Филипп Смирнов
Опубликовано в журнале Вестник Европы, номер 16, 2005
Основными проблемами Европы, после расширения ЕС остаются страх перед безработицей, кризис образования, разбалансированность капиталов, инвестиций и миграционных потоков, а также призрак Востока. Так Джон Лафлэнд (John Laughland), в июне 2005, публикует свое видение этих проблем, пытаясь именно через призму “востокобоязни” объяснить провал референдумов по европейской конституции.
“Миграция на Запад! (“Sanders Research Associates”, Великобритания)
Неудивительно, что французы и голландцы проголосовали против того, чтобы их страны в один прекрасный день превратились в подобие Польши
Из всей ерунды, которую приходится слышать в связи с драматическим результатом референдумов во Франции и Нидерландах, самое вредное – это предложения о том, что страны Евросоюза надо ▒реформировать’, чтобы они стали больше походить на так называемых ▒экономических тигров’ Восточной Европы.<…>
Трудно представить себе более наглую ложь, чем та, что распространяется о высоких темпах роста в странах бывшего коммунистического блока. Если бы фантастические показатели экономического роста в Польше (5%) и прибалтийских странах (по Латвии эта цифра доходит до 8%), публикуемые Всемирным Банком, хотя бы отчасти соответствовали действительности, безработные из Франции и других стран Западной Европы, где якобы царит экономический застой, потоком устремились бы на Восток в поисках заработка. На деле, конечно, происходит обратное. Массы восточноевропейцев в последние годы – особенно после расширения ЕС в мае 2004 г. – буквально затопили богатые страны Западной Европы.
<…> Ясно, что все разговоры об экономическом росте в этих странах – полная чушь. За пятнадцать лет, прошедших после окончания Холодной войны, и без того слабые в экономическом отношении государства Восточной Европы подверглись двойному (и при этом разнонаправленному) воздействию – критериев для вступления в Евросоюз, с одной стороны, и радикальной ▒шоковой терапии’ с другой.
<…> Государства, подобные Польше, где аграрный сектор оставался одной из немногих дееспособных отраслей экономики, были буквально завалены субсидируемой экспортной сельхозпродукцией из стран ЕС: в результате крах промышленности, вызванной так называемой рыночной ▒шоковой терапией’, усугубился крахом сельского хозяйства в результате крайнего этатизма еэсовской Общей аграрной политики”.
И далее:
“Одна из причин, по которым экономика этих стран так усиленно рекламируется, связана с тем, что они предоставляют зарубежным компаниям налоговые льготы или даже временное освобождение от налогов. Особенно это явление заметно в Эстонии и Польше. <…> Это не рыночная экономика, а простое выкачивание денег – когда крупные компании извлекают из страны всю возможную прибыль, отнимая средства к существованию у простых людей. Неудивительно, что французы и голландцы проголосовали против того, чтобы их страны в один прекрасный день превратились в подобие Польши”.
В июле месяце политические дискуссии перешли в область определения повестки дня саммита большой восьмерки. Когда она была определена: оживить экономику путем улучшения условий торговли; искоренить коррупцию; призвать к ответу диктаторов, возможно, даже где-то сменить правящие режимы, – стало особенно очевидно, что есть и прочие, внутренние проблемы совета восьми.
“Саймон Хеффер (Simon Heffer), обозреватель газеты ▒Дэйли Мэйл’, 08 июля 2005
Бессмысленный, гротескный и довольно отталкивающий акт самолюбования (“The Spectator”, Великобритания)
<…>
Тем временем, почти для всех его коллег (Буша) наступили тяжелые времена.
Берлускони все время дергает за рукоятку игрового автомата, который почему-то называют итальянской экономикой, но он все никак не выдаст ему джек-пот. <…>Если евро окажется под угрозой, то виной тому будут неудачи итальянской экономики. Два министра коалиционного правительства из Северной Лиги призвали к восстановлению лиры, а отпор со стороны министра иностранных дел Джанфранко Фини (Gianfranco Fini) был не совсем убедителен.
<…>Вероятно, то же относится и к Шредеру… <…> Представители политической и деловой элиты Германии задумались о немыслимом – возможности дальнейшего существования евро. Эти опасения были вызваны полным отсутствием в настоящее время двух основных факторов, которые в Германии считались опорой евро: политической интеграции и дисциплины, обеспечиваемой нерушимым пактом стабильности. Но еще больше тревожат пять миллионов безработных – такого уровня безработицы не было со славных времен Веймарской республики. Опросы показывают, что 56% немцев желают возвращения марки.
Есть еще Франция, корень всех европейских проблем. <…> Непомерно разросшаяся французская ▒социальная модель’ с высокими налогами и высокими расходами срезала рост и пришпорила дефицит. Новое правительство пройдохи Доминика де Вильпена (Dominique de Villepin) пытается интервенционистскими мерами дать работу трем миллионам французских безработных. Что-то подобное уже было в Британии при Хите (Heath) и Вильсоне (Wilson), и Франции это поможет не более, чем помогло им. Приверженность Франции общей аграрной политике ЕС может показаться таким же своекорыстным актом…
<…>
И все же, во всей этой неразберихе Блэру дается возможность сыграть роль главы государства, вдоволь насладиться атрибутами власти, подобающими президенту, и полицемерить по поводу того, что он якобы всегда верил в политику реформ, которую теперь провозглашает. Еще он может позлорадствовать, что экономика его страны, благодаря слабости других, еще держится на плаву. Вне всякого сомнения, под конец саммита он постарается убедить всех в том, что под его руководством Запад сделал что-то для Африки и, вообще, всех проблемных государств. <…>”.
Серьезнейшими темами лета стали Евроконституция и возможное дальнейшее расширение ЕС на Восток, а также геополитический ландшафт евроазиатского региона. Равно как геополитическая терминология. Что такое ЕС?
Темы революций (оранжевой, тюльпанов и т.д.), влияния ЕС на близлежащих соседей, дележа имущества ряда стран, политических и реальных убийств традиционно рассматриваются в тесном взаимодействии с вопросами устройства государства, внутренних движущих сил, организовывающих пространственные и этнические общности в системы. Наиболее полно, на наш взгляд, вопросы поставил известный политолог Тимоти Гордон Эш, в авторитетном издании The Guardian, рассуждая о судьбе Приднестровья.
“Смена империй
Кто осмелится заполнить “черные дыры”, остающиеся после долгожданного ухода России?
<…>С тех пор это территориальное образование, которое по-английски называется Transnistria (то есть по ту сторону Днестра со стороны Запада), а по-русски обозначено как Приднестровская молдавская республика, обзавелось собственным флагом, эмблемой (с серпом и молотом), гимном, президентом, парламентом, пограничниками в форме, службой безопасности, милицией, судами, школами, университетом, конституцией. <…>
Президент непризнанной республики Игорь Смирнов <…> руководит репрессивным коррумпированным режимом, поддерживаемым практически бесплатными энергетическими поставками российского “Газпрома”, небольшим количеством российских вооруженных сил, некоторой местной промышленностью (в числе прочего – военные заводы) и, по многочисленным данным, в значительной степени прибылью от торговли оружием и людьми.
<…>Однако теперь режим Смирнова испытывает давление. К западу от него президент международно признанной Молдовы, даже будучи коммунистом, пытается сблизиться с ЕС и с США. С трех других сторон находится Украина, где в результате “оранжевой революции “ к власти пришел ориентированный на Запад президент, который заинтересован в том, чтобы закрыть эту “черную дыру”. ЕС и США ищут возможные пути решения проблемы путем переговоров. <…>
…на примере Приднестровья видно историческое развитие, которое большинством из нас воспринимается однобоко. <…>
Это развитие – закат и падение российской империи. <…>
У нас, европейцев, сейчас есть три возможных пути. Мы можем оставить такие места в качестве “черных дыр”. Мы можем позволить США стать новой имперской державой. Или же мы можем решить, что ЕС, сотрудничая с США в области безопасности, постепенно будет расширяться, чтобы принести свободу, уважение к правам человека и процветание даже таким осколкам бывшего Советского Союза. <…>
Однако ЕС – это наиболее неохотно расширяющаяся империя в истории человечества. То расширение, которое мы на сегодняшний момент осуществили, уже вызывает отрицательную реакцию в таких ключевых странах, как Франция. Если ЕС не будет расширяться, чтобы включить в себя новые части бывшего Советского Союза, места, подобные Приднестровью, останутся “черными дырами”. А если ЕС будет расширяться, он рискует сам пойти путем бывшего Советского Союза. <…>”.
В середине лета, в канун саммита большой восьмерки этот же автор затронул более насущную тему, мировую тему, ориентируясь на то, что в G8 Россия должна председательствовать в будущем году.
“От “большой восьмерки” к “большой девятке”
Кто должен “возглавлять таблицу” мировой политики? Важен не только размер государства, но и степень свободы в нем.
Сегодня на саммите “большой восьмерки” в Шотландии будет поставлен вопрос о том, кто должен “возглавлять таблицу” мировой политики. Сколько стран должно входить в элитный клуб государств – мировых лидеров? Семь? Восемь? Восемь плюс еще пять? Двадцать две?
<…>
После окончания холодной войны, по настоянию Вашингтона, в элитный клуб приняли “медведя” несколько иного рода – Россию. Это было в 1998 году, и администрация Клинтона высказывала оптимистические прогнозы, что ельцинская Россия станет демократической, только ей нужно в этом помочь. <…>
Кроме того, для участия в ежегодных саммитах “большой восьмерки” стали приглашать президента Европейской комиссии и лидера государства, к которому перешла очередь быть президентом Евросоюза. В итоге в саммитах “большой восьмерки” стали участвовать лидеры “восьми плюс двух” государств. <…>
Кто будет сегодня сидеть за круглым столом на саммите “большой восьмерки” в Шотландии? Костяк группы составят лидеры стран “большой восьмерки” плюс председатель Европейской комиссии. Поскольку в этом году президентом Евросоюза является Великобритания, британский лидер Тони Блэр будет присутствовать на саммите в двух ролях – в роли главы государства “большой восьмерки” и президента Евросоюза. Между тем к основной группе для участия в рабочем заседании “большой восьмерки” и в последующем за ней обеде присоединятся лидеры Индии, Китая, Мексики, Бразилии и ЮАР, а также Генеральный секретарь ООН, главы Всемирной торговой организации и Международного энергетического агентства, президент Всемирного банка и исполнительный директор Международного валютного фонда.
<…>В отличие от Совета Безопасности ООН, “большая восьмерка” не имеет статуса официальной организации, поэтому она может расширять число государств – членов этого элитного клуба до какого угодно предела – для этого потребуется лишь согласие сегодняшних членов клуба. <…>
Какие государства и по каким критериям должны считаться ведущими современными державами?
<…>
Самый волнующий вопрос – это вопрос о том, какие государства и по каким критериям должны приниматься в “большую восьмерку”.
“Большая восьмерка” известна прежде всего как клуб богатых и сильных – сильных главным образом благодаря своему богатству. Есть два способа оценки стран по уровню богатства и состоянию экономики: по объему общего валового внутреннего продукта и размеру доходов на душу населения.
<…> А как быть с Китаем и Индией? Экономики обеих этих стран по размеру больше, чем Германия, причем эти экономики растут более быстрыми темпами, чем экономики “старых” стран Запада. Население и Китая, и Индии превышает миллиард человек – то есть в этих двух странах проживает более трети населения Земли.
Многие вопросы, которые сегодня обсуждаются на саммитах “большой восьмерки” – в том числе вопросы борьбы с бедностью и глобальным потеплением климата, – нельзя решать без участия этих двух гигантов. <…>
Но, если принять Индию и Китай, то нужно принимать и Бразилию, экономика которой является десятой в мире. В отличие от Китая, Бразилия – демократическая страна, что имеет большое значение.
<…> “Страны “большой восьмерки” на саммитах представлены на уровне глав государств – людей, которые были избраны демократическим путем в своих странах”. Конечно, за исключением Владимира Путина, последние выборы с участием которого явно не были свободными и честными. При этом, к смущению всех, за исключением самого Путина, в следующем году – черед России председательствовать в “большой восьмерке”. <…>
В идеале членами “большой восьмерки” должны быть демократические государства с крупнейшими мировыми экономиками. Но для этого надо исключить из “большой восьмерки” Россию и включить в элитный клуб Индию и Бразилию, тем самым образовав “большую девятку”. Мне нравится эта идея. Важен не только размер государства, но и степень свободы в нем. <…>”.
Лондонские теракты породили волну откликов и конспирологических сценариев во всех странах Европы. Однако самой полной дискуссией стало общественное обсуждение ряда проблем международной безопасности в Италии (показательно, что итальянская пресса в некоторых случаях изящно обходила коренные страхи террористических атак в Италии, рассуждая о ландшафте заокеанском, или, напротив, примеряла на себя эту “страшную рубашку”):
Лучия Аннуциата (La Stampa)
Америка опасается теракта с применением “грязной” бомбы
Весь тот ужас, который мы видели, может казаться пустяком по сравнению с использованием “грязной” бомбы, иными словами, ядерным зарядом. Представим себе Лондон или любой другой город, в котором произошел подобный теракт: погибшие исчислялись бы сотнями тысяч. Но самое худшее то, что этот сценарий вряд ли можно назвать футуристическим. По мнению экспертов, обретение ядреного оружия – следующий шаг террористов, стремящихся к этому.
Когда обсуждается вопрос о том, как сделать мир безопаснее, мы должны исходить из этой перспективы. Эта перспектива на фоне дискуссии в Италии, развернувшейся после взрывов в Лондоне между различными представителями общества, кажется настолько же жесткой, как и бесполезной.
В сфере мировой безопасности в настоящее время происходит пересмотр межгосударственных отношений и урегулирование тех конфликтов между странами, которые бы терроризм мог использовать как арену для распространения оружия массового поражения и для перевооружения. Терроризм (ядерный или обычный) может стать реальностью лишь в том случае, если добьется материальной, политической или финансовой поддержки со стороны некоторых стран – антагонистов Запада. И если правда то, что ядерные материалы могут контрабандой пройти через территории стран бывшего Советского Союза, то самым реальным остается конфликт между нашим миром и двумя ядерными державами: Ираном и Северной Кореей”.
Гвидо Руотоло
“Кошмар, который называется “атомный терроризм”
Такими могут быть удары “Аль-Каиды”. Итальянские спецслужбы не исключают, что заряд уже в Италии.
Это больше не табу. Итальянская разведка в секретном докладе, представленном на прошлой неделе и составленном при сотрудничестве с разведслужбами союзников, изложила возможные оперативные планы нападения “Аль-Каиды” или джихадистских террористических организаций на итальянскую территорию. В расчет берется даже самый ужасный и катастрофический сценарий: ядерная атака. “Можно предположить, – пишут агенты 007, – что ядерный заряд уже находится в Италии, нельзя исключать, что уже размещены бомбы по 10 килотонн, по типу тех, что были похищены членами подпольной сети, действующей во всех странах НАТО с 1990 года”, из арсеналов СССР, так называемые “ядерные чемоданчики”.
Итальянские спецслужбы, учитывая недооценку американцами важности разведданных накануне 11 сентября, делают акцент на более катастрофическом оперативном плане, хотя это предположение не подтверждено конкретными данными: “До последнего времени, – говорится в докладе, – “Аль-Каида” никогда не устраивала ядерной атаки в христианской стране, но политическая важность Италии в двусторонних отношениях с Соединенными Штатами, ее геополитическая роль средиземноморской державы, давняя традиция хороших экономических и политических отношений со многими арабскими “умеренными “ странами могут стать решающим для руководителей глобального джихада при принятии решения о ядерном теракте на нашей территории. И это ознаменует новую фазу в глобальной стратегии террора, как 11 сентября в Нью-Йорке и теракты в Мадриде”.
<…>
Джихадисткие сети могут использовать и нервно-паралитическое вещество зарин. <…>
При распространении заражения и экономическом ущербе, равном почти 350 млн евро, на восстановление нормальной ситуации потребуется 3-4 месяца. По мнению сотрудников итальянской разведки, зариновая атака “требует до шести месяцев подготовки”: “Сама атака длится 10 минут. Чтобы оптимизировать эффекты этой атаки террористы должны иметь сведения об основных метеорологических переменных: скорость ветра у поверхности земли, средняя температура сезона, влажность, уровень осадков, все эти сведения необходимы для удачного совершения теракта, и их очень легко получить через интернет”.
<…>
Итальянские спецслужбы изучили лондонский сценарий: “Акция длилась около часа: террористы привели в действие свои бомбы – как портативные (в рюкзаках), так и стационарные (спрятанные в местах большого скопления людей). Взрывное устройство приводится в действие через 10 минут после активизации запального устройства”. Синхронизация террористических актов в данном случае не является решающим фактором для успешного проведения акции.