Опубликовано в журнале Вестник Европы, номер 44, 2016
Эти краткие заметки о Кате
Гениевой в очень малой степени соответствуют масштабу
ее личности. Я почти ничего не знаю ни о ее директорстве,
ни о международных служебных контактах, ни о ее многогранной культурно-просветительской
деятельности. Есть только мое частное понимание Кати, впечатление о ней благодаря
дружеским отношениям и тому малому сотрудничеству, которое имело место за 26 лет.
Конец 1980-х. Отец Александр
Мень венчает знакомую ему молодую пару. Чувствуется невидимый
оттенок «своих» людей. Негласная, ценная для советского периода, характеристика
надежности. Венчаются Юра и Катя. Я с ними не знаком. Как алтарник
помогаю отцу Александру. Память сохранила дух слов поздравления батюшки. Они были
просты, но проникнуты искренней любовью и особым нежным благословением. Чувствовалась
бережная забота о семье друзей и ответственность за их путь. В завершение они пригласили
заехать к ним на дачу, отметить событие. Такая открытость и радушие оказались для
меня слишком неожиданными, но, как выяснилось в дальнейшем, характерными для Кати
и Юры.
Мое участие в венчании было
случайным, но это потом оказалось началом длительного знакомства и искренней дружбы.
Интересно, как Господь сеет на нашем пути «случайности», из которых в дальнейшем
выстраивается наша жизнь.
Оказалось, что Катя работает
в «Иностранке», где в рамках культурных и просветительских программ у нее есть возможность
проводить встречи и диспуты с участием отца Александра. Катя прекрасно понимала
важность широкой открытой проповеди Евангелия и внутренней свободы в стране, где
70 лет пытались вытравить образ Божий в человеке. Проповеди читал отец Александр
Мень. И Гениева была рада помочь
этому всеми возможностями, которые у нее были в то время. К сожалению, начавшееся
сотрудничество оборвалось с гибелью отца Александра. Но он успел благословить ее
принять библиотеку в качестве директора, когда возникнет такое предложение. Благословение
отца, который видел потенциал Кати, и ее полное доверие ему имело решающее значение
в предстоящей жизни ее и ее семьи. С 1990-го года Катя фактически уже выполняла
функции директора ГБИЛ, где ее талант нашел прекрасное применение.
Она любила библиотечное
дело, но понимала его значительно шире, чем предусмотрено министерским стандартом.
С древних времен библиотеки были гордостью любого народа, являлись центром духовной
и культурной жизни. Поэтому Катя и стремилась, чтобы не только ее, но и те библиотеки,
с которыми она сотрудничала, могли стать культурными центрами, местом дискуссий
и поиском истины. И то, что она видела в других странах в сфере культуры, Катя талантливо
адаптировала к нашему менталитету и возможностям. Думаю, что ее идеи были полезны
и ее коллегам за рубежом.
Чем больше человек отдает
себя принятому благословению, тем большей глубины сердца достигает Господь, и тем
очевиднее Его присутствие. Благословение — не пассивное одобрение дела и не формальность,
а активное сотворчество Бога, человека и духовника. Оно невидимо действует через
доверие и любовь человека к Богу и духовнику. Это необходимая и важная форма духовных
отношений пастыря и пасомого. Рождается она как итог молитвы.
Принимается и совершается благодаря верности и самоотдаче.
В каждом творческом деле
могут быть ходы как тупиковые, так и второстепенные, которые уводят от оптимального
решения. Эту запутанность обычно создают сами люди, действуя наугад или по известному
принципу «на авось». Удивляла Катина способность в запутанном
клубке вариантов находить единственный главный, ведущий к оптимальному решению.
Всегда радует в человеке культура и искусство мыслить, умение видеть на несколько
шагов вперед, тем более не на шахматной доске, а на жизненной стезе.
Свойства личности, и деловые,
и нравственные, всегда проверяются в нестандартных и непредсказуемых ситуациях.
Редкий дар — быть всегда готовым к любой неожиданной и непредвиденной ситуации,
из которых и состоит наша жизнь. Смирение как одно из важнейших свойств христианского опыта успешно решает эту проблему. Смирение
— как мужество и полное доверие Богу. Незапланированные события перестают выводить
человека из равновесия, и он воспринимает все как Божие провидение о своем пути.
Поэтому не ситуация манипулирует человеком, а он владеет ею. Это не только про Катю,
но про каждого, кто пытается Высшую Реальность применить к реальности своей жизни.
Такой человек готов взять на себя проигрышную ситуацию и выиграть — но не ради тщеславия,
а ради дела.
За те несколько минут, которые
я проводил в кабинете Кати, я чувствовал, что ее рука лежит на пульсе подвластной
ей «библиопланеты» — как внутри, так и вне стен ее библиотеки.
По крайней мере, она готова в любую минуту была включиться в жизнь отделов, культурных
центров, выставок, конференций, читальных залов, библиотечного международного мира.
Я понимал, что передо мной друг, а для служебной территории — строгий и требовательный
директор. Хотя и в частных отношениях она всегда была самой собой — и прямой, и
цельной, и деловой. Не было разговоров «ни о чем». Намек на них она тактично прерывала,
и разговор переводился в конструктивное русло. Катя умела ценить время, понимая,
что оно ей лично не принадлежит, но для чего-то ей отпущено свыше. Подвижник в любом
деле, экономя время, не экономит свои силы и здоровье. Он не воспринимает их как
самоцель.
Ясностью мысли, цельностью,
любовью к жизни, преданностью делу Катя оказалась сделана из того же теста, что
и отец Александр. За несколько лет с конца 80-х до начала 90-х, когда появилась
надежда на свободу, они оба увидели в этом шанс, который дарует Господь, и были
готовы использовать его в полную силу. Правда, иллюзий по поводу наступивших свобод
у отца Александра не было: он слишком хорошо знал историю человечества. Но у них
были благодарность за Божие доверие, трезвость и полная самоотдача.
Желание открыть людям мир
веры и смысл жизни было велико. Отец Александр понимал, что надо торопиться. Время
свободы быстро сменяется временем реакции. У многих были радужные надежды, но отец
был сторонником трезвых оценок. Катя трудилась с ним заодно, стремясь сделать как
можно больше на ниве просвещения и культурного возрождения. Как человек открытый,
но отнюдь не наивный, она понимала, что тьма не прощает апостолам света и во все
времена мстит им. Активность же проповедей отца Александра и интерес к ним возрастали.
Аудитория слушателей его живой проповеди быстро росла. Священнику стали доверять
больше, чем кому-либо. Многие, как в первые времена христианства,
стали приходить к Церкви и креститься. Но «противник» Бога не дремал.
Невидимо обстановка вокруг
свидетельства о Христе стала напряженной. В такой ситуации было как минимум два
варианта: либо сойти с пути и избежать неприятностей, но изменить себе и Христу;
либо остаться верным услышанному когда-то призыву свыше и своему выбору быть со Христом. Но в таком случае крест духовный становится уже крестом
мученическим.
Гибель отца Александра для
всех его духовных чад была и остается тяжелейшей трагедией. Когда он погиб, Катя
была из тех, кого горе заставило собраться и по мере сил действовать в духе отца.
Она поняла, что необходимо делать, почему он благословил ее принять директорство.
На своем месте она могла бы продолжать дело своего духовного отца так, как никто
другой. Действительно, без риторики и манифестов она услышала призыв, что может
и должна сделать для Бога, Церкви, людям, самой себе, стране. Да, той самой стране,
которая отвергнет свободу, убьет своего просветителя, будет обвинять ее в «западничестве»,
а народ упорно будет стремиться в печальное прошлое. Менталитет и психология довольно
инертны, меняются они долго. Она не пугалась горы, а пыталась ее двигать. В этом
была вся Катя. Она понимала характер своего народа и его кесаря. Поэтому ее шаги
были всегда трезвы, обдуманны, взвешены мудростью, а главное — всегда перед лицом
Истины. Ориентировалась только на Божию правду, которая никогда не оставит верного ей.
Катя обладала особой харизмой — вносить смысл в мир
абсурда. Она могла признаться, что очень устала и духовно, и физически от окружающего абсурда и глупости. А если скажешь: «Не пора ли, Катя, снизить темп
и ехать не в Шереметьево, а на дачу, на 43-й километр, а?» Так она в ответ: «Если
не мы, то кто? Еще немного рано». И ни слова лишнего — о долге,
о возвышенном, о вере, о христианстве, о Боге. Смирение ее было не в отрешенном
взгляде и не в фальшивых словесах, а в мужестве и трезвости, в готовности сделать
все, что даже выше ее сил. А это норма для тех, кто рад отдать всю прибыль
Христу. Это особая мудрость и благоговение перед невидимой реальностью — уметь хранить
и не разменивать любовь ко Христу на слова о ней. Это была
и школа для ее собеседников.
Господь вложил в нее не только дар лидера и победителя,
но и смирение, чтобы не забывала, кому она служит — кесарю или Богу. И вновь, как
и на отца Александра, исполнился закон Христов: «Кто потеряет жизнь свою ради Меня
и Евангелия тот сбережет ее…» Благодаря вере, Катя действительно
порою сдвигала горы, непосильные для одного человека.
У отца Александра был замысел — построить баптистерию
и воскресную школу при храме в Новой Деревне в Пушкинском районе. После его гибели
для нас это стало завещанием. С первых дней Юра, муж Кати, приступил к организации
и началу работ. Обсуждения, выбор проекта, планы, сметы, исполнители — и непосредственная
физическая помощь. Опять эта необычная в своей искренности и щедрости семья. Наше
знакомство перерастало в теплые доверительные и надежные отношения. Снова нас объединяло
дело отца Александра Меня и любовь к нему.
А потом постучался 95-й год. Мягко говоря, непростой для нашей с женой жизни. Если бы не активное участие Кати с Юрой, моя служба
могла бы закончиться. У них за океаном нашелся друг, а у друга сын, классный хирург,
как раз по самому что ни на есть моему профилю. И меня «починили» на целых двадцать
лет. Я помню свою встречу с Катей и Юрой в Шереметьево.
Без слов было понятно, что программа, которой
Катя дала кодовое название «наша нога», привнесла в наши отношения новую, доселе
невиданную глубину.
Есть люди, которые могут не быть рядом, не быть
дома, не приехать в церковь, но это не значит, что они отсутствуют. Особенно очевидно
это с теми, кто навеки связал себя с Иисусом Христом и служением Ему. Катя — как
раз из этой бесценной когорты. У меня ни на одно мгновение не пропадала уверенность:
если возникнет необходимость, Катя сделает все возможное, чтобы помочь, где бы она
ни находилась.
А потом пришли жестокие и неумолимые 2014 и
2015 годы. Но они стали яркими снова благодаря Кате и верному Юре. Была очевидна
угроза и понятен, к сожалению, исход. Думаю, не только для врачей. Но Катя все равно
осталась Катей! И все, что было в ней, оказалось настоящим и не из временного, а
из вечного мира. Стоя у могилы близкого человека, думаешь не о том, чем он знаменит
и как велик своими делами, а о том, как он дорог твоему сердцу. Отдав жизнь людям и посвятив себя Богу, он переходит в другое измерение
и, по определению, не может кануть в небытие. Такой человек уходит в Жизнь Вечную
— и поэтому пребывает в настоящем. И не во временной памяти близких,
а в невидимой реальности.
Красота и мощь души не блекнут и не увядают, если
она не на поверхности, а из глубины. Она продолжает служить миру, если он имеет
уши и очи, свидетельствуя о феномене человеческого духа, рожденного Божьим Духом,
жившим Им, служившим Ему! Когда Бог смотрит на таких людей, Он с радостью может
сказать: «Добро зело есть. Войди в радость Господина твоего».
Август, 2015