Опубликовано в журнале Вестник Европы, номер 33, 2012
Лоркианское “паломничество”
Мигель Паласио
2011-й был объявлен Годом России в Испании и Испании в России. В обеих странах было организовано множество мероприятий, призванных лучше познакомить друг с другом народы, живущие на противоположных оконечностях Европы. Одним из главных книжных событий, приуроченных к перекрестному Году, стало издание на русском языке сборника прозы Федерико Гарсиа Лорки — “Самая печальная радость…” (2010), осуществленное Центром книги Всероссийской государственной библиотеки иностранной литературы имени М.И. Рудомино.
Творчество испанского поэта и драматурга хорошо знакомо российским читателям. Свой русский голос он обрел благодаря ряду выдающихся поэтов и переводчиков, в первую очередь — Анатолию Гелескулу. В России, где многие поэты умерли не своей смертью, особо чутко воспринимается драматическая кончина самого именитого сына Андалусии. Его гибель от рук фашистов на заре Гражданской войны в Испании (1936-1939) нашла отражение в поэзии, живописи, музыке. Иосиф Бродский посвятил памяти Федерико одно из своих ранних стихотворений “Определение поэзии” (1959). Евгений Евтушенко написал стихотворение, в котором рефреном звучат слова: “Когда убили Лорку, — а ведь его убили!..” (1967).
Создатель “Цыганского романсеро” и “Дома Бернарды Альбы” прожил 38 лет. Подобно уайльдовскому Дориану Грею, он увернулся от цепких объятий старости и навеки запомнился молодым и цветущим. Но если Дориан отдался во власть греха и сохранил лишь внешнюю привлекательность, то Гарсиа Лорка обладал всепокоряющей душевной красотой, являлся человеком света. “Федерико Гарсиа Лорка был подобен щедрому, расточающему добро духу, он впитывал и дарил людям радость мира, был планетою счастья, жизнелюбия”1, — вспоминал его друг чилийский поэт Пабло Неруда.
Магия личности испанского гения через написанное им воздействует на миллионы людей, говорящих на разных языках, принадлежащих к различным культурам и религиям. Процитировать все мнения о Гарсиа Лорке даже только известных людей невозможно. Приведу здесь высказывание иерарха Русской Православной церкви, богослова и композитора митрополита Илариона (Алфеева), который познакомился с творчеством Федерико в восьмилетнем возрасте: “Я… открыл книгу и был абсолютно, раз и навсегда пленен Гарсиа Лоркой, красотой его стиха, поэтичностью образов, глубиной мысли, силой чувства. А когда стал сочинять вокальную музыку, то писал только на его слова”2.
Думаю, подписаться под этим признанием готовы все лоркианцы — люди, которые искренне любят творчество Федерико, понимают его экспансивный, противоречивый, во многом трагический внутренний мир. Среди таковых — автор настоящих строк. Лично для меня Год России в Испании и Испании в России вышел за свои хронологические рамки. На первой неделе января 2012 года, когда российские верующие готовятся к Рождеству Христову, а испанцы ожидают прихода волхвов, мы с другом поехали в Испанию и посетили места, связанные с жизнью и смертью Федерико Гарсиа Лорки.
Отчий дом в Фуэнте-Вакеросе
Напротив церкви находится дом, в котором я родился.
Он большой, гнетущий, величественный
в своей старине…
Федерико Гарсиа Лорка,
“Моя деревня” (1917-1918)
Первый пункт нашего лоркианского “паломничества” — “малая родина” поэта, городок Фуэнте-Вакерос (исп. “источник пастухов”) в андалусской провинции Гранада. Утром 4 января мы добрались туда на весьма комфортабельном автобусе, который каждый час отходит от одного из зданий Гранадского университета и, преодолев 17 км пути менее чем за полчаса, делает остановку на площади “Мэрия Фуэнте-Вакероса”. Первое, что видит пассажир, выходя на улицу, — стенд с фотографией Гарсиа Лорки и картой местных достопримечательностей.
Мы прогулялись по бульвару Прадо, куда только начали выходить из своих домов обитатели городка (было полдесятого утра — ранний час для зимнего периода). На память пришли начальные строки юношеского рассказа Федерико “Моя деревня”: “Ребенком я жил в очень тихой и ароматной деревушке на Гранадской равнине. Все, что в ней случалось, и все ее переживания сегодня проходят через меня, завуалированные ностальгией детства и временем”3. В конце бульвара установлен скромный памятник с коротким посвящением: “Народ — Ф. Гарсиа Лорке”. Оттуда рукой подать до его дома.
Зазвучали колокола храма Воплощения, где был крещен и который посещал вместе с матерью маленький Федерико. Рассматривая храм, я опять же вспомнил рассказ “Моя деревня”: “Башня церкви такая низкая, что не выдается над поселком, и когда звонят колокола, кажется, что они делают это из сердца земли”4.
Посетить Дом-музей Федерико Гарсиа Лорки можно только строго в 10, 11, 12, 13, 16, 17 или 18 часов (в зависимости от сезона время доступа варьируется) и обязательно в сопровождении гида. Лучше всего уведомить о своем приходе заранее. У нас была договоренность с представителями Дома-музея о визите в 10.00. В назначенный час нас встретила административный сотрудник Инмакулада Эрнандес Баэна.
Мы гостили в типичном жилье зажиточного землевладельца Гранадской равнины конца XIX — начала XX века. Его построил дон Федерико Гарсиа Родригес в 1880 году, после свадьбы со своей первой женой Матильде Паласиос. Овдовев, он сочетался браком со школьной учительницей Висентой Лоркой Ромеро. Экскурсия началась с их комнаты. Из мебели в ней — кровать, над которой висит изображение Младенца Христа, и тумбочка. Рядом, отгороженная занавеской, — комнатка с детской кроваткой. На стенах помещены свидетельство о крещении первенца четы Гарсиа Лорка — Федерико Святейшего Сердца Иисуса, его школьный диплом, а также два фото: на одном он запечатлен со всеми мальчиками из своей школы, на другом — со всеми ученицами соседней школы для девочек (очевидно, такой привилегии Федерико удостоился как сын преподавательницы).
Мы осмотрели прихожую, столовую, кухню, гостиную с пианино, на котором играл Гарсиа Лорка (музыкальный инструмент был доставлен сюда из другого дома поэта). Здесь можно увидеть фотографии дона Федерико, доньи Висенты, их старшего сына, рисунки Федерико и его современников. Поднявшись на второй этаж, мы попали в кладовую, которая используется как выставочный зал. В момент нашего посещения там представлялась экспозиция о вояже Гарсиа Лорки на Кубу в 1929 году в рамках путешествия в США, итогом которого был сборник “Поэт в Нью-Йорке” (издан в 1940 году).
Нас провели в соседний зал, носящий имя Аны Марии Дали — сестры Сальвадора Дали и подруги Федерико. Она подарила музею письма и фотографии из личного архива. Сеньора Инмакулада продемонстрировала фрагмент документального фильма о Гарсиа Лорке, в котором речь идет о молодежной театральной труппе “Ла Баррака”, собранной поэтом и гастролировавшей по Испании. На экране Федерико появляется разгружающим декорации с грузовика, выходящим на сцену перед началом представления, чтобы произнести приветственную речь, изображающим ночь в длинных черных одеждах, в головном уборе
с вуалью.
Покинув дом, мы очутились во внутреннем дворике (патио), традиционном для иберийской и латиноамериканской архитектуры. В гуще растительности, покрывающей стену, спрятался бронзовый бюст Гарсиа Лорки работы скульптора Эдуардо Карретеро. Нас, приехавших из январской России, порадовало мандариновое дерево с созревшими плодами. Патио — единственное место в музее, где разрешено фотографировать.
После того как в первое десятилетие XX века семья Гарсиа Лорка переехала в столицу провинции Гранада, в доме жили их родственники. В 1982 году дом купил парламент провинции, а спустя четыре года там открылся музей Федерико. На торжественной церемонии 29 июля 1986 года присутствовала сестра поэта Исабель. Она оставила памятную надпись: “Я сильно впечатлена желанием сохранить дом, в котором впервые увидели свет глаза, сказавшие столько всем нам. Спасибо”.
Из Дома-музея по приглашению сеньоры Инмакулады мы направились в Центр лоркианских исследований, расположенный по соседству. В этом старинном здании некогда находилась школа, а потом мэрия Фуэнте-Вакероса. В день столетия Гарсиа Лорки — 5 июня 1998 года — прошла презентация Центра. На первом этаже устроен зал для выставок, на втором — библиотека и архив, куда может попасть любой желающий, предварительно сделав заявку. В библиотеке хранятся более пяти тысяч книг и пятиста журналов. Мое внимание привлекла коллекция, переданная Центру главным биографом Федерико и Сальвадора Дали Яном Гибсоном: книги, периодика, переписка с многочисленными корреспондентами.
Расставшись с сеньорой Инмакуладой, мы прошли за пределы Фуэнте-Вакероса, чтобы полюбоваться видом гор Сьерра-Невада, вдохновлявшим Гарсиа Лорку. Мы вдыхали свежий воздух, подставляли лица не по-зимнему теплому солнцу, обозревали поля и домики, многие из которых наверняка помнят всегда опрятно одетого мальчика с красивыми задумчивыми глазами, прямыми, зачесанными вперед волосами, немного оттопыренными ушами, коим был
Федерико.
Усадьба Сан-Висенте
Потом мы проведем все лето вместе, ибо я должен много работать, и именно
здесь, в моей усадьбе Сан-Висенте, где мне особенно спокойно пишутся
театральные вещи.
Из письма Федерико Гарсиа Лорки семье (1933)
Новая встреча с Гарсиа Лоркой произошла на следующий день в поместье его родителей — Уэрта Сан-Висенте. Huerta переводится с испанского как “фруктовый сад”, но в Гранаде означает “усадьба”. Дон Федерико купил загородный дом в 1926 году и назвал его в честь жены. Семья ежегодно, вплоть до 1936 года, селилась в усадьбе Сан-Висенте на все летние месяцы. Тогда район имения был бесшумным предместьем Гранады, окруженным кукурузными и табачными полями. Теперь это окраина города с невзрачными многоэтажками и скромным парком.
В 1985 году мэрия города Гранады приобрела дом и почти два гектара прилегающей территории. В 1995 году прошла инаугурация Дома-музея Федерико Гарсиа Лорки. Экскурсии по усадьбе Сан-Висенте проводятся в определенное время, группами не более 15-ти человек. Вместе с нами с музеем знакомились восемь посетителей, все зрелого и пожилого возраста — испанцы и пара англоговорящих туристов.
Дизайн музея оформлен в соответствии с фотографиями из семейного архива. Использовались, к примеру, широко растиражированные фото, сделанные в гостиной усадьбы: Федерико и его мама сидят на диване, на одном снимке он смотрит на донью Висенту, она — в объектив фотоаппарата, на другом женщина глядит в сторону, он в объектив; за ними круглый столик, покрытый скатертью, стулья, на стенах — святой образ, фотографии и рисунки. Реконструированы также столовая, кухня, зала с роялем — непременным атрибутом всех жилищ Федерико, поскольку одной из его главных страстей была музыка.
На втором этаже располагались личные комнаты хозяев, в том числе спальня поэта. Посетителям демонстрируют его постель, над изголовьем которой — изображение Пресвятой Богородицы, и письменный стол с листами бумаги и белым кувшином для умывания. На одной из фотографий Гарсиа Лорки заметно, что сам он на своем рабочем месте держал бумагу, ручку и чернильницу. С помощью этих предметов Федерико написал в усадьбе Сан-Висенте пьесы “Когда пройдет пять лет” (1931), “Кровавая свадьба” (1932), “Йерма” (1934), сборник поэзии “Диван Тамарита” (1931–1936). Творя, он всматривался в склоны Сьерра-Невады, которых сейчас не видно из-за новостроек.
Овраг в Виснаре и олива в Фуэнте-Гранде
Над прохладным ручьем сердце мое отдыхало 5.
Федерико Гарсиа Лорка,
“Сон” (1919)
Утром нового дня нам предстоял самый печальный визит — на предполагаемую могилу Федерико. Таксист за полчаса домчал по извилистой дороге из центра Гранады до входа в горный природный парк Сьерра де Уэтор, что в девяти километрах к северо-востоку от столицы провинции. Парк находится между городками Альфакар и Виснар, которые навеки скованы с Гражданской войной. В альфакарском дворце архиепископа Москосо-и-Перальты, воздвигнутом в конце XVIII века, с июля 1936 года размещался один из штабов военных — сторонников правой националистической партии Фаланга, совершивших переворот против левого правительства Народного фронта. Летний лагерь для школьников Вилья-Конча, более известный как Ла Колония, неподалеку от Виснара, бунтовщики превратили в тюрьму.
Обстоятельства взятия под стражу и убийства Гарсиа Лорки до конца не выяснены. Одни исследователи объясняют задержание поэта его левыми убеждениями. Другие выдвигают на первый план семейные распри: мол, воспользовавшись неразберихой, вызванной внутригосударственным конфликтом, несколько кланов свели счеты с отпрыском своих врагов. Третьи говорят о неприязни отдельных лиц к самому Федерико. Летом 1936 года он отдыхал в усадьбе Сан-Висенте, а после военного мятежа укрылся в доме своих друзей братьев Росалесов, где его арестовали. Свой последний рассвет Гарсиа Лорка встретил в Ла Колонии. Оттуда он был вывезен в горы Сьерра де Уэтор и расстрелян. Произошло это 17, 18 или 19 августа 1936 года.
Перед поездкой в Испанию я перечитал книгу Яна Гибсона “Гранада 1936 г. Убийство Федерико Гарсиа Лорки”, изданную в Барселоне в 1979 году и переведенную на русский язык в 1983-м. С тех пор труд ирландского литературоведа и историка не потерял своего значения и эксклюзивности. Во-первых, Гибсон составил первую детальную хронику последних недель жизни Федерико. Во-вторых, собрал свидетельства десятков людей, бывших свидетелями фашистских репрессий в Гранаде. В-третьих, проявил недюжинную отвагу и смекалку, проведя свое расследование еще при диктатуре Франсиско Франко — в 1965-1966 годах, когда правда о терроре времен Гражданской войны скрывалась, и разыскивать ее было небезопасно (так, в начале 60-х годов недалеко от Альфакара жандармы задержали английского ученого Джеймса Дики, который всего-навсего изучал памятник арабской культуры, и продержали его в казарме всю ночь).
Высадившись у стелы с надписью “Овраг Виснара”, где лежали пять красных гвоздик, мы ступили на каменистую дорожку, которая вела в сосновый лес. Остановились на пару минут, чтобы рассмотреть стенд, приглашающий в парк Сьерра де Уэтор. “Следуя этим путем, вы сможете познакомиться с частью нашего культурного и исторического наследия, посетив уголок, известный как “Овраги”, где, как считается, прожил свои последние мгновения гранадский поэт Федерико Гарсиа Лорка”, — гласил комментарий на стенде.
Скоро мы увидели овраг и в нем — холмик. Рядом стоял небольшой монумент. Выгравированные на нем слова заставили сжаться сердце: “Все были Лоркой. 18-8-2002” (получается, что памятник установили в годовщину убийства Федерико). Здесь находится братская могила жертв фалангистов. По краю оврага уложены камни с табличками, на которых выбиты имена казненных. Видно, что люди не забывают это скорбное место, приносят цветы, кресты, свечи. Кто-то положил бумажку, где карандашом начертал: “Привет, Лорка! Фантастическая жизнь и страшная смерть”. Мы кратко помолились об упокоении душ Федерико и всех павших в период братоубийственной бойни в Испании.
Гарсиа Лорка покоится не на этом коллективном погосте, о чем я знал по книгам Гибсона и других авторов. Мы вернулись на шоссе и пошли в сторону Альфакара. Справа высилась горная гряда, слева — холм. Тысячу лет назад мавританские халифы, господствовавшие в Испании восемь веков, соорудили вдоль дороги, тянущейся отсюда в Гранаду, водный канал. Свой исток он берет в роднике Фуэнте-Гранде (исп. “великий источник”), или, как его окрестили арабы, Айнадамар (“источник слез”). Газы, которыми насыщен источник, выталкивают струю живительной влаги, но не такую высокую, как несколько столетий назад. Канал до середины XX века снабжал питьевой водой важный район Гранады — Альбайсин, построенный маврами.
В 1966 году в Фуэнте-Гранде приехал Ян Гибсон, ведомый неким М.С. (так он обозначен в упоминавшейся книге). Он отвел ирландца в сторону от источника, к оливе, уцелевшей от старой маслиновой рощи. За 30 лет до того дня семнадцатилетний М.С. по приказу фашистов закопал там тела нескольких репрессированных. Юноша заметил, что на одном из них “был платок вместо галстука (“из тех, что носят художники”), и по возвращении ему сообщили, что это поэт Гарсиа Лорка”6, — пишет Гибсон.
В августе 1978 года Гибсон и М.С. побывали в Фуэнте-Гранде в компании племянника одной из расстрелянных в овраге Виснара — Кармелы Родригес Парры, виновной лишь в том, что в ее баре в Гранаде собирались выразители левых взглядов. Прошло три года после смерти Франко, и М.С. не боялся жандармов, некогда патрулировавших дорогу между Виснаром и Фуэнте-Гранде. Погруженный в свои мысли, М.С. рассказывал: “Здесь это было, конечно.… Здесь нет никого, кроме учителя из Пулианас, кроме Галади, Кабесаса7 и его, Лорки…. На этом самом участке, да, на этом участке они, значит, и лежат; чуть повыше или чуть пониже, но на этом участке…”8.
Реформы второй половины 70-х — начала 80-х годов в Испании ознаменовали безоговорочный переход к демократии. М.С. более не скрывал своего имени — Мануэль Кастильо Бланко. Произведения Гарсиа Лорки, ранее запрещенные, стали издаваться огромными тиражами, а его пьесы обогатили репертуар театров. Общество заговорило о необходимости выяснить, где погребен один из самых выдающихся испанцев. Однако родственники Федерико неизменно противились вскрытию могилы, объясняя свою позицию тем, что не желают осквернять покой великого предка и боятся превращения печальной церемонии в шоу. По испанским же законам только лица, связанные кровными узами с покойным, могут дать разрешение на его эксгумацию.
В декабре 2007 года в Испании вступил в силу Закон об исторической памяти, предусматривающий реабилитацию жертв Гражданской войны и правления Франко (1939-1975), розыск захоронений, эксгумацию и идентификацию репрессированных. В сентябре 2008 года внучка Диоскоро Галиндо, Ньевес Гарсиа, потребовала через суд вскрыть могилу ее деда, дабы достойно похоронить тело. К ней присоединились родные других погибших вместе с Федерико и учителем Галиндо, а также Ассоциация за восстановление исторической памяти Гранады.
Иск сеньоры Ньевес принял к рассмотрению судья Национальной судебной палаты Испании Бальтасар Гарсон, прославившийся преследованием чилийского экс-диктатора Аугусто Пиночета и другими политическими процессами. В октябре 2008 года Гарсон объявил франкистские репрессии преступлениями против человечности. Через месяц судья, не объясняя причин, отказался от ведения дел об исчезновении тысяч людей в годы Гражданской войны и диктатуры и направил иск Ньевес и другие подобные заявления в локальные судебные инстанции. Вскоре рекламация внучки Диоскоро Галиндо из Гранады вновь поступила в Мадрид.
В октябре 2009 года правительство Андалусии, не дожидаясь вердикта суда, организовало раскопки в месте, указанном М.С. Потомки Гарсиа Лорки обнародовали обращение, в котором требовали провести эксгумацию на основе конфиденциальности и оставляли за собой право распоряжаться прахом Федерико по своему усмотрению. Первооткрыватель оливы, Ян Гибсон, не был привлечен к столь значимой “операции”, но пристально следил за ее ходом. Предприятие закончилось в декабре 2009 года без каких-либо результатов. В следующем году Гибсон опубликовал книгу “Могила Лорки: хроника одной нелепости”, где назвал причинами неудачи плохую подготовку и узость зоны поисков.
В тот период в Испании и за ее пределами активизировалась полемика о судьбе Гарсиа Лорки. Накануне 75-летия со дня расстрела поэта Мигель Кабальеро Перес в своей книге “Тринадцать последних часов жизни Гарсиа Лорки” (2011) заявил, что он похоронен в 400 метрах от той самой оливы. Более того, испанский историк утверждал: палачи разделались с Федерико не 18-19 августа, как полагает большая часть экспертов, а 17 августа, сразу после ареста, чтобы за пленника не успели заступиться его влиятельные знакомые. Приведенная гипотеза еще ждет вещественных подтверждений. Бытует версия, что через два дня после убийства дон Федерико Гарсиа Родригес, заплатив властям Альфакара крупную сумму, вывез тело сына в усадьбу Сан-Висенте и там предал земле.
Люди неохотно и тяжело принимают уход притягательных, одухотворенных личностей, и потому поныне циркулируют слухи о спасении Федерико. Но наряду с почитателями гения, которые тешат себя надеждой, что их любимец избежал жестокой расправы, немало тех, кто спекулирует на искренней вере. Масла в огонь дискуссий подлил роман испанского писателя Фернандо Мариаса “Волшебный свет” (2003, русский перевод — 2004), где повествуется о выжившем Гарсиа Лорке, который вследствие ранения в голову страдал амнезией и уже в наши дни скитался в Гранаде.
Сегодня остатки оливковой рощи обнесены забором и относятся к парку имени Федерико Гарсиа Лорки. У входа — фонтан, на его стене — керамические таблички с фрагментами стихов Федерико. Чуть поодаль — “олива Гибсона”, рядом каменный куб с посвящением: “В память о Федерико Гарсиа Лорке и обо всех жертвах Гражданской войны 1936–1939”. В конце 30-х годов тут высадили сосны — как говорят альфакарцы, чтобы замаскировать могильники. Мы побродили у оливы, сорвали веточку на память. Атмосфера была наполнена тишиной и умиротворением. Не покидало изумление от того, что то, о чем столько читал, представлял в воображении, теперь перед глазами.
Выйдя за ворота, мы вернулись в привычный мир. Коттеджи, ресторанчик, откуда доносился аромат свежесваренного кофе. Местные жители, прогуливавшиеся по тропинке у шоссе, с любопытством рассматривали двух иностранцев, общавшихся на экзотичном языке. Неприятно удивило, что у оливы женщина выгуливала собаку (несмотря на новые сведения о могиле Федерико, нельзя сбрасывать со счетов умозаключений Яна Гибсона). Казалось, за пределами парка имени Гарсиа Лорки о горькой участи поэта и тысяч его земляков напоминает лишь указатель на фонарном столбе: улица мучеников.
Студенческая резиденция
Мне кажется, самыми интересными в Резиденции были годы с двадцатого по
двадцать седьмой. В это время там оказались вместе Гарсиа Лорка, Сальвадор
Дали… и другие блестящие молодые умы 9.
Хосе Морено Вилья,
“Жизнь начистоту” (1944)
Завершающий аккорд нашего “пилигримства” был сделан в Мадриде, в Фонде Федерико Гарсиа Лорки. Эта организация расположена на севере столицы в Студенческой резиденции — основной купели испанской интеллигенции первой половины XX века, из которой вышел и наш герой.
Студенческая резиденция возникла на базе Института свободного просвещения, учрежденного в Мадриде в 1876 году. Институт был первым испанским высшим учебным заведением, независимым от Католической Церкви. Его родоначальники, философ и педагог Франсиско Хинер де лос Риос и другие общественные деятели, задались целью воспитать интеллектуалов с европейским мышлением, способных направить страну в нужное русло. В 1910 году Хинер де лос Риос основал Центр исторических исследований, по сути, вольный университет. В нем разрешалось снимать жилье и слушать лекции студентам любых вузов, поэтому Центр именовался Студенческой резиденцией. Возглавить ее был приглашен бывший преподаватель Института свободного просвещения Альберто Хименес Фрауд, в 1907-1909 годах изучавший систему образования Оксфорда.
Доселе в Испании отсутствовали студенческие общежития, и молодым людям из провинции приходилось самим искать себе крышу над головой. Хименес Фрауд внедрял обычай университетского общего жития, присущий британским колледжам. Следуя заветам Хинера де лос Риоса, он старался наладить неформальные, “семейные” отношения между преподавателями и учениками, развивать в студентах внутреннюю дисциплину, личную и коллективную ответственность. Благодаря своим либеральным идеям директор “Рези”, как сокращенно величали Резиденцию, и его соратники получили прозвище “солнечных пуритан”.
В 1915 году в северной части проспекта Пасео де ла Кастельяна, практически за городом, открылся новый комплекс Резиденции, построенный в испано-мавританском стиле. Кирпичные здания были светлыми, их окружали сады. Спальни имели аскетичную обстановку. Условия проживания отличались строгостью, ночная жизнь воспрещалась. Среди постояльцев преобладали выходцы из среднего класса, так как высшее образование могли позволить себе лишь обеспеченные семьи. При “Рези” действовали общедоступная библиотека, издательство, экспериментальные лаборатории, бесплатные языковые курсы. Здесь читали лекции ведущие ученые и писатели эпохи (Альберт Эйнштейн, Мария Кюри, египтолог Говард Картер, Хосе Ортега-и-Гассет, Герберт Уэллс, Гилберт Кийт Честертон и другие), проводились музыкальные вечера, на которых выступал, в частности, Игорь Стравинский.
До 1936 года число обитателей Резиденции почти не менялось и составляло сто пятьдесят человек. Все они знали друг друга, хотя бы в лицо. Гарсиа Лорка въехал в “Рези” в 1919 году, временно отложив обучение на юридическом факультете Гранадского университета, и прожил там до своего отъезда в США летом 1929 года. Федерико быстро стал едва ли не главной “звездой”. Студенты видели в нем интереснейшего собеседника и непревзойденного рассказчика. Поэт часто декламировал свои стихи, исполнял народные испанские песни, аккомпанируя себе на рояле. Были и такие, кто недолюбливал гранадца, но когда он прикасался к клавишам, недоброжелатели мгновенно покорялись его таланту и обаянию.
Федерико близко сошелся со студентом Мадридского университета из Арагона Луисом Бунюэлем, будущим кинорежиссером, который поселился в Резиденции за два года до него, и Сальвадором Дали, приехавшим в сентябре 1922 года из Каталонии поступать в Королевскую академию изящных искусств Сан-Фернандо. 18-летний Дали сразу прослышал о примечательном персонаже по имени Федерико Гарсиа Лорка, но познакомились они только в начале 1923 года, по возвращении Федерико из Гранады, где он готовил фестиваль фламенко. Между молодыми людьми вспыхнула искра симпатии. Их роднили тесная связь с родной землей, любовь к музыке и фольклору, преклонение перед никарагуанским поэтом Рубеном Дарио, франкофильство.
В 1925-м и 1927 году Гарсиа Лорка приезжал в гости к Сальвадору в приморский городок Кадакес (Каталония). Родители Дали приняли друга сына очень тепло. Нежные чувства к нему испытывала сестра будущего классика сюрреализма Ана Мария. В книге “Тайная жизнь Сальвадора Дали, написанная им самим” автор признавался, что его окутала “тень” Гарсиа Лорки. “Окутала и едва не погубила природную самобытность моей натуры”10. Образ поэта на несколько лет превратился в доминирующий мотив картин и рисунков Дали, вытеснив прежнюю музу — Ану Марию. Федерико, в свою очередь, написал “Оду Сальвадору Дали” (1926). Они проводили неразлучно много часов, разговаривали об искусстве, житейских делах, делились сокровенным. Друзья вместе работали для театра, задумали оперу, которую Дали сочинит в одиночку в 70-е годы.
Сальвадор, жаждавший везде быть в центре внимания, страдал из-за популярности Гарсиа Лорки. К андалусцу, лучившемуся очарованием и добром, люди тянулись. Каталонца — чудака, склонного к мании величия, наоборот, чуждались. В своих мемуарах Дали писал, что “стал избегать встреч с Лоркой и компанией, которая все очевиднее становилась его компанией… Наверное, тогда, единственный раз в жизни, мне довелось узнать нечто подобное мукам ревности. Едва ли не каждый вечер мы всей компанией шли по Пасео де Кастельяна в кафе, заранее зная, что и сегодня во всем блеске нам предстанет Федерико, этот огнедышащий алмаз. И часто я вдруг срывался и бежал от них со всех ног, прятался три, четыре, пять дней…”11.
Близкие отношения двух гениев прервались в 1929 году с выходом фильма “Андалусский пес”, снятого Луисом Бунюэлем и Дали. Многое в кинокартине говорило о том, что прототипом героя был Федерико. И прежде всего название: в “Рези” выходцев с юга нарекли “андалусскими щенками”. Поэт затаил обиду. Тем не менее Федерико и Сальвадор иногда виделись. Последний раз друзья общались в Барселоне в сентябре 1935 года. Тогда Гарсиа Лорка познакомился с легендарной русской женой Дали — Галой (настоящее имя — Елена Дьяконова). Они были очарованы друг другом.
Художник не изменил своему эксцентризму, когда, узнав об убийстве Федерико, воскликнул: “Оле!” (так зрители корриды выражают восхищение тореро, одолевшему быка). Еще большее удивление вызывает фраза из одного интервью: “Особенно хорошо идет сардинка под воспоминания о покойничках, особенно тех, кого расстреляли в гражданскую войну. Я, конечно же, в первую очередь имею в виду моего друга Федерико Гарсиа Лорку!”12 После этих слов Ана Мария порвала с братом. Дали оценит значение Федерико в своей жизни с годами. Он слышал его голос, стихи, музыку. В случае успеха в каком-то деле Сальвадор благодарил андалусского друга за помощь. В середине 80-х годов престарелый одинокий Дали порой плакал и повторял: “Мой друг Лорка…”.
Франкистский режим ликвидировал Студенческую резиденцию. Большинство преподавателей и постояльцев, включая Альберто Хименеса Фрауда, вынужденно эмигрировали. В 1943 году из библиотеки “Рези” были вывезены 16.000 томов. Лишь в 2010 году удалось обнаружить это книжное собрание. В 1986 году началось возрождение Резиденции. Будучи частной организацией, она пользуется покровительством испанского правительства. Там проводятся культурные мероприятия, направленные на сохранение памяти о “серебряном веке” культуры Испании (1868–1936).
При подходе к “Рези” нам бросился в глаза плакат с фотографией Дали, поэта, драматурга, художника, вечного студента Хосе Морено Вильи, Бунюэля, Гарсиа Лорки и юриста Хосе Рубио Сакристана, сделанной в 1926 году. Это последний общий снимок троицы закадычных друзей. Мы осмотрели бюст Хименесу Фрауду и макет типичной комнаты студента 20-х годов на первом этаже одного из корпусов: тахта, письменный стол, тумбочка, гравюры на стенах, книги повсюду, столик с чайным сервизом, кувшин с водой и таз для умывания. Поскольку на стене висит “Натюрморт” Дали, подаренный им Федерико, многие думают, что это комната Гарсиа Лорки (известна фотография, где он сидит на своей кровати в “Рези” под упомянутой картиной). В реальности поэт жил в другом помещении, но где именно — узнать невозможно: в Гражданскую войну часть архивов Студенческой резиденции была утеряна.
Мы вошли в Трансатлантический корпус, в котором находится Фонд Федерико Гарсиа Лорки. Фонд занимает несколько офисов на втором этаже. При входе — бюст Федерико и то самое его изображение под далианским “Натюрмортом”. В приемной стоят ящики с книгами и журналами. Нас встретила президент Фонда — Лаура Гарсиа-Лорка де лос Риос.
Донья Лаура — дочь младшего сына дона Федерико и доньи Висенты, Франсиско, и актрисы театра “Ла Баррака” Лауры де лос Риос, дочери друга Федерико, известного политика-социалиста, министра просвещения в годы Второй испанской республики Фернандо де лос Риоса Уррути. Семья Гарсиа-Лорка де лос Риос после прихода к власти Франко перебралась в США. Дон Фернандо продолжал политическую деятельность, был министром иностранных дел республиканского правительства в изгнании. Франсиско посвятил себя преподаванию, писал историко-литературоведческие эссе. Незадолго до смерти он взялся за воспоминания о брате, которые, увы, не успел закончить. Книга “Федерико и его мир” готовилась к публикации при содействии вдовы автора и вышла из печати в 1981 году.
Сеньора Гарсиа-Лорка провела нам краткую экскурсию по Фонду, представила нас сотрудникам (все они — женщины). Дольше всего мы задержались в библиотеке, где собраны рукописи Федерико, его книги, биографии, исследования творчества. В их числе — русскоязычные издания поэзии и драматургии и труд Льва Осповата “Гарсиа Лорка” (1965, серия ЖЗЛ издательства “Молодая гвардия”). Затем президент Фонда дала нам интервью:
— Донья Лаура, когда и при каких обстоятельствах был образован Фонд Федерико Гарсиа Лорки?
— Идея Фонда принадлежит моему отцу Франсиско, его сестре Исабель и моей матери Лауре. Они вынашивали этот проект на протяжении многих лет. Наконец, в 1984 году донья Исабель взяла инициативу в свои руки. В ту пору моих родителей уже не было в живых. Моя тетя посоветовалась с шестью племянниками Гарсиа Лорки, и все мы поддержали ее в намерении учредить Фонд.
В 1995 году я была приглашена в Гранаду на официальное открытие усадьбы Сан-Висенте — первого музея Федерико. Там мы устраивали мероприятия, в которых были задействованы яркие личности, включая нобелевских лауреатов. Большое внимание уделялось проведению фестивалей классической, современной и народной музыки. Мы инициировали художественную выставку в Лондоне с привлечением более тридцати мастеров международного уровня. Таким образом, нами затрагивались все сферы искусства, привлекавшие Гарсиа Лорку.
Мы всегда хотели, чтобы Фонд пустил корни в родных краях поэта — в Гранаде, но поначалу не получили поддержки местных властей. Поэтому Фонд родился и действует в мадридской Студенческой резиденции, сыгравшей огромную роль в судьбе Федерико, в его становлении как литератора. Недавно позиция мэрии Гранады изменилась, и сегодня в центре города возводится Центр Гарсиа Лорки. Здание это площадью 4500 метров, с театром на 400 зрителей и выставочным залом. Евросоюз оказал нам помощь в размере четырнадцати миллионов евро — 75 % бюджета строительства. Остальные 25 % вложило правительство Андалусии. Центр предполагалось открыть два года назад, однако из-за задержки строительных работ и сложностей в переговорах с некоторыми учреждениями пока что он существует виртуально.
— Насколько мы понимаем, Фондом неизменно руководили члены семьи Гарсиа Лорка…
— Быть родственником Федерико, чтобы занимать пост президента Фонда его имени, не обязательное условие, но так сложилось. Первым президентом была донья Исабель. Ее сменил мой двоюродный брат Мануэль Фернандес Монтесинос, бывший секретарем Фонда в годы президентства моей тети. Несколько лет назад Мануэль ушел в отставку, и по общему согласию Фонд возглавила я.
— Как функционирует Фонд? Поддерживает ли его государство?
— Фондом управляет Попечительский совет в составе президента, секретаря, официальных покровителей (парламент Гранады, правительство Андалусии, Студенческая резиденция, Гранадский университет) и частных благотворителей. Центр Гарсиа Лорки имеет более высокий статус: ему оказывают патронаж Министерство культуры Испании и органы Евросоюза.
Государство помогает, правда постоянного бюджета у нас нет — на каждый проект запрашивается отдельное финансирование. Как вы заметили, у нас маленький штат: несколько административных сотрудников и два архивиста-библиотекаря.
— Какие проекты реализует Фонд?
— Фонд издает свой бюллетень — специализированный журнал, адресованный ученым, преподавателям и студентам филологических факультетов, кафедр испанского языка. В бюллетене публикуются статьи о жизни и творчестве Гарсиа Лорки. Некоторые номера посвящены другим писателям и поэтам.
Также Фонд печатал сочинения Федерико в книжках небольшого объема и формата, не снабженных комментариями и примечаниями. Выпуск серии прекратился, но, думаю, следовало бы его возобновить.
Последние проекты мы осуществляем под маркой Центра Гарсиа Лорки. Один из них — презентация в Москве в ходе Года Испании в России спектакля “Комедия и сон” по мотивам неоконченной “Комедии без названия” Федерико: герои, актеры, репетируют пьесу “Сон в летнюю ночь” Шекспира. Постановщиком выступил Хуан Карлос Корасса, аргентинец, живущий в Испании, театральный режиссер и педагог (у него учился, в частности, Хавьер Бардем). Этот спектакль был показан в феврале 2011 года в Центре имени Мейерхольда. Помимо российской столицы, “Комедию и сон” мы представляли в Гранаде, а также в Мадриде — в рамках Осеннего фестиваля, самого престижного в Испании театрального смотра.
— Не планируется ли создать институт, объединяющий все организации, специализирующиеся на Федерико?
— Да, было бы логично, чтобы вся работа вокруг Гарсиа Лорки координировалась в одном месте. Именно в такую структуру призван превратиться гранадский Центр. Туда мы перевезем все наши архивы. В Мадриде останутся копии документов. К тому же мы сохраним этот офис.
Надеюсь, организации, подобные нашему Центру, появятся в других городах Испании и мира, что будет еще одним свидетельством любви миллионов к Федерико. Гарсиа Лорка — универсальный человек, поэтому музеи, центры в его честь могут действовать где угодно.
— Донья Лаура, что для Вас значит быть одной крови с Федерико Гарсиа Лоркой? Чувствуете ли Вы его присутствие?
— Федерико участвует в моей жизни, что я отчетливо осязаю. Особенно в такие моменты, как сейчас. Я веду беседу с людьми, которые сформировались в среде, очень далекой от Гранады, но привязаны к Гарсиа Лорке, обладают большими знаниями о нем. Это поразительно, меня переполняют эмоции, радость.
Осознание родства с таким человеком вызывает обостренную ответственность, требует всецелой отдачи трудам по сбережению наследия Федерико, распространению знаний о нем, взаимодействию с его поклонниками и исследователями.
Мы поблагодарили донью Лауру за интересный рассказ и выразили солидарность с деятельностью Фонда. Прощались с ней по-дружески: обнялись и расцеловались. Наше пребывание в Испании подходило к концу. Планы по визитам и встречам были исполнены (хотя не все включено в настоящий очерк, иначе бы он приобрел объем книги).
Эпилог
В последний вечер в Мадриде мы отправились на площадь Санта-Ана, что в центре города, в так называемом районе литераторов, чтобы увидеть памятник Гарсиа Лорке. С конца XVI столетия здесь расположен Испанский театр, а с конца XIX века — памятник писателю и драматургу “золотого века” культуры Испании (1492–1681) Педро Кальдерону де ла Барке. На площадь святой Анны выходит фасад роскошного отеля “Королева Виктория”. Кроме того, площадь известна ресторанами, кофейнями, барами, в которых предлагаются фирменные испанские тапас — закуски к вину и пиву, и немецкой пивной, облюбованной в разное время тореро, Эрнестом Хемингуэем и хиппи.
Памятник Федерико украсил площадь Санта-Ана в середине 90-х годов. Его история такова. В 1984 году режиссер Испанского театра Мигель Наррос предложил мэрии Мадрида в связи с 50-летием со дня премьеры пьесы “Йерма”, сыгранной на сцене этого театра 29 декабря 1934 года, увековечить память автора в изваянии. Заказ исполнил скульптор Хулио Лопес Эрнандес. Монумент изготовлен из бронзы и изображает поэта в костюме и галстуке, держащим в руках жаворонка. На постаменте надпись: “Мадрид — Федерико Гарсиа Лорке”. Пока на площади шли реставрационные работы, скульптура хранилась в казармах Конде Дюке, которые с конца 60-х годов перестали использоваться армией и были переоборудованы под культурные цели. В 1998-м, год столетнего юбилея Гарсиа Лорки, состоялось торжественное открытие памятника на его нынешнем месте.
До площади Санта-Ана мы добрались в сумерках. Мадридцы и туристы шагали мимо бронзового Федерико словно не замечая единственный возвышающийся почти по центру площади объект. Мы стали фотографироваться. Некоторые прохожие, обратив внимание на фотосессию, подходили ближе. Группа молодых латиноамериканцев, прочтя надпись, призадумалась. “Вроде какой-то поэт”, — произнес один из них. Юноши и девушки принялись щелкать фотоаппаратом, вставая в разные позы на фоне скульптуры.
Как только монумент остался в одиночестве, мы вернулись к нему. Поэт подается вперед, а жаворонок в его ладонях расправляет крылья и готовится взмыть. Эта птичка символизирует высокий взлет, небо, рассвет и тепло. Лицо у Федерико серьезное, взгляд сосредоточенный. Прикоснувшись к памятнику, я тут же одернул руку от холода. Духовными очами я не узрел в нем Гарсиа Лорку. Передо мной стоял застывший истукан — ничего общего с жизнерадостным, исполненным любви, дружелюбия и творческой энергии человеком, которого я ощущал в Фуэнте-Вакеросе, усадьбе Сан-Висенте, Студенческой резиденции, чьей трагедии сопереживал в Сьерре де Уэтор. Господи Всемилостивый, позволь когда-нибудь снова пройти этим путем, вернуться к Федерико!
Примечания
1 Неруда П. Признаюсь: я жил. Воспоминания / Пер. с исп. Л. Синянской и Э. Брагинской. М., 2004. С. 125.
2 Иларион (Алфеев), митрополит. Беседы с митрополитом Иларионом. М., 2010. С. 29.
3 Mi pueblo. // García Lorca F. Prosa inédita de juventud. Segunda edición. Madrid, 1998. P. 431.
4 Ibid. P. 432.
5 Пер. с исп. О. Савича.
6 Гибсон Я. Гранада 1936 г. Убийство Федерико Гарсиа Лорки / Пер. с исп. Н.В. Малыхиной и Л.С. Осповата. М., 1983. С. 223.
7 Гарсиа Лорка был расстрелян и погребен вместе со школьным учителем Диоскоро Галиндо Гонсалесом и двумя бандерильеро (участники корриды, которые вступают в бой с быком, орудуя обернутыми в яркие тряпки крючьями – бандерильями) – Франсиско Галади Мергалем и Хоакином Аркольясом Кабесасом.
8 Гибсон Я. Указ. соч. С. 224.
9 Пер. с исп. В. Кулагиной-Ярцевой.
10 Тайная жизнь Сальвадора Дали, написанная им самим. Фрагменты книги // Дали С. Сюрреализм – это Я / Пер. с исп. Н. Малиновской. М., 2005. С. 111.
11 Там же.
12 Малиновская Н. Каталонская элегия // Предисловие к кн.: Дали А.М., Дали С., Гарсиа Лорка Ф. Сальвадор Дали. М., 2003. С. 12.