К выходу первых томов Собрания сочинений Е.Т. Гайдара
Опубликовано в журнале Вестник Европы, номер 33, 2012
о книгах
Читая Гайдара
К выходу первых томов Собрания сочинений Е.Т. Гайдара
Вышли из печати три первых тома сочинений безвременно ушедшего от нас Егора Тимуровича Гайдара. Всего предполагается издать 14 томов. Таков огромный объем научных и публицистических работ человека, который прожил всего 53 года. Сочинения включают работы разных периодов, даже, можно сказать, разных исторических эпох для нашей страны. Перед читателем пройдет история новейшей экономической мысли, собранная в личности одного человека — Егора Гайдара.
Глубоко профессиональные (но не поражающие воображение) диссертации на звание кандидата и доктора экономических наук; честные и предельно смелые для советского времени статьи в журнале “Коммунист” и в газете “Правда” подготавливали прорывные, поразительно глубокие исследования и обобщения Е.Т. Гайдара.
О ситуации, которая складывалась в стране накануне распада СССР, Гайдар написал в начале 1991 года: “Удастся ли стабилизировать экономику, сохранив ростки демократических и рыночных институтов, открытую миру внешнюю политику, курс на интеграцию в мировое хозяйство, или разгул безответственности, демагогии и анархии вновь уготовит там путь в тупик тоталитарного режима и автаркии — борьба вокруг этой дилеммы станет главным содержанием экономической политики ближайшего будущего” (“Коммунист”, №2 1991 г.).
Труды Е.Т. Гайдара очень различны по жанрам. Они представлены как крупными монографическими исследованиями, так и статьями, выступлениями, которые сочетают раскрытие научных основ рассматриваемых проблем с конкретными предложениями насущной экономической политики. Некоторые работы написаны в исповедальной манере, носят мемуарный характер. Он блестяще использовал жанр эссе, в которых экономические выкладки и таблицы соседствуют с философскими отступлениями и литературными реминисценциями. Но во всем обширном корпусе произведений Е.Т. Гайдара трудно встретить работы, которые не были бы, так или иначе, основаны на его научной методологии отношения к миру. Этим во многом определяется уровень и сила его как публициста. Поэтому в первую очередь остановимся на научной стороне его творчества.
Что же внес Гайдар в отечественную и мировую экономическую науку? Что не было известно или достаточно разработано до появления его работ?
Генеральной темой всего научного творчества Е.Т. Гайдара было будущее России.
Как обеспечить цивилизационный прорыв, необходимый для того, чтобы страна заняла достойное место в мире, а ее жители были обеспечены не хуже, чем в передовых странах? Какие нужны усилия, в каких направлениях и почему? Как использовать возможности, а иногда и преимущества, которые подчас предоставляет экономическая отсталость? Как строить экономическую политику в сложнейших условиях, требующих сочетать развитие уже заложенных в наше время основ рыночных отношений с поиском ответов на новые вызовы времени, с которыми встретились и развитые страны? Именно стремление обосновать условия, необходимые для успешного будущего, побуждало его при анализе практически любого вопроса обращаться к истории, к прошлому.
* * *
Небольшую монографию “Государство и эволюция” Е.Т. Гайдар, написал быстро, как бы “в один присест”, в сентябре 94-го. Быстро — потому что наработки у него были, а еще была настоятельная внутренняя необходимость объяснить самому себе и обществу, что же произошло. В конце книжки дан список литературы из 48 наименований цитируемых авторов — от Амальрика и Ахматовой до Шульгина, от Блока, Пушкина, Гоголя, Тютчева, до Плеханова, Ленина, Сталина, Устрялова, Ленина, отца Сергия Булгакова…
Глава “Две цивилизации” начинается так:
“Отшумели горячие споры 1987–1991годов. Сегодня мы понимаем, что противопоставление капитализма социализму не является достаточно полным определением нашей исторической коллизии.
Эти слова необходимо было выговорить громко, ясно сказать, что с социализмом в России покончено, что наше будущее на путях рыночной экономики, но ограничится этим нельзя”.
И дальше:
“Сам по себе отказ от социализма не гарантирует ни экономического процветания, ни достойных условий жизни, как наивно надеялись многие в 1990 году, веря, что достаточно поменять фетиши и мы в обмен на отказ от “коммунистического первородства” как-то почти задаром…обменяем “капитал” на капитал.
Но в странах “третьего мира” людей живет куда больше, чем в странах “первого мира”, а из нашего второго мира” ворота открыты и туда и туда”.
Отметим, что об этой опасной для России возможности попасть в “третий мир” Егор Гайдар писал буквально до конца своей жизни. Одна из последних его статей, опубликованная в “Вестнике Европы”, так и называется — “Третий мир и третий центр”.
Уже в “Государстве и эволюции” (а в статьях — и значительно раньше) Гайдар рассматривает происходящее в России в историко-цивилизационном ключе. (Он разовьет тему позднее в “Долгом времени” и в “Гибели империи”.)
Но в работе “Государство и эволюция” уже дан набросок его историософской концепции, которая была необходима ему, как фундамент для объяснения происходящего в России, определения реального места страны в мире, и создания “маршрутной карты” в сообщество самых развитых стран.
* * *
Он пишет: “Важнейшая для нас сегодня историческая дилемма может рассматриваться как традиционная: Восток–Запад. Это одна из главных дихотомий мировой истории, по крайней мире до пробуждения Азии в конце Х1Х века” (“Государство и Эволюция”).
Гайдар идет вначале по цивилизационной схеме А.Тойнби (от которой впоследствии, как слишком приблизительной, отойдет).
Анализируя, со ссылками на Маркса, “азиатский способ производства”, Гайдар отмечает, что земельная собственность — “основа основ всех отношений собственности”.
Историей Азии он интересовался не случайно: он понимал, что лидер коммунистического мира СССР был, в сущности, “по своим основным сущностным характеристикам “восточной деспотией””.
“Отсутствие полноценной частной собственности, нераздельность собственности и административной власти, при несомненном доминировании последней, властные отношения, как всеобщий эквивалент, как мера любых социальных отношений, экономическое и политическое господство, часто деспотическое, бюрократии — вот определяющие черты восточных обществ. Подобные черты присущи странам “третьего мира” даже сегодня. Именно они, прежде всего являются причиной отсталости и застойной бедности. Они же являются и залогом того, что отсталость и бедность будут сохраняться, воспроизводиться, усугубляться”.
Далее Гайдар раскрывает исторические причины этой особенности “восточных государств”. Написано вроде бы про древние восточные, прежде всего китайские государства. Но отчего-то звучит остропублицистически, и через пятнадцать лет — увы, все более актуально: “сильное государство — слабый народ” — принцип легиста и реформатора Шан Яна, концентрированное воплощение идеала восточных государств”.
Гайдар диагностирует: “Но слабый народ сильно мстит государству. Система, когда собственность и власть неразделимы, причем власть первична, а собственность вторична, имеет несколько важнейших особенностей.
Во-первых, отсутствуют действенные стимулы для производственной и экономической деятельности. Лишенный гарантий, зависимый, всегда думающий о необходимости дать взятку, предприниматель скорее займется торговлей, спекуляцией, финансовой аферой или ростовщичеством, т.е. ликвидным бизнесом, чем станет вкладывать средства в долговременное дело.
Что касается главного собственника — чиновника, то его собственническая позиция является чисто паразитической; организация сложной экономической деятельности находится вообще за пределами его компетенции и интересов.
Отсюда застойная, постоянно воспроизводящаяся бедность, отсюда и необходимость мобилизационной экономики, которая, не имея стимулов к саморазвитию, двигается только волевыми толчками сверху. Движение, которое вечно буксует и представленное само себе, мгновенно замирает. Чтобы возобновить процесс, необходимо опять всемерное усиление государства, опять, разумеется, за счет ограбления частного сектора…”
Гайдар делает обобщение, которого, может быть, и не сделал бы, не получив опыта распада СССР, драматического начала реформ:
“Крупные переделы собственности становятся неизбежными вместе с политическими кризисами и сменами власти; получив власть, спешат захватить эквивалентную чину собственность. Весь смысл восточной чиновничьей приватизации только в том, чтобы в рамках существующей системы, сохраняя нераздельность власти и собственности и при доминировании первой, насытить непомерные аппетиты носителей власти”.
Кажется, будто это цитата из сегодняшней политической аналитики, а не из исторического обзора. Гайдар продолжает свою мысль: “истощенное государственниками” государство рушится. Новый государь вновь восстанавливает эффективность центральной власти…все повторяется… Ярче всего такой цикл выражен, считает Гайдар, в Китае, Египте, Средней Азии.
“…Само понятие реформ в неевропейской древности неразрывно с возрождением одряхлевшего государства… Восточные общества на много тысяч лет древнее западных; власть первична по отношении к собственности”.
И тут Гайдар обращается к странной аномалии: Западной цивилизации, идущей от Греции и Рима. Нигде в мире не возникло больше таких институтов, как в этих странах. Уникальность Греции и Западной модели показала свою эффективность в столкновении Запада и Востока в ХIХ веке. Возможно (и такую возможность Гайдар к концу своих занятий уже видел), эта западная “аномалия” будет сметена восточным демографическим и экономическим натиском. Гайдар видит главный смысл ЗАПАДНОЙ МУТАЦИИ в понятии частной собственности, свободной от государства. Прежде всего ЗЕМЕЛЬНОЙ.
Уникальность Греции после Солона — возникшая частная собственность, которой не было нигде в мире. Отныне, в этой аномалии, Государство — не повелитель, а инструмент.
Причина жизнестойкости и процветания Европы — многовековая слабость европейской государственной власти. (Гайдар в этой работе пока совсем не рассматривает нематериальные факторы: религию, церковь, позднее — Реформацию.)
Сделав свой блестящий исторический обзор, он показывает: твердые гарантии частной собственности — основа европейского экономического роста с XV века.
Гайдар пишет в “Государстве и эволюции”:
“Я не собираюсь вдаваться в детали, но ни один здравомыслящий политик не будет игнорировать чужой опыт, как ни один не станет его механически копировать, чтобы получить “зачет” в Чикаго. Обвинения, которые нам предъявляли в свое время (совсем недавно — всего-то два года назад! — Ред.) что мы вместо марксистской догмы хотим строить государство по догме монетаристской, — заведомая
демагогия.
Помню, — продолжает Гайдар, — как на Съезде народных депутатов Р.И. Хасбулатов попытался затеять со мной публичную дискуссию. Вот, мол, существуют разные концепции рынка, социально ориентированное государство с высокими налогами; “шведская модель”); и классически капиталистическое — либеральное (американская модель.) Он, Хасбулатов, сторонник первой. Гайдар — последней. И пусть депутаты (голосованием, по-видимому!) и выбирают между этими моделями путь развития для России. Все это в интеллектуальном плане смешно, а в моральном — постыдно”. И дальше идет очень важная мысль:
“И кейсианцы, и монетаристы, и социально ориентированное государство и классически рыночное” и т.д. — все это относится к одной глобальной традиции, которую они сумели сохранить — к социально-экономическому пространству западного общества, основанному в ЛЮБОМ СЛУЧАЕ на разделении власти и собственности, легитимности последней, на уважении прав человека и т.д. Войти в это пространство, прочно закрепиться в нем — вот наша задача. Тогда и поспорим о разных моделях”.
Гайдар представлял собой тип убежденного русского западника, считавшего, что свой цивилизационный выбор страна сделала руками Петра I, но в катаклизмах ХХ века вместе с важнейшими институтами потеряла стержневой вектор развития.
РЕАЛЬНАЯ альтернатива у нашей страны (писал Гайдар это, повторим, в 1994 году) сегодня совершенно другая… “Речь идет не о невмешательстве государства
в экономику, а о правилах этого вмешательства, т. е. о том, что будет представлять из себя государство.
До тех пор пока не сломана традиция восточного государства, невозможно говорить о вмешательстве. Не вмешательство, а ПОЛНОЕ ПОДАВЛЕНИЕ — вот на что запрограммировано государство такого типа. Результат известен: экономическая стагнация, эволюция России в направлении ядерной державы “третьего мира”. Против превращения нашей экономики в экономику восточного государства мы и боремся”.
Впервые Гайдар подводил итог социально-экономическим переменам последних лет. Тогда ему виделось, что “обмен власти на собственность” — единственно реальный путь мирного реформирования общества… Дальше свои позиции каждому владельцу придется подтверждать делом”. Предполагалось, что неэффективный собственник быстро разорится… Таков был вариант демократов.
Номенклатура хотела растащить собственность и при этом “сохранить элементы этой системы, гарантирующие сохранение власти над собственностью. Многие мечтали об “очень частной собственности” для себя лично, для своего клана… и государственной — для всех остальных. Идеальная формула для бюрократии — прибавить к власти собственность!
На нашем новоязе это называлось довольно точно: “регулируемый рынок”. Рынок, регулируемый номенклатурой”. Гайдар описывает новые российские реалии, складывающиеся на глазах:
“…Контроль над собственностью сохраняется в руках государства (бюрократии), но зато контроль над самими бюрократами государство ослабляет, а фактически утрачивает.
В отношениях между собой, внутри государственной системы переходят на откровенно рыночный язык, уже без особого камуфляжа торгуют между собой и с бизнесменами, включенными в номенклатурный круг, дают и получают финансовые льготы (льготные кредиты) природные (квоты, лицензии)…”
С горькой иронией Гайдар пишет: Когда-то автор термина “административно-командная система” (Г.Х.Попов) предложил, чтобы каждый чиновник вполне официально получал маржу — определенный процент с разрешенной им торгово-финансовой операции.
Видимо, так известный экономист, — усмехается Гайдар, — представлял формирование рынка…Это действительно составляло их мечту, которую они и реализовали”. (с. 147).
О ситуации в самом начале реформ, которые потом историки назовут “гайдаровскими” и вокруг которых в обществе и сегодня не прекращается жаркая дискуссия, Е.Т.Гайдар писал по горячим следам событий:
“Нас позвали в момент выбора. До этого времени номенклатурная приватизация развивалась по классическому — при “азиатском способе производства” — сценарию: приватизация как тихое разграбление сатрапами своих сатрапий. Хватило и трех лет, чтобы увидеть дно колодца… Реально была приватизирована “практически вся сфера хозяйства”.
Уже в середине девяностых наступила усталость, произошел срыв преобразовательского ритма. Накануне второго ельцинского срока Гайдар писал: “Если страна вступит в новый длительный период стагнации, то тогда, бесплодно исчерпав “второй запас оптимизма” (первый кончился где-то в 1991 году), вновь почувствовавшее себя обманутым общество может взорваться самоистребительным бунтом, или, что много вероятнее, впасть в глухую апатию. В любом случае это сулит успех политическим авантюристам, а их прорыв к власти — это уже залог национальной катастрофы”.
Гайдаровский прогноз и упование: нужна активность и надежда. “Если общество утратит активность и надежду, тогда страна начнет действительно погружаться в трясину “третьего мира””. Но Гайдар считал пошлостью запугивать общественность мрачными прогнозами. Он был убежден, что “российская цивилизация много устойчивее, чем об этом рассуждают иные политологи, добывающие пропитание предсказаниями о конце света в отдельно взятой стране”.
Но запас прочности тоже имеет предел… “А сейчас выбор между бюрократическим рынком (стагнацией) и свободным рынком (развитием общества и экономики) означает, по сути дела, выбор для России: сохранится ли ее высокая цивилизация”.
Последняя глава книги называлась — ВЫБОР. Именно тогда Егор Тимурович создавал партию “Демократический выбор России”. Вопросы, заданные нам Гайдаром тогда, и сегодня еще не получили ответов. Это — вопросы на долгое время.
“Завершится ли демократическая эволюция тем же, чем в свое время социалистическая революция?
— Действительно ли русская история запрограммирована на ЭКВИФИНАЛЬНОСТЬ?
— Обречены ли все попытки либералов, демократов сместить главный вектор истории?
И отвечал: — Я глубоко убежден, что это не так…”
* * *
Гайдар крайне внимательно относился к тому, что может дать уже накопленный позитивный и негативный опыт разных стран. В этом одна из принципиальных особенностей его методологического подхода, который можно проследить практически во всех работах, будь то фундаментальное и монументальное исследование “Долгое время” (Гайдар собирался написать еще два тома этой работы, вышедшая книга рассматривалась им как своего рода введение к большому труду) или статья на актуальную текущую тему.
Можно выделить два направления в привлечении им исторического материала. Одно строится на обобщении исторического опыта разных стран, связанного с анализируемой конкретной проблемой, и обосновании выводов, которые из него вытекают. Второе представлено редким в наши дни цивилизационным подходом и посвящено исследованию истории не просто отдельных стран, но исторических эпох, понимаемых им, вслед за Броделем, как цивилизации, которым присущи некоторые важнейшие факторы, определяющие особенности экономического роста.
Е.Т. Гайдар углубляется в далекую от наших дней историю разных стран не ради академического интереса, а в поисках алгоритма устойчивого экономического и цивилизационного роста. Если стране нужен цивилизационный прорыв, то необходим и цивилизованный подход, раскрывающий уже встречавшиеся в разные времена факты и условия таких прорывов, а также факторы, определявшие длительные периоды экономического застоя. Такой подход уже заложен в монографии “Государство и эволюция”, но особенно полное воплощение он получил в изданном в 2005 году труде “Долгое время. Россия в мире: очерки экономической истории”. Публикация этого исследования явилась выдающимся научным событием.
По широте и глубине обобщения экономической истории человечества, выявлению специфики траектории развития России и анализу на этой основе задач, решение которых особенно принципиально для перспективы нашей страны, этой работе Гайдара трудно найти аналоги в мировой литературе.
Время для него — важнейшая экономическая категория. Отставание определяется временем — на поколение, на два, на сто лет; лидеры также определяются временем; эффективность тех или иных режимов — временем и скоростью их экономического роста.
В труде “Долгое время” поражают масштабы привлечения мирового исторического опыта и уровень его анализа и обобщения, помогающий выявлять логику изучаемых процессов, оценивать возможности проявления и использования ее в российских условиях, существенно повышать обоснованность получаемых выводов. Этому служит и обилие тщательно анализируемых статистических данных при реалистичной оценке достоверности статистики, а также использование огромного количества документов и научной литературы.
В итоге творческое наследие Гайдара позволяет вывести на новый, невиданный ранее уровень научного обоснования узловых проблем экономики и экономической политики России в современных условиях и на стратегическую перспективу, способной поднять страну на новую ступень развития.
Выделим ряд проблем, которые получили глубокую разработку в исследованиях Е.Т.Гайдара.
Своей главной целью он считал превращение России в нормальную для современного этапа истории страну, в органичную часть западной цивилизации. Чем определяется выбор пути, ведущей к этой цели? В основе его экономической методологии было вполне традиционное понимание, когда наиболее развитые страны показывают странам менее развитым образ их далекого или не столь далекого будущего. И хотя каждая страна “несчастлива по-своему”, все они имеют похожий, близкий тренд развития по мере повышения их экономического уровня. На этой методологии во многом основан и отмеченный выше цивилизационный подход к исследованию мировой экономической истории.
Раскрытие генезиса социально-экономических явлений и процессов, их зарождения, становления и развития — краеугольный камень марксистской методологии. Е.Т. Гайдар, в юности глубоко проштудировавший труды К.Маркса, с уважением относился к наследию основателя марксизма и считал его вклад в философию истории большим интеллектуальным достижением человечества.
При ошибочности многих выводов марксизма о будущем, в качестве теории экономической истории, Гайдар дает сильный инструмент анализа, обладающий серьезным прогностическим потенциалом и позволяющий понимать тенденции происходящего и вызовы будущего. Как писал К. Маркс в “Капитале”: “Страна, промышленно более развитая, показывает менее развитой стране лишь картину ее собственного будущего”. Гайдар был далек от механического восприятия марксизма, он творчески использовал его. Признавая за собою некоторый чрезмерный экономический детерминизм, в последних работах он стремился преодолеть его, привлекая разносторонний социологический, социально-психологический, демографический, культурологический материал.
Довольно долго Гайдар придерживался представления о том, что политическое устройство общества в значительной мере определяется уровнем экономического развития страны. Действительно, страны сопоставимого уровня среднедушевого ВВП имеют схожие политические проблемы и исторические вызовы, и это подтверждается многократно, в том числе, например, и тем фактом, что все великие революции Нового и Новейшего времени происходили в странах с близким уровнем экономического развития.
При анализе исторической динамики стран, так и различных политических событий Гайдар всегда обращал на это внимание. Вот почему, доказывал он, трудную задачу сравнения разных стран целесообразно сводить не только в один и тот же исторический период, но — поскольку каждая имеет свое “внутреннее время”, — непременно с учетом сопоставимых параметров их развития.
Связывая состояние общественных институтов с тенденциями технологического развития, Гайдар показывал, что для развития современных производительных сил требуются либерализм и демократия. Наиболее успешные примеры такого развития в последней трети ХХ века демонстрировали демократические страны, которым удалось ограничить бремя государственного давления в экономике. То же самое в основе своей можно сказать и о тех странах, которые успешно решают задачи догоняющего развития в постиндустриальном мире. Даже Китаю, где форма коммунистического правления далека от демократизма, стали посильными высокие достижения именно благодаря одной из самых низких в мире финансовых нагрузок государства на экономику и способности государства в экономической политике опираться на развитие свободного рынка.
Практические выводы из некоторых теоретических постулатов марксистской философии истории оказались далекими от прогноза неизбежной победы коммунизма, но применимыми для анализа и выработки экономической политики многих современных стран, в том числе и России.
Неудивительно, что некоторые правые либералы нашего времени склонны воспринимать марксистскую философию истории как один из центральных компонентов своей мировоззренческой и методологической базы.
Обоснование Гайдаром либерального мировоззрения прагматично и лишено пафосности и идеологизированности. На опыте самых разных стран он методично показывает в своих работах, как и по каким причинам отклонения от принципов либеральной политики (которые иногда могли продолжаться подчас и десятилетиями) в итоге приводили к тяжелым для народов последствиям, в том числе и к катастрофам.
Современный экономический рост. На его основе произошел крупнейший цивилизационный прорыв в мировой истории. Он существует и прогрессирует примерно последние триста лет и, как любил подчеркивать Гайдар, мы не знаем и вряд ли когда-нибудь узнаем, почему он начался (при его очевидной связи с научно-технической революцией) и будет ли продолжаться вечно. Проблемы этой фазы экономического развития особенно глубоко анализируются в книгах “Аномалии экономического роста” (1997 год) и “Долгое время”. Является ли современный экономический рост, однажды возникший, неуничтожимым феноменом?
Попытки обосновать “пределы роста” были еще в 1970-е годы, когда ряд экономистов (прежде всего в рамках “Римского клуба”) пытались показать неизбежность низких или вообще нулевых темпов роста. Однако реальность не подтвердила этих прогнозов; даже современный экономический кризис не снял с повестки дня задачу устойчивого современного экономического роста для мировой экономики и для России.
Важный методологический вывод, связанный с современным экономическим ростом, предполагает опять-таки необходимость сопоставления стран, схожих по уровню среднедушевого ВВП. Именно поэтому, скажем, рецепты современного Китая были бы уместны для России 1920–1930‑х годов, когда на той стадии развития имелся резерв перетока рабочей силы из сельского хозяйства в промышленность, но никак не годятся для этапа посткоммунистической трансформации.
Интересный вывод из этой области связан и с положением России в гонке растущих стран мира. Как показывают историко-экономические исследования, Россия на протяжении последних примерно двухсот лет сохраняет стабильную меру отставания от таких более развитых в экономическом отношении стран, как Франция и Германия. Данный интервал составляет 40–60 лет, и хотя он то несколько увеличивался, то сокращался, но в целом величина отставания колеблется в указанных пределах. Подтверждение этого феномена “долгого времени” было раскрыто Е. Гайдаром на основе обобщения обширных статистических данных, характеризующих развитие разных стран.
В первом номере воссозданного им с друзьями журнала “Вестник Европы” Гайдар писал:
“На наш взгляд, вопрос о месте и роли России в этом всемирно-историческом процессе настолько важен, что все остальные аспекты кажутся прикладными и частичными… Когда смотришь столетние тренды, видишь, что мировые лидеры довольно стабильны. На вековой дистанции в группе лидеров мало кто появляется новенький. Россия в этих марафонских гонках не в первой группе, но и не в числе безнадежно отсталых. На промежуточном финише, сто лет назад, наше положение было, пожалуй, хуже”.
Современный экономический рост Е.Т. Гайдар анализирует во многом под углом зрения того, какие практические выводы вытекают для России из опыта стран-лидеров. Особенно интересуют его пути преодоления отставания.
Но важно видеть и препятствия, и угрозы. Обильный поток незаработанных рентных ресурсов может привести к устойчивой институциональной деградации страны. В этом смысле важнейшим с середины 1970‑х годов риском для России является повторение драматического опыта Испании XVI века, когда самая сильная держава мира за пятьдесят лет пришла к полной институциональной деградации — под влиянием потока золота и серебра, приведшего к удорожанию — и разорению производства в стране. Фактически мы испытали подобный шок при падении цен на нефть, сыгравшем принципиальную роль в скорости обрушения Советского Союза.
К сожалению, Россия и сегодня находится в очень похожей ситуации, сидит на “нефтедолларовой игле”, поскольку природная, особенно углеводородная рента вот уже почти полвека продолжает определять социально-экономическое развитие страны. Наличие же дешевых денег снижает спрос на любые модернизационные продукты — купить оказывается дешевле, чем произвести. Подобный механизм крайне опасен: он ведет к деградации институтов, а институты после исчерпания доходов от дешевых ресурсов не восстанавливаются симметрично. Не говоря уж о том, что неизбежность периодического падения мировых цен на нефть все время висит дамокловым мечем над нашей экономикой.
Особенно детально и тщательно исследуя эту проблему в монографии “Гибель империи”, Егор Гайдар делает научное открытие.
Он впервые показывает и, как всегда, подробно обосновывает, каким образом политика коллективизации, разорившая наше сельское хозяйство, в итоге через шестьдесят с небольшим лет предопределила ускоренный крах советского режима. После коллективизации вначале практиковался вывоз зерна ради индустриализации при голоде внутри страны и бегстве населения из села в город. Затем, в результате неспособности аграрного сектора прокормить города, перешли к продаже нефти ради покупки зерна. В этих условиях падение мировых цен на нефть парализовало импорт, способность обеспечивать страну продовольствием и привело, так сказать, к “обезвоживанию” экономического организма страны и к гибели исчерпавшего себя общественного строя.
Другая опасность, подробно раскрытая в блестящей работе “Государство и эволюция”, в которой Гайдар далеко отошел от “либерального марксизма”, тоже носит институциональный характер и состоит в историческом наследстве, доставшемся нам от гигантского аграрно-военного государства, в непрерывной территориальной экспансии вместо цивилизованного обустройства земель, в институтах, заимствованных из восточных деспотий, в азиатском способе производства, который — при всех попытках использовать европейские достижения — в течение долгих веков оказывал преобладающее влияние на развитие огромной страны. Вследствие этого был закреплен в ментальности, в сознании и подсознании поколений гипертрофированный культ государства — при отсутствии традиций легитимной частной собственности, законопослушности и укорененном засилии бюрократизма.
Гайдар считал себя практикующим экономистом, но его книги лишены экономической одномерности, они междисциплинарны, полны социологических, исторических, демографических, даже психологических и литературоведческих аргументов.
Широкий исторический очерк, блестящий социологический анализ бюрократического государства, формулировка механизма слияния власти и собственности, делает его книгу “Государство и эволюция” образцом мировой политологической экономики.
Ментальное и культурное наследство определяет развитие важнейших институтов, от которых зависит и экономический рост. Традиция совсем не марксистская а скорее антропологическая, укорененная прежде всего среди французских историков-экономистов школы “Анналов” (типа Ф. Броделя).
Это же наследство определяет и те реальности, с которыми приходится иметь дело в современной посткоммунистической России при формировании рыночных отношений, правового государства и институтов собственности.
Преимущества отсталости. Идея “преимущества отсталости”, в частности, основывается на том, что отсталая страна имеет возможность при благоприятных условиях использовать развитые технологии, минуя промежуточные стадии, но опираясь на определенные институциональные решения. При обсуждении этих вопросов применительно к догоняющему развитию современной России Егор Гайдар обратил внимание на ту особую роль, которую может сыграть прежде всего заимствование институтов. Он полагал, что заимствование институтов гораздо важнее заимствования тех-
нологий.
Принципиальная сторона использования преимуществ отсталости, способная облегчить дальнейшее развитие России и подробно исследованная Гайдаром, состоит (хотя, возможно, состояла прежде) и в том, что наше государство не успело набрать такого масштаба социальных обязательств, как развитые страны в благоприятные периоды развития и в предшествующих социально-демографических условиях.
С другой стороны, патерналистское советское государство демагогически приучило общество к “государственной заботе” об образовании, здравоохранении, пенсионном обеспечении, жилье, т.е. к высокой социальной нагрузке на государственный бюджет.
Гайдар справедливо предрекал усугубление экономических, политических и социальных трудностей в ряде европейских стран, взявших на себя чрезмерные обязательства, то усугубление, которое мы наблюдаем сейчас, в период сложного, а иногда и драматического выхода из экономического кризиса. Незадолго до своей смерти он предупреждал об опасностях популистской политики.
Не без сарказма писал Егор Тимурович в своей последней статье, опубликованной в “Вестнике Европы” (ВЕ, т. XXVI-XXVII, 2010 г.) уже после его кончины:
“Быть популярным, иметь политическую поддержку, когда за тобой десять лет роста реальных доходов населения на 10 % в год, — нетрудно. В такой ситуации не нужны масштабные репрессии или манипуляции с выборами. Когда реальные доходы населения под влиянием колебаний конъюнктуры мировых рынков перестают увеличиваться, растет безработица, взрывоопасной становится ситуация в депрессивных районах, — у власти есть альтернативные стратегии. Первая — ужесточение репрессий по отношению к несогласным. Это напрашивающаяся, но самоубийственная стратегия. Опыт России ХХ века это наглядно подтверждает.
Рано или поздно у властей, проводящих подобную политику, не оказывается надежного полка, на который можно опереться. И 300-летняя династия Романовых, оказавшаяся 28 февраля 1917 года в таком положении, — наглядное тому подтверждение.
Второй вариант — упорядоченная либерализация режима, восстановление реальной свободы слова, разделение властей, независимость судебной системы, открытость механизма принятия государственных решений, эффективная борьба с коррупцией.
Это непростой путь. Но, как показывает мировой опыт, пройти по нему возможно. Свидетельство тому — опыт Испании после Франко, опыт Тайваня,
опыт Чили”.
Гайдар взвешивает каждое свое слово, не дает никаких чрезмерных надежд, но и не скрывает угроз:
“Там, где правящая элита была способна реализовывать такую политику, это приводило к позитивным результатам, позволяло уйти от катастрофы”.
Ныне актуальность одной из сквозных тем научных работ Гайдара возрастает в разы! Это тема ответственной бюджетной политики. Важно также не забывать и о роли Гайдара, в обеспечение такого подхода к политике на практике. Ему же принадлежит и идея создания Стабилизационного фонда как способа противодействия “голландской болезни” в период высоких цен на нефть и инструмента смягчения социальных потрясений при потенциальных кризисах. Даже самые рьяные его критики вряд ли смогут отрицать, что именно этот фонд стал ключевым фактором, который в условиях недавнего глобального кризиса позволил удержать ситуацию в России под контролем.
Основной же вывод исследований Е.Т. Гайдара в этой области, подтверждаемый историческим мировым опытом, состоит в том, что за всякие отклонения от ответственной бюджетной политики, связанные с допущением повышенных государственных расходов (в силу популизма или просто потери бдительности на фоне благоприятных, хоть и временных, условий развития), придется тяжко расплачиваться народам соответствующих стран.
К стержневым проблемам, получившим глубокую научную разработку в трудах Гайдара, относится также развитие институтов, формирование благоприятной институциональной среды, от которой зависит использование рыночных отношений в интересах успешного будущего.
В последние годы Е.Т. Гайдар, глубоко озабоченный проблемами, возникшими в связи с мировым финансовым кризисом (наступление которого он чутко зафиксировал в своих работах одним из первых), приступил к систематическому изучению процессов срыва развития, непрогнозируемых нестационарных, взрывных процессов, именуемых смутами и революциями. Об этом он написал в ряде статей и в незавершенной работе “Смуты и институты”.
Статье “Очерки смутных времен” (“Вестник Европы”, т. ХХV. 2009 г., с. 30) предпослан эпиграф из Николо Макиавелли: “Нет дела, коего устройство было бы труднее, опаснее, а успех сомнительнее, нежели замена старых порядков новыми. Кто бы ни выступал с подобным начинанием, его ожидает враждебность тех, кому выгодны старые порядки, и холодность тех, кому выгодны новые”.
В конце этой статьи, написанной весной 2009 года, Е.Т. Гайдар писал:
“Мир столкнулся с глубоким экономическим кризисом. В экспертном сообществе на протяжении последних месяцев все больше распространяется мнение, что это самый глубокий мировой экономический кризис со времен Великой депрессии. Пока кризис ни в одной из крупных стран мира не проложил дорогу к деинституционализации, к тому, что на русском языке называется словом “смута”. Но кризисные явления в мировой экономике увеличивают риски стабильности сложившихся установлений. Именно поэтому полезно вспомнить, какие риски они могут породить. Может быть, это позволит их минимизировать”.
Наиболее разрушительна опасность ускоренного слома старых, пусть плохих, но работавших институтов, при отсутствии более-менее сложившихся новых. В итоге граждане оказываются беззащитными перед разгулом беззакония и мародерства. Такие ситуации возникают не только, когда происходят революции, которые Гайдар называл “смутами”, но и при поначалу кажущихся успешными операциях — вроде насильственного свержения в Ираке режима Саддама Хусейна. Особенно подробно такие ситуации исследованы в последнем изданном при жизни Гайдара труде “Смуты и институты” (2009 год, в сборнике “Власть и собственность”), который включает напряженные размышления о прошлом, прежде всего российском, о катастрофическом опыте России на протяжении всего жестокого XX века.
С тяжелейшей ситуацией пришлось иметь дело и правительству Гайдара, когда в одночасье рухнул советский режим и рассыпались институты, на которых он держался. Необходимость избежать “смут” и создать условия для этого Егор Тимурович относит к первейшим приоритетам ответственной политики.
Гайдар не только был категорическим противником революций и катаклизмов, но потратил много интеллектуальных сил и таланта, чтобы досконально проанализировать их механизмы, цепь вызовов и системных решений, которые к ним ведут. Он показывал, как ошибки именно в институциональном строительстве, запаздывание реформ, игнорирование требований общества закладывают основы революций и делают их неизбежными.
Да, Гайдар был прагматическим, но последовательным демократом, он считал гораздо более эффективными демократические процедуры, нежели какие-либо иные. В 1994-м он писал совершенно определенно: “Симптомы нового “ледникового периода“ налицо. Многие из тех, кто в 1989-91 годах… клялись в верности гражданскому обществу, сегодня столь же горячо клянутся в верности государству… Сегодня соревнуются, кто выговорит “Государство” с более звонкой медью в голосе. Государственничество вновь насаждается в нашей стране. Мы не можем не видеть перерождение власти, ее возвращение на круги своя.
Если приоритет — модернизация страны, расчистка социально-экономического пространства для развития современного общества, то перечень обязанностей государства достаточно четок и локален… Нет, ни социализм, ни империя, ни военная мощь их не волнуют, это все слова. А на деле им нужно упрочение такой прозаической вещи, как бюрократический рынок, сохранение лжегосударственной экономики, где их фактически частные капиталы действуют под видом и на правах государственных”.
Гайдар предупреждал: “Союз мафии и коррупции при самом становлении капитализма может дать такой ужасный гибрид, аналогов которому в русской истории еще не было… Бизнесмен может обогащаться честно, только бы не мешали. Чиновник может обогащаться только бесчестно…
АЛЬТЕРНАТИВА: “очередная бюрократическая приватизация власти, или, наконец, размыкание замкнутого контура, разделение власти и собственности.
Секуляризация государства, отделение государства от псевдорелигии, “государственничества”, или новое обожествление государства. Такова глобально историческая альтернатива России.
Если удастся “расшить” социально-экономическое пространство, завершить либерально-демократическую эволюцию государства, тогда Россия имеет шанс занять достойное место в цивилизации ХХI века””.
* * *
При обосновании необходимости и направлений долгосрочных реформ на первый план Гайдар выдвигает повышение уровня человеческого капитала, а также приоритет развития политических и правовых институтов над экономическими.
“Бессмысленно обсуждать ставку налога, если в любой момент может прийти милиция и остановить ваш бизнес”. Ставка налога не имеет отношения к ситуациям, когда политические институты не соответствуют тонкости налоговой системы. И, конечно, одно из центральных мест занимает упоминавшаяся проблема нейтрализации рентной экономики — пожалуй, одной из самых серьезных угроз, с которыми Россия сталкивается в настоящее время.
Вопрос об особой роли развития человеческого капитала в настоящее время стал очевидным и даже приевшимся. Тем более важно подчеркнуть, что мы обсуждаем его в значительной мере с подачи Егора Гайдара.
В своих статьях 2001–2006 гг. в журнале “Вестник Европы” он выдвинул и обосновал положение, что в постиндустриальном обществе, к которому идет Россия, инвестиции в человеческий капитал — образование, здравоохранение, жилье, пенсионная система — становятся ведущими приоритетами.
Гайдар подробно проанализировал историю становления пенсионной системы в мире, показав, что это — совсем недавнее, по историческим меркам, изобретение продвинутой части человечества. То же он сделал для анализа систем образования и здравоохранения; эти работы позднее вошли в книгу “Долгое время”. Именно здесь находятся точки прорыва: инвестиции в названные секторы обеспечат сравнительные конкурентные преимущества страны. Здесь есть несколько “развилок”, несколько “точек”, на каждой из которых важно не допускать ошибок.
Гайдар показывал, что современная система здравоохранения, пенсионная модель и система образования были созданы в принципиально иных условиях — в условиях быстрого роста численности населения при доминировании крестьянского населения, которое не пользовалось социальными благами, как сейчас в Китае (то есть ни пенсионное обеспечение, ни бесплатное здравоохранение на большинство населения не распространялись).
Надо сказать, что Е.Т. Гайдар исходит из сущностей полезности прежде всего для государства, но не без внутреннего конфликта, связанного с либеральным — вольнолюбивым; в основе своей просветительским мировоззрением, где главная польза рассматривается как польза для обобщенного “человека”, осуществленная в разумно и справедливо устроенном государстве. (Правда, это можно рассматривать и как вполне марксистскую редукцию: “всё для человека, всё для блага человека”, но Гайдар верил в эту “мантру”, с точностью до ограничений, какие выставляло его научное мировоззрение экономиста. Он хорошо понимал, какие социальные обязательства может взять на себя государство и какие это может иметь последствия, в том числе и политические. В своих работах на примерах многих стран Егор Тимурович показал, что происходит, когда распадающиеся государственные институты перестают обеспечивать обязательства государства перед обществом или когда государственная машина, обюрократившись и потеряв
связь с обществом, становится тоталитарной и подавляющей всякое развитие.
Е.Т. Гайдар приводит характерный пример: когда Отто фон Бисмарк вводил свою пенсионную систему (а она была первой в мире), то средняя продолжительность жизни в Германии составляла 45 лет, а пенсионный возраст вводился лишь с 70-ти лет. По этой логике, по-прежнему опираясь на бюджетную модель пенсионного обеспечения, в России следовало бы ввести пенсионный возраст примерно с 95 лет. Но у нас сейчас еще сохраняется система, разработанная для той демографической ситуации, когда пенсионный возраст был существенно выше средней продолжительности жизни, а не ниже ее, как в настоящее время.
Аналогично положение и со здравоохранением. Государственная система здравоохранения индустриального государства создавалась для того, чтобы рабочая сила была как можно более здоровой. Развивалась отраслевая и ведомственная медицина, проводились регулярные диспансеризации населения. Нынешняя система — это здравоохранение для всех с акцентом на профилактику. Это совсем другая модель, другие финансы, другая экономика, всё другое. И латать сложившуюся в других условиях модель бессмысленно. Развитие этих секторов связано и с человеческим капиталом, и с концентрацией инвестиционных ресурсов.
Егор Гайдар писал, что страна, которая найдет правильную модель для институтов здравоохранения, пенсионной системы и системы образования, — модель, адекватную вызову постиндустриального времени, — будет иметь огромное преимущество перед другими государствами в возможностях дальнейшего
развития.
Выделение узловых проблем, определяющих потребность в системе реформ на перспективу, отражает убежденность Е.Т. Гайдара в способности российского народа к рациональному, РАЗУМНОМУ ВЫБОРУ, его способности обеспечить прорыв на новую цивилизационную ступень. При том, что это требует напряженной, целенаправленной, организованной, будничной и подчас неблагодарной работы. Он говорил, что история длинная, и ей все равно, сколько времени понадобится каждой стране, чтобы усвоить уроки истории. Но до тех пор, пока не будет усвоен текущий урок, в “следующий класс” история эту страну не переведет. Труды Гайдара раскрывают условия и пути, позволяющие ускорить усвоение этих уроков.
В разных своих работах Е.Т. Гайдар анализирует ту ситуацию, когда его правительству в начале 90-х годов прошлого века приходилось принимать радикальные решения и меры по переходу к рыночной экономике. Жаркие споры об этом хорошо известны.
Если говорить об экономистах, то критика обычно исходит от тех, кто привык к исследованиям в научных кабинетах и не сталкивался лицом к лицу с катастрофическими условиями, из которых и с учетом которых нужно было искать практический выход, реально способный их переломить. Поэтому информация и рефлексия практикующего реформатора, исходящие “из первых рук”, особенно ценны.
Не перестает удивлять и поражать то беспрецедентное обилие исторического, информационного, статистического, документального материала, на который он опирается в исследовании факторов, приведших к катастрофе позднего СССР. На этом гигантском материале Гайдар выстраивал логику процесса выхода из катастрофического положения, последовательность соответствующих практических действий. Конечно, оголтелых противников Гайдара и по сей день не переубедит ничто, но для мыслящей молодежи и для будущих поколений эти работы, несомненно, послужат важной основой понимания собственной истории.
Нельзя забывать и о том, что Е.Т. Гайдар был основателем и бессменным руководителем уникального исследовательского института. Институт экономической политики (так называемый Институт переходного периода) был создан им незадолго до развала Советского Союза, и на его базе сложилась команда реформаторов, которые взяли на себя бремя наиболее тяжелой и неблагодарной работы по осуществлению в сложнейших условиях самого ответственного — начального этапа перехода к рыночной экономике. Такой пример включения недавно сформированного научного коллектива в руководство страной вряд ли известен в истории. И это наглядно иллюстрирует организационный талант Е.Т. Гайдара, его способность собирать вокруг себя молодых, творческих, инициативных, высокопрофессиональных специалистов. Затем его институт переключился на анализ и обобщение опыта экономического развития страны, подготовку следующих этапов реформирования, разработку предложений по повышению результативности экономической политики, поиска инновационных моделей развития. И сейчас, когда Институт экономической политики носит имя своего основателя, в его составе преобладают молодые ученые.
Сочинения Егора Гайдара, собранные воедино, раскрывают читателю высоту и глубину его личности, целостность и уникальность его мировоззрения, масштабы научного и публицистического дара. Научная честность всегда заставляла его опираться на документы и факты. Привлекая богатейший исторический материал, он умел выделить главное, был последовательным, логичным — и потому убедительным. Разумеется, это относится не только к охарактеризованным выше монографиям, но и к его многочисленным научным и публицистическим статьям, ярким и откровенным интервью в средствах массовой информации, к блестящим докладам на научных форумах, глубоко продуманным выступлениям на заседаниях правительства, Государственной думы и т.п. Все это и составляет содержание нескольких томов его Собрания сочинений. В них Е.Т. Гайдар предстает перед читателем как ученый, как политик, страстный трибун, как государственный деятель, для которого благо России — было высшей ценностью.
* * *
В 2001 году Е.Т. Гайдар с коллегами возродили основанный Н.М. Карамзиным в 1802 г. журнал “Вестник Европы”. Он очень ценил свое участие в журнале и опубликовал в нем много статей и глав будущих книг (в первом томе нового “Вестника Европы” была опубликована редакционная статья, в написании которой Гайдар принимал живейшее участие. Он утверждал тогда: “Россия, весь ХХ век сползая по историческому склону, оказалась к его исходу по многим параметрам близкой к концу XVIII (или началу XIX, если так больше нравится) века: страной с неясными границами, с недостроенной государственностью, с недоформировавшимся обществом, недораспавшейся империей и недостроенной федерацией… Не случайно на пороге нового века у нас обсуждают в телевизионных ристалищах самые основы, самые альфу и омегу государственного устройства. Наше общество не объединяют, а разъединяют (до сих пор! — Ред.) флаг, гимн и герб, будто и не было веков пути. Будто и не было череды блестящих русских умов, высоких душ, отдавших себя строительству нашей страны и нашей культуры… Полвека мирного развития Европы укрепили многих европейцев в надежде на возможность строительства единого европейского социума; грандиозной идеи с тысячелетней историей. Между тем Россия живет на обочине этого стремительно расширяющегося и меняющегося мира, безмятежно глядя в пространство...”
Н.М.Карамзин сочинял “Вестник Европы”, журнал политической жизни — в отсутствие политики в нынешнем понимании, в отсутствие общества, отвечающего за свою судьбу. Он создавал язык, гражданское общество (его термин!) и политику — как предмет забот этого общества, писал историю страны, которая должна была стать интеллектуальным, моральным и эмоциональным центром объединения культурных сил народа. Через двести лет Егор Гайдар, уже на новом уровне, занялся тем же: создавал и вводил в общественную жизнь язык и метод, пригодные для адекватного описания процессов, происходящих в экономике, мечтал, чтобы гражданское общество ощутило духовный подъем, создавал “Демократический выбор России” и Думу — как новый парламент страны, писал книги, которые были обращены в будущее, но давали совершенно новый ракурс истории современной России в мировом контексте. Да и сам этот мировой контекст Гайдар увидел и описал как сложный, недетерминированный, во многом случайный, но надолго определяемый совокупностью прошлых достижений (которые, к сожалению, еще не гарантируют благополучного будущего). И место Егора Тимуровича Гайдара среди основоположников, мудрецов и праведников России с годами будет становиться все яснее и заметнее.
Последние его труды, обращенные к будущим поколениям политиков и экономистов, — это завещание мудрого человека, получившего уникальный и горький практический опыт коренных преобразований общественного устройства огромной страны по имени
Россия.
Публикуемая статья подготовлена “ВЕ” на основе предисловия Редакционной коллегии к первому тому Собрания сочинений Е.Т. Гайдара.
Примечания
1 Е.Т. Гайдар. Собрание сочинений. Подготовлено к изданию Институтом экономической политики имени Е.Т. Гайдара. Издание осуществлено при финансовой поддержке Фонда Егора Гайдара и г. Сеппо Ремеса. Т. I: “Дни поражений и побед. “Российская реформа” / Научный редактор Л.И. Лопатников. М.: Издательский дом “Дело” РАНХиГС. 2012 г. 367 с.
Е.Т. Гайдар. Собрание сочинений. Т.2: “Экономические реформы и иерархические структуры”. “Государство и эволюция”. “Аномалии экономического роста”. “Наследие социалистической экономики” / Научный редактор Л.И. Лопатников. М.: Издательский дом “Дело” РАНХиГС. 2012 г. 600 с.
Е.Т. Гайдар. Собрание сочинений. Т 3: “Долгое время”. “Россия в мире: очерки экономической истории” / Научный редактор В.Г. Стародубровский. М.: “Издательский дом “Дело” РАНХиГС. 2012 г. 712 с.
2 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. М., 1960. С. 9.
3 Пушкин в письме к Николаю Гречу от 21 сентября 1821г. отмечал что, это слово удачно передает смысл французского liberal). См.: В.В. Набоков. Комментарий к роману А.С. Пушкина “Евгений Онегин. СПб: Искусство, 1998 с. 226.