Опубликовано в журнале Вестник Европы, номер 21, 2007
25 июня 2007 года в Стамбуле состоялся саммит Организации Черноморского экономического сотрудничества (ОЧЭС), основанной в 1992 г. и представляющей регион с населением более 330 млн. человек и площадью, превышающей суммарную площадь ЕС. Постоянными членами этой организации являются: Албания, Азербайджан, Болгария, Армения, Греция, Грузия, Молдавия, Румыния, Россия, Сербия, Турция и Украина. Статус наблюдателя имеют США, Китай, Япония, Франция, Италия, Германия, а также ряд других государств. За истекшие 15 лет были созданы институциональные основы ОЧЭС, учрежден Черноморский банк торговли и развития, состоялся ряд встреч руководителей черноморских государств. Однако, практические достижения этой существующей уже 15 лет организации пока остаются скромными, и они несоизмеримы с возможностями и совокупным потенциалом входящих в нее стран. Для того, чтобы понять причины пока еще недостаточной активности их сотрудничества, важно разобраться в том, что же представляет собой этот регион, сегодня уже более известный как Большое Причерноморье.
* * *
Бурные события последних полутора десятилетий привели к смещению многих мировых геополитических реалий. Тогда же на карте Европы появился и регион Большого Причерноморья, ставший сегодня одним из центров европейской и мировой политики. Часть мировых “игроков”, прежде всего США, воспринимает этот регион как преимущественно, “стратегический коридор”, открывающий путь к охваченным тяжелыми кризисами районам Ближнего и Среднего Востока и одновременно своеобразный “цивилизационный барьер” между исламским и христианским мирами. Европейский Союз, расширивший в Причерноморье свои позиции после вступления Румынии и Болгарии, распространил политику “Нового европейского соседства” на все страны Южного Кавказа и Балкан, чем немало способствовал активизации их региональной политики. Наконец, Россия и Турция, расположенные на берегах Черного моря заинтересованы в восстановлении своих, ныне в значительной мере утраченных, позиций и развитии всех направлений регионального сотрудничества. После распада СССР черноморская береговая линия России оказалась ограниченной пространством “от Анапы до Адлера”. Региональная политика Турции подвержена воздействию острых конфликтов на Ближнем и Среднем Востоке, прежде всего, в Ираке и Иране.
Само понятие “Большое Причерноморье” для обозначения региона Европы, объединяющего страны, заинтересованные в развитии сотрудничества в сфере экономики и безопасности, связанные общностью исторических и культурных традиций, появилось сравнительно недавно. В середине 1990-х годов Зб.Бжезинский в своей нашумевшей тогда книге “Великая шахматная доска” обозначил этот регион как “Евразийские Балканы”, но при этом, наряду с Кавказом и собственно Балканами, включил в него Среднюю и части Южной Азии, а также районы Персидского Залива и Ближнего Востока, поскольку, по его оценке, для всех этих территорий был характерен силовой вакуум.
Для Черноморского региона — в его более широком понимании — издавна было характерным широкое разнообразие цивилизаций, культур и религий. Всю историю региона, его благосостояние, процветание или упадок, определяли взаимоотношения между севером и югом, западом и востоком. Империи и цивилизации — Римская и Византийская, Российская и Оттоманская — оставили свой след на берегах Черного моря. Здесь до сих пор живут понтийские греки — потомки мореплавателей античной Греции. По северному Причерноморью в древности был проложен Великий Шелковый путь из Азии на Кавказ и в Юго-Восточную Европу, по которому шла активная торговля между Востоком и Западом.
С тех пор ситуация существенно поменялась. Персидский Залив и Ближний Восток сегодня находятся в эпицентре существующих или потенциальных вооруженных конфликтов. В отличие от них, расположенный между Большим Ближним Востоком и Объединенной Европой регион Большого Причерноморья, хотя и остается относительно стабильным, испытывает на себе давление множественных внутренних и внешних угроз. Находясь в треугольнике между исламским миром, Россией и Европой, большинство стран Причерноморья выбирает европейский вектор внешней политики, но не может до конца избавиться и от своей традиционной “евразийской” сущности, на которую указывал Бжезинский.
Чем же, в конечном итоге, станет Большое Причерноморье — сферой регионального сотрудничества или ареной противоборства внешних сил? Чье присутствие в акватории Черного моря станет в ближайшие десятилетия доминирующим? Ответы на эти вопросы пока не найдены, и ситуацию трудно прогнозировать, если вспомнить стремительное развитие событий после 1990 г., когда турецкий президент Тургут Озал выступил с инициативой создания “Черноморской зоны процветания и сотрудничества” с участием Турции, СССР и его союзников — Болгарии и Румынии. В то время мало кто предполагал, что крушение коммунистических режимов сделает эту идею еще более актуальной, а процессы обретения независимости и суверенизации стран Причерноморья и, особенно, перспектива превращения кавказско-каспийского региона в мощный источник добычи и транспортировки энергетических ресурсов приведут к его выдвижению в один из центров интереса международного
сообщества.
Нынешнее геополитическое положение Причерноморья остается неопределенным, что дает возможность рассматривать его извне как “ничейную полосу”, “пограничье”, регион, которому присуще состояние “имманентной нестабильности”, порождаемой несовпадением интересов и усиливающимся противоборством внутренних и внешних сил. Этому способствует ставшее в предшествующие годы заметным ослабление региональной активности России и, соответственно, ее влияния на фоне утверждения позиций США и НАТО. Половина прибрежных государств — Турция, Румыния и Болгария уже являются членами НАТО, все более ощутимо в государствах Южного Кавказа и американское влияние.
Базовые направления американской политики в черноморско-каспийском регионе были сформулированы еще в распространенном в ноябре 1999 года на Стамбульском саммите ОБСЕ заявлении госдепартамента США, где выдвигалась задача укрепления в этом регионе позиций США и Турции в противовес интересам России. Администрация президента Буша свела воедино все ранее предпринимавшиеся акции в рамках “Большой программы” установления “регионального единства” по схеме США —
Турция — Большой Кавказ, предполагающей “продвижение американских национальных интересов”, исходя из более общей установки “присутствия США в стратегически важных районах мира”.
Согласно материалам проведенных после 11 сентября 2001 года слушаний в Конгрессе, американским стратегическим интересам соответствуют: диверсификация альтернативных Персидскому Заливу энергопоставок из стран, не являющихся членами ОПЕК; установление связей со странами с преимущественно мусульманским населением в противовес радикальному исламизму; поддержка независимости государств Южного Кавказа (и Причерноморья) и их продвижение по пути демократии. В принятых тогда же рекомендациях подчеркивалась необходимость наращивать дипломатические усилия и поощрять инвестиции с тем, чтобы направить потоки каспийских энергоресурсов по трубопроводу Баку — Тбилиси — Джейхан, ограничив прохождение нефти через территории стран конкурентов (России и Ирана).
Параллельно с этим формировалась и стратегия постепенного внедрения в южно-кавказский регион НАТО, непосредственно связанная с целями поддержания стабильности на трассе нефтепровода Баку — Джейхан. В рамках “Концепции стратегической безопасности” на Черное море” предполагается распространить антитеррористическую программу НАТО “Активные усилия” с опорой на Турцию, Румынию и Болгарию как членов Альянса, а также Грузию и Украину.
В январе 2006 г. американским Институтом национальных стратегических исследований была проведена в Бухаресте презентация стратегической концепции безопасности — “Евро-атлантическая стратегия для Черноморского региона”. Непосредственно перед этим, в конце 2005 года были подписаны соглашения с Румынией и Болгарией о создании на их черноморском побережье американских военно-морских баз, как было заявлено, “в целях поддержания коммуникаций с воинскими группировками в Ираке”. На одной из них— в районе аэродрома близ Констанцы — размещена штаб-квартира Восточноевропейской оперативной группы
Пентагона.
Места базирования — Констанца и Бургас — совпадают с начальными пунктами существующих или планируемых терминалов нефтепроводов Бургас — Александруполис и Констанца — Триест, что также не выглядит случайным. По некоторым данным США зондируют возможности расширения своего военно-морского “присутствия” в Трабзоне и Севастополе, и в целом все это не может способствовать стабилизации обстановки в Причерноморье.
Одна из мотивировок размещения баз — наличие в регионе четырех “замороженных” конфликтов — в Приднестровье, Абхазии, Южной Осетии и Нагорном Карабахе, существенно осложняющих обстановку в Причерноморье. Американские базы должны, по оценке румынского президента Тр. Бэсэску, “уравновесить” позиции России в регионе и не допустить силового решения конфликтов”. В то же время, по оценке грузинского политолога Гии Нодиа, размещение баз на западном побережье Черного моря — это один из этапов продвижения США в регион Южного Кавказа, “имеющий как политическое, так и военно-стратегическое значение”.
На этом пути американская экспансия может в самом ближайшем времени встретить противодействие не только России и Турции, но и еще одной региональной державы — Ирана. Как стало известно, Иран серьезно рассматривает схемы масштабных инвестиций ( по одному миллиарду долларов) в экономики Грузии и Армении.
В этом случае Иран может получить рычаги не только экономического, но и политического влияния в регионе, что уже сейчас стало предметом достаточно резкой критики с американской стороны.
В последние годы в регионе стали активно утверждаться также и позиции Европейского Союза. В июне 2004 года была организована Донорская конференция под эгидой Европейской Комиссии и Всемирного Банка. Почти год спустя, в апреле 2005 года было принято решение о проведении постоянного диалога между ЕС и ОЧЭС, а в октябре того же года начались консультации по поводу налаживания между ними партнерских отношений.
После вступления в Евросоюз Болгарии и Румынии большинство стран ОЧЭС были включены в программу “Нового европейского соседства”, предполагающую, согласно заявлениям европейских политиков, “привилегированные отношения с учетом взаимных обязательств, значительную степень экономической интеграции и углубления политического сотрудничества”.
Эти акции были неоднозначно встречены в странах региона. В частности, выражалось недовольство тем, что “планы действий” ЕС являются предписывающими, “нисходящими сверху вниз”. При этом некоторые аналитики не исключали того, что процессы уже состоявшегося расширения и перспективы дальнейшего вовлечения в Евросоюз стран Восточной Европы оказались в числе тех факторов, которые обусловили провал голосования по Европейской Конституции во Франции и Нидерландах. Тем не менее, Южный Кавказ и Балканы быстро становятся стратегическим энергетическим коридором в Европу, и, по мнению европейских политиков, это должно принести дивиденды не только Соединенным Штатам, но и объединенной Европе, которая сможет дифференцировать таким образом источники энергоснабжения.
В марте 2007 г. в Берлине прошла международная конференция “Европейский Союз и черноморское сотрудничество”, где обсуждались проблемы безопасности и экономики, транспорта, торговли и инвестиций, локального и трансграничного сотрудничества. Речь шла также о формировании Причерноморья как региона демократии и о “замороженных конфликтах”, тормозящих развитие сотрудничества. Симптоматично, что в день окончания конференции Евросоюз вынес на рассмотрение ее участников план по урегулированию конфликтов на территории Грузии, разработанный представителем ЕС на Южном Кавказе Питером Сэмнеби, посетившим Сухуми и Цхинвали, а также Москву и Тбилиси.
Применительно к Абхазии план Сэмнеби предлагает: расширение форматов миротворческих процессов под эгидой ООН и включение в него Евросоюза со статусом наблюдателя; создание в Абхазии новых таможенных структур, которые будут способствовать легитимации торговли на абхазском участке российско-грузинской границы; а в случае согласия Москвы и Сухуми — размещение в регионе миротворческого контингента Евросоюза; осуществление в Абхазии различных культурных программ, финансируемых Евросоюзом, и открытие в Сухуми информационного центра ЕС.
Что касается Южной Осетии, то основной акцент сделан на мониторинг Рокского туннеля и контроль за контрабандой оружия посредством постоянного наблюдения с космического спутника.
По информации тбилисской “Резонанси”, заранее было известно, что у членов Евросоюза нет единства в отношении “плана Сэмнеби”. Германия, Италия и Франция, а также Греция, Болгария и Венгрия “воздерживаются от шагов, которые могут вызвать раздражение России”. Нельзя, однако, не признать, что проблема урегулирования конфликтов становится все более актуальной и для самой России, которая пока не представила конкретного плана действий.
Российская сторона не поддержала разработанного Европейской Комиссией проекта “Черноморское взаимодействие”, который был вынесен на рассмотрение саммита ЕС в июне 2007 года. Ставшие еще накануне саммита известными фрагменты проекта подтверждают намерение его авторов неформально закрепить роль ЕС как регионального лидера, предлагая России всего лишь роль “равноправного партнера”.
Дополнительные механизмы и союзы, которые Европа и Соединенные Штаты создают в перенасыщенном проблемами и конфликтами Большом Причерноморье, едва ли помогут справиться с ними, если их конструировать без учета интересов всех заинтересованных сторон. Тем более, что, в дополнение к уже существующим, в регионе постоянно возникают новые вызовы и угрозы.
Для Кавказа и Балкан важной и актуальной остается борьба против террористической угрозы и различных форм транснациональной оргпреступности — наркотрафика, торговли людьми и оружием. На состоявшемся в марте 2007 года в Италии процессе по так называемому “Хьюман траффикинг”, были оглашены факты о преступлениях албанской (косовской) мафии и прозвучало упоминание о ее связях с Абхазией. Абхазским властям были также адресованы предупреждения МАГАТЭ по поводу имевших место “утечек” из республики малых ядерных компонентов, пригодных для изготовления “грязной бомбы”.
Новой, возникшей в последнее время угрозой является, по оценке руководителя Аналитического центра по глобализации и региональному сотрудничеству (Армения) Степана Григоряна, усиленная милитаризация региона, бесконтрольное наращивание вооружений Азербайджаном и Арменией. Не менее, если не более существенный фактор — это наращивание военно-морских сил различных, в том числе и неприбрежных государств в акватории Черного моря. В этих условиях наиболее важным для России вопросом стало базирование на Черном море ее военно-морских сил — Черноморского флота.
Как известно, Черноморский флот ведет свое начало от русского военного флота, созданного после присоединения к российской империи Крыма из кораблей Азовской и Днепровской флотилий и имевшего свою постоянную базу в Севастополе. По договору между Россией и Украиной о разделе ЧФ от 28 мая 1997 г. в Севастопольских бухтах остались группировки российских военных кораблей и авиации, по численности сопоставимые с мощью военно-морских сил Турции. Однако до сих пор окончательно не решен вопрос, останется ли Черноморский флот в Севастополе после 2017 года, когда истекает срок договора о его базировании. Российская сторона заявила о своих намерениях остаться в Севастополе после этого срока, однако приемлемые для России и Украины условия базирования Черноморского флота пока не найдены. Одним из вариантов могло бы стать достижение договоренностей об экстерриториальной зоне его базирования в Севастополе. Такие предложения выдвигались в начале 1990-х годов, но дальнейшего развития не получили.
На протяжении многих десятилетий гарантом стабильности на Черном море является заключенный в 1936 году в Монтрё Договор о статусе Черноморских Проливов, хранителем которого является Турция. Анкара озабочена тем, что настойчивость США может привести к возобновлению дискуссий о пересмотре статьи договора, ограничивающей сроки пребывания в акватории Черного моря иностранных военных судов. Не исключено, однако, что если США не удастся укрепиться в Причерноморье под своим флагом, то это может произойти под флагом НАТО, членами которой, помимо Турции, сегодня являются Румыния и Болгария. Нарушение общего баланса сил неприемлемо как для России, так и для Турции, проявляющей все большую самостоятельность в вопросах внешней политики. В этой связи стоит лишь вспомнить отказ парламента Турции в марте 2003 года разрешить американским вооруженным силам войти в Ирак через турецкую территорию.
Будучи сторонником и инициатором сотрудничества стран Причерноморья, Турция стремится использовать фактор их взаимозависимости и исторической общности для укрепления доверия и формирования добрососедских отношений. Интересен заявленный ее премьер-министром Т.Эрдоганом подход к урегулированию региональных конфликтов путем последовательного решения проблем и поиска компромиссных вариантов. По его же оценкам, неизменным направлением черноморской политики Турции является поддержка потенциала “БлэкСиФор” — черноморской военно-морской группы оперативного взаимодействия, в которую входят шесть причерноморских государств: Россия, Болгария, Грузия, Румыния, Турция и Украина. Совместно с Россией, Грецией и рядом стран Причерноморья Турция прилагает активные усилия и к расширению регионального экономического сотрудничества.
Участники подписанной в июне 1992 года в Стамбуле “Декларации о Черноморском экономическом сотрудничестве” согласились поощрять сотрудничество в области торговли и промышленности, транспорта, связи, науки и техники, энергетики, а также в сфере сельского хозяйства, туризма и экологии. Но до реализации полномасштабных проектов дело не дошлои по сей день — нехватало финансовых ресурсов. И хотя в Стамбульской декларации 1992 г. было заявлено о необходимости учреждения Черноморского банка торговли и развития (ЧБТР), работа по его созданию началась лишь в феврале 1995 г., когда Евросоюз выделил 250 тыс. экю на разработку бизнес-плана Банка. Уставной капитал созданного в 1997 г. ЧБТР —
1,35 млрд. долл, доля РФ в уставном капитале — 16,5%.
В регионе Большого Причерноморья действует целый ряд международных институтов развития, в их числе — Международный банк реконструкции и развития (МБРР), Европейский банк реконструкции и развития (ЕБРР), Европейский инвестиционный банк (ЕИБ). Но ни в одном из них страны Черноморья не обладают достаточной долей капитала и достаточным числом голосов, чтобы проводить важные для себя решения или блокировать невыгодные инициативы. Тем не менее, финансовые возможности Банка не следует переоценивать — максимальный размер кредита — 23 млн долларов едва ли поможет решить сложные проблемы модернизации региона — отсутствие нормальных дорог, неконкурентоспособность большей части промышленности, нерешенность социальных проблем, бедственное положение фундаментальных наук.
В 1999 году Организация Черноморского Экономического Сотрудничества (ОЧЭС) получила статус международной региональной организации, а затем и поддержку ООН на основе принятой в декабре 2004 г. резолюции. Ее специальный раздел был посвящен сотрудничеству ОЧЭС с другими международными организациями, в частности, с Экономической Комиссией ООН для Европы, которая на основе соглашения от 2 июля 2001 г. поддержала развитие в Причерноморье малого и среднего бизнеса, энергетических и транспортных проектов, указав также на необходимость углубления сотрудничества между ОЧЭС и ЕС. Связанный с деятельностью ОЧЭС и положением в Причерноморье круг вопросов был рассмотрен на 61-й сессии ГА ООН (сентябрь 2006).
На белградской встрече министров иностранных дел ОЧЭС в апреле 2007 г. был предпринят конкретный практический шаг — подписан Меморандум о строительстве кольцевой автодороги по странам бассейна Черного моря. К реализации масштабного проекта создания автотрассы протяженностью 7 тысяч 250 км можно будет приступить лишь после того, как завершится отправленная из Белграда специальная автоэкспедиция (12 автомобилей по числу стран-участниц) для оценки качества существующих дорог. Скорее всего, основную часть магистрали придется строить заново и лишь на отдельных участках использовать уже существующие и подлежащие реконструкции трассы, но важно, что с решение было принято на основе консенсуса всех 12 стран ОЧЭС.
Строительство автотрассы далеко не единственный проект, разрабатываемый в рамках ОЧЭС. В их числе —
содействие реализации международных транспортных коридоров, способствующих использованию транзитного потенциала региона; продвижение предложений о взаимодействии энергосетей стран-участниц с перспективой создания Черноморского электроэнергетического кольца и регионального энергетического рынка; обеспечение возможностей для сохранения и восстановления экосистем и биоресурсов Черного моря и его прибрежной зоны; наконец, восстановление ныне отсутствующего регулярного пассажирского сообщения между портами Черного моря и развитие региональных связей в области туризма.
Наиболее острая проблема — это транспортировка через акваторию Черного моря и прибрежные государства энергоресурсов каспийского бассейна. Отсутствие четких международных договоренностей, несогласованность позиций стран-экспортеров (Россия, Азербайджан, Казахстан, Турмения), наряду с попытками каждого из них монополизировать европейские рынки сбыта, порождает в регионе нездоровую конкуренцию и ведет к поиску странами Евросоюза новых источников энергоресурсов и альтернативных путей их транспортировки.
Вопреки существующим сложностям, ОЧЭС постепенно становится, тем не менее, структурированной и работоспособной региональной организацией, способной обеспечить на правительственном уровне развивающееся в регионе многосторонние экономические проекты. Несомненна и возрастающая заинтересованность России в делах черноморского региона.
И это неизбежно ставит Россию перед необходимостью решения не только экономических, но и политических задач, в числе которых — содействие в урегулировании “замороженных конфликтов” на территориях Азербайджана и Грузии. Руководители этих стран проявляют все большее недовольство политикой России, склонной скорее сохранять сложившийся status quo, нежели решать назревшие проблемы. Чем дальше, тем больше это выглядит как поддержка сепаратизма самопровозглашенных территорий. Понятно поэтому, что руководством Грузии и Азербайджана была позитивно воспринята позиция РФ по урегулирования конфликта на территории Сербии (Косово), основанная на необходимости соблюдения норм международного права.
Оценивая множественные факторы, действующие в треугольнике Причерноморье — Европа — Россия, нельзя не прийти к заключению, что решение сложных проблем черноморского региона едва ли возможно без участия всех этих трех сторон.
С начала 1990-х годов Евросоюз участвует в делах Черноморского региона посредством финансирования ряда региональных программ. Его экономическое значение для ЕС определяется, прежде всего, наличием альтернативных маршрутов поставок энергоносителей и транспортных коридоров, соединяющих Европу и Азию. Внимание ЕС все более привлекают и растущие рынки расположенных в регионе стран. Отсюда и внимание к проблематике региональной безопасности и урегулированию “замороженных” конфликтов. Возможно, однако, что политика Евросоюза в регионе стала бы более эффективной в случае более тесного сотрудничества с Организацией Черноморского Экономического сотрудничества, хотя бы в статусе наблюдателя.
Государства Большого Причерноморья, испытывающие на себе давление нестабильных районов Ближнего и Среднего Востока и пока еще не готовые к полноценной интеграции в Европу, несомненно, нуждаются в поддержке их регионального сотрудничества. В то же время объединившимся в ОЧЭС 12 странам есть что предложить объединенной Европе. Это и более, чем обширный рынок, в котором спрос далеко отстает от предложения, и рынок рабочей силы, как квалифицированной, так и неквалифицированной. Не говоря уже о том, что регион обладает вторыми в мире запасами нефти и газа, запасами металлов и минералов.
Для России же важна разработка на южном направлении сбалансированного стратегического курса, основанного на учете реалий экономики и политики стран Большого Причерноморья. Участие России не только как прибрежной страны, но и как крупной европейской державы существенно важно для поддержания стабильности в регионе. Важно также, чтобы Россия выступала “в качестве партнера, а не исключительного господина” —
эта мысль, высказанная Зб.Бжезинским в середине 1990-х годов, сохраняет свою значимость и сегодня.