Опубликовано в журнале Вестник Европы, номер 15, 2005
Майкл Эмерсон1
Экзистенциальная дилемма Европы2
Членство в Европейском cоюзе вышло за рамки 25 государств
Жизненно важный вопрос, стоящий сегодня перед Европейским Союзом, заключается в том, что организации придется сделать выбор: или продолжать процесс расширения, пока организация не станет неуправляемой, или лишиться одного из своих краеугольных принципов открытости для всех европейских демократий, рискуя, таким образом, создать отрицательный эффект, исключая те или иные страны из содружества. Нарождающаяся сегодня европейская политика добрососедства (ЕПД) находится в поиске решения этой проблемы. Эта политика уже прошла через известный процесс трех стадий, общий для наиболее важных инициатив Европейского союза; он заключается в следующем: важная идея предлагается для политической дискуссии; затем институты Европейского союза, которые не могут справиться с этой задачей, предпринимают какие-либо начальные шаги; и третье — Союз осознает необходимость решительных действий, когда проблема уже становится серьезной. ЕПД быстро перешла от первой стадии ко второй и была потенциально готова перейти к третьей, хотя еще не было ясно, будут ли соответствующие институты достаточно энергично продолжать развивать свои предложения в этой области. Эта проблема представляется нам как наиболее четко сформулированная и важная задача, стоящая перед Еврокомиссией под председательством господина Баррозу. Новые государства-члены Союза представляют собой новейший ресурс организации, который может внести большой вклад в создание новой, успешной ЕПД.
Суть проблемы
Как только Европейский союз 1 мая 2004 года завершил процедуру своего расширения, он стал жертвой своего собственного успеха и оказался лицом к лицу с проблемой своего дальнейшего существования.
Суть проблемы состоит в том, КАК ЕС собирается определять характер и географию своих будущих границ, что, по сути, означает, что следует заново определить самую сущность и формулу организации.
Трудная процедура вступления страны в ЕС уже работает как отлаженный и эффективный механизм, требующий политических и экономических условий для продвижения европейских ценностей и стандартов за пределы старой Европы. Для краткости мы называем это европеизацией.
Но те, кто не вовлечен в процесс и находится на периферии, все остальные страны Европы вплоть до бассейна Средиземного моря и на Ближнем Востоке, чувствуют себя реально исключенными из Европы.
Расширение ЕС могло бы продолжаться, и на самом деле это и произойдет, по крайней мере еще с некоторыми соседними странами. Но территориальные возможности роста ЕС уже достигли критической отметки.
Таким образом, один вариант развития проблемы: чрезмерное расширение ЕС может достигнуть уровня, когда его эффективность как союза окажется практически разрушенной.
Другой вариант — прекращение расширения ЕС. Это будет обозначать отказ от одного из основных принципов Союза — открытости для всех европейских демократий. Кроме того, это наверняка окажет негативное влияние на процесс реформ на периферии Европы, вплоть до нарушения политической и общественной стабильности в этих регионах. В результате возникнет еще один фактор риска, достаточно реальный (как и все остальные, такие, как терроризм, наркотрафик, оружие массового уничтожения, международная преступность, нелегальная миграция и т.д.).
Есть ли выход из этой дилеммы?
Кажется, существуют только два возможных выхода из этой ситуации.
Один из путей — ускорить институционное и общее развитие сил Союза, что могло бы увеличить его способность к дальнейшему расширению в обозримом будущем. Но последние обсуждения новой Конституции Союза проходили на грани политических возможностей. Трудности процесса ратификации могут показать, что для некоторых новая Конституция — слишком серьезный шаг, и это может стать угрозой единству Союзу. Поэтому на этот путь не следует рассчитывать.
Второй путь — предпринять что-то действительно важное в рамках Новой европейской политики добрососедства, что могло бы размыть границы между членами и нечленами Союза так, чтобы Союз мог оказывать положительное воздействие на события на окраинах Европы и не спешить вступать в переговоры о приеме новых членов.
Скорость, с которой сначала термины “расширенная Европа”, а затем “политика добрососедства” были включены в лексикон министров иностранных дел и стран-членов Союза и их соседей, свидетельствует о том, что в обоих случаях речь идет о стратегически важных инициативах.
Тем не менее, слабая местная европейская политика или предложение слишком слабых стимулов при наличии тяжелых обязательств может оказаться хуже, чем ничего. Это может породить скептицизм по отношению к реальным намерениям Союза. Может возникнуть вопрос, реально ли это предложение или это вялый дипломатический жест для успокоения “оставшихся за бортом”, который на самом деле может оттолкнуть соседа; что это — стратегия или просто жест? Может ли ЕС развивать такую местную европейскую политику, которая соответствовала бы поставленной задаче?
Определение европеизации
Термин “европеизация” завоевывал популярность в политической научной литературе за последнее десятилетие по мере того, как ученые пытались проанализировать и понять политические, экономические и общественные преобразования, происходящие в рамках процесса европейской интеграции3.
Впервые это наблюдалось при принятии в Союз трех южных стран — Греции, Португалии и Испании по мере того, как они избавлялись от своих авторитарных режимов, полковников, Салазара, Франко и сливались с современной Европой.
Интерес к процессам преобразования в Европе безусловно возрос, когда в ЕС вступили бывшие коммунистические государства Центральной и Восточной Европы.
Уникальным случаем представляется Португалия, успешно экспериментировавшая и с фашизмом, и с коммунизмом, и период маоизма, упомянутый в досье президента Комиссии, намекает на то, каким интригующим может быть такой опыт.
Можно рассматривать европеизацию и как воздействие трех механизмов, работающих в тесном взаимодействии:
- правовые обязательства в политической и
- объективные изменения в экономической
- субъективные изменения во взглядах, поняти
экономической сферах, развивающиеся от требова
ний, предъявляемых при принятии страны в ЕС
и/или Совет Европы, и до присоединения к Конвен
ции по Правам человека;
структуре и интересах отдельной личности как ре
зультат слияния с Европой;
ях и личности людей, которые стимулируют полити
ческую волю к принятию европейских норм в бизне
се, политике и гражданском обществе.
Механизмы европеизации по-другому можно кратко описать как попытку соединить рациональный институционализм посредством политики условий (обусловленности) и социологический институционализм посредством слияния норм и социального обучения.
Изменения, осуществляемые с помощью политики обусловленности, могут происходить довольно быстро или в среднедлительной перспективе. Более глубокие изменения, достигаемые через реальную трансформацию личности и ее интересов, можно ожидать только как результат социализации в более отдаленной перспективе. Могут произойти и более быстрые изменения в политике, которые со временем углубляются и приводят к существенным изменениям личности и ее интересов4.
Десять заповедей Европы
Ценности и системные черты, на которых основывается Европеизация, частично определены в официальных документах Европейского союза и Совета Европы, а наиболее развернутая интерпретация предлагается в Таблице 1. Она содержит некоторые спорные пункты и поэтому зависит от личных взглядов читателя, но по крайней мере здесь предлагается информация для продолжающихся дебатов по поводу европейских ценностей, что может быть полезным для сравнения с ценностями, принятыми в других странах, таких, как, например, США, Россия и Китай.
Десять европейских заповедей — ценности и системные черты европейской модели
- Демократия и права человека — юридичес
- Общая юридическая основа для четырех
свобод — для единого экономического рынка, пространства для свободного передвижения, обитания и занятости граждан Европейского Союза. - Социальная модель — базовое социальное
- Многонациональный характер общества,
отрицание национализма — общество должно при - Светский мультикультурный подход. Су
- Антитоталитаризм и антимилитаризм во
- Многосторонний подход в международной
политике, а также во внутриевропейских делах. - Многоярусное управление. Обычно с трехъ
- Открытость для всех европейских демо
- Постепенно меняющиеся, эволюционизи-
рующиеся границы Европейского союза, а не же
ки сформулированы в Европейской Конвенции и Су
де по правам человека Совета Европы и также вклю
чены в Европейскую Конституцию и копенгагенский
политический критерий Европейского союза для
принятия новых членов.
обеспечение и доступ к здравоохранению.
обрести качества, совмещающие региональные, на
циональные и европейские особенности.
ществующие в Европе мусульманские меньшинства
пытаются развивать религиозный мультикультурный
подход (в случае Турции ситуация более сложная).
внешней и внутренней политике, но без пацифизма.
ярусной федеративной системой подчинения (Евро
пейского союза, национальным и государственным)
при наличии обязательного наднационального уп
равления Европейского союза.
кратий.
сткое разделение Европы на своих и чужих, то есть
Европейский союз как нео-Вестфальское федераль
ное государство
* * *
Эти проблемы ценностей также злободневны по отношению к гео-стратегическим интересам США и России в различных частях европейской провинции. Например, США и Европейский союз могут вполне спокойно работать вместе по одним и тем же правилам и даже дополнять друг друга на Балканах и Кавказе, так как в этих регионах понятия европеизации и вестер-низации понимаются как одно и то же явление. Что же касается Ближнего Востока, там существуют явные разногласия во взглядах на характер войны в Ираке и застарелый израильско-палестинский конфликт.
Россия, со своей стороны, хотя и является членом Совета Европы, во внутренней политике переживает отход от демократических принципов, а в так называемом “ближнем зарубежье” возврат к старой realpolitik. Создается впечатление, что Россия не собирается продвигать демократические ценности и защищать права человека и в то же время поддерживает сомнительные сепаратистские образования, такие, как Приднестровье, Абхазия и Южная Осетия.
Модели политического и экономического тяготения
Несомненно, демократия и права человека стоят первыми в списке десяти европейских заповедей. До последнего времени вклад политологов, развивающих теорию процесса глобальной демократизации, имел позитивный характер. С конца 1980 начала 1990-х стали появляться работы, посвященные Третьей волне демократизации в конце ХХ века, с парадигмой перехода к демократии, следующей за крушением коммунизма5.
Западные благотворительные организации живо отреагировали на эти работы и развили особенно бурную деятельность после развала Советского Союза. Но в последнее время новые теории политологов решительно повернулись в негативном направлении, говоря о Конце третьей волны и переходной парадигмы6.
Что же происходит? Тезис Сэмюэля Хантингтона заключался в том, что продвижение демократии в мире, начиная с первой волны в XIX веке, второй после Второй мировой войны и третьей с конца 1970-х, по сути было последовательной сменой длинных циклов продвижения и частичного отступления. Но Лэрри Дайаманд в 1996 году пришел к заключению, что “либеральная демократия прекратила свое распространение в мире”.
И действительно, средний балл, выведенный на основании рейтинга качества демократии в тридцати посткоммунистических странах Европы и Центральной Азии, свидетельствует о том, что переходный процесс остановился в этом регионе на стабильном балле 4. Это — замечательный пример абсурдного эмпиризма. Средний показатель не имеет смысла в данной ситуации, потому что за ним скрываются две противоположные истории — о трех группах стран ЕС (новые члены, все остальные и Балканы), достигших высокого или растущего рейтинга, и двух других группах (европейские и
среднеазиатские государства, ранее входившие в состав СССР), где рейтинг низкий или понижающийся.
История о “конце переходного периода” на самом деле включает сюжет об этих пяти группах, где некоторые становятся настоящими демократиями, а другие отстают или движутся назад к реальному авторитаризму и ни одной группы не остается в состоянии перехода. Появилось множество терминов для описания якобы неудачи переходного периода, так как политологи пытались выразить сущность режимов, которые нельзя было квалифицировать ни как реальные демократии, ни как режимы в процессе перехода, и их называли по-разному — “достигнувшие уровня”, “полу-” или “слабые”, или “нелиберальные”, или “внешние”, или “псевдо-”, или “делегируемые демократии”.
Уровень демократии Режим
(балл)
1-2 установившаяся демократия
3 частично установившаяся демократия
4 переходное правительство или смешанное
5 частично установившийся авторитарный режим
6-7 установившийся авторитарный режим
И все же в этих работах, написанных в США, не хватает одной важной объяснительной составляющей, которая подразумевает определенную стратегию, и теоретически, и практически. Теоретическая часть — это модель тяготения, а эмпирически — это Европа. Это не означает, что модель Европы следует экстраполировать на весь мир (что вряд ли возможно). Но эта теория предлагает, что европейская модель демократизации несет в себе существенное качество “скоростной демократизации”. Присутствие или отсутствие этой модели на других континентах во многом объясняет успех или провал в достижении быстрой, глубокой и прочной демократизации. В отсутствие же этого фактора процессы демократизации не становятся безнадежными или обреченными. Они просто происходят медленнее, растягиваются на десятилетия и поколения, но теперь уже в обозримых циклах приобретения опыта продвижения вперед и отступления.
Модель тяготения — это простая и основополагающая идея, имеющая параллель в экономике, где она уже прочно укоренилась. В теории торговли эта модель объясняет различия в интенсивности процесса торговой интеграции как функции, зависящей от размера ВВП и близости торговых партнеров7. Эти параметры интенсивности торговли могут быть реализованными или потенциальными. В мире существует всего несколько центров торгового притяжения, таких, как Европейский союз и США.
Модель демократического тяготения можно описать следующим образом8: существует несколько центров демократического притяжения; имеются в виду большие демократические страны, которые могут служить образцом для всего остального мира. И опять, такими примерами могут служить Европейский союз и США. Стремление других стран присоединиться к демократической модели такого центра зависит от репутации и привлекательности такой демократии, от географической и культурно-исторической близости такого центра и его открытости для периферии. Открытость можно определить сначала с точки зрения уровня свободы передвижения людей в соответствии с визовым режимом и законами миграции; второе и более серьезное условие -возможности политической интеграции периферии и центра.
В случае если политическая интеграция в принципе возможна, процесс может зависеть только от согласования условий. Если стоит вопрос о полной политической интеграции, разработка переходных условий может стать очень интенсивной и глубоко вмешивающейся в существующую реальность, но при этом все же оставаться в рамках закона и демократии и поэтому приемлемой. Границы между внешним и внутренним пространством ломаются, и процесс завершается их ратификацией, например, с помощью всенародного референдума, при полном признании высоких стандартов либеральной демократии и включении страны во все институты демократического управления. В основе использования такого механизма голосования лежит чувство общности в эмоциональной, исторической и культурной сферах притяжения, и при этом понятие “присоединения к Европе” носит фундаментальный характер.
Модели экономического и демократического тяготения могут быть приведены в действие параллельно и в идеальном случае быть взаимно выгодными. Экономический выигрыш от торговли и внутренних инвестиций может облегчить процесс демократического перехода. Доверие к происходящему демократическому переходу должно улучшить качество и стабильность инвестиционного климата. Тогда это превратится в двойную интерактивную политико-экономическую модель притяжения. Понятие перехода таким образом обретает законность, так как становится путешествием в известном направлении и еще более укрепляется понятием постоянства и надежности.
Очевидно, что-то в этом роде происходит сейчас в современной Европе и касается значительного числа стран и больших масс населения. События, явно лежащие в сфере внутреннего европейского поля гравитации, до сих пор вовлекали группу, состоящую из 21 государства с общим населением 250 миллионов9, если брать в расчет только государства, которые или уже присоединились к Европейскому союзу, находясь еще в состоянии отсутствия демократии, или планирующие в перспективе сделать это. Остальные 17 государств с населением 400 млн человек входят в зону действия европейской политики добрососедства, целью которой является распространение логики европеизации без дальнейшего присоединения страны к Европейскому союзу10. Удастся ли европейской политике добрососедства осуществить демократизацию европейской провинции — важный вопрос, на который еще нет ответа.
Тем не менее, по сравнению с промежуточными случаями в большой Европе и Латинской Америке другие континенты, кажется, остались на расстоянии нескольких световых лет. В Африке не существует центра демократического политического притяжения, и единственными образцами для подражания здесь остаются бывшие колониальные империи, которые вряд ли могут стать базой для интеграции. Единственным частным исключением из правила может быть Северная Африка, и именно здесь европейская политика добрососедства пытается возродить “барселонскую” инициативу. Такие страны, как Марокко, могут найти в Европе поддержку, если не опору, для прогрессивных демократических реформ.
* * *
Арабо-исламский Ближний Восток наиболее драматический пример огромного региона с единственным мерилом ценностей в виде Корана и законов шариата; здесь нет никакого поля демократического притяжения, наоборот, импульсивные движения в сторону Запада сейчас там чаще негативны, чем позитивны. В этой среде нет лидера. Наиболее мощным внешним фактором воздействия были США, которые сейчас пытаются привнести демократию в регион как результат войны в Ираке. Но как мы все знаем слишком хорошо, их репутация была серьезно подорвана именно из-за этого. Европа пытается войти на Ближний Восток через принятие в Союз Турции и проведение политики добрососедства. Но пока нет никаких признаков того, что это оказывает хоть какое-то влияние на страны Залива.
Новая европейская политика добрососедства
Типичной политической моделью и системным развитием в Европейском союзе является трехступенчатый процесс.
На первой стадии возникает какая-либо важная идея для новой политики Европейского союза. Идея подвергается обсуждению и имеет определенный резонанс.
На второй стадии Комиссия в ответ на приглашение вносит свои предложения в этой новой области. Но инерционное сопротивление некоторых членов Союза и его институтов сводят масштаб и значение этих предложений к простому жесту и благим намерениям. Но все же, так как первоначальная идея была достаточно важной, она не пропадает; со временем неадекватность первых предложений становится очевидной, созревают политические основания для более решительной инициативы, и тут происходит переход к третьей стадии.
Таков был опыт ЕС с созданием единого рынка, валютного союза и региональных и структурных фондов в 1970-х, 1980-х и 1990-х годах, пока все эти инициативы не превратились в часть системы.
Европейская политика добрососедства (ЕПД), так же как и большинство общих внешнеполитических шагов и шагов в области безопасности, в настоящее время застряла на второй стадии, на уровне действий, которым явно не хватает критической массы и политической воли.
ЕПД началась вместе с возникновением понятия Большой Европы, когда некоторые северные страны-члены ЕС обратились в Комиссию с просьбой предложить какие-либо действия по смягчению эффекта исключения для Украины, Молдовы и Беларуси. В мае 2003 года Комиссия создала первый “бе лый документ”, но уже после того, как некоторые южные страны-члены ЕС начали говорить о том, что их средиземноморские соседи не должны пострадать в результате этой новой инициативы. Поэтому территории Марокко, Туниса, Иордании, Израиля и Палестины были включены в качестве целевых. Но все же сущность предложения была достаточно слабой. Россия была и “за”, и “против”, так как ее представители постоянно подчеркивали уникальность России, а более конкретно — ее собственные амбиции по отношению к “ближнему зарубежью”.
Тем не менее, этих предложений было достаточно для того, чтобы заставить страны, исключенные из числа кандидатов, почувствовать себя еще более исключенными, чем раньше. Особенно это относится к трем странам южного Кавказа. Позиция Комиссии стала совершенно несостоятельной после победы “революции роз” в Грузии и прихода к власти М.Са-акашвили. В своем втором “белом документе” в мае 2004-го ЕС расширил границы территорий, охватываемых ЕПД, в которые теперь входили не только Южный Кавказ, но также и оставшиеся неохваченными ранее арабские страны Средиземноморья, участвующие в “барселонской” инициативе. Россия так и осталась и “за”, и “против”. Ее Министерство иностранных дел говорит об этом открыто и негативно, заявляя, что эта идея в целом была неправильно задумана. По сути, Россия выражает недовольство перспективой усиленной конкуренции за влияние в европейских государствах, которые ранее входили в состав СССР.
Предложения Еврокомиссии, сделанные в мае 2004 года, по сути, анонсировали будущий план двусторонних действий для каждой страны-партнера. Демократия и права человека получили приоритетное значение, что было, конечно, особенно важно для арабских стран.
В сентябре 2004 года последовали предложения по новой европейской политике добрососедства и инструментам партнерства (ENPI), при помощи которых будут финансироваться проекты в пограничных зонах между странами-членами ЕС и их соседями. Проекты для Украины и Молдовы уже находятся на обсуждении в течение нескольких месяцев и в соседних странах, и среди стран-членов ЕС. Планы насчитывают около 25 страниц, на них перечисляются сотни действий, которые должны предпринять соседи, — к примеру, 300 основных пунктов в случае Украины.
Но этот “всеобъемлющий” список мнимых обязательств не сопровождается перспективой принятия в ЕС даже в отдаленном будущем, о чем просила Украина. Язык заповедей ЕС очень неопределенный и мягкий, что-то типа “работать в направлении все более тесных взаимоотношений” или “дальнейшей интеграции в европейские экономические и социальные структуры”. Рабочие планы должны пройти совместное обсуждение. В случае Украины украинская сторона попросила более конкретной информации о возможных перспективах соглашения о свободной торговле и помощи с визами. Украина была в поиске новых и реальных контрактов, а получила “рекомендации, что любые новые контракты будут рассмотрены в свое время”. Весь пакет документов вряд ли можно назвать приемлемым балансом обязательств и стимулов или рычагом для развития процесса доверия.
Хотя по отношению к будущему для Молдовы, Грузии и Армении, разрыв между ожидаемым и реальными перспективами кажется не столь уж большим. Главной целью Молдовы является получение признания как полноправного партнера в региональном механизме Юго-Восточной Европы. Грузия, со своей стороны, старательно меняет свой имидж на более европейский, чем кавказский. Армения заинтересована в том же.
Для средиземноморских государств предлагаемые Планы работы для Марокко и Туниса, скорее всего, будут дифференцированы, но похожи по структуре, так как эти страны находят привлекательной идею более тесного слияния с европейскими стандартами, нормами и даже идентичностью Евро-средиземноморского региона. Для всех этих государств ЕПД предлагает по меньшей мере путь развития более европейского образа жизни, что поначалу звучит довольно приятно, но может не иметь никакого реального политического значения. С другой стороны, для Египта такой подход кажется менее приемлемым. Сегодня ЕПД находится во второй стадии вышеописанной модели. Важная идея11 поддерживается бумажной дипломатией, множеством обязательств, ожидаемых от партнеров, и очень скромными и неопределенными обязательствами ЕС. Это не очень похоже на эффективный механизм трансформации и европеизации.
Модель Большой (Расширенной) Европы
Как превратить ЕПД в инструмент, заслуживающий большего доверия? Который хотя бы смог бы продвинуться со второй стадии к третьей?
Успех зависит от создания достаточно тесной сети политических, экономических и общественных связей, которые могут создать рычаг для трансформации государств-партнеров. Как нужно смоделировать или структурировать такой процесс?
Типы моделей для организации комплексного региона.
(См. рисунок.)
Hесколько схем, показывающих, каким образом центр может соотноситься с соседними государствами.
В модели, которую можно назвать “ось и спицы”, центр развивает свои отношения с соседями на двусторонней основе.
Модель “паутина” (или модель концентрического круга) предлагает систему, при которой центр стремится упростить и выстроить систему отношений с соседями, группируя их в соответствии с их географической/политической удаленностью или близостью к центру, с элементами многосторонности и стандартизации для каждой группы.
Клеточная модель по одной оси представляет многочисленные политические инициативы, которые центр может распространить на своих партнеров, а по другой оси — список государств или региональных групп.
Но эти схемы не годятся при наличии более чем одного мощного внешнего центра воздействия. В такой ситуации, когда каждый из этих центров имеет свою систему политического воздействия, требуется модель, которую мы назвали “кубик рубика”. Это комплексная игрушка-загадка, которую можно решить, но если системы политического воздействия действуют разрозненно или противоречат друг другу, решение, скорее всего, будет трудно найти.
На практике ЕС тяготеет к модели “паутина” (или концентрический круг), охватывающей как внутренние, так и внешние европейские группировки, например, такие основные группы внутри ЕС, как зоны “евро” и “Шенген”, и такие, как ЕЕА, средиземноморская группа, балканская, страны Содружества Независимых Государств, не входящие в ЕС. Сюда же относится более широкий круг участников Совета Европы и Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе.
Что же касается политических владений в этой модели, это можно обсуждать на уровне итогов или более подробно. Политики стремятся сформулировать суть международного сотрудничества на основе трех итоговых показателей — политического, экономического и уровня безопасности, как это делается в документах ОБСЕ, но сейчас возникло еще семь конкретных областей политики, которые оказываются более эффективными, и здесь-то ЕС и пытается развивать общее европейское политическое пространство.
Три общеевропейских политических “измерения” и семь “пространств”
А. Политическое и гуманитарное измерение
Демократия и права человека
Образование, культура и научные исследования
Б. Экономическое измерение
Экономическая зона (для регулирования внешней торговли и внутреннего рынка)
Валютная и макроэкономическая зона (евро и макроэкономическая политика)
Зона экономической инфраструктуры и сети (транспорт, телекоммуникации, энергия и экология)
В. Безопасность
Соблюдение законов и внутренние дела Внешняя политика и политика безопасности
США поддерживают мощную структуру двусторонних отношений “оси и спиц” во всех регионах мира и гораздо меньше используют многостороннюю структуру “паутины”. Россия старается развивать свою собственную модель “паутины” для стран бывшего СССР и некоторых подгрупп этих государств. Модели ЕС и США находятся в разумной гармонии с Расширенной Европой, но серьезно расходятся с моделью расширенного Ближнего Востока. Русская модель в зоне СНГ все больше приходит в противоречие с моделями ЕС и США. Конечно, трудно ожидать успеха там, где сталкиваются противоречащие друг другу модели наиболее могущественных сил, если только одна из сторон покинет арену, или изменит свои взгляды, или решит перейти к сотрудничеству.
Все эти модели предлагают параметры для размышления о том, как сделать ЕПД более содержательной, улучшить ее структуру и надежность. Каждое из семи политических пространств предлагает возможности для включения соседей в систему в той или иной степени, или ассоциировать с политикой ЕС.
Теперь вкратце проведем анализ политики ЕС и попытаемся понять, как можно сделать предложения ЕС своим соседям более привлекательными.
* * *
Демократия и права человека как отправная точка очень привлекательны, при том что Совет Европы и его Конвенции и Суд по правам человека существуют уже во всей Европе. Это значит, что основные ценности разделяются и используются всеми. ЕС разработал программы сотрудничества с Советом Европы, но он также может еще больше поднять престиж Совета Европы при помощи финансовых ресурсов и более явной политической поддержке. Для стран Средиземноморья, особенно для наиболее прогрессивных, таких, как Марокко, могут быть найдены возможности начать присоединение к Совету Европы в качестве ассоциированного члена, если страна подпишет Конвенцию по правам человека.
В области образования, культуры и научных исследований начало общей работы тоже выглядит благоприятно, так как ЕС открыл множество программ в странах, не участвующих в ЕС. И здесь также Совет Европы спонсирует болонский процесс, направленный на улучшение и взаимное признание образовательных стандартов по всей Европе. Образовательные программы сотрудничества с соседями особенно не должны быть привязаны к каким-либо условиям. Молодежь Беларуси заслуживает того, чтобы ей были предоставлены все возможности.
В экономической области (регулирование международной торговли и внутреннего рынка) существует давно и прочно установленная иерархия режимов торговли и рынка, отвечающая условиям Расширенной Европы:
- членство в ВТО
- свободная региональная торговля, при нуле
вых тарифах и общих правилах - таможенный союз, с общими международны
ми тарифами - единый рынок, где гармонизированы внутрен
ние рыночные законы и правила.
* * *
Но существует огромная путаница понятий, терминологии и различных направлений в политике. Существующая европейская экономическая зона (ЕЕА) добавляет к единому рынку ЕС такие страны, как Норвегия, Исландия и Лихтенштейн. Европейская зона свободной торговли (ЕФТА) сегодня сведена к двусторонней торговле между ЕС и Швейцарией, притом что Швейцария также подписала ряд секторных соглашений, которые предоставляют ей частичный доступ к единому рынку ЕС. Турция и ЕС продвинулись еще немного вперед к формированию таможенного союза. Эта модель может заинтересовать и других торговых партнеров, особенно государства Южной и Восточной Европы, еще не вступившие в ЕС. В настоящее время обсуждают модель двусторонних соглашений о свободной торговле. СЕЕS (Общеевропейское экономическое пространство) сводится только к двусторонним переговорам между ЕС и Россией по поводу торговых проблем и вопросов рынка, с достаточно неопределенной повесткой дня и даже без упоминания о бестарифной торговле. И все же на саммите стран СНГ в Ялте в сентябре 2003 года Россия заявила о создании нового Единого экономического пространства, куда войдут Беларусь, Казахстан, Россия и Украина. Кроме того, ЕС начал работать над соглашениями о свободной торговле со своими партнерами в Средиземноморье, входящими в “барселонский” процесс, а также ведет переговоры о многостороннем соглашении по свободной торговле с шестью государствами Союза сотрудничества стран Залива (GСС), которые уже создали свой собственный таможенный союз.
Как можно рационализировать эти многосоставные системы и идеи? Одно из предложений — создать Панъевропейскую территорию свободной торговли (PEFTA). Это соединило бы многостороннюю бестарифную торговлю с общим принятием панъевропейских правил для установления границ бестарифной торговли и правил единого рынка, и ЕС мог бы преложить долгосрочный процесс постепенного расширения единого рынка ЕС для своих партнеров по ЕПД. По сути, здесь нужно разработать модуль многоступенчатого подхода к гармонизации единого рынка и взаимному признанию, определить шаги, которые вначале принесут выигрыш всем участникам, не загружая их чрезмерными тяготами гармонизации. Здесь существует политический выбор, хотя бы на несколько лет вперед, между тем, чтобы выдвинуть на первый план многостороннюю панъевропейскую систему или предложить стимулы либерализации торговли на двусторонней основе. ЕС все еще придерживается некоторых строгих запретов на определенные виды экспорта из соседних стран, особенно это касается сельскохозяйственной продукции; кроме того, действуют суровые антидемпинговые меры. Так что ЕС должен обозначить четкие условия, при которых политика ЕПД могла бы ослабить эти ограничения.
* * *
Экономическая помощь и евро
Евро может стать одним из самых мощных потенциальных объединительных факторов в Расширенной Европе, постепенно вытесняя доллар как параллельную валюту в торговле и накоплениях, и вдобавок расширить зону евро. Евро как ведущая и полностью конвертируемая европейская валюта будет преодолевать все границы с европейскими соседями, по крайней мере в частном секторе. Уже сейчас существует четкая иерархия валютных режимов относительно евро: валюты, свободно взаимодействующие с евро, валюты с полусвободным использованием евро и валюты, жестко соотнесенные с евро с помощью пограничных таможенных законов (Эстония, Болгария, Босния); есть микрогосударства, полностью перешедшие на евро (Андорра, Монако, Сан-Марино и Ватикан), как и некоторые внутригосударственные образования (Черногорье и Косово). Некоторые микрогосударства (Монако, Сан-Марино) получили разрешение от ЕС выпускать свои собственные монеты евро для коллекционеров, компенсирующие бумажные банкноты, потерявшие свою ценность. В Южной и Северной Америке можно найти несколько положительных примеров долларизации, в том числе в Панаме и Эквадоре.
И все же министры финансов ЕС, а также Европейский центральный банк могли бы стать более открытыми и конструктивными по отношению к вновь присоединяющимся странам и партнерам по ЕПД. На сегодняшний день ЕС больше придерживается “эксклюзивной”, чем “инклюзивной”, политики. Аргументом по поводу оптимального срока принятия в еврозону остается сбалансированность затрат и доходов. Никто не исходит из постулата, что вся Европа должна перейти на евро как можно скорее, особенно во время переходного процесса в бывших коммунистических экономиках. Но и нет необходимости принимать политику эксклюзивности.
Экономическая помощь
У ЕС есть полный набор инструментов оказания экономической помощи. И в данный момент ЕС предлагает упростить его и свести к четырем основным механизмам, одним из которых будет ENPI (Европейский механизм политики добрососедства и партнерства). Он мог бы заменить существующие
программы помощи для средиземноморских стран и стран СНГ (Meda и Tacis)12. Недавно было опубликовано подробное юридическое предложение по ENPI13.
Вот среднестатистические данные о помощи на душу населения за восемь лет, за период с 1995 по 2002 год, для государств, входящих в различные региональные группы, определяемые политическими приоритетами:
Балканы
(государства SAA бывшей Югославии
и Албания) евро 246
Средиземноморские государства
(Южное и Восточное Средиземноморье) евро 23
Европейские страны СНГ евро 9
Центральноазиатские страны СНГ евро 4
Страны Залива евро 0
Таким образом, бывшая Югославия получила очень высокий уровень помощи — 246 евро на душу населения. Средиземноморские партнеры в среднем получили одну десятую часть от вышеупомянутой суммы, европейские страны СНГ еще вполовину меньше, и центральноазиатские страны СНГ еще вдвое меньше, а богатые страны Залива, что неудивительно, не получили вообще ничего.
Еврокомиссия собирается выделить для ENPI сумму 14029 млн евро из своих бюджетных фондов в период с 2007 по 2013 год. В будущем планируется распределить эту сумму во времени в прогрессивной последовательности, начиная с суммы, которую такие программы, как Meda и Tacis, планировали затратить в 2006 году. А Европейский инвестиционный банк (EIB) сможет предоставить дополнительные ссуды. Но все это пока суть предложения Еврокомиссии. В следующие два года предстоят трудные переговоры со странами-членами ЕС по поводу общего бюджета ЕС на период с 2007 по 2013 год, и несколько членов ЕС намерены постараться значительно сократить предложения Еврокомиссии. Тем не менее, уже настало время начать рассмотрение условий, при которых финансирование NPI будет максимальным.
Системы инфраструктуры
Панъевропейская конференция министров транспорта спонсирует уже начавшееся планирование Панъевропейской транспортной системы. Уже составлена четкая транспортная карта Расширенной Европы с десятью коридорами дорожных или железнодорожных маршрутов. Эти коридоры продолжаются на восток через вновь присоединившиеся страны по направлению к России, Украине, Беларуси, Молдове и Балканам. Планируется также установить связь через Черное море, через Кавказ в Среднюю Азию. Как только объекты будут официально зафиксированы на картах, начнется работа по подготовке подробных проектов при участии ЕС, Европейского инвестиционного банка и ЕБРР в финансировании проектов. Финансирование этих проектов в ЕС происходит из огромного количества различных управлений ЕС, каждое из которых имеет свои правила, что сильно затрудняет координацию процесса. Новый финансовый инструмент политики добрососедства имеет своей целью рационализировать эти административные сложности.
Энергетика
Главной попыткой создать общеевропейскую энергетическую организацию была инициатива по созданию европейской Энергетической хартии, которая привела к подписанию в 2000 году договора.
Вначале это была амбициозная, но неопределенная идея, предложенная в 1995 году тогдашним премьер-министром Голландии Р.Любберсом. Главной целью было скрепить общие интересы ЕС и России в секторе энергетики. На уровне политического содержания Соглашение по Энергетической хартии в большой степени заимствует правила торговли ВТО. Но все же документ пытается улучшить условия для инвесторов и для транзита нефти и газа. В проекте протокола по транзиту есть попытки регулировать условия транзита по трубопроводу на основе наиболее ярких примеров транзита русских запасов через территорию Украины, каспийских ресурсов через Кавказ и запасов стран Залива через порты Средиземного или Красного морей.
Предполагается, что Россия подпишет транзитный протокол после долгих колебаний и внутренней борьбы интересов, но юридически он вступит в силу только после того, как будет ратифицировано само Соглашение по Энергетической хартии. Украина и страны Кавказа уже ратифицировали договор и готовы подписать транзитный протокол.
В настоящее время делаются или планируются инвестиции в наиболее мощные нефте- и газопроводы и со стороны северо-западных регионов России, и на Каспии, Черном море и ближневосточных регионах, что в сумме окажет серьезное влияние на безопасность энергетических ресурсов ЕС14. Региональные энергетические системы, например электроэнергетические, тоже входят в пункт повестки дня, посвященный географическим регионам. Регионы Балтийского и Черного морей обсуждают проект создания интегрированного электроэнергетического кольца, причем государства Балтии уже продвинулись в этом проекте намного дальше, чем государства Черного моря.
Экология
Что касается глобального потепления, здесь главной задачей ЕС было привлечь Россию к подписанию Киотского протокола, так как Россия является сильным загрязнителем окружающей среды по мировым стандартам.
Вторым наиболее важным партнером по тем же причинам является Украина. Кроме того, для поддержания своей ядерной безопасности Россия держит самый большой запас опасных отравляющих веществ, включая ржавеющие атомные подводные лодки в районе Мурманска. Наиболее масштабное соглашение о сотрудничестве в этой области было подписано в мае 2003 года между Россией, ЕС, Норвегией и США.
Экологическая политика имеет также свои естественные региональные аспекты, касающиеся, например, бассейнов рек и региональных морей, где нет политических границ. Поэтому Баренцево, Балтийское,
Черное, Каспийское и Средиземное моря — все имеют свои важные экологические программы, так же как и бассейны крупнейших рек, например Дуная и Рейна.
Соблюдение законов и внутренние дела
Эти сложные вопросы уже давно стоят на первом месте во всех документах и рабочих планах европейской политики добрососедства, включая правила выдачи виз, предоставления политического убежища, миграции, возвращения гражданства, сотрудничества в борьбе с международной преступностью и т.д. Открытым остается вопрос о том, найдут ли ЕС и его соседи конструктивное решение для традиционных противоречий в вопросе об открытых и надежных границах. Визовые режимы — один из таких трудных вопросов.
Два примера могут предложить более глубокий взгляд на проблему следования правилам Шенгена -Польша и Турция.
Сначала, когда Польша ввела визовый режим для украинцев в 2002 году, число въезжающих очень резко сократилось. С тех пор Польша расширила свои консульские возможности на Украине и гибко использует различные варианты, предоставляемые шенген-скими правилами.
Это, конечно, привело к заметному улучшению положения. Хотя и не совсем ясно, сможет ли Польша сохранить эту ситуацию, когда полностью присоединится к Шенгену, то есть когда будет устранен контроль на германско-польской границе, учитывая сегодняшнюю шенгенскую политику.
Так как переговоры о принятии Турции в ЕС начинаются в 2005 году, сразу возникает вопрос о том, как и когда страна сможет соблюдать шенгенские правила по отношению к огромному числу русских, украинцев и других национальностей СНГ, приезжающих в Турцию каждый год (в настоящее время около 2 млн). Турция15, видимо, должна серьезно подумать о том, как временно сохранить существующий порядок выдачи виз в порту прибытия, а не переходить на сложные процедуры через турецкие консульства, хотя бы до момента полного принятия Турции в ЕС и систему Шенгена. Для ЕС подталкивание Турции к срочному и строгому соблюдению правил Шенгена было бы неверным шагом, который может иметь серьезные негативные последствия по отношению к целям ЕПД.
* * *
Кроме того, существует проблема крайне недружелюбной визовой процедуры в некоторых исконно Шенгенских государствах, где доступ в ЕС даже для наиболее желательных посетителей, таких, как ученые, участвующие в конференциях, и студенты, направляющиеся на учебу, и получение визы превращаются в дорогостоящий и оскорбительный бюрократический кошмар, объясняемый сочетанием политических стремлений как можно больше ограничить доступ в страну и неэффективностью бюрократии.
Например, Бельгия приобрела репутацию одной из наиболее трудных и неэффективных стран в отношении выдачи виз. Это очень серьезно, учитывая роль Брюсселя как столицы и центра деятельности ЕС и неотъемлемой части политической репутации ЕС. Вопиющие неудачи во внутришенгенском сотрудничестве должны быть исправлены. Имеются в виду такие случаи, как, например, ситуация, когда гражданам Молдавии, чтобы получить бельгийскую визу, надо ехать в Бухарест, так как в Молдавии нет бельгийского консульства, и Бельгия до сих пор не может заключить договор о сотрудничестве с государством Шенгена, например с Германией, которая имеет там свое консульство. Введение ЕПД должно стать достаточным поводом для преодоления таких недостатков.
Внешняя безопасность
ЕС и Россия вместе составили достаточно разумную повестку дня по их так-называемому общему пространству внешней безопасности: международная преступность, терроризм, оружие массового поражения, разрешение кризисных ситуаций и предотвращение и разрешение конфликтов. Этот список может также стать повесткой дня для ЕПД. ЕС также наращивает практический опыт в своих военных и полицейских миссиях. Но политически ЕС все еще не удается действовать на уровне своей же риторики, особенно в сфере неразрешенных сепаратистских конфликтов в странах Кавказа, в Молдове и даже на Кипре. ЕС назначает различных специальных представителей, как на Кавказе, но в то же время не раци-онализирует свое участие в посреднических (хрони-чески неудачных) миссиях ООН и ОБСЕ, где действуют различные страны-члены ЕС. ЕС мог бы много сделать для повышения доверия к ЕС в роли силы, разрешаю-щей конфликты, если ЕС был бы более решительным в практических действиях, более четко декларировал свои действия, а не оставался сторонним наблюдате-лем-доктринером16.
Региональные параметры
ЕС выступает за региональное сотрудничество, особенно там, где географические и исторически сложившиеся регионы пересекают границы стран-членов (и нечленов) ЕС. Важные региональные ини-циативы были предприняты в странах Балтии и в се-верных районах, а также в Средиземноморье в связи с «барселонской» инициативой. Но есть регион, яв-но запущенный и забытый ЕС, — это Черное море. Се-годня пришло время для европейской черноморской инициативы, притом что прибрежные страны сего-дня или являются кандидатами на вступление в ЕС или целевыми государствами для ЕПД. Вопрос со-стоит в том, захочет ли Россия сотрудничать с ини-циативой, нацеленной на то, чтобы объединить ре-сурсы и политическую энергию в структуре уже существующей организации Черноморского эконо-мического сотрудничества (BSEC). ЕС может начать со старого предложения для России принять статус наблюдателя или полное членство в BSECчерез бу-дущий новый финансовый механизм сотрудничест-ва. России тогда придется решать, предпочтет ли она блокировать участие ЕС в BSECили наблюдать за развитием черноморских инициатив вне этой орга-низции, что еще более понизит ценность этой орга-низации.
Институционные параметры
Вся суть ЕПД в политическом общении. Поэтому особенно уместно подумать о том, когда и где могут быть полезны возможности частичного включения наиболее передовых соседей в различные институ-ционные структуры, начиная с технических органи-заций, таких, как некоторые из агентств ЕС (напри-
мер, Европейское Агентство по охране окружающей среды или организации, следящие за соблюдением стандартов), что на самом деле уже сейчас предла-гается в политических документах ЕПД.
Такие идеи частичного институционного вклю-чения могут быть рассмотрены и для консультацион-ных и политических институтов, например для стату-са наблюдателя в Экономической и Социальной ко-миссиях, региональной комиссии, а в случае особо продвинутой страны, в организациях, занимающихся международной политикой и безопасностью, и даже в Европарламенте. Можно составить полное меню и иерархию таких возможностей, а в случае с наибо-лее развитой страной это может быть категория «практического включения» в ЕС. Задачей Евроко-миссии является выработка схемы условий, которые будут управлять установлением различных институ-ционных связей.
* * *
И в заключение остается еще вопрос принципа: имеет ли ЕС право заявить европейским странам, что у них нет, даже в будущем, возможности вступить в ЕС, тогда как собственный учредительный документ и будущая Конституция гласят, что все европейские демократии имеют право вступить в ЕС. Кроме того, это вопрос практической оценки политики ввиду возможного мотивационного воздействия на сосе-дей. Понятно, что учредительный документ и кон-ституция не могут санкционировать негативную по-зицию, которую недавно приняла Еврокомиссия и которую поддерживают многие страны, но не все. Дело в том, что ЕС, состоящий из 25 членов (скоро их будет 27 или 28), уже расширен до предела своих возможностей, и это всем очевидно. ЕС 25 (или 27 и т.д.) понадобится еще много лет, чтобы устроиться. Но если институты и страны-члены ЕС договорятся с теми, кто принимает решения в такой большой груп-пе, это будет обозначать, что ЕС трансформировал себя институционно. В таком случае ЕС совершил бы качественный скачок к жизнеспособности на новом уровне. В таком случае дальнейшее расширение и включение еще нескольких европейских соседей может перестать быть большой проблемой.
И в любом случае способность ЕС включать все новых членов остается одним из копенгагенских критериев для согласования дальнейшего расшире-ния. А пока нет причин ставить большой знак поли-тического негатива на счетах баланса между стиму-лами и обязательствами ЕПД.
* * *
Координация и стимулы
Анализ политических, региональных и институ-ционных проблем показывает, что для ЕПД имеется богатый потенциал превращения ее в серьезную действенную силу. Инструментов для возможных действий на самом деле так много, что они порожда-ют серьезную проблему их координации, совмест-ных действий и эксплуатации общего потенциала.
Как следует поступать? Еврокомиссия может ре-шить, что каждый отдел, отвечающий за одно или не-сколько политических пространств, должен полу-чить задание составить свой собственный документ по ЕПД, по возможному включению стран-партнеров по ЕПД в их поле деятельности. На деле это включит все основные отделы Еврокомиссии, в их числе, ко-нечно же, Международные отношения, Торговля, Единый рынок, Экономика и Финансы, Законодатель-ство и Внутренние дела, Транспорт, Энергетика, Ок-ружающая среда, Региональная политика, Образова-ние и Научные исследования. На уровне координа-ции будут выдвигаться критические мнения о том, какая политика должна предлагать стимулы с выдви-жением определенных условий и какая политика должна предлагать ничем не обусловленные стиму-лы и, в случае выдвижения условий, какими они должны быть.
Например, образовательные программы, конеч-но, не должны быть связаны никакими условиями, должны быть открытыми и достигать даже такие ни-щие и бесправные страны, как Беларусь.
Но в случаях со многими другими политически-ми шагами могут быть приняты так называемые «по-зитивные условия». Ключевые стимулы, которые ЕС может предложить на определенных условиях, включают торговые концессии, финансовую помощь и открытость для перемещения людей. В каждом случае может оставаться открытым вопрос, является ли данное предложение свободным от каких-либо
условий или нет, особенно внутри данного сектора (то есть внутри сектора торговли, экономической политики или визовой политики), или — шире — в от-ношении к политическим стандартам демократии и прав человека. Тенденции и в ЕС, и в США сейчас по-ворачиваются в сторону позитивной обусловленно-сти, которая может до определенной степени быть неожиданной и связанной с политическими целями. Вопрос о согласованности политики ЕС с политикой США по отношению к соседям сам по себе становит-ся большой проблемой. Если оставить в стороне большую ссору из-за Ирака, возникает все больше шансов координации между ЕС и США в области ор-ганизации торговой политики и политики предо-ставления помощи, что может быть очень важным для накопления критической и четкой массы стиму-лов, достаточной для получения «трансформирую-щего» рычага в целевых странах.
Новейшие ресурсы ЕС
Могут ли новейшие ресурсы ЕС в лице новых членов и народов превратиться в реальную ценность для развития эффективной новой политики добро-соседства? Теперь, когда их важнейшая цель достиг-нута и они приняты в организацию, появляются при-знаки того, что новые члены вливают свою энергию в работу, направленную на достижение вышеназ-ванной цели.
Первым примером может стать выразительная поддержка новой политики добрососедства по отношению к северным соседям вообще, и в частности к Украине, оказываемая Польшей. Польша выразила мнение, что перспектива принятия в ЕС, хотя бы и долгосрочная, не должна исключаться, на вполне ре-зонных основаниях, что это единственный серьез-ный стимул, предлагаемый ЕС, который может слу-жить стратегическим рычагом влияния на Украину. Второй пример возник в виде формулы инициативы 3+3 с участием трех балтийских и трех южнокавказ-ских государств. Идея создания двух групп относи-тельно равных по размеру стран, и бывших совет-ских республик, была принята легко. У них много об-щего (не в последнюю очередь и общее знание русского языка), но очень разный опыт. Одна группа с вступлением в ЕС и НАТО совершила политический и экономический переход к европейским и западным стандартам, другая все еще барахтается в боло-те несостоявшегося перехода, без интеграции в ос-новные западные структуры.
Третий пример совпадает с будущим председа-тельством Греции в организации Черноморского экономического сотрудничества (BSEC), начиная с ноября 2004 года и по апрель 2005-го. Греция объя-вила о своем намерении придать новый импульс и сделать более серьезными связи ЕС с черноморски-ми странами. Подходящий момент для этого создает-ся предстоящим расширением ЕС с принятием Бол-гарии и Румынии и переговорами по этому поводу с Турцией.
Велика потенциальная роль Турции для между-народной политики и безопасности ЕС в общем. Хо-тя речь идет только о регионе Черного моря, загля-дывая в будущее, кажется вполне возможным, что все окружение Турции можно будет рассматривать как расширенное соседство ЕС, которое, таким обра-зом, будет включать весь Средний Восток и Цент-ральную Азию. Огромная важность и тяжелые про-блемы, которые эти страдающие регионы уже пред-ставляют для ЕС, подсказали идею, что ЕС следует пригласить Турцию, как только начнутся переговоры о ее вступлении в ЕС в 2005 году, интегрироваться в общую международную политику и политику безо-пасности ЕС в качестве действительного члена (то есть с участием во всех органах, принимающих по-литические решения, но без права голосования до тех пор, пока страна не станет полным членом ЕС)17.
Отсюда возникает модель, в соответствии с ко-торой новые страны-члены ЕС становятся особыми друзьями и менторами избранных стран-партнеров или регионов.
Новые члены ЕС, конечно, имеют свои историче-ски сложившиеся отношения с Россией, и актив-ность новых членов, бывших стран СНГ, не остается незамеченной в Москве. Одним из самых серьезных преимуществ таких инициатив было бы развитие процесса вовлечения России в новую реальность и
примирение России с таким развитием событий в регионах, которые Россия называет ближним зару-бежьем. Россия должна искать пути конструктивно-го сотрудничества, а не соревнования с подтекстом давления. Российская политика по существу реали-стична и прагматична и способна разглядеть при-влекательность в старой поговорке: «если их нельзя победить, к ним можно присоединиться».
В конце концов, идеи важнее. Новых членов ЕС привлекает идея демократии и в более широком контексте — европеизации. Хотя Россия реформиру-ется и сегодня, неудовлетворенность русских людей и русской интеллигенции становится все более оче-видной18. Эти тенденции не остаются незамеченны-ми в других странах СНГ и, несомненно, лежат в ос-нове все усиливающихся тенденций к европеизации, пусть и не повсеместной19.
Заключение
Итак, экзистенциальная проблема ЕС заключа-ется в выборе между слишком длительным процес-сом расширения до такой степени, когда начинается разрушение его способности управлять, и отрицани-ем одной из основополагающих ценностей — от-крытости Союза для всех европейских демократий и риском породить негативный эффект, исключая со-седние страны.
Нарождающаяся европейская политика добро-соседства ищет свой путь между двумя полюсами дилеммы. ЕПД начинает свою деятельность при во-пиющем дисбалансе между обязательствами и обе-щаниями двух сторон и потому при отсутствии доверия.
Предполагается, что переход к третьей стадии может быть совершен с помощью нижеприводимых четырех действий:
— более существенное и всестороннее развитие семи европейских политических пространств, при сильной координации между соответствующими от-делами Еврокомиссии;
— дальнейшее развитие региональных зон, охватывающих страны-члены ЕС и их соседей. Сегодня
это особенно актуально для Черноморского региона,
который, в отличие от регионов Балтийского и Средиземного морей, до сих пор в значительной степени игнорировался;
— поощрение новых инициатив, исходящих от
новых членов ЕС, которые готовы выступить в роли
«проводников» для избранных партнеров среди
своих соседей;
— частичное институционное включение соседей и их развитие в направлении «практического членства» в случае наиболее развитых государств;
— подтверждение верности ЕС принципу открытости для всех европейских демократий;
— предоставление возможностей для координации политики позитивной обусловленности и в торговле, и в политике оказания помощи в рамках ЕС и
США.
Эти инициативы могут служить дополнением к принятому рабочему плану и могут сделать их более обоснованными, исправляя нарушенный баланс между обязательствами, накладываемыми на соседей, по сравнению с обещаниями и стимулами, предлагаемыми ЕС. Новая европейская политика добрососедства является довольно легко управляемым политическим направлением для Комиссии и инсти-тутов ЕС в целом и поэтому привлекательным для ус-тановления там реальных приоритетов.
Общая статистика Расширенной Европы и ее окружения (данные 2001 г.)
| Число государств | Население | Национальный доход | |
| Расширенная Европа |
|
| |
| ЕС | 25 | 450 | 8500 |
| ЕЭА/ЕФТА и микро-государства | 8 | 12 | 433 |
| Кандидаты в ЕС | 3 | 96 | 219 |
| Другие государства Европы, государства SAA | 5 | 24 | 43 |
| Европейские страны СНГ | 7 | 225 | 313 |
| Непризнанные сепаратистские образования | 4 | 3 |
|
| Расширенная Европа в целом | 52 | 810 | 9,508 |
| Расширенный Ближний Восток Средиземноморье | 10 | 174 | 255 |
| Страны Залива, Иран, Ирак | 9 | 135 | 590 |
| Центральная Азия, Афганистан | 6 | 83 | 41 |
| Расширенный Ближний Восток, в целом | 25 | 392 | 886 |
| Расширенная Европа и Расширенный Средний Восток, в целом | 78 | 1,203 | 10,394 |