Опубликовано в журнале Вестник Европы, номер 16, 2005
стихи
ГРАНЧЕСТЕР
Old Vicarage, Грантчестер.
(кафе дес Вестенс, Берлин, май 1912)
Сейчас в Грантчестере пышней
Сирень пред комнатой моей…
Смеются с майских клумб цветы,
Где алый с розовым “на ты”.
Куда-то ветер вдаль спешит
И мак с фиалками смешит…
Каштаны летом над тобой
Плетут туннели, где покой:
Зеленый сумрак и вода.
Там снов глубоких круговерть,
Ручей зеленый как мечта,
Ручей глубокий словно смерть.
О, да! Я чудо это знаю,
Когда поля сверкают в мае,
И юный сладкий день звенит,
Ступню босую золотит…
Там рай реки… Du lieber Gott!
Здесь ад – по телу жар и пот…
Там темный мир прохладных вод,
Меня в свои объятья ждет…
Берлин. Евреев голоса,
Что пиво пьют. А там роса
Мягка, как утренний елей.
Тюльпаны здесь – рабы людей…
А там, в плену ветров и гроз
Кусты английских диких роз…
Там своенравный солнца диск
На склоне дня сорвется вниз…
Непунктуальная звезда
Взойдет, и стихнут, как всегда,
Луга у Хаслингфилд и Котон,
Где все открыто, не verboten…
Проснуться б на родной земле –
В Грантчестере, Грантчестере…
Там можно прикоснуться вдруг
К природе, слышать странный звук
И шепот фавнов средь листвы,
Коль с миром грез знакомы вы…
Там души классиков следят
За танцем радостных наяд,
Там песнь сатира, гул травы,
Что мне неведомо, увы…
По мне, так в поле лечь (о, лень)
И в небо Кембриджа весь день
Глядеть, и дремлющим цветком
Услышать вечный метроном
Ушедших лет, где свет и мгла
Грантчестера, Грантчестера.
Там на рассвете призрак-Лорд
В уснувшем озере плывет,
Шутник великий и архонт,
Познавший Стикс и Геллеспонт.
Там Чосер слышит звук-магнит:
Река под мельницей дрожит.
И ловит Теннисона взгляд,
Как воды Кембриджа спешат.
И в черно-белом том саду
Пронзает шепот темноту.
Там танец духов на заре,
Там сто викариев. Ко мне
Они придут как прах времен
И сгинут с утром в унисон…
Порой средь веток у окна
Тень настоятеля видна.
Порой до дрожи в небесах,
Ужасным криком сея страх,
Толпа священников пройдет,
Оставив сна дурного лед,
Гул неба, песни птиц кругом,
И вечно ветхий сельский дом.
Придет момент – я устремлюсь
К лугам английским, наизусть
Я знаю Англию, и к ней
Спешат сердца ее друзей,
И к Кембриджширу держат путь,
Там люди знают смысл и суть…
Там мир любви и мой предел –
Волшебный тихий Грантчестер!
Ведь неулыбчив Кембридж. Тут
Свой коренастый хитрый люд;
А Ройстон, коль пойдешь на юг,
Таит угрозу и испуг…
В Овере брань – хороший тон,
Чуть лучше в этом Трумпингтон…
Бог девкам Диттона не снится…
И в Харстон всем давно за тридцать…
А Шелфорд – видишь без конца
Кривые губы и сердца…
Там Бартон чтит Cockney язык,
И Котон к ужасам привык.
Творится грех и колдовство
Под Мэдингли на Рождество.
Они неслись сквозь ночь и свет,
А кто-то им смеялся вслед…
Они влетели, жен убив,
Сорвав прогулку в Святой Ив…
Как дети плакали потом,
В ушах гремел их револьвер…
Но Грантчестер, ах, Грантчестер!
Ты мир святой вдали от дел…
Бег облаков в тиши небес,
В глазах людей счастливый блеск.
И дети крепче и шустрей,
Там лес густой, течет ручей…
И полусонный ветерок
Скользит вдоль сумрачных дорог;
Там час купанья, говорят,
Когда рассвет и закат…
Ты женщин лучше не найдешь,
Мужчины там не знают ложь.
Но чтят Добро, и чужд им грех,
И громок в юности их смех…
Но старость коль завоет в рог,
Они палят себе в висок…
Играют ветками ветра
В кругу луны Грантчестера!
Букет, в нем гниль и сладость рек,
В душе всегда, в душе навек.
И полуночный бриз опять
В тиши дерев начнет вздыхать…
Ответь, как раньше, старый вяз
Хранит от бед ужасных нас?
И тот каштан в саду моем
Все спит, склонившись над ручьем?
К себе застенчивый восход
Звездой серебряной зовет…
Закат же – золота огни
У Хаслингфилд и Мэдингли…
Скажи мне, зайцы тут и там
все бродят ночью по полям?
А нынче мягкая вода
Озер по-прежнему сладка?
И так же смех реки струей
Звенит под мельницей пустой?
Ведь вряд ли где-то я найду
Такой уют и красоту…
Луга забыть помогут ложь,
Пустую правду, боль… Ну, что ж
Застыли стрелки, замер час…
А есть ли к чаю мед у нас?
ОДИН ДЕНЬ
Сегодня я был счастлив. Целый день
Я помнил только о тебе. Я ощутил
Твой смех, твой свет, танцующий в воде,
И сеял в небе крошечные облака любви.
Cлал россыпь белых волн морских,
Короновал тебя фантазиями – что за безделье!
Бутоны роз бездомные в пыли
Веков так радовались новому цветенью.
И с темной памятью легка моя игра.
Словно дитя под небом летних дней,
Сжимаю горсть сверкающих камней;
За них сжигали в прошлом города,
Любовь теряли, жизни и царей
Бог превращал в летучий горький прах.
СОЛДАТ
Коль я умру, знай вот что обо мне:
Есть тихий уголок в чужой земле,
Который будет Англией всегда…
В земле богатой – побогаче прах,
Частица Англии, воспитанная ею,
В ее цветах любви, в ее аллеях…
Частица Англии из воздуха и света
Омыта реками и звездами согрета.
Знай, это сердце не подпустит зло.
Пульс в вечном разуме на тот конец приносит
Все то, что Родина зовет вином и хлебом:
Цвета и звуки, счастье и тепло,
Приносит мир сквозь времени окно
В сердца, что бьются под английским небом!
Перевод А.Рытова.