Попытка анализа
Опубликовано в журнале Вестник Европы, номер 46, 2016
Ниже мы предлагаем две статьи нашего коллеги Михаила Борщевского, посвященные проблеме референдума, проведенного в Великобритании 23 июня 2016 года по вопросу о выходе из Евросоюза. Первая из этих статей написана в течение трех часов после оглашения результатов референдума и, по мнению автора, — «немедленная реакция на событие, во многом эмоциональная». Вторая статья — это аналитическое осмысление причин и результатов голосования, а также последовавших затем событий.
Утренние размышления по окончании референдума в Великобритании
Впервые обещание господина Дэвида Кэмерона провести референдум о выходе Великобритании из Евросоюза прозвучало в 2011 году. Тогда, во время очередной предвыборной кампании, ему хотелось любой ценой сохранить кресло премьер-министра, и он пообещал нации: а) реструктуризовать отношения с ЕС и б) провести референдум о пребывании Великобритании в ЕС не позднее 2016 года.
Очевидно, что давая подобное обещание, премьер-министр не мог предвидеть многие из тех событий, что произошли за последовавшие пять лет, таких как беспрецедентный рост исламского терроризма, резкое увеличение числа мигрантов в ЕС, обострение национально-территориального синдрома идентификации у значительного числа населения в разных странах Европы, увеличение военно-политических конфликтов во всем мире, а также структурные изменения в мировой системе финансов. Что же безусловно могло быть сделано Кэмероном и его правительством? Это публичный анализ экономических, социальных и психологических последствий возможного выхода страны из ЕС, предваряющий референдум. Могу свидетельствовать, что этого сделано не было. Кампания по разъяснению возможных последствий выхода из ЕС началась лишь в последние полтора — два месяца, и она не была достаточно развернутой. Никто всерьез не объяснил средствам массовой информации и, соответственно, самому народу даже такие очевидные вещи, как подробности долговременной экономической рецессии, в которую страна начала погружаться уже сегодня утром, или — что еще хуже — возможный распад Великобритании вследствие неотвратимого выхода из ее состава Шотландии и Северной Ирландии.
Впрочем, рассмотрим происшедшее чуть пристальнее: почему результаты голосования таковы? Если посмотреть на подробную карту голосования по графствам и округам, то очевидно, что наиболее крупные города и промышленные районы (Лондон, Манчестер, Глазго, Бат, Белфаст, Эдинбург и другие) однозначно проголосовали за присутствие в ЕС. Многие комментаторы подчеркивают, что подавляющее число молодых людей до 35-40 лет (то есть наиболее образованная и энергичная часть населения) голосовала за Великобританию в составе ЕС. Обратите внимание, что названные территории, а также профессионально-возрастные группы — это главный костяк налогоплательщиков, которые обеспечивают высокий уровень благосостояния страны. А кто же составил большинство победителей? Территориально — это срединная Англия и Уэльс с населением, которое в основном занято в сельском хозяйстве и сфере обслуживания, но глубоко разделяет опасения роста миграции. Значительная часть этого населения — фермеры, обиженные ограничениями Евросоюза на объемы и стандарты экспорта сельхозпродукции. В то же время — это население, живущее за счет компенсации от ЕС, а также пожилая часть населения английской провинции (от 50 лет и старше), для которой чрезвычайно важен синдром национально-территориальной идентификации. Наконец, это весьма значительная часть населения, живущая на пособия и дотации из бюджета, полагающая, что мигранты отрывают из их доли «жирный кусок». Попутно заметим, что, как и везде в Европе, в Великобритании «страшилка» миграции была постоянным рефреном средств массовой информации за последние пять лет. Человек с улицы боится «пришельцев». Эта боязнь повсеместна присутствует не только в Англии, но и во Франции, в Германии, Бельгии и далее по списку, включая Россию, которая тоже больна этим массовым психозом. Напомню, что совокупный объем мигрантов извне в Евросоюз составляет не более 1,5% от совокупного населения ЕС (550 миллионов человек). Также можно отметить, что прибыль от занятости мигрантов в различных секторах экономики, главным образом малоквалифицированным ручным трудом, значительно превышает долю бюджетных затрат на них, что очевидно из статистических данных ряда стран ЕС (Германия, Великобритания, Кипр и т.д.).
Итак, был ли полученный результат голосования неизбежен? Думается, что нет. Своевременное и подробное ознакомление людей с последствиями их голосования, а также с мерой личной ответственности каждого могло бы серьезно отразиться на результатах голосования. (Наверное, нет нужды объяснять, что такая ответственность, как и предварительная информация о ней, является обязательной частью любого свободного выбора в свободном мире, независимо от того, является ли он индивидуальным или коллективным.)
Что ждет Великобританию и Евросоюз в будущем?
Разумеется, система евробюрократии нуждается в ремонте и даже реконструкции, будучи постоянным предметом критики и дебатов. Однако это не следовало бы считать достаточным поводом к тому, чтобы выйти из Евросоюза или тем более дать возможный старт к его распаду в будущем. Встает вопрос о том, какой процесс будет происходить быстрее — реконструкция ЕС или его распад?
Процессы и темпы глобализации в большей степени заданы скоростью научно-технологического развития, которая опережает все остальные процессы общественного воспроизводства, включая демографическое, культурное, экономическое и политическое.
Вслед за научно-технической глобализацией вплотную идет процесс глобализации экономических и, в частности, финансовых систем. В наше время долгосрочные изменения в мировой системе финансов все в меньшей степени зависят от политиков и все больше становятся функцией внедрения новых технологий.
Названные глобальные тенденции сталкиваются с другой стороной глобализации — с общественным мнением и настроением, платформой для которых становится массовый невроз или психоз, основанные на предрассудках самоидентификации. Эти предрассудки могут произрастать на разной почве — религиозной, территориальной, этнической и наконец идеологической.
Разумеется, сказанное отнюдь не ново: в истории человечествa наблюдалось множество подобных всплесков. В моменты наибольшего обострения противостояний, связанных с самоидентификацией, происходят войны, распад государств, перекройка карты мира, изменение сфер влияния. Собственно говоря, вся первая половина XX века довольно ярко проиллюстрировала этот постулат.
После двух разрушительных мировых войн, а также сопровождающих их колониальных, гражданских войн в разных уголках мира — Китае, СССР, Африке, Латинской Америке — мир вроде бы взял длительный тайм-аут, для того, чтобы «отдышаться», прийти в себя после огромного количества потерь. Однако когда с арены окончательно уходят последние поколения свидетелей безумия всей первой половины XX века, стремительно разрастается новая поросль противоречий, основанных на предрассудках.
Всплеск исламистского экстремизма, выросшего на наших глазах за последние 30 лет, новая поросль националистических партий и их горластых лидеров в разных частях мира, особенно в Европе, — все это свидетельствует о том, что новые поколения, отнюдь не бывшие живыми свидетелями тягот и последствий войн и революций, так вот, эти поколения, под воздействием своих лидеров, все же могут быть втянуты в бесконечное количество гибридных войн, которые, в свою очередь, разрастаются в мировые конфликты.
Здесь уместно вспомнить, что главным мотивом создания Евросоюза послужил призыв Уинстона Черчилля. В 1946 году в своей речи в Цюрихе он призывал к скорейшему созданию Соединенных Штатов Европы — с целью предотвращения возможных будущих конфликтов на континенте. И лишь затем возник «союз угля и стали» и последующие шаги, приведшие к созданию Общего Рынка и ЕС.
К очевидным и неизбежным последствиям вчерашнего голосования для Великобритании следует отнести:
— пересмотр договоров о торговле с более чем шестьюдесятью странами;
— длительное падение курса фунта стерлингов;
— серьезные затруднения в получении кредитов из-за рубежа и возможность увеличения национального долга (в частности, рейтинговое агентство Стандард & Пурс пересмотрят ААА рейтинг Великобритании; таким образом, стоимость внешних заимствований возрастет);
— повышение стоимости жизни, включая цены на товары и услуги;
— изменение миграционной политики, которая повлечет за собой отток из Великобритании рабочей силы, мигрантов из стран ЕС и, соответственно, нехватку трудовых ресурсов из-за невозможности ее восполнения контингентом тех, кто проголосовал за Брексит;
— отток за рубеж значительной части молодых и образованных специалистов;
— увеличение противоречий и конфликтов между двумя социальными группами граждан, голосовавших противоположно.
На первый взгляд, для всего остального мира сами по себе результаты вчерашнего голосования пока еще ничего существенного не изменят.
Пожалуй, не лишне вспомнить, что около двух миллиардов людей на планете пользуется банковскими услугами, а с другой стороны — приблизительно столько же людей живут на доход, не превышающий 10 долларов в день. Тем не менее отдаленные последствия вчерашнего референдума прежде всего скажутся на Европе: это голосование может послужить спусковым крючком к серии других референдумов по принципу «эффекта домино», о чем уже поторопились сделать заявления лидеры националистических партий во Франции, Дании, Голландии и Ирландии. В отдаленной перспективе можно ожидать, что между европейскими государствами и третьими странами образуются новые союзы — с целью ослабления Великобритании на политической арене. В конечном итоге не исключено, что Евросоюз распадется, и это будет, по выражению одного известного политика, «геополитической катастрофой» — на сей раз мирового масштаба.
Не было бы оснований к столь пессимистическим выводам, если было бы возможно полагать, что парламент Великобритании сумеет воспользоваться своим правом вето на результаты голосования. В соответствии с процедурой, эти результаты вообще-то должны быть одобрены парламентом с учетом всех возможных последствий, ибо без этого референдум сам по себе еще не означает автоматического выхода из Евросоюза. Правительство и его лидеры не только имеют право, но и обязаны до окончательного утверждения результатов голосования сделать то, чего они не сделали до сих пор, а именно: проанализировать все «про» и «контра». Однако, судя по сегодняшним высказываниям премьер-министра и ряда его коллег, они не обладают достаточной политической волей, а также, по-видимому, достаточной интеллектуальной смелостью. «…Здесь нужно, чтоб душа была тверда, здесь страх не должен подавать совета…» (Данте, «Божественная комедия», песнь 13-я).
Лондон, 24 июня 2016 г.
Специально для «Вестника Европы»
Страсти вокруг Брексита
(10 ноября 2016)
Предыдущая статья была написана спустя несколько часов после голосования по Брекситу и потому не могла в достаточной мере содержать аналитический взгляд на последствия принятого решения. С тех пор прошло четыре месяца, в течение которых появились сотни аналитических материалов, авторство которых принадлежит крупным исследовательским центрам, таким как Лондонская школа экономики, Королевское казначейство, Организация экономического сотрудничества и развития и ряду других. Одновременно с этим множество авторов продолжают высказываться по поводу близких и отдаленных последствий Брексита в средствах массовой информации. Отметим, что во всех представленных вниманию публики аналитических материалах обсуждаются главным образом важнейшие экономические последствия этого решения.
Наконец, лишь 12 октября британский парламент начал обсуждение вопросов, связанных с условиями предстоящего выхода Великобритании из Евросоюза. За период с октября 2016 по март 2017-го парламент будет ежедневно обсуждать по одному из 180 вопросов, поднятых в связи с предстоящей процедурой выхода из Евросоюза.
Что же касается социальных последствий данного события, то из всего спектра таковых далеко не полное отражение нашли две группы проблем:
— предстоящая потеря рабочих мест в связи с выводом многих предприятий за пределы Великобритании: ожидается сокращение более 500 тысяч рабочих мест («Файнэншиал Таймс», 23.05.2016, подсчеты, проведенные государственным Казначейством) и связанное с этим повышение числа безработных до 7% от числа занятых в стране;
— резко возросший уровень ксенофобии, расизма и преступлений на этой почве. На данный момент вопрос о растущем социальном расслоении британского общества еще не осмыслен с достаточной глубиной. Отмечается лишь первое зримое и явственно ощутимое осознание разделенности общества по отношению к Брекситу.
Важно попытаться проанализировать последствия принимаемых сегодня Великобританией решений на фоне глобальных трендов экономики, политики, социальной мобильности, а также нынешних и возможных будущих конфликтов в сфере как экономических интересов, так и геополитических противостояний.
Балансы, нарушение которых опасно
Для понимания происходящих и будущих изменений важно оценить возможные нарушения равновесия систем жизнеобеспечения. В любом типе общественного устройства мы можем выделить основные системы жизнеобеспечения, воспроизводство которых и баланс между ними определяются направлением развития той или иной общественной системы в целом, будь то город, поселение, государство, содружество государств, а также и мировое сообщество. К числу главных из них относятся следующие виды воспроизводства:
— территория, экология;
— популяция населения, то есть демография;
— инфраструктура;
— культура и образование;
— экономика, включая производство и потребление;
— социальная структура населения;
— ценностная ориентация населения;
— системы управления, включая государственную власть и ее тип.
Разумеется, все названные системы воспроизводства в своем развитии проходят различные состояния (роста, стабильности, падения и т.п.). Однако они постоянно взаимодействуют между собой, и в том случае, когда любая из них приходит в нестабильное положение, возникает опасность дисбаланса их совокупности и — как следствие — конфликтов (порой даже трагических) интересов, и их носителей — будь то государства, социальные группы (в том числе национальные), экономические, политические или другие типы сообществ людей. Например, прогнозируемая потеря рабочих мест в результате Брексита в 500 тысяч, вместе с имеющейся уже безработицей в 1 млн. 650 тыс., составит свыше 7% от общей совокупности рабочих мест (31 млн. 811 тыс на август 2016 года, по данным Офиса национальной статистики Великобритании). Даже если в среднем подсчитать минимальные расходы на содержание этой армии безработных, то дополнительная нагрузка на британский бюджет составит около 24 млрд фунтов стерлингов в год.
В контексте данной работы нам важно понять, какие из возможных дисбалансов — нарушений равновесия в системах жизнеобеспечения могут иметь настолько негативные последствия для Великобритании, Европейского Союза и для мира на континенте, что их результаты окажутся необратимыми. А потому напомним, какие из намечающихся диспропорций в британском обществе могут стать причиной возможного кризиса.
Как было показано выше, экономическое бремя Брексита приведет к повышению стоимости жизни и значительному снижению покупательной способности населения (кризис потребительского рынка).
Конкурентные условия, созданные в европейских странах, станут более привлекательными для британских финансовых институтов, что приведёт к уходу из Великобритании значительной части такого рода организаций.
Усилятся диспропорции в экономическом развитии отдельных регионов Великобритании: север и северо-восток — традиционно экономически депрессивные регионы, в прошлом центры мировой текстильной промышленности; Уэльс и Корнуэлл — бывшие районы добычи угля, олова, свинца и т.п., Мидландс — регион, где сконцентрированы промышленные производства, ряд которых принадлежит иностранным инвесторам, и может оказаться невыгодным за пределами зоны Евросоюза.
Перечисленные причины возможных серьезных диспропорций в британской экономике, разумеется, требуют более подробного рассмотрения, которое должно было быть предметом специального исследования, и, на наш взгляд, должно было предшествовать референдуму, а не констатировать его последствия.
Немаловажным для объяснения происходящего сегодня в Великобритании является также понимание причин, аргументации, целевых установок и мотивов поведения лидеров, принимающих политические решения, приведшие страну к нынешнему тревожному состоянию.
Почему «прорвало» именно в Великобритании?
Я уже вспоминал о том, что идея Евросоюза, как «Соединенных Штатов Европы» была впервые выдвинута сэром Уинстоном Черчиллем (в его выступлении в университете Цюриха «Обращение к академической молодежи») в 1946 году с подчеркнутой им мотивацией — предотвратить возможные будущие конфликты на Европейском континенте, который на протяжении многих столетий являлся не только источником реформации Ренессанса Просвещения, новых технологий, но и тем беспокойным местом, где вызревали революции, происходили локальные и мировые войны.
Первой фазой создания ЕС был «Европейский союз угля и стали», основанный в 1951 году после подписания Парижского Соглашения шестью странами: Францией, Германией, Нидерландами, Италией, Бельгией и Люксембургом. В 1957 году эти же страны подписали Римский Договор, положивший основание Таможенного союза и Общего Рынка в будущем. К настоящему времени число стран — членов ЕС возросло с шести до двадцати восьми.
Одновременно с ростом Евросоюза росли и его бюрократические системы (к настоящему времени они насчитывают около 50 тысяч чиновников, непосредственно занятых в его управленческих структурах). Естественным следствием развития бюрократических систем является их усложнение и стремление к постоянному росту — расширенному воспроизводству. Отсюда и множество ограничений, которые часто вызывают справедливое недовольство многих страх — участников ЕС. Этим странам внутри Евросоюза недостает федерализма как в экономическом, так и в политическом смысле.
Несмотря на многочисленные недостатки в системе управления, Евросоюз на мой взгляд, остается лучшим из проектов общественного устройства за всю историю человечества.
Со дня окончания Второй мировой войны, унесшей десятки миллионов жизней прошло более семидесяти лет. Европа живет в мире, без внутренних границ между государствами — членами ЕС; создана самая мощная в мире экономика, реализован проект «государства всеобщего благоденствия», насчитывающего приблизительно 510 миллионов человек.
Без Евросоюза, который не раз продемонстрировал беспрецедентную ранее солидарность в решении экономических и социально-политических задач, мир не получил бы созданного в ЕС прообраза мирового государства будущего, которое позволит решать конфликты межнациональных интересов. Но 70 лет — это тот срок, в течение которого уходят (и почти ушли) поколения людей, помнящих все ужасы Второй мировой войны, а сама война остается скорее лишь как воспоминание о победах и праздновании их.
Социально-психологические последствия Брексита
Несколько слов мы хотели бы посвятить социально-психологическим последствиям Брексита.
Проголосовавших за Брексит оказалось всего на полтора процента больше, но с несогласной половиной общества почему-то было решено не считаться — вопреки британской традиции уважать мнение меньшинства. Не говорим уже о том, что многие голосовавшие за выход из ЕС были введены в заблуждение, и случись повторное голосование — они поменяли бы свое мнение, как показывают социологические опросы.
Чем больше мы изучаем материалы различных аналитиков, финансистов, политиков, тем острее встает вопрос о том, кто же является бенефициарами этого исторического решения, которое уже повлияло самым отрицательным образом на состояние умов в Евросоюзе. Брексит вызвал вспышку популярности ксенофобов в самых разных странах. В Польше, Венгрии, Австрии, Франции, Дании, Нидерландах, Греции отмечается рост популярности националистических партий и движений. Политики в третьих странах, никогда не желавшие успеха идее Европейского Союза, привыкшие лавировать с помощью временных тактических союзов и интриг, заметно оживились.
Отмеченное ранее резкое увеличение преступлений на почве ксенофобии и расизма уже за первый месяц после референдума выросло в стране в целом на 57%, а по отдельным видам преступлений — до 78% по сравнению с тем же периодом 2015 года. Из наиболее звучных следует отметить убийство проевропейского депутата от лейбористской партии Хелен Джоан Кокс, разгром польского культурного центра; наряду с этим есть большое количество обращений восточноевропейцев и мусульман в связи с нападениями на них. В этом отношении можно процитировать слова депутата британского парламента от либерально-демократической партии Алистера Кармайкла, который сказал, что увеличение ксенофобии и расизма в обществе — «это следствие ужасной, разделяющей агитационной кампании референдума, которая разъединила общины, семьи и соседей».
К числу важных фоновых обстоятельств мирового характера следует отнести политическую нестабильность, отраженную в ряде региональных конфликтов на Ближнем Востоке, в Азии, Африке и более того — в Европе. Новая фаза противостояний, называемая многими «холодной войной», вовлекает в себя все большее количество стран, образующих новые альянсы, действия которых плохо прогнозируемы. На этом фоне Брексит, безусловно, усилит раскол в британском обществе, о котором мы упоминали, и приведет к созданию брешей в системе британской безопасности.
О миграции внутри ЕС и извне
Хотелось бы напомнить, что большая часть миграции в современном мире — результат перемещения масс людей вследствие утраты достаточных источников воды и питания в ряде регионов Африки, Азии и Латинской Америки и островов Тихого океана, а также вследствие локальных конфликтов, которые перерастают в международные. К слову сказать, соотношение между первой и последней группой причин — соответственно, 70:30 процентов приблизительно. В ближайшие 7–10 лет общий объем миграции населения в мире (по оценкам Международной организации по миграции) возрастет до двухсот млн человек в год. На этом фоне уровень современной миграции в Великобританию, который с февраля 2015 по март 2016 года (данные британской государственной статистики), составил 327 тыс человек, 50% из которых — трудовые мигранты, налогоплательщики из стран Евросоюза. Очевидно, что меры британского правительства по борьбе с миграцией направлены в первую очередь на эту категорию, ибо с мигрантами из стран Азии, Африки и Латинской Америки правительство Великобритании, как правило, просто не знает что делать и каким образом отправлять их на родину. Если даже считать, что после выхода из ЕС миграция из европейских стран упадет до нуля, то число и темпы прироста мигрантов из неевропейских стран будут гораздо бóльшими, нежели, сделанные нынешним премьер-министром Терезой Мэй. См. график ниже.
Рост ксенофобии в Британии
до и после референдума,
источник BBC
Изгнание же европейцев из Великобритании, которое, по сути дела, уже началось, приведет к безусловным дисбалансам в системе рабочих мест. Мы уже назвали ожидаемую цифру сокращений, которые произойдут в сферах строительства, торгового и финансового обслуживания на низовом уровне, а также в сфере медицинского и социального обеспечения. Однако очевидно, что они приведут к принципиальным диспропорциям — дисбалансам в системах жизнеобеспечения общества. В частности, до сих пор отсутствуют обоснованные оценки стоимости возвращения мигрантов из пределов ЕС в страны исхода, и усиления пограничного контроля, которые должны быть учтены в бюджете страны. Полагаю, что речь может идти о десятках миллиардов фунтов стерлингов. Названные изменения с неизбежностью ведут за собой дисбалансы дальнейших систем воспроизводства рынка сбыта товаров и услуг, покупательной способности населения и, как следствие — возникновение кризисных ситуаций в системе воспроизводства экономики в целом.
Наряду с этим нельзя упустить из виду, что все мы живем во времена обострившихся тенденций кризиса концепции «государства всеобщего благоденствия». Эта теория, реализованная на практике в развитии ряда европейских государств и США начиная с середины 1950-х годов и по настоящее время, смогла быть осуществлена за счет вывода из этих государств производств, требовавших ручного труда, в страны с «демографической экономикой» — такие как Китай, Южная Корея, Индия, Пакистан, Бразилия, Чили, а также ряд стран Африки. Однако в связи с повышением технологической оснащенности и стоимости рабочей силы к настоящему времени страны «золотого миллиарда» уже не могут позволить себе продолжать осуществлять собственное «всеобщее благоденствие» за счет демографической экономики в других странах. Великобритания позволила себе вывести ряд производственных отраслей, и теперь наступило время пожинать плоды этих решений, принятых ранее. Какую же структурную перестройку изберет новое руководство страны и каким образом она будет осуществлена?
Тут срослось сразу несколько факторов, вызвавших кризис «социального государства» — высоких, а то и чрезмерных государственных обязательств, о которых 10 лет назад писал Егор Гайдар в работе «Долгое время»: кризис современной пенсионной системы, страхования вкладов и сбережений. Вдруг выяснилось, что сама философия накопления, сбережения, аккумулирования материальных ценностей, богатства в современном мире находится под большим вопросом. Под угрозой оказалась философия сохранения достатка, статуса, классового воспроизводства под угрозой.
Это одна из важнейших причин неуверенности в завтрашнем дне граждан современного западного общества. В частности, нынешнее первое поколение молодых будут жить гораздо скромнее, нежели их родители; детям вряд ли удастся достигнуть уровня жизни предыдущих поколений.
Миграция по гражданству, источник: Financial Times,
сайт Национальной Статистики Великобритании
В такое непростое время просыпаются извечные враги человека — «призраки Пещеры» («Государство Платона»), а вместе с ними вновь становится болезненной проблема самоидентификации, часто определяемой оппозицией «мы–они», «свои–чужие» и т.п. Как мы уже отмечали в предыдущих заметках, предрассудки самоидентификации могут возникать на разной почве — территориальной, национальной, религиозной, профессиональной и т. д.
Главным аргументом для мотивации голосования за Брексит для многих как раз и явилась проблема миграции и ее последствия, которая в средствах массовой информации обсуждалась на популистском уровне с использованием лозунгов, символов и имиджей, сильно воздействующих на эмоциональное восприятие людей, прежде всего в сфере их самоидентификации. Наиболее распространенным лозунгом на демонстрациях и публичных выступлениях накануне голосования был: «мы — британцы и сами хотим управлять своей страной».
Бегство капитала и поиски новых партнеров
В этой связи возникает вопрос: какие меры могут быть приняты государством, объявившим Брексит «окончательным решением», для того чтобы остановить бегство международного и собственного капитала. Ясно, что когда правительство одновременно объявляет об увеличении корпоративных налогов, а также ряда косвенных налогов, возникающих в связи с изменениями таможенных пошлин, бегство капитала только усилится. Напомним читателю, что в системе экспорта-импорта Великобритании первая составляющая — экспорт в ЕС равен 44% , а импорт из ЕС — 53%. В настоящий момент не представляется возможным подсчитать дополнительные таможенные нагрузки как на экспорт так и на импорт, которые возникнут при подписании новых торговых договоров со всеми европейскими странами. Однако ясно, что уровень стоимости потребительской корзины существенно повысится. По оценке нынешнего главы государственного Казначейства Филипа Хаммонда (Philip Hammond to be pressed on risks of UK leaving EU customs union — «Гардиан», 19.10.2016), затраты, связанные с выходом из ЕС, возможно, будут равняться 4,5% от общего ВВП Великобритании, что может составить сумму в 1 трл фунтов стерлингов в течение предстоящих 15 лет. Страна услышала об этом лишь на прошлой неделе и пропустила сообщение мимо ушей.
Другим важным внешним фактором, который следует учитывать, является ситуация с экономикой развивающихся рынков (Китай, Бразилия, Индия и др.), которые британское правительство прочит себе в новые торговые партнеры. На этих рынках наметилось длящееся снижение объемов торговли, инвестиций при давлении взятых на себя ранее обязательств по корпоративным кредитам и инвестициям, вслед зачем, безусловно, наступает замедление производства. Это один из важных в настоящее время мировых трендов. Проиллюстрируем его на примере Китая, крупнейшего игрока на развивающихся рынках (на август 2016 года индустриальное производство выросло на 6%, инвестиции в фиксированные активы — на 8,1%, что является более низким показателем по сравнению с 2015 годом). Одновременно с этим происходит замедление производства в США, в определенной степени также обусловленное обязательствами, взятыми ранее, но уже в связи с увеличением роста государственного долга и оплат по нему (госдолг США на январь 2016 года составил почти 19 триллионов долларов). На этом фоне прогноз торгового оборота Великобритании скорее будет отрицательным в ближайшие годы. Соответственно, как раз на период выхода из Евросоюза придется волна замедления производства в Великобритании. Обратите внимание на данные, приведенные в «Financial Times» в июне этого года о темпах роста Великобритании до и после 1973 года — даты вступления Великобритании в ЕС. До 1973 она занимала седьмое место в мире по темпам роста собственной экономики; за период пребывания в Евросоюзе она вышла на первое место, по темпам роста опережая США, Японию, Германию, Францию, Канаду и Италию. Удастся ли сохранить эти темпы по выходе из ЕС — весьма сомнительно.
Темпы роста британской экономики до и после вступления в ЕС,
источники: Financial Times, The Conference Board
Следующий из внешних факторов, который необходимо учитывать: как будут меняться пропорции между разными типами «базовых экономик». Поясним, что мы имеем в виду основные типы экономик в современном мире:
— демографическая (основанная на высокой рождаемости и дешевой рабочей силе);
— сырьевая (основанная на добыче и продаже разнообразных полезных ископаемых);
— технологическая (основанная на производстве идей, ведущих к созданию новых технологий во всех областях человеческой деятельности).
Разумеется, внутри одной экономики существуют и разнообразные комбинации вышеназванных типов. Ярким примером перехода от по преимуществу демографического типа к смешанному с технологическим является Китай. Брексит как любая структурная перестройка замедлит процессы роста, в том числе и технологических инноваций вследствие вынужденного уменьшения инвестиций.
До последнего времени Великобритания принадлежала к тому типу экономики, который мы здесь назвали технологическим. Вследствие Брексита технологическая составляющая экономики может уменьшиться, возрастает роль сектора туристического обслуживания, что повлечет за собой снижение темпов роста и доходности экономики, а также ухудшение образовательных параметров социальной структуры населения.
Место Великобритании в мировой финансовой системе
Важнейшим внешним фактором, определяющим экономическую ситуацию во всем мире, являются происходящие на наших глазах глубокие изменения в мировой финансовой системе. Остановимся несколько подробнее на этой теме, ибо Великобритания является ведущим игроком на рынке финансовых услуг. Напомним, что с того момента, когда цивилизация стала использовать деньги, они имели три главных функции: первая — как рыночный эквивалент обмена товарами, услугами и трудом; вторая — как единица монетарного стандарта (например, золотого стандарта) и третья — как продукт торговли (в том числе многообразными финансовыми инструментами — ценными бумагами, долговыми обязательствами, гарантиями и т.п.). Традиционно пропорции между первыми двумя функциями в сравнении с третьей составляли около 80%:20%. Однако вследствие технологической революции в XX веке и возникновения современной банковской системы с ее электронными формами торговли и высокоспециализированными финансовыми инструментами (включая синтетические деривативы), последняя функция (использование финансов как товара) необычайно возросла. В соответствии со статистикой, представленной Институтом Милкен в июне 2014 года, общий баланс зафиксированный на банковских счетах пятидесяти крупнейших банков мира, в 1990 году составлял около 10 триллионов долларов, а к 2013 году он вырос до 67 триллионов долларов (то есть более чем в 7 раз за 23 года). Еще более впечатляющей является общая сумма забалансовых активов, которая составляет более 700 триллионов долларов США, что превышает стоимость всей мировой экономики более чем в 10 раз (по данным Форбс). Это демонстрирует то, что торговая функция денег за последние 50 лет выросла приблизительно в 50 раз.
Кризис 2007 года, который начался в ипотечном и банковском секторе США и распространился по всему миру, совершенно отличался от предыдущих кризисов.
В чем эти различия и каковы их причины. Во-первых, это технологическая революция:
— возникновение всемирной электронной интернет-сети, связывающей мировую банковскую систему в единое целое;
— развитие высокоскоростных компьютерных торговых и финансовых систем.
Bсе это вместе позволило участникам рынка создать движение капитала с беспрецедентной скоростью (два основных качества современной компьютерной технологии: это скорость и новые достижения в области миниатюризации, и как результат этого — создание гигантских баз данных, позволяющих мгновенный многофакторный анализ рынка) и тем самым увеличить, усложнить и специализировать рынок производных ценных бумаг настолько, что государственные надзорные органы, которые обязаны регулировать этот рынок, не успевают за его развитием. Современное законодательство, регулирующее финансовые рынки, не учитывает скорость развития технологий.
Кризис 2000-х (так называемый пузырь «дотком») можно с уверенностью назвать предтечей кризиса 2007 года. На сегодняшний день это уже история, но вспомним, что кризис 2000-х стал отражением доступности интернет-технологий и изменения общественного мнения по отношению к ним, превращение их в жизненно-важную необходимость. Как кризис 2000-х так и кризис 2007 года, начавшийся из-за переоценки рынка недвижимости США, были прямыми и косвенными следствиями доступности и развития интернета и электронных систем многократной торговли финансовыми инструментами, которая привела к невероятному объему накоплений токсичных активов в глобальной банковской системе. Это активы, не отражающие реальной стоимости произведенных товаров и услуг на рынке, мы называем их виртуальными финансами (не путать с виртуальной валютой типа биткоин и т.п.).
Именно этим и объясняется разрыв в между общей стоимостью мировой экономики (около 70 триллионов долларов) и суммой накопленных активов (около 700 триллионов долларов). Как заметил мой коллега Виктор Ярошенко, «если объем мировой экономики оценивается в 70 трл долларов, а финансовые активы — в 700 трл, то это означает, что все мы, все человечество, все страны, богатые и бедные, со всей своей деятельностью, включаемой в ВВП, товарами, работой, творчеством, услугами, рисками, компаниями — большими, как «Эпл», «Майкрософт» и «Газпром» и малыми стартапами, в сущности, составляем лишь десятую часть этого огромного моря необеспеченных финансов. Вот это и есть основная причина мировой, политической и социально-психологической неустойчивости, неопределенности или турбулентности, как стало модно говорить в последние годы. Отсюда и такое повсеместное охлаждение избирателей к элитам, экспертам и традиционным политическим силам; отсюда их симпатии к безответственным маргинальным внесистемным популистам».
В свою очередь, такие гигантские различия являются одним из важнейших факторов постоянства финансового кризиса. Обратите внимание, что в последней трети XX века два гигантских кризиса: первый — в 1973 году, вызванный падением цен на нефть и, соответственно, замедлением роста экономики; последующий — в 1987–94 годы в результате обвала фондового рынка (разница между ними была в 15 лет); следующий же кризис начала 2000-х годов, вызванный спекуляцией на акциях новых интернет-компаний, не обеспеченных доходами (разница между кризисами — 7 лет), затем ипотечный кризис в США 2007 года, который отразился и на всей мировой экономике (разница — 5 лет). И наконец, нынешнее замедление роста мировой экономики, вызвавшее падение цен на нефть, с развивающимися в настоящее время признаками предстоящего коллапса фондового рынка. Учитывая все сказанное, становится понятно, что падение роли Великобритании как мирового финансового центра будет для страны катастрофической и невосполнимой утратой. Такие финансовые центры, как Франкфурт, Нью-Йорк, Гонконг, Сингапур, безусловно, воспользуются ухудшением условий для удержания финансового бизнеса в Великобритании.
К слову заметим, что этот прогнозируемый результат придется на вторую половину 2017 года. Планируемые переговоры по Брекситу начнутся в марте 2017-го и продлятся около двух лет, а окончатся, скорее всего, в период разгара очередного финансового кризиса.
Кризис европейской бюрократии
Нельзя сказать, что в нынешней структуре Евросоюза, в его законодательстве и органах управления все благополучно. Брексит и стал реакцией на это неблагополучие. Уже назрело и многими европейцами поддерживается мнение о том, что Евросоюз нуждается в большем экономическом и политическом федерализме. Это предполагает значительно бóльшую, чем сегодня, свободу для принятия решений отдельными странами — членами ЕС в торговле, законотворчестве; для увеличение разнообразия стандартов в сфере производства и организации его потребления. Необходимо стимулировать «малые» производства, предприятия торговли и сферы обслуживания, т. е. те места, где трудится значительная часть среднего класса. В этой свободе предпринимательства особенно нуждаются «новые» члены ЕС — страны, вступившие в него в XXI веке. Проблема создания успешного среднего класса в странах Балтии, Польше, Венгрии, Румынии, Болгарии стоит, конечно, острее, чем в Великобритании или во Франции. Однако и для стран — основоположников ЕС проблема сохранения и развития среднего класса в условиях все возрастающей монополизации всех видов бизнеса очень важна.
Больший контроль за распределением и использованием бюджетов, уменьшение аппарата бюрократических систем, и передача многих полномочий органам местного самоуправления — вот те проблемы, которые стоят перед руководством ЕС, если оно желает сохранить Союз.
Тем не менее, на мой взгляд, создание Евросоюза и его существование на протяжении почти шестидесяти лет продемонстрировали, что это лучший эксперимент межгосударственного союза, позволившего сохранить и упрочить мир на континенте, создать новые беспрецедентные формы человеческого взаимодействия и взаимопонимания. В эпоху глобализации это особенно важно и может послужить примером для многих других регионов мира.
С кем Британия должна заключить торговые соглашения,
источники: Financial Times, Евростат, ВТО
В ближайшем будущем Великобритания должна будет заключить новые торговые договоры с каждой из 27 стран ЕС, а также со многими другими странами, с которыми нынешние торговые отношения проходят через ЕС. Это внешняя экономическая задача. Что же касается разлома современного британского общества, преодоление его не начинается и не заканчивается Брекситом. Как сказал Мартин Вульф в своей публикации в “Financial Times” «Брексит — это самое плохое событие, случившееся после окончания Второй мировой войны».
Мы намерены продолжать освещать эту тему во многих ее аспектах в последующих публикациях.
Постскриптум
Во время написания данной работы Высокий суд Великобритании постановил, что правительство не может объявить о введении в действие статьи 50 Лиссабонского договора (формально запускающей процедуру выхода из Евросоюза) без предварительного одобрения парламента. На наш взгляд, это позитивное событие. В случае же, если парламент не одобрит выход из Евросоюза, это будет положительным решением как для Великобритании, так и для ЕС, скорее всего, повлечет за собой реформирование самого Евросоюза, его многочисленного бюрократического аппарата, систем управления и делегирования более широких полномочий правительствами и парламентам стран — членов ЕС, более демократической формы федерализации и укреплению самого Евросоюза на равных основаниях для всех участников.
В ответ на решение Высокого суда премьер-министр и правительство обратились в Верховный суд, который и должен до конца января 2017 года принять решение о том, будет ли парламент обсуждать одобрение результатов голосования по Брекситу и тем самым его дальнейшую судьбу. Доводы правительства опираются на принятое давно решение о полномочиях правительства (royal prerogative), в соответствии с которым оно имеет право принимать решения, касающиеся внешнеполитической деятельности, без обязательного утверждения их парламентом. Однако абсолютно очевидно, что проблема Брексита — далеко не только внешнеполитическая, но она коренным образом затрагивает глубинные экономические и социальные процессы внутри страны, а потому это должно стать предметом для утверждения Брексита парламентом. Каким бы ни был исход этой ситуации, она послужит толчком к общественному обсуждению во всех странах — членах Евросоюза вопроса о том, каким образом необходимо совершенствовать механизмы и структуры управления ЕС. В день окончания этой статьи мы узнали о результатах президентских выборов в США, которые невероятным образом напоминают результаты голосования по Брекситу. Что же общего в этих событиях?
Во-первых:
— структура голосовавших: уже утренние аналитические данные из США о различиях между избирателями говорят о том, что победила в основном срединная, провинциальная Америка — в этих штатах средний возраст избирателей — 40 лет и старше; уровень их образования в основном низкий или средний, а уровень занятости населения ниже, чем в промышленных штатах, где подавляющее большинство — молодые образованные налогоплательщики, которые поддержали демократов.
Во-вторых:
— победили популистские лозунги — обещание уменьшить миграцию, внешние расходы, сконцентрироваться на решении внутренних проблем. Следует отметить, что, в отличие от голосовавших по Брекситу, представители крупного местного бизнеса в США поддержали кандидатуру Дональда Трампа.
Очевидно, что подобные процессы происходят сегодня во многих странах мира, их общее свойство и возможная судьба — сепаратизм, когда каждый разбегается по этнонациональным «квартирам». По-видимому, одной из главных проблем XXI века становится борьба глобализации с сепаратизмом, которая может привести к самым неожиданным комбинациям этих компонентов.
В заключение, мы хотим предложить вашему вниманию ряд высказываний участников дискуссии о Брексите.
Лорд Тайлер
(партия либеральных демократов Британского парламента):
«…хотелось бы спросить Правительство Ее Величества, как их план инициировать Артикль 50 соотносится с обещанием, записанным в манифесте Консервативной партии в 2010 году: использование королевской прерогативы дает парламенту больший демократический контроль и таким образом делает парламент более вовлеченным в принятие больших национальных решений?».
«…отказалась ли премьер-министр от следования манифесту 2010 года; или она сейчас предлагает не рассматривать его, как большое национальное решение? Или же она больше не верит, что может вернуть контроль над парламентом, хотя нам продолжают говорить, что парламент суверенен? Либо это все три вышеназванные причины вместе?»
Баронесса Лудфорд
(партия либеральных демократов Британского парламента):
«…не мог бы министр уточнить до сих пор ли верит консервативная партия в суверенитет парламента или же в радикальный левый популистский смысл парламентского суверенитета?..»
Кир Стармер
(лейбористская партия Британского парламента):
«…мы обсуждаем вопрос суверенитета парламента, но это не только политический вопрос, хотя он и важен с политической точки зрения. Закрытая, секретная манера обсуждения, принятая правительством, вызывает большую обеспокоенность. В манифесте консервативной партии 2015 года записано следующее обязательство: “защищать интересы Британии в Общем Рынке”, но в последнее время правительство подчеркнуло, что членство в Общем Рынке не является приоритетом в переговорах по Брекситу…»
Стефен Гетинс
(партия шотландских националистов):
«…(европейские) субсидии — это серьезный вопрос для рыбаков, фермеров, университетов и других, которые в своей работе полагаются на сотрудничество с Евросоюзом. Нам приходится работать с небрежным правительством, которое не посвящает нас в детали; которое строит работу на безответственности голосовавших за выход из Евросоюза».
«…три сторонника Брексита и их друзья привели нас к очередному “чудесному” беспорядку и не могут нам сообщить, как они собираются вызволить нас из него».
Кен Кларк
(консервативная партия):
«…не существует даже двух сторонников Брексита, которые были бы согласны друг с другом даже сегодня на этих скамьях…»
Едвард Милибанд
(лейбористская партия):
«…я хотел бы начать с того, с чего необходимо начать, — с состояния страны. Давайте честно признаемся себе: страна находится в состоянии глубокого разделения…»
Джон Мэйджор
(бывший премьер-министр о заявлениях сторонников Брексита, что якобы 88 миллионов турок получат право жить и работать в Великобритании):
«Это нонсенс, нонсенс на ходулях».
Стелла Креаси
(лейбористская партия):
«Уход — это не стиль суфражисток, это стиль сдавшихся жен…»
Лорд Браян Гриффитс
(консервативная партия):
«…Правительство должно срочно показать бизнесу, что оно действует в духе деловых отношений, потому что частный бизнес не будет ждать по расписанию политических партий или юридических собраний…»
Пэйшенс Уиткрофт
(консервативная партия):
«…Будет гораздо тяжелее провести закон о выходе из ЕС через обе палаты парламента. В палате лордов — всего 243 консерватора из 798…»
Пол Боен
(юрист, старший преподаватель Школы юриспруденции Суссекского университета):
«…В большинстве демократий установить конституционные нормы создания или выхода из международных соглашений достаточно просто, эта процедура записана в конституции. [Однако] Великобритания не имеет такого документа, как конституция. Наша конституция состоит из разрозненных законов, конвенций и общего права…»
АС Грейлинг
(магистр Нового колледжа гуманитарных наук):
«…Популизм поднимает голос по обеим сторонам Атлантики — в феномене Трампа в США, в голосовании за Брексит в Великобритании, в других сепаратистских движениях в Евросоюзе. Популизм означает, что простые люди отталкивают от себя правящие элиты и выражают свое неудовлетворение…»
Падди Эшдан
(либерально-демократическая партия):
«…Возможно, наша страна уходит от интернационализма в узконаправленный изоляционизм и прокладывает путь к более брутальным и нецивилизованным ценностям…»
Пол Джонсон
директор Института фискальных наук, профессор департамента экономики Лондонского университета):
«…если мы окажемся за пределами Общего Рынка и потеряем бóльшую часть финансового сектора, все остальные должны будут платить огромные налоги или жить в условиях резко ухудшившихся государственных услуг».
Пол Уоллас
(бывший редактор Европейского Экономического отдела журнала Экономист, автор книги «Евроэксперимент»):
«…значение Брексита будет определено не только тем, чего хочет Великобритания, но и тем, на что согласится остальная Европа…»
Автор выражает глубокую благодарность Виктории Никишиной за помощь в подготовке представленных статей.