Опубликовано в журнале Вестник Европы, номер 19, 2007
Юрий Павлович Давыдов
30 октября 2006 года ушел от нас, не дожив одного дня до своего семидесятипятилетия наш постоянный автор, известный российский ученый-международник Юрий Павлович Давыдов.
В молодые годы Юрия Павловича ожидала карьера военного: окончив в годы войны суворовское училище, он продолжил учебу в Московском пехотном училище ВС РСФСР, затем служил в Западной Группе Войск в Германии. В середине 1950-х годов в его судьбе наступил поворот: окончив факультет журналистики МГУ и защитив сначала кандидатскую, а затем докторскую диссертации, он в течение почти сорока лет проработал в Институте США и Канады Российской Академии Наук.
Главной проблемой его исследований стали вопросы теории международных отношений, формирования нового миропорядка после распада блоковой системы и появления новых рычагов, регулирующих систему международных отношений. И, может быть, именно его военное прошлое заставило его задуматься над тем, что же в современном мире: создание системы международных договоренностей или применение силовых методов воздействия?
Поиску ответа на эти вопросы был посвящен его изданный в 2002 году труд “Норма против силы. Проблема мирорегулирования”.
Как и каждый из нас, Юрий Павлович прошел непростой жизненный путь, боролся с трудностями и невзгодами, но его уход из жизни стал для всех нас неожиданным. Он мог быть добрым и улыбчивым, твердым и решительным, но всегда оставался самим собой. Всем нам еще очень долго будет его не хватать.
Алла Язькова
Евгений Пинхусович Факторович
На свете немного людей, после которых остается материализованная память о их пребывании в этом мире. Властители и архитекторы, которые меняют лица тысячелетних городов. Скульпторы. Садовники. Строители. Лесоводы. Художники. Писатели, оставившие после себя книги. Переводчики, давшие жизнь этим книгам в культурах иных языков.
(Бывают и другие – люди, служители не созидания, но разрушения. Но они сами деперсонифицированы, потому что абсолютно неважно, как звали офицера, который наводил свои мортиры на Парфенон в XVII веке, или как звали пилотов, бомбивших Лондон, Дрезден, или Грозный, или талибов, взорвавших Будд в Бамииане. Исполнителей были тысячи; не один так другой, не другой, так третий – зло вообще не подразумевает личного наклонения, оно всегда ОНО, потому что сотворяющий зло растворяет в нем свою личность.)
Люди содержательные, будь то крестьянин или поэт – всегда персонифицированы, вклад их абсолютно неповторим: и дом, и сад, и лес, и стих будут совсем другими у другого человека, и потомство будет другое.
Добро персонально и личностно, отличимо и уникально.
Пишу это для того, чтоб выразить боль от вести о смерти старого моего друга Евгения Пинхусовича Факторовича, глубокого литератора, блестящего переводчика германоязычной литературы, представителя “Вестника Европы” в Берлине.
Последний раз виделись мы в июле прошлого года. Самолет мой запаздывал, а он меня уже ждал в лобби берлинского отеля “Кемпински” на Курфюстенгарден.
Встретились и проговорили до позднего вечера, а утром мне уже надо было улетать. Как огорчался Женя, что не покажет мне свой Берлин – город который он знал, в котором жил последние годы, который любил и который, похоже, ему отвечал взаимностью. Договаривались встретится скоро и в Москве, и в Берлине- и вот не встретились.
Мы познакомились лет тридцать назад, в журнале “Сельская молодежь”, в котором я тогда работал. Он переводил для нашего журнала и литературного приложения “Подвиг” (вожделенного книжного дефицита тех лет) детективы немецких (тогда по преимуществу гэдээровских) писателей. Его переводы отличались от многих и многих литературным уровнем – они были блестяще написаны по-русски.
У родившегося перед войною в Киеве у Евгения Пинхусовича Факторовича было немного шансов пережить раннее детство – он его пережил. И не возненавидел Германию, немецкий язык и культуру, хотя многие его близкие остались в Бабьем Яру… Окончил институт иностранных языков, стал германистом, перебрался в Москву, страстно любя Киев, писал, переводил, был другом многим прекрасным, уже ушедшим людям, – художникам, писателям, журналистам. Человек остроумный и добрейший, Женя никогда не выпячивал своих дарований, но получалось, что его байки были самые веселые, а оценки людей – беззлобные, но очень точные. С плохими людьми он как-то не водился, бывают такие люди, у которых компания подбирается всегда приличная.
Он зрел вместе со всем поколением, незаметно стал мэтром, переводил уже серьезнейших писателей, многих из которых – первый – для русского читателя (Г.Гессе, Ф.Дюрренматт “Судья и его палач”, А.Зегерс “Транзит”, К.Май “Сокровища серебряного озера”, Э.-М.Ремарк “Скажи, что ты любишь меня”, Й.Рот, И.Зиммель, Г.Конзалик, К.Давид, В.Торниус и многие другие). А это подразумевает знание контекста, глубокого проникновения в живую жизнь культуры другого языка.
Предпочитал он авторов не самых у нас известных, но тонких, психологичных, не пафосных, с внутренней иронией и чувством исторического материала: Йозеф Рот, Аннемари Зелинко, Грасс, Гессе; уважал, несмотря на перемену конъюнктуры классика гэдээровской литературы Анну Зегерс, которую считал мудрым человеком. Он вообще очень лично пережил исчезновение ГДР, вместе со своими друзьями – деятелями культуры восточной Германии, которые своим творчеством подрывали берлинскую стену, а в объединенной Германии оказались не у дел.
Для “Вестника Европы” он переводил великолепных и малоизвестных у нас авторов современной германской литературы, таких как Чарграф, ученый и эссеист.
Последние годы он работал в Берлине, имея исследовательский грант; но с Москвой связи имел теснейшие, часто звонил друзьям, переводил и рекомендовал для нескольких издательств, выпускал книги, писал предисловия…
В Германии он был признан и принят в действительные члены Союза писателей Германии (VS), членом объединения немецкоговорящих писателей, пишущих в жанре криминалистики “Синдикат”, лауреатом премии “Золотое перо” (1985). Он был членом союза писателей СССР, Собза писателей России, ПЕН-Клуба.
В последнюю нашу встречу мы много говорили о его переводческих планах, он рассказывал о яркой культурной жизни нынешнего Берлина. Он предлагал издать по-русски интереснейших, по его мнению, современных писателей, не замеченных еще нашим издательским бизнесом.
Для “Вестника Европы” он готовил новые переводы из немецких и австрийских писателей новой волны, мечтал увидеть наш журнал по-немецки, налаживал контакты журнала с литературным сообществом Германии. Он был полон планов.
Нам будет очень его не хватать.
Виктор Ярошенко