Перевод с итальянского Элеоноры Малыхиной-Акуиланти
Опубликовано в журнале Вестник Европы, номер 50, 2018
Перевод Элеонора Малыхина-Акуиланти
В момент зарождения
централизованной государственности в XIX веке Италия формируется как этнически и
лингвистически единое государство, ибо, несмотря на впечатляющее количество диалектов
и местных, региональных говоров, страна на своей исторической территории не насчитывает
значительного количества национальных меньшинств. Самым важным исключением можно
считать лишь некоторые франкоязычные общины, которые всё же были прекрасно интегрированы
в структуру Савойского королевства, в официальных организациях которого французский
язык использовался повсеместно. Другие же малые общины (как, например, албанская) были ограничены сельскими районами Юга страны и не
представляли особых проблем юридического или лингвистического характера.
Проблема национальных меньшинств стала гораздо более значительной после окончания Первой мировой
войны, когда Италия расширила свои собственные границы и присоединила не только
исторические земли, когда-то уже принадлежавшие ей: Тренто
и Триесту, но и такие обширные области как Альто Адидже и Истрия, внутри которых издавна жили значительные по
количеству этнические меньшинства — немцев, словенцы и хорваты. Согласно данным
переписи населения 1921 года, в Италии насчитывалось около миллиона жителей, относившихся
к этническим меньшинствам — при общей численности населения в 38 миллионов человек.
Для сравнения: в 1861 году «малых» народов насчитывалось лишь 300 тысяч на (30 млн коренных жителей).
Национальная мечта о возвращении исторических
территорий Итальянского государства столкнулась с гораздо более запутанной реальностью
и проблемой определения новых национальных границ, главным образом на востоке страны:
этот вопрос был одним из самых горячо обсуждаемых во время проведения Парижской
мирной конференции (1919–1920 гг.) и подписания Версальского мирного договора. Проживание
национальных меньшинств на территории послевоенных государств — сам по себе факт
абсолютно нормальный, он касался не только одной лишь Италии, а многих других стран.
В результате международная дипломатия посвятила защите прав этнических меньшинств
целые пункты мирных договоров. Кроме того, в 1919–20 годах были составлены и подписаны
особые трактаты об этнических меньшинствах: эта инициатива реализуется теми государствами,
которым более других удалось увеличить собственную территорию, вовлекая в этот процесс
многочисленные этнические малые сообщества (среди таких стран — Польша, Чехословакия,
Королевство сербов, хорватов и словенцев, Румыния и Греция).
Италия же не должна была специально заниматься
этим формальным аспектом и будучи государством из лагеря
победителей, кроме того, ещё и прославившейся своими устойчивыми либеральными традициями,
не стала подписывать отдельное соглашение по этому вопросу. И
правда, результаты итальянского администрирования новых северо-восточных регионов
носят весьма спокойный характер. Первые военные губернаторы этих районов обращались
с местных населением из этнических меньшинств довольно мягко (так, по крайней мере,
до сих пор считают яростные националисты, которые упрекали государство в излишней
слабости по отношению к чужеродным народам (Мотта, 2012)).
Именно в смешанных в языковом отношении районах
Истрии и Альто Адидже фашизм
завоевал со временем всё больше сторонников, и всё это благодаря определённым шагам,
произведшим большое впечатление и в более поздний период получившим определение
«пограничного фашизма» (Каттаруцца, 2007). Особую известность получила теракт в Народном Доме — центральном месте
собрания словенских организаций Триеста, — но многочисленны и другие эпизодические
проявления насилия, который в первые послевоенные годы были связаны в первую очередь
с непростым урегулированием новоприобретённых регионов и слабыми позициями римских
органов управления, проявлявших «излишнюю слабость» к этническим меньшинствам, как
считали фашисты и националисты. Марш на Больцано
всего лишь на несколько дней предшествует Маршу на Рим, который в 1922-м обозначил
приход фашизма к власти во главе со своим «вождём» Бенито
Муссолини.
Лозунги и практические решения фашистов были весьма
далеки от либерализма и весьма скоро приводят к серьёзному ухудшению отношений между
немецкими и славянскими этническими меньшинствами. Так, например, в Альто Адидже правительство запустило
целую серию инициатив ограничительного характера, которые за несколько лет привели
к полному исключению из школ немецкого языка: декрет Корбино
и реформа Джентиле привели к началу искоренения немецкого
языка и обучающих программ; это было записано в декрете 1925 года. В Италии появились
«катакомбные» школы (Katakombenschule), с помощью которых
этнические немцы, жившие в этих областях, пытались обойти запреты итальянских фашистов
(Флайм-Коссетто, 2010).
Программа, принятая фашизмом в Альто Адидже, принадлежала Этторе Толомеи: она предусматривала
запрет немецкого языка и перевод всех региональных топонимов на
итальянский. Процесс этот был запущен самим же Толомеи,
составившим «Справочник местных названий Альто Адидже», отредактированный в 1906 году (Ферранди,
1986).
Ситуация на восточной границе
также не сильно отличалась: в этом районе хорватские и словенские этнические меньшинства
тоже совсем скоро становятся жертвами политической дискриминации и подвергаются
насильственной денационализации, которая в первую очередь затрагивает вопрос об
использовании языка (здесь также итальянизируют топономастику)
и основополагающие социальные структуры этих сообществ, а именно школу и традиционные
религиозные и обучающие организации. Изначальная цель — ввести итальянский дух в новые регионы, как это преподносилось
первыми послевоенными правительствами, — со временем переросла в насильственный
процесс «итальянизации», который породивший немало проблем
даже на международном уровне (например, в отношениях с соседней Югославией). В Альто Адидже, напротив, возник особый
вес в контексте национал-фашистского альянса. В 1939 году возникла даже мысль прибегнуть
к «опционному механизму», чтобы создать более единую этническую
картину в Южном Тироле. В связи с этим жителям задавали вопрос: хотят ли они остаться
в Италии или предпочитают эмигрировать в Великую Германию, сложившуюся как государство
после австро-немецкого Аншлюса. Так открылась еще одна трагическая страница Второй мировой войны, и Альто Адидже переживает период «нацистского опьянения». Тогда-то и
дали о себе знать многочисленные преступления, совершённые против различных этнических
групп, а многие итальянцы и немцы стали вступать на службу в отряды вермахта (Бараттер, 2005).
В Истрии
и Далмации, занятых итальянской армией, тоже было немало разнообразных видов насилия
против хорватских и словенских этнических меньшинств, которые становились жертвами
национал-фашистских репрессий. Кроме «зачисток», строится много изоляционных лагерей,
куда попадают жители югославских территорий, аннексированных в 1941 году (Капогреко, 2004). Однако впоследствии и сами итальянцы тоже
окажутся жертвами (это происходило, например, во время массовой резни среди фоибских пропастей (Апих, 2010)).
Эта резня положила начало многолетнему исходу, затронувшему
большинство населения итальянской общины в Истрии и Далмации. В период, последовавший
вслед за окончанием Второй мировой войны, Италии удалось
сохранить Триест, но пришлось вернуть Югославии восточные территории с проживающими
на них словенскими и хорватскими этническими меньшинствами. За Италией осталась
лишь пограничная территория города Бреннеро, а Альто Адидже явился предметом тяжёлой
международной тяжбы, которая поначалу вроде бы разрешилась благодаря созданию специального
соглашения от 5 сентября 1946 г., подписанного первыми министрами Италии и Австрии
— Де Гаспери и Грубером соответственно.
Данный трактат предполагал, что регион Трентино — Альто Адидже получит статус особого
автономного режима и, соответственно, будет опираться на специальный устав. Чтобы
избавиться от антидемократического центризма, унаследованного от фашизма, Италия
после окончания Второй мировой войны избрала путь регионализма,
в некоторых случаях предполагающего более широкие режимы автономии. Специальные
уставы определяли права этнически чужеродных групп (Трентино
— Альто Адидже, Валле Д’Аоста и Фриули — Венеция Джулия)
и даже целых островов (Сицилии и Сардинии), где во время войны были созданы Высшие
комиссариаты. Основная разница между уставами — особым и стандартным — заключалась,
естественно, во власти, перед данной региону (которые в некоторых случаях обладают
законодательной силой и полной административной свободой), но также и в формах:
некоторые акты принимались согласно конституции или же просто в соответствии с региональными
законами. Однако применение трактата Де Гаспери — Грубера до сих пор вызывает
полемику и недопонимание, ибо ещё во время первых переговоров (1921–1922 гг.) жители
Альто-Адидже понимали отсылку к автономии как прерогативу
лишь южного Тироля, т.е. провинции Больцано, тогда как
правительство Рима распространяло автономные привилегии на всю область Трентино.
Вопрос этот отнюдь не маргинальный по своей сути:
провинция Больцано — в большинстве своем немецкая, а целый
регион Трентино — Альто Адидже сохраняет в своей структуре итальянское большинство.
Переговоры между правительством Рима и Южнотирольской
народной партией Volkspartei (эта народная партия представляла
интересы большинства немецкого населения Южного Тироля) продолжались, и в 1960 г.
этот спорный вопрос обсуждался даже в ООН. В это время в Альто
Адидже возникло опасное террористическое движение, сражающееся
против всего того, что представляет итальянское давление: это полиция и карабинеры,
а также линии высоковольтных передач и объекты инфраструктуры.
Лишь новое определение региональной автономии
и создание двух разных отдельных провинций в составе одного региона, получившего
особый статус (Палермо, 2001), позволило разрешить вопрос и примирить Австрию и
Италию, которые таким образом завершили свою международную тяжбу. Это довольно долгое препирательство вокруг идеи, благодаря которой решение
было найдено, метафорически было прозвано «стратегией артишока» (ибо Италия передавала
Альто Адидже права автономии
так медленно, как чистят артишок: листик за листиком).
Завершение формирования местного автономного режима
всё же не принесло окончательного мира с немцами из Альто
Адидже; в некоторых ситуациях они и сегодня продолжают
демонстрировать некое отвращение к итальянским властям и символам «итальянской оккупации»
как это происходило в случае создания движения Победы в Больцано
после Первой мировой войны). Иногда же речь заходит о продвижении,
казалось бы, канувших в Лету дискуссий по поводу переименования разных топонимов
исключительно на немецкий лад.
Тем не менее на международной
и европейской арене, автономистское решение, принятое в Южном Тироле, многими оценено
как наиболее рациональное и «продвинутое», зачастую даже приводится в качестве модели
для подражания.
На самом же деле, проблема этнических меньшинств стала невероятно актуальной после 1989 года, особенно в свете
автономистских или даже сепаратистских движений некоторых стран, как-то: Испании
(Каталония и страна басков), Бельгии (конфликт между фламандцами и валлонцами), Соединённого Королевства Британии (Ольстер, Шотландия
и Уэльс), а также многочисленных стран Центральной Европы, где присутствие этнических
меньшинств является скорее правилом, чем исключением. При таком политическом контексте
Италия тоже решила распространить некоторые особые гарантии на все этнические меньшинства,
проживающие на её территории, и издала закон №482 от 15 декабря 1999 г., получивший
название «Нормы относительно защиты исторических и лингвистических меньшинств».
На основании данных Европейского совета 2004 г.,
эта реформа затронула 14 из 20 регионов и 30 из 103 провинций — и в связи с этим
не может определяться как маргинальная или относящаяся к определённым историческим
случаям, которые были мною уже описаны.
Согласно этому закону Республика защищает культурное
наследие итальянского языка, являющегося официальным в государстве, но при этом
продвигает и «малые» языки территории. Таким образом, этот закон,
опираясь на основные принципы, установленные европейскими и международными организациями,
защищает албанцев, каталонцев, германские народы, греков, словенцев, хорватов, а
также население, говорящее на французском, франко-провансальском, фриуланском, ладинском, окситанском и сардском языках.
В компетенцию
Совета провинций входит, «выслушав заинтересованные по данному вопросу муниципалитеты
и по запросу по крайней мере пятнадцати процентов граждан,
вписанных в избирательные листы и являющихся резидентами территорий, входящих в
компетенцию вышеуказанных муниципалитетов, или же по запросу как минимум трети муниципальных
советников данных территорий», определить территориальные границы, где нужно применять
защиту прав малых языковых общин. В старших группах детских садов, в начальных и
средних школах использование и преподавание малых языков организовано с учётом дидактической
и административной автономии. Также и в университетах регионов, которых касается этот вопрос, в рамках их автономии и стандартного распределения
бюджетных средств, могут одобряться особые инициативы для облегчения проведения
научных исследований и проведения мероприятий, носящих культурный и образовательный
характер. Родители в момент записи ребёнка в школу должны сообщить школьной администрации
о своём решении воспользоваться программами изучения малых языков данной территории.
А Министерство образования обязано реализовывать эти меры посредством соответствующих
декретов, продвигающего характера в области изучения языков и культурных традиций,
принадлежащих к официально признанному этническому меньшинству. Закон № 482, начиная
с 1999 г., позволяет выделять на реализацию этих проектов до двух миллиардов лир
в год. Использование малых языков позволено и в муниципальных советах, в коллегиальных
органах, и в структурах администрации, в советах горных общин, советах провинций
и регионов, чьи территории относятся к муниципалитетам, где данные языки официально
приняты под защиту и как минимум 15 процентов населения заинтересовано в этом. Кроме того, закон предусматривает другие возможности, среди которых
утверждение топонимов, соответствующих местным традициям и использованию, принятие
на работу переводчиков с/на соответствующие языки, перевод официальных актов, устное
и письменное использование языков в отделениях городской администрации, восстановление
исторических имён и фамилий, претерпевших изменения в ходе истории, создание специальных
радиопередач и соответствующих предписаний для издательских домов, печатных органов,
частных радиостанций на уровне провинций и регионов, создание соответствующих
институтов, в ведении которых будет находиться сохранение языковых и культурных
традиций определённых народностей. Закон № 482 предусматривает широкую защиту прав,
признанных исторических языковых меньшинств, которые пользуются особыми средствами,
выделенными для собственных проектов.
Однако же, хотя и стоит похвалить
заботу итальянского законодательства, необходимо подчеркнуть некоторые критические
аспекты, являющиеся источником многочисленных сомнений о реальном эффекте принятой
юридической нормы. Прежде всего именно ограниченность выделяемых
денежных фондов значительно снижает возможность малых языков стать реальной интегрированной
частью государственного образования. Во-вторых, проводимая политика входит в компетенцию
местных организаций, и закон не предусматривает им никакой замены в случае, если
они не смогут выполнять данные полномочия; также нет и никаких общих стандартов
применения прав о защите в том случае, если языковая малая община затрагивает несколько
регионов. Также было замечено, что в списке малых народностей не хватает цыганского
рода синти, который был дискриминирован в силу политических
предрассудков, исторически проживая при этом во многих итальянских регионах. Общее
суждение, которое можно вынести относительно этого закона, всё равно носит положительный
характер, хотя, как это часто случается, существует очевидный риск того, что защита
прав этнического меньшинства прекрасно выглядит в теории, но находит малое применение
на практике.
В заключение можно подчеркнуть, что закон о языках
утверждает в правах лишь исторически сложившиеся на территории Италии этнические
меньшинства: многолетняя законодательная лакуна наконец-то заполнилась. Но в то
же самое время эти законы не принимают во внимание так называемые «новые малые народности»
— беженцев, мигрантов, которые являют собою проблему несколько иного характера.
Остаётся ряд сомнений по поводу того, смогла ли
столь похвальная инициатива, каковой явился закон № 482, представить адекватное
решение мультикультурализму на социальном и образовательном
уровне, или же это была всего лишь упущенная возможность. И сомнение, учитывая хаотическую
реформаторскую деятельность последних лет, постепенно всё больше и больше перерастает
в настоящее убеждение.
Перевод с итальянского
Элеоноры Малыхиной-Акуиланти
Библиография:
M.Toscano, Storia diplomatica della questione dell’Alto Adige,
Bari 1967; D.Rusinow, Italy’s Austrian Heritage, 1919-1946, Oxford, 1969; S.Salvi,
Le lingue tagliate. Storia delle minoranze linguistiche in Italia, Milano,
1975; M.Ferrandi,, Ettore Tolomei: l’uomo che inventò l’Alto Adige.
Trento: Publilux, 1986; U.Corsini-D.Zaffi (a cura di), Le minoranze tra le due
guerre, Bologna, 1994; B.Luvera, Oltre il confine (Euregio e conflitto etnico:
tra regionalismo europeo e nuovi nazionalismi in Trentino-Alto Adige), Bologna,
1996; Giampaolo Valdevit, (a cura di) Foibe. Il peso del passato, Venezia Giulia
1943-1945, Venezia, Marsilio, 1997;J.Mark-S.Ortino-F.Palermo (a cura di), L’ordinamento
speciale della provincia autonoma di Bolzano, Bolzano 2001; E.Pfostl (a cura
di), Valorizzare le diversità: tutela delle minoranze ed Europa multiculturale,
Roma, 2003; Raoul Pupo, Roberto Spazzali, Foibe, Milano, Bruno Mondadori,
2003; C. Romeo, Alto Adige/Sud-Tyrol XX secolo. Cent’anni e più in parole
e immagini, Bolzano 2003; R. Steininger, South Tyrol: a minority conflict
of the twentieth century. New Brunswick, 2003; C.S.Capogreco, I campi del
Duce. L’internamento civile nell’Italia fascista (1940-1943), Einaudi 2004;
L. Baratter, Le Dolomiti del Terzo Reich, Milano, Ugo Mursia Editore, 2005;
G.Motta, Le minoranze nel XX secolo. Dallo Stato nazionale all’integrazione europea,
Milano, 2006; M.Cattaruzza, L’Italia e il confine orientale. 1866-2006, Bologna
2007; Elio Apih, Le foibe giuliane, Gorizia, Leg, 2010; Letizia Flaim, Milena
Cossetto, Scuole clandestine in Bassa Atesina 1923-1939, Bolzano, 2010. A.M.
Vinci, Sentinelle della patria. Il fascismo al confine orientale 1918-1941,
Laterza, Bari 2011; G.Motta, The Italian Military Governorhip in South Tyrol
and the Rise of Fascism, Rome 2012; Giovanni Bernardini (a cura di), L’Accordo
De Gasperi-Gruber. Una storia internazionale, Trento, FBK PRESS, 2016.
© Giuseppe Motta
© Перевод Элеоноры Малыхиной—Акуиланти