Опубликовано в журнале Вестник Европы, номер 19, 2007
Как я понимаю, целью этой конференции является создание или открытие души для Европы. Не думаю, что нам надо искать ее где-то далеко. По моему мнению, дух Европы заключен в открытом обществе, и миссия Европы состоит в том, чтобы служить прототипом глобального открытого общества.
Позвольте пояснить, что я имею в виду.
Концепция открытого общества была впервые выдвинута французским философом Анри Бергсоном в его книге “Два источника морали и религии”, опубликованной в 1932 году. Один источник – родоплеменной, ведущий к закрытому обществу, члены которого чувствуют родство друг с другом и страх или враждебность по отношению к другим племенам. В противоположность этому второй источник универсален и приводит к открытому обществу, которое руководствуется универсальными понятиями о правах человека и стремится защитить и расширить свободу отдельного человека.
Эта схема была усовершенствована британским философом австрийского происхождения Карлом Поппером в его фундаментальной книге “Открытое общество и его враги”, опубликованной в 1944 году. Поппер указывал, что опасность для открытого общества может исходить от абстрактных, универсальных идеологий, подобных коммунизму и фашизму, которые претендуют на обладание истиной в последней инстанции.
Поппер занимался философией науки и доказывал, что конечная истина лежит вне пределов человеческого разума. Даже научные теории невозможно верифицировать так, чтобы при этом не оставалось и тени сомнения; их можно только сфальсифицировать, и только потому, что их можно фальсифицировать, они могут быть причислены к научным. Мы не можем основывать наши решения на знании, а наше несовершенное понимание привносит элемент неопределенности в мир, в котором мы живем, и с этим весьма и весьма трудно совладать. Идеологии, подобные коммунизму и фашизму, представляют собой попытку уйти от неопределенности, но они страдают от одного фатального недостатка. Им суждено быть ложными и лживыми именно потому, что они претендуют на обладание конечной истиной. В результате этого они могут быть навязаны обществу только с применением различных форм преследования и принуждения. Наоборот, открытое общество принимает неопределенности, свойственные нашему несовершенному пониманию или нашей подверженности ошибкам, и создает законы и институты, которые позволяют людям с противоположными точками зрения и интересами мирно существовать бок о бок. Отличительная черта этих законов и институтов состоит в том, что они гарантируют свободу отдельному человеку.
Вторая Мировая война привела к поражению нацистского режима и его идеологии. Европа была восстановлена со щедрой помощью Соединенных Штатов, и со временем был приведен в действие процесс, который завершился созданием Европейского Союза. Европейский Союз наилучшим образом воплощает принципы открытого общества, хотя эти принципы не закреплены в какой-либо конституции. Даже это может быть свойственно открытому обществу потому, что, как утверждал Карл Поппер, наше несовершенное понимание не принимает постоянных и незыблемых определений социального устройства. Такое устройство должно отражать волю его участников и должно быть открытым изменениям и усовершенствованиям. По этой причине он отказался дать определение открытого общества. Тем не менее Европейский Союз являет собой развивающуюся совокупность законов и институтов, которые отвечают требованиям открытого общества. Они дают возможность людям с разными взглядами жить в мире рядом. В Европейский Союз допускаются только демократические, открытые общества, и ни одна нация не занимает главенствующего положения.
Европейский Союз был создан как итог процесса поэтапного социального конструирования – метода, который Карл Поппер считал вполне адекватным для открытого общества. Этот процесс направлялся дальновидной и целеустремленной элитой, которая признавала, что совершенство недостижимо. Она продвигалась вперед шаг за шагом, ставя ограниченные цели с ограниченными сроками и полностью осознавая, что каждого такого шага будет недостаточно и что потребуется последующий шаг. Ходу процесса способствовала первоначально угроза со стороны Советского Союза, а затем глобализация экономики, которая отдавала предпочтение более крупным экономическим единицам. Вот таким образом, шаг за шагом, был построен Европейский Союз.
Теперь этот процесс застопорился. Европейская Конституция, которая в любом случае представляла собой, по-видимому, сверхамбициозный шаг, была отвергнута в ходе референдумов во Франции и в Нидерландах. Европейский Союз оказался в неприемлемой ситуации с расширенным составом (27 стран-участниц) и руководящей структурой, которая была первоначально задумана для шести, хотя смогла управляться и с 15 членами. Политическая воля к дальнейшему развитию процесса ослаблена. Память о прошлых войнах померкла, а угроза со стороны Советского Союза исчезла. Существующие механизмы слишком громоздки, а неудовлетворенность нынешним состоянием дел создает предпосылки для появления политической воли, сориентированной в противоположном направлении. Фактически это уже происходит. Почти повсюду растут националистические, ксенофобские и антимусульманские настроения, усугубленные неудачными попытками интегрировать иммигрантские сообщества.
Положение тем более тревожно оттого, что разброд в Европейском Союзе дополняется дезорганизацией всего мирового порядка. Соединенные Штаты были когда-то доминирующей державой в мире. Они задавали повестку дня для всего мира. Но после нападения террористов 11 сентября 2001 года Президент Буш объявил войну террору, и эта повестка дня, как и ее воплощение на практике, оказались ошибочными. Ею воспользовались для вторжения в Ирак. Война с террором подорвала основные принципы американской демократии, в частности, разделение властей, чрезмерно расширив полномочия президента. Она подорвала процесс критики, составляющий сердцевину открытого общества, рассматривая любую критику политики президента как непатриотический акт, и именно приостановка процесса критики позволила президенту вторгнуться в Ирак. Но хуже всего то, что война с террором оказалась контрпродуктивной. Она увеличила угрозу терроризма, приведя к появлению невинных жертв, и вызвала стремительное падение мощи и влияния Америки. В итоге Соединенные Штаты более не способны определять повестку дня для всего мира. Появились новые действующие лица со своими собственными повестками: Иран, Северная Корея, Россия и Венесуэла, если говорить только о наиболее заметных игроках. Соединенные Штаты более не способны проецировать свою преобладающую военную мощь на любую часть света, как это было на тот момент, когда Президент Буш провозгласил доктрину Буша, и поэтому мировой порядок стал значительно менее стабильным. Фактически есть угроза того, что он переродиться в мировой беспорядок.
Соединенные Штаты могли бы сыграть подобающую им роль в мире, став во главе совместных усилий по решению стоящих перед человечеством проблем, которые могут быть решены только благодаря более широкому международному сотрудничеству. Эти проблемы включают угрозы со стороны режимов-изгоев, развал договора о нераспространении ядерного оружия, изменение климата, а также необходимость поддерживать стабильность глобальной экономической системы и сократить масштабы бедности.
В прошлом Соединенные Штаты выполняли функцию лидера свободного мира. Соединенные Штаты играли доминирующую роль как к моменту окончания Второй Мировой войны, так и в не меньшей степени после развала советской империи. Однако тогда, в прошлом Соединенные Штаты использовали свою ведущую роль для учреждения Объединенных Наций и институтов Бреттон-Вудса, а также для осуществления Плана Маршалла. Именно это делало Америку великой. Доктрина Буша и война с террором ознаменовали резкий разрыв с американской традицией. В результате мир остался без лидера и в состоянии разброда.
У Европейского Союза нет реальной возможности занять место Соединенных Штатов во главе мира. Но он может подать миру пример международного сотрудничества как в своих собственных границах, так и за их пределами. Европейский Союз уже подал хороший пример тем, что его государства-члены делегировали отдельные аспекты своего суверенитета и предложили членство в ЕС другим государствам. Перспектива членства стала наиболее мощным инструментом превращения стран-кандидатов в открытые общества. Поэтому Европейский Союз уже служит вдохновляющим примером, хотя большинство людей в Европейском Союзе этого не осознают. А теперь необходимо, чтобы население Европы вдохновилось идеей превращения Европейского Союза в прототип глобального открытого общества.
Вопрос о том, что это означает на практике, требует дальнейшей проработки. Вопрос о том, что это означает в принципе, можно изложить очень четко и лаконично. Европейскому Союзу необходима единая внешняя политика. Это является той самой единственной частью Европейской конституции, которую необходимо срочно спасать.
Между тем, нельзя допустить, чтобы отсутствие институциональных реформ служило поводом к бездействию.
Европейский Союз уже обладает вполне достаточными ресурсами, чтобы оказывать влияние на мировой арене:
• половина объема помощи на цели развития, оказываемой другим странам;
• самый большой в мире общий рынок;
• 45.000 дипломатов;
• почти 100.000 миротворцев на всех континентах;
• перспектива использовать торговлю, помощь и обещание членства в ЕС в качестве катализатора превращения соседних государств в открытые общества.
Там, где у Европы есть общая политика, например, по Ирану, она сумела убедить другие страны, включая Соединенные Штаты, изменить свои долговременные позиции. Но чаще всего Европейский Союз оказывается неадекватным своему потенциалу. Позвольте мне привести несколько примеров.
Европа весьма незначительно продвинулась в деле формирования общей энергетической политики. В итоге она становится все более зависимой от России, и Россия без колебания воспользовалась своими возможностями вести торг. ЕС не сумел оказать адекватную поддержку Грузии или применить адекватные санкции против Узбекистана за массовую расправу в Андижане. Европейская политика добрососедства так и не набрала сил, а обращение с Турцией подталкивает этого важного союзника в неверном направлении.
Назревают неприятности и в некоторых странах, недавно принятых в ЕС, например, в Венгрии и Польше, и ЕС мог бы сыграть более инициативную роль в удержании этих стран в рамках соответствующего курса.
Нет необходимости говорить о том, что единая внешняя политика Европейского Союза не должна быть антиамериканской. Такая политика была бы обречена на провал по той причине, что она усилила бы расхождения в международном сообществе, толчок которым дала администрация Буша. Я веду речь о том, чтобы Европейский Союз подавал такой пример международного сотрудничества, которому со временем могли бы последовать Соединенные Штаты при другом руководстве, а оно неизбежно придет.
Глобальное открытое общество решительно не подразумевает глобальное правительство. Правительство неизбежно вмешивается в свободу личности. Глобальное правительство не смогло бы избежать репрессивных тенденций, даже если бы оно было построено на либеральных принципах. Глобальное открытое общество не смогло бы и приблизиться к степени интеграции Европейского Союза, потому что общность государств-членов была бы менее ярко выраженной.
Что в действительности означает глобальное открытое общество – так это верховенство закона в международном масштабе. По мнению неоконсерваторов, которые пользуются весьма неблаговидным влиянием в администрации Буша, международные отношения подразумевают отношения силы, а не закона. По их мнению, международное право лишь ратифицирует то, что завоевано военной силой. В определенной мере сегодня дело обстоит именно так. Например, Объединенные Нации утвердили оккупацию Ирака, которая была осуществлена нелигитимным образом. Но завтра так быть не должно. Международные отношения, включая применение военной силы, должны регулироваться международным правом более эффективно, чем это происходит сегодня. Этого можно достичь только тогда, когда люди, под чьим контролем находится военная сила, станут соблюдать международное право.
Европа в качестве прототипа глобального открытого общества представляет собой абстрактную идею. Еще надо посмотреть, достаточно ли сильна и убедительна эта идея для того, чтобы стать объединяющей силой, которая бы направляла дальнейшее развитие Европейского Союза. Одно можно сказать определенно: процесс, который до настоящего момента вел Европейский Союз вперед, не может быть возрожден в своей прежней форме. Этот процесс продвигался элитой, а основная масса населения ощущала себя оставленной на обочине. Это не может продолжаться хотя бы по причине все чаще проводимых референдумов. Референдум выражает волю народа в ее чистой, спонтанной форме без посредничества элиты. Поэтому, если Европейскому Союзу суждено возрождение, то оно должно происходить по требованию народа. Так или иначе, необходимо мобилизовать гражданское общество. Вопрос о том, как это сделать, должен стать предметом обсуждений на этой конференции.
От себя могу сказать, что идея Европы в качестве прототипа глобального открытого общества, несомненно, весьма вдохновляет. Хотя я не гражданин Европы, я верю в идею открытого общества. У меня есть сеть фондов в пределах и за пределами Европейского Союза, которые участвуют в распространении этой идеи, и я готов поддержать Инициативу открытого общества для Европы. Такая инициатива могла бы сочетать высококачественные исследования с агитационно-правозащитной деятельностью и предпринимать усилия для сплочения гражданского общество вокруг идеи Европы в качестве модели и силы, отстаивающей глобальное открытое общество. Я получил весьма позитивные отзывы практически ото всех, с кем мне до настоящего времени довелось побеседовать, и я надеюсь, что вы и спонсирующие эту конференцию фонды также поддержат эти усилия. Мир в этом очень нуждается.