после его смерти со смертью царя переменах в общественном настроении, трудно отделаться от мысли, что это всё говорится не о прошлом, а о нашем настоящем и будущем. Вот как, к примеру, об этом патетически писал правовед Б.Н. Чичерин (1828–1904): «Те, которые жили во времена Николая I, хорошо помнят тот тяжелый гнет, который в ту пору лежал на русской земле. <…> В первый раз русское правительство, дотоле стоявшее во главе просвещения, выступало явным его врагом. После 48-го года реакция достигла высшей своей степени. Революционные движения в Западной Европе вызвали самые суровые меры против ни в чем не повинных русских университетов. Цензура, которая, казалось, дошла уже до крайних пределов, сделалась еще строже. <…> А между тем этот всеохватывающий деспотизм не только не искоренил в русском обществе либеральных стремлений, а напротив, развил их в еще большей мере, Верхние слои, окружающие престол, действительно, погрузились в полное невежество. Они стремились к образованию, пока оно требовалось сверху; но как скоро оно сделалось предметом подозрения, и просвещенный образ мыслей стал поводом к опале, так ему начали оказывать глубокое презрение. Прежняя образованная гвардейская молодежь уступила место пустоголовым любителям светских удовольствий и кутежей.
В государственные люди возводились круглые невежды; требовалось только беспрекословное исполнение воли царя. Все это, однако, ограничивалось поверхностью; в средних слоях русского общества стремление к просвещению не иссякло, но оно естественно принимало более и более враждебное правительству направление. <…> Русское общество с неудержимою силой стремилось выйти из того невыносимого положения, в которое поставил его беспощадный и слепой деспотизм Николая I. “Свободы! Свободы!” – слышалось отовсюду. Жившие в то время помнят то сладкое чувство облегчения, которое охватило русское общество, когда после тридцатилетнего гнета вдруг с высоты престола послышались кроткие и милостивые слова. “Простить, отпустить, разрешить!” ― говорил один из видных русских литераторов на одном из многочисленных тогдашних публичных обедов; “сколько заключается в этих немногих словах!”»[5].
Наблюдения за историческими качелями в России, планомерно вращающимися от реакции к реформам и обратно, многократно обыгрывались самыми разными авторами. Например, один из персонажей романа Татьяны Щербины «Размножение личности» (2010) саркастически замечает: «Режима в России, как известно, два. Мороз, который бодрит, но те, кто думает, что это Лазурный берег, и ходят раздетыми, замерзают насмерть, и оттепель, когда всё развозит и все по уши в дерьме»[6]. Политолог, доктор философских наук Владимир Пантин в своей книге «Философия исторического прогнозирования» (2006) также выделяет две главные постоянно чередующиеся фазы в политической истории России:
«В целом механизм циклического обновления элиты можно представить как чередующееся доминирование одного из двух в определенном смысле полярных принципов интеграции и консолидации элиты, условно названных нами «почвенническим» (наиболее характерная черта которого — ставка на стратегию мобилизации внутренних ресурсов страны в режиме автаркии, стратегию «опоры на собственные силы», ограничения международного сотрудничества) и «космополитическим» (наиболее характерная черта которого – ориентация на активное заимствование иностранного – в основном западного – опыта, на привлечение внешних ресурсов, интенсифицирующееся международное сотрудничество). При этом основные фазы этих циклов смены российских элит в общем совпадают с фазами описанных 12-летних этапов внутри 36-летних циклов»[7].
К 2025 году, по мнению Пантина, должен произойти «окончательный крах империи и самой парадигмы имперского развития в России. Торжество исторической тенденции, неумолимо диктующей стране необходимость вступления в сообщество модернизированных государств (то ли посредством полного государственного краха и перехода на неопределенное время к режиму «внешнего управления», то ли посредством в той или иной мере цивилизованного отторжения страной своего несовременного прошлого; конкретный путь решения этой проблемы зависит от нашего сегодняшнего и завтрашнего политического благоразумия)»[8].
Деление российской истории XX–XXI веков на 12-, 24-, 36- и 60-летние циклы довольно хрестоматийно. Обычно для его верификации приводится цепочка из следующих судьбоносных дат: 1905 (начало русской революции) – 1917 (падение династии Романовых) – 1929 (год «великого перелома», окончательный отказ от НЭПа, переход к форсированной индустриализации и коллективизации) – 1941 (начало Великой Отечественной войны) – 1953 (смерть И.В. Сталина) – 1965 (окончание хрущёвской «Оттепели», начало реформ А.Н. Косыгина) – 1977 год (окончательное оформление режима «Застоя», принятие «брежневской» Конституции) – 1989 (разгар «Перестройки», проведение первых выборов народных депутатов СССР) – 2001 год (укрепление власти В.В. Путина, отказ от демократических завоеваний «Перестройки») – 2013 год (торжество реакции, переход к более жесткой диктатуре). Подобные построения подразумевают погрешность в полгода–год, то есть следующей рубежной датой, когда откроется очередное «окно» возможностей, если верить этой концепции, можно считать период между 2024 и 2026 годами, – по всей видимости, именно тогда и начнется новая «Оттепель».
Впрочем, предлагаются и более сложные деления Новейшей истории. Например, профессор Санкт-Петербургского государственного университета, доктор философских наук, специалист по шумерскому календарному ритуалу Владимир Емельянов (в своем фейсбуке в записи от 12 сентября 2020 г.) описал такой вариант: «Итак, микросезоны русской истории. Их пять. Революция – зажим – оттепель – застой – маразм. Воспроизводятся ритмично, по крайней мере, с 1700 года.
Петр I – Анна – Елизавета – Екатерина II – Павел I.
Александр I – Николай I – Александр II – Александр III – Николай II.
Ленин – Сталин – Хрущев – Брежнев – Горбачев.
Ельцин – Путин – …
То есть [это] открытая система. Кого хочешь выбирай – будет то же, что должно быть. За оттепель мы можем принимать маразм. Эти микросезоны очень похожи, и для обобщения свободы, послаблений мы думаем про оттепель. Но на самом деле, это разные агрегатные состояния общественной структуры. Легкое ослабление после зажима — не то же самое, что растекание после застоя».
По Емельянову, после ухода Владимира Путина Россия также силою вещей обречена на новую Оттепель. Вопрос лишь в том: когда произойдет этот уход и насколько коротким будет очередное потепление? В отличие от доктора исторических наук, бывшего профессора МГИМО Валерия Соловья, нашедшего свое амплуа в качестве политического предсказателя и, в частности, не раз утверждавшего, что Путин совершенно точно уйдет до 2022 года из российской и международной политики в силу «обстоятельств непреодолимой силы»[9], гораздо более сдержан в оценках экономист, социолог, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге Дмитрий Травин. В своей книге «Просуществует ли путинская система до 2042 года?» (2016), обыгрывающей названия антиутопического романа Владимира Войновича «Москва 2042» (1990) и публицистической статьи Андрея Амальрика «Просуществует ли Советский Союз до 1984 года?» (1969), он пишет: «Существует большая (хотя, конечно, далеко не стопроцентная) вероятность сохранения путинского режима вплоть до кончины самого его создателя. Правдами и неправдами президент будет удерживать политическую власть в стране еще достаточно долго»[10].
Вместе с тем Травин также прогнозирует неизбежную демократизацию страны после ухода Путина, который, впрочем, благодаря достижениям современной медицины может дожить и до 2042 года: «Удержать в равновесии подобный режим без Путина будет чрезвычайно сложно. Неизбежно произойдет перегруппировка сил. Причем разные группы интересов наверняка будут в поисках поддержки апеллировать к элитам и, возможно, даже к народу. Выйдет из-под контроля система пропаганды и дезинформации. В массы пойдет компромат на ближайших соратников Путина. Кого-то задвинут, кого-то арестуют. Отладить расшатанную систему правления будет проще всего с помощью компромиссов, а не посредством борьбы на уничтожение противника. Компромиссы же неизбежно ведут к демократизации»[11].
В июне 2014 года интернет-портал «Slon», позднее переименованный в «Republic», опубликовал любопытный обзор прогнозов на тему «Когда уйдет Путин?»[12] В него вошли предсказания представителей самых разных профессий – от социологов и историков до политиков и даже нумерологов. Трое из семи участников обзора (экс-президент Грузии Михаил Саакашвили, социолог «Левада-центра», кандидат исторических наук Леонид Седов и политолог Джей Ульфельдер), как показало время, дали ошибочные прогнозы, назвав датой ухода Путина из власти 2018-2019 годы. Нумеролог Александр Александров указал на 2022 год. Предприниматель, общественный деятель Михаил Ходорковский и американский военный эксперт Ричард Крикус назвали 2024 год, и только сын советского вождя Никиты Хрущева? публицист, доктор технических наук Сергей Хрущев определил в качестве минимального срока 2022-й, а максимального – 2027 год. Иначе говоря, кроме С.Н. Хрущева, никто тогда не мог даже представить, что путинское правление может продлиться более четверти века.
Прошло шесть лет, и нынешний 2020 год уже сейчас воспринимается как во многих отношениях рубежный этап: слишком уж ускорился с его началом бег времени, и резко изменился привычный уклад жизни. Один за другим стали появляться «чёрные лебеди» – это и пандемия коронавирусной инфекции COVID-19; и невнятная отставка правительства Дмитрия Медведева; и окончательное разрушение Конституции 1993 года через принятие сотен противоречивых поправок, включая поправку о т.н. «обнулении» президентских сроков Владимира Путина, по сути легитимизирующую его пожизненное правление; и переход от управляемых выборов к чисто декоративному многодневному голосованию; и неудачное покушение на лидера оппозиции Алексея Навального, сразу же выдвинувшее его в фигуры мирового масштаба; и череда потрясений на постсоветском пространстве (начало революции в Беларуси, третья за последние 15 лет революция в Киргизии, новая война в Нагорном Карабахе…). Всё это однозначно свидетельствует о вступлении России и сопредельных государств в эпоху турбулентности, схожую по динамике и насыщенности событиями с периодом конца 1980-х – начала 1990-х годов.
Упомянутый выше лидер незарегистрированной партии «Россия будущего» Алексей Навальный сформулировал свое видение необходимых изменений в манифесте «Прекрасная Россия будущего». В нем он указывает на ту главную область, серьезные вложения в которую только и могут остановить деградацию страны: «Если вы спросите меня о главном, что я хотел бы увидеть через 20 лет в Прекрасной России Будущего, то я скажу: хочу, чтобы основой успеха в ней стало образование. Сейчас ведь чудовищно: слово «образованный» в сознании большинства скорее связано со словом «бедный», чем с «успешный» или «состоявшийся». Для богатства и процветания в нынешней России с большей вероятностью нужны связи или родственники, цинизм, умение быть подхалимом и соглашаться со всем, что говорят в телевизоре. Образование на одном из последних мест в формуле успеха. Ровно поэтому страна и не развивается. Человечество вступило в новую эру, где знания и умение пользоваться ими обрели значение несоизмеримо более важное, чем природные ресурсы или географическое положение. Если мы не поймём этого и не изменим стратегию государства, то отстанем от развитых стран навсегда»[13].
Действительно, образование в нынешней России в наибольшей мере отражает царящие в обществе колоссальное неравенство и общую растерянность, а переход на дистант лишь усиливает тенденции, при которых дети из бедных семей, особенно живущие в провинции, обречены на получение плохого, некачественного образования и последующее воспроизводство бедности. Очевидно, что реформа образования (здесь я согласен с Навальным) должна стоять во главе угла всех проектов будущего переустройства России. Ее содержание также понятно – это снижение бюрократической отчетности, уменьшение внешнего надзора и контроля, повышение оплаты труда, снижение нагрузки на преподавателей, гуманизация атмосферы в коллективах, поддержка частных школ и университетов, гарантирование академических свобод, отказ от единых учебников и возвращение к принципу вариативности и многое другое. Пока же на фоне коронакризиса и падения (седьмой год подряд) реальных доходов населения в обществе лишь растут тревожность и непонимание относительно будущего, которое готово обрушиться на Россию.
Часто говорится, что путинская Россия после 2014 года стала токсичной, однако пандемия ковида в прямом смысле слова вскрыла токсичность всей планеты. В ответ на вызовы времени на разных континентах всё больше растет запрос на авторитаризм, цензуру, религиозный фундаментализм, переписывание истории и в целом силовое решение любых сложных вопросов, а пространство личной свободы людей благодаря тотальной цифровизации и торжеству новой технорелигии – датаизму – сжимается, словно шагреневая кожа. Вполне может статься, что правы окажутся те, кто видит в происходящем откат в сторону нового национализма и разжигания старых конфликтов, которые, казалось бы, навсегда остались в XIX – первой половине XX века.
Поэт-визионер Даниил Андреев (1906–1959) в начале своего главного труда «Роза Мира» предупреждал как раз об этом: «А может быть – обойдётся, тирания никогда не возвратится? Может быть, человечество сохранит навеки память о страшном историческом опыте России?» – Такая надежда теплится в душе всякого, и без этой надежды было бы тошно жить. Но я принадлежу к тем, кто смертельною ранен двумя великими бедствиями: мировыми войнами и единоличной тиранией. Такие люди не верят в то, что корни войн и тираний уже изжиты в человечестве или изживутся в короткий срок. Может быть отстранена опасность данной тирании, данной войны, но некоторое время спустя возникнет угроза следующих»[14].
О предчувствии надвигающейся войны говорят и многие современные интеллектуалы. Так, искусствовед, профессор славистики Нью-Йоркского университета Борис Гройс в недавнем интервью признался: «Если бы я был моложе, я бы провел аналогию между нашим временем и концом XIX века. Между эпохами много общего: национализм и вспышки расовых конфликтов, вместе с тем мощная экономическая конкуренция, глобализация и ощущение полной безысходности для индивидуума. Тогда был найден выход в спиритуализме – теософии и прочих мистических учениях. Сегодня многие художники тоже понемногу уходят в спиритуализм. Париж конца XIX века с Бодлером и Прустом – это сегодняшний Лондон, очень декадентский город. Мне оттуда время от времени присылают книги на рецензию. Все это молодые авторы, и все это сплошь спиритуалистические и апокалиптические видения. <…> Пока мы живем в предвоенную эпоху. Спиритуализм был ответом на ощущение, что скоро все изменится. Модернизм же появился, когда все изменилось, и нужно было творить все заново»[15].
Можно также упомянуть и апокалиптические видения, представленные в последних романах Виктора Пелевина, за которым давно закрепилась слава одного из наиболее точных (наряду с Владимиром Сорокиным) предсказателей будущего России. В повести «Искусство лёгких касаний» (2019) он в свойственной ему ироничной манере затронул тему использования спецслужбами международных социальных сетей для нанесения гиперударов по сознанию народов противника. В финале книги США и Россия привели в действие разработанное ими тайное оружие друг против друга. Результатом американского удара стало то, что у россиян внезапно открылись глаза на упадок, в котором находится их страна:
«Американская химера уже здесь. Голгофскому кажется, что он видит разворачивающуюся в пустоте воронку узнавания – подобие безмерного морского водоворота, уже утянувшего Шмыгу на дно. Еще миг, и Мальстрем доходит до Голгофского тоже. Он закрывает глаза, делает несколько неверных шагов и садится на холодную еще землю, где только появились первые травинки. Его побледневшие губы шепчут: – Жопа… Боже, какая же вокруг жопа…»[16]. Как констатирует герой, запустивший виртуальную «Царь-химеру»: «Третья мировая прошла быстро, беззвучно – и в ней не осталось ни победителей, ни проигравших. Спецслужбы обменялись страшными ударами, которых не заметил никто, но они глубоко изменили ткань реальности. Радоваться нечему, петь не о ком. О Третьей мировой нельзя снять кино – она была не слишком визуальна. Дымятся руины прежнего мира, облучены мы все»[17].
В другом пелевинском романе – «iPhuck 10» (2017) – содержится чуть более детальный прогноз относительно трансформации российской государственности в XXI веке. В частности, в нем сообщается, что после «бурных событий двадцатых и тридцатых», когда, по всей видимости, произошел полный слом прежней системы, в конце 2030-х годов в России восстановили монархию, существующую далее четверть века. При этом в Европе, помимо Евросоюза, образовался Халифат, а за Уральскими горами — «государство-секта» Дафаго. Все русские цари теперь были генетическими дублерами друг друга и носили имя Аркадий. Вот как об этом говорит искусствовед Мара:
«Получившийся государь вышел приятным на вид кучерявым толстяком, характер имел добрый и мягкий, вот только любил стрелять из нагана ворон и кошек. Закон «Об Императорской Фамилии» и принимали в основном для того, чтобы пресса держалась подальше от подобных жареных фактов (ну или слухов). Иной необходимости не было – родственники у императора отсутствовали. Было только двенадцать клонов, выращенных и воспитанных вместе в специальном классе Пажеского корпуса. Обсуждение этого обстоятельства, а также сплетни про образ жизни теневых Государей не приветствовались. Но когда самолет Аркадия Первого сбили дроны Халифата и трон занял совершенно неотличимый Аркадий Второй, о существовании дублеров узнали, конечно, все. Генетическое дублирование Высочайших Особ было признано мудрой государственной политикой. Аркадий Второй женился на балерине, Аркадий Третий умер от гемофилии, Аркадий Четвертый отрекся в пользу Аркадия Пятого, а допившегося до цирроза Аркадия Пятого уже в зрелом возрасте сменил нынешний государь, Аркадий Шестой. И у всех были одни и те же привычки, как могли убедиться вороны и кошки в окрестностях Малого дворца на Рублевке. При этом даже сейчас на запасном пути у нас стоит аж целых шесть пожилых бронепоездов, так что никакой террор нам по большому счету не страшен»[18].
Не менее ярко воззрения Пелевина на историю Россию отражены в романе «Лампа Мафусаила, или Крайняя битва чекистов с масонами» (2016). В нём чекисты путешествуют во времени, запуская при помощи космических кураторов России – расы бородачей – «разные сквозняки из прошлого в будущее». Делается это путем применения «причинно-следственного оружия», называемого «корректор истории». Эти бородачи существуют лишь в прошлом и будущем, а в настоящем их нет. И, как замечает генерал ФСБ Капустин: «Даже наши судьбы похожи – у России всегда великое прошлое и еще более великое будущее. А вот с настоящим сложнее»[19].
Наконец, в последней книге Пелевина «Непобедимое Солнце» (2020) бойфренд главной героини Саши Орловой – Антоша – пишет «“абсолютно новаторский” роман о судьбах России “Не Кличь Судьбину”». В его начале давалась «“широкая панорама предкризисной российской жизни” (в том, что будет кризис, он не сомневался)». «Развитие ожидалось следующее: Россия будет слабеть, блуждая в аравийских песках и европейских трибуналах, начнется кризис, а потом некая партия, первоначально организованная властями для политической клоунады, сметет тирана вместе со всей его кликой (имеются в виду сетевые опричники) и начнется золотой русский век»[20]. Саша Орлова, ознакомившись с этим замыслом, заметила: «Я не знаю, иронизировал Антоша или нет, но мне прямо захотелось в эту новую Россию. Во всяком случае, из первых двух блоков его романа я бы туда точно переехала». Учитывая, что, по сюжету «Непобедимого Солнца», героиня умела менять мир, даже на это фантастическое «предсказание» стоило бы обратить внимание.
В заключение напомню, что российский золотой век находится, по словам Ф.М. Достоевского, не где-то далеко, а у нас «в кармане», и в него «могут попасть люди даже в генеральских чинах»[21]. Интуиция подсказывает, что перемены вполне могут быть быстрыми и благотворными, так как необходимость в разморозке страны давно назрела. Оптимальный сценарий перемен описал еще Егор Гайдар в интервью журналу Forbes в марте 2009 года: «Оптимальный сценарий: власть осознает, что надо поворачивать на общий путь мирового политического развития, восстанавливать систему разделения властей, восстанавливать влиятельную и свободную прессу, делать работу государственного аппарата более прозрачной, сокращать сферу секретности, восстанавливать реальные демократические механизмы. Начать нужно с изменения отношений власти с обществом: 10-процентного роста реальных доходов, который был реальностью последних лет, не будет. Возможно, они сократятся. Плохая модель — это когда власть реагирует на кризис репрессиями против оппонентов. Подобная политика в урбанизированных, грамотных обществах для власти кончается плохо, вопрос только когда»[22].
Примечания
- Вебер М. Избранные произведения / Пер. с нем. М.И. Левина, А.Ф. Филиппова, П.П. Гайденко. М.: Прогресс, 1990. С. 731.
- Академик РАН Вяч.Вс. Иванов о Большой Русской революции. — https://philologist.livejournal.com/9777651.html
- Вячеслав Иванов. «Если они испугаются, то начнут делать необратимые вещи» // The New Times, 14.05.2012. — https://newtimes.ru/articles/detail/51731
- Например: Жером Готере. Путин — преемник Николая I // Le Monde, 12.05.2014. — https://inosmi.ru/world/20140518/220380454.html
- Чичерин Б.Н. Россия накануне двадцатого столетия // О свободе. Антология мировой либеральной мысли (I половина XX века). М.: Прогресс-Традиция, 2000. С. 505-506.
- Щербина Т. Размножение личности: Роман. М.: Новое литературное обозрение, 2010. С. 92.
- Пантин В.И. Философия исторического прогнозирования: ритмы истории и перспективы мирового развития в первой половине XXI века / В.И. Пантин, В.В. Лапкин. — Дубна: Феникс+, 2006. С. 385.
- Там же. С. 346.
- Валерий Соловей. Путина мы не увидим в политике уже в 2022 году // Тайга.инфо, 13.06.2020. — https://tayga.info/156036
- Травин Д.Я. Просуществует ли путинская система до 2042 года? СПб.: Норма, 2016. С. 320.
- Там же. С. 322.
- Антон Шириков, Евгений Карасюк. Когда уйдет Путин? Семь прогнозов. Смена высшей власти в России может произойти в ближайшее время, а может и не случиться даже после 2024 года. Кто и каким видит будущее Кремля? // Republic, 27.06.2014. — https://republic.ru/app.php/posts/42535
- Алексей Навальный. Прекрасная Россия Будущего. — https://2018.navalny.com/post/492/
- Андреев Д. Роза Мира. М.: Эксмо, 2006. С. 6.
- Борис Гройс. «Мы живём в предвоенную эпоху» // Jewish.ru, 23.10.2020. — https://jewish.ru/ru/interviews/articles/194528/
- Пелевин В.О. Искусство легких касаний. М.: Эксмо, 2019. С. 355.
- С. 358-359.
- Пелевин В.О. iPhuck 10. М.: Эксмо, 2017. С. 351.
- Пелевин В.О. Лампа Мафусаила. М.: Эксмо, 2016. С. 148.
- Пелевин В.О. Непобедимое Солнце. М.: Эксмо, 2020. С. 327-328.
- См. четвертый параграф «Золотой век в кармане» первой главы «Дневника писателя» Ф.М. Достоевского за январь 1876 года.
- Егор Гайдар. «Кризис приведет к изменению существующей системы» // Forbes, 15.03.2009. – https://www.forbes.ru/interview/8191-krizis-privedet-k-izmeneniyu-sushchestvuyushchei-sistemy
© Текст: Николай Подосокорский