Опубликовано в журнале Вестник Европы, номер 13, 2005
Мариу Соареш (бывший премьер-министр (1976—1983, 1983—1985), первый гражданский президент Португалии (1986—1991, 1991—1996, член Европарламента)
Для меня большая честь и большое удовольствие быть снова здесь, в Москве, чтобы участвовать в таком важном коллоквиуме о Португальской революции апреля 1974 года и обменяться мнениями о сходствах и различиях исторических путей… Португалии и России к свободе и демократии.
Естественно, мне сложно говорить о сегодняшнем положении России, хотя я с подлинной страстью следил за историческими преобразованиями, случившимися в вашей стране с 1989 года по сегодняшний день. Я, к сожалению, не обладаю достаточными знаниями для того, чтобы иметь глубокие суждения о русском опыте… В любом случае, речь идет о весьма отрадном событии, во многом пионерном, своевременность которого неоспорима…
Португальская революция 25 апреля 1974 года признана историографией, как национальной, так и зарубежной, как одна из редких революций успеха. Достаточно процитировать американского политолога и историка Самуэла Хангдинтона в его книге «Третья волна». Он утверждает и показывает именно это, что Португальская революция была революцией успешной. И почему же? Я думаю, главным образом, исходя из трех следующих соображений.
Во-первых, потому, что это была мирная революция, благородная и без пролития крови; во-вторых, потому, что полностью претворила в жизнь три великие цели, три принципа, названных в программе Движения вооруженных сил (здесь его представляет господин Витор Алвеш). Эти принципы были – деколонизация, демократизация и развитие. И в-третьих, потому, что осуществила полный разрыв с диктаторским прошлым, которое длилось 48 лет. Именно поэтому она оказала такое, может быть, решающее, влияние на окончательный переход к демократии в Испании в 1976–1978 годах и послужила в некоторой степени моделью демократических переходов в странах Латинской Америки, в частности Бразилии.
И еще, конечно, потому, что установила мир и дала свободу всем бывшим португальским колониям, которые сегодня являются независимыми государствами.
Чтобы понять «Революцию гвоздик», как ее называют, необходимо знать некоторые обстоятельства. Поэтому позвольте мне коротко рассказать об этих обстоятельствах. Португалия – это маленькая страна, расположенная на крайнем западе Европы, с историей длительной и славной. Это независимое государство с 1140 года, то есть уже более восьми веков; в то время как Испания, единственный сосед на Иберийском полуострове, как единое государство появилась только в 1492 году – то есть три с половиной века спустя. Португалия – это государство одной нации, унитарное, с теми же континентальными границами сейчас, как и в день своего образования.
В то время как Испания, которая в пять раз больше, чем Португалия, – это плюралистическое государство, в нем проживает несколько наций.
В XV веке, в 1415 году, с захвата Сеуту Жуаном Первым,Португалия начала свою героическую эпопею географических открытий. Вначале были открыты 4 архипелага в Северной Атлантике – Азорские острова, Мадейра, Канарские острова, острова Зеленого Мыса – так называемые архипелаги Макронезии. Затем пришел черед Западного и Восточного побережий Африки, Южной Америки, открытие Бразилии. Португалия стала первой европейской страной, которая достигла морем Индии, Китая и Японии[1].
Эти великие морские путешествия завершились образованием заморских владений Португалии, и следы этого мы и сегодня встречаем в различных частях света…
Бразилия, например, которая была одной из жемчужин португальских колоний и входила в состав объединенного королевства Португалии, Бразилии и Алгарви, получила мирным путем независимость в 1822 году из рук португальского принца дона Педру IV, ставшего первым монархом Бразилии.
В XIX веке Португалия, как почти все прочие европейские страны, была захвачена, как и Испания, генералами Наполеона[2] (но не собственно Наполеоном Бонапартом, как Россия), затем пережила свою либеральную революцию в 1820 году[3].
5 октября 1910 года[4] Португалия стала третьей европейской страной после Франции и Швейцарии, провозгласившей республику. Она также участвовала в Первой мировой войне на стороне Антанты, на стороне союзников (в значительной степени для того, чтобы сохранить свои колонии в Африке[5], в ту пору, когда критика колониализма еще не была на повестке дня)… Однако она вышла из войны весьма ослабевшей, претерпев ужасные человеческие потери, как во Фландрии, так и в Африке, эпидемии и с тяжелейшими финансово-экономическими последствиями войны, которые стали роковыми для Португалии.
Поэтому с неизбежностью последовала агония Первой республики (1910–1926). С 1910-го по 1926 год в Португалии сменилось 8 президентов и 45 правительств и наступила военная диктатура. В 1926 году произошел очередной переворот[6]; власть перешла к «триумвирату военных», а 25 марта 1928 года президентом стал генерал Кармона. В том же году впервые возникает на политической сцене профессор экономики и финансов Университета Коимбры Антонио ди Оливейра Салазар, сначала как министр финансов и четыре года спустя, в 1932 году, уже как премьер-министр и абсолютный диктатор. Он пользовался поддержкой церкви, монархов, восходящих в Европе нацистского и фашистского режимов и, конечно, победой Франко в гражданской войне в Испании в 1939 году. И он весьма способствовал победе Франко. В это время Салазар признавал себя фашистом, создал вооруженную милицию, португальский легион и полувоенную организацию «Молодежь Португалии». Он держал в своем кабинете портрет Муссолини и не гнушался приветствовать толпу фашистским приветствием.
Правда, по ходу Второй мировой войны Салазар, всегда державший нос по ветру[7], стал более осторожным и постепенно приблизился к позициям англичан, а затем и американцев, которым он уступил в конце концов военную базу на Азорских островах, которая еще и сегодня существует там под вывеской НАТО.
В конце войны два иберийских диктатора – Селазар и Франко – спаслись благодаря великому предательству западной демократии, которые терпели у власти иберийских диктаторов, потому что они боялись коммунизма больше, чем диктатуры, и потому что холодная война, тогда уже возникшая, диктовала им другие решения.
С усилением движения за деколонизацию после Второй мировой войны Салазар и его инициативный последователь Марселу Каэтану, правивший с сентября 1968-го до 1974 года, посчитали, что, возможно, удастся устоять перед этим валом деколонизации и обмануть ООН, произведя лишь простые «косметические» изменения. Например, назвать колонии заморскими провинциями.
Это была большая ошибка и даже преступление двух диктаторов[8]. В результате мы получили 13 лет жесточайшей войны в Анголе, Гвинее, Мозамбике, которые ввергли Португалию в острейший экономический, политический и моральный кризис, а также в полную политико-дипломатическую изоляцию. Португалию осуждали в ООН и даже изгнали из нескольких международных организаций.
В конце концов, началась революция как вооруженное восстание низших офицеров, так называемых «капитанов апреля»[9], которые положили конец диктатуре Салазара и Каэтану…
Началась, когда все общество поняло, что колониальные войны не имеют больше военного решения, диктаторское правительство каждый раз все более убедительно показывало, что оно не может найти политического решения этой проблемы. Решение можно было найти только на пути переговоров с националистическими движениями Африки, участвующими в войне.
В тот самый день 25 апреля, когда танки под командованием Салгейру Майя вошли в Лиссабон и затем стали перед казармой, где скрывался диктатор Каэтано с несколькими министрами, народ наводнил улицы города. Люди братались с восставшими солдатами, призывая их к борьбе за свободу. Вот тогда-то военное восстание перешло в подлинную революцию.
Все процессы ускорились после отречения от власти диктатора Каэтано. Фашистский режим пал, как гнилой фрукт, не оказав никакого сопротивления, войска, казавшиеся верными диктатуре, сдались.
И три самые важные силы диктатуры: политическая полиция, цензура и единственная партия – были устранены, так же как режим корпоративного государства, португальский легион и «португальская молодежь». Народ освободил своими собственными руками политических заключенных. Партии бывшего подполья – компартия и социалистическая партии и маоистская организация – вышли немедленно из подполья, проводя манифестации на улицах. Изгнанники стали возвращаться в страну.
А 1 мая 1974 года – всего пять дней после революции – превратилось в настоящий праздник братства в Лиссабоне, собравший более миллиона человек по всей стране. За пять дней Португалия стала неузнаваемой, она стала абсолютно другой, она стала свободной землей, свободной от давления длительной диктатуры.
Совет национального спасения, составленный из офицеров трех родов войск, взял на себя власть временно до назначения президента республики Антонио Спинелы и также выбрал временно правительство, составленное из гражданских лиц, представителей политических партий и независимых деятелей.
«Капитаны апреля», ответственные за падение диктатуры, создали тогда так называемую координационную комиссию – Движение вооруженных сил, которое в некоторой степени было противовесом генеральскому совету. Они обещали произвести в стране свободные выборы в законодательное собрание в течение максимум одного года и выполнили это.
Вот тогда-то и возникли серьезные проблемы с управлением страной.
Вот они, эти проблемы: как обеспечить мир в стране и колониях, изнуренных войнами? Установить мир – да, но как это сделать в обстановке, когда ежедневно льется кровь и погибают солдаты, свои и чужие? Общественное мнение, особенно молодежь, привыкшая к митингам, каждый день требовало: ни одного солдата больше для колоний.
А в колониях войска братались с местным населением.
Что дальше делать? Как организовать политическую власть? Социальную и экономическую жизнь? Какой модели должна следовать португальская демократия? Как удовлетворить справедливые требования, предъявляемые общественным мнением, которое выражалось весьма широко на улицах?
И наконец – как обеспечить, оставаясь при этом в рамках допустимого, экономическое, финансовое развитие Португалии, страны, весьма изнуренной бременем военных расходов и колониальной войны, кризисом 1973 года?
Эйфория первых месяцев свободы уступила место хаосу, потому что народ на улицах требовал все и сразу. В стране была военная власть, раздираемая внутренними глубокими противоречиями, и была также гражданская власть, но не легитимная, без законных выборов, полностью зависимая от военных. Генерал Спинола, назначенный президентом республики, вступил в конфликт с комиссией «капитанов», свергших диктатуру, а политические партии, представленные в первом временном правительстве, еще не понимали реальные границы собственной силы, пытались доказать влияние, даже манипулировать военной властью.
Отсюда череда кризисов, которые безуспешно пытались решить сменявшие друг друга временные правительства. Спинола, потерявший авторитет, отказался от исполнения своих обязанностей президента республики в конце сентября 1974 года и был заменен другим генералом[10].
Постепенно в обществе выкристаллизовались две концепции, принципиально различные. Каким путем нужно дальше следовать стране?
Одни хотели консолидировать демократию плюралистического толка западного типа и имели в виду, чтобы после деколонизации Португалия присоединилась бы к Европейскому экономическому сообществу (в котором тогда, до вступления Греции, состояли лишь 9 государств).
Другие, поддерживаемые Москвой, предполагали развивать так называемую «революционную экономику» и прямо от диктатуры Салазара каэтановского извода перейти к народной демократии. Сделать из Португалии европейскую Кубу.
Москва только что проиграла в Чили и жаждала реванша… Ставки были исключительно высоки, а коммунисты – очень влиятельны и организованны. Но решал все народ Португалии, который был расколот.
Этот раскол проявился в крупных столкновениях политических и общественных сил на улицах, между социалистической партией и сторонниками из центра, и справа, и даже крайне левых, и компартии и ее сторонниками из левого и популистского движений.
Все это происходило жарким летом 1975 года, после первых выборов в Конституционное собрание, проведенных 25 апреля 1975 года – ровно год спустя после революции.
Выборы сделали социалистическую партию ведущей силой политического процесса Португалии, но отметим, этот раскол общества разрешился только лишь после выступлений 25 ноября того же 1975 года, предпринятых анархо-популистскими силами крайне левого толка[11].
Они требовали установления народной власти, но все это закончилось полным поражением, ибо изначально было нереальным, чем-то похожим на бредни.
События 25 ноября в противовес тому, что впоследствии пытались утверждать прокоммунистические левые силы, не означали ни конца революции, ни тем более начала контрреволюции – это было скорее возвращение революции на изначально намеченный путь – путь демократии и плюрализма.
Без событий 25 ноября, в которых победа досталась умеренным левым силам, Португалия не была бы сегодня плюралистическим режимом западного типа, полностью вовлеченным в Европейский союз. И вполне возможно, страна могла бы узнать, что такое ужас гражданской войны.
Витор Алвеш, который здесь присутствует, был одним из главных деятелей апреля 1974 года и оказался среди самых важных деятелей и в этот период 25 ноября.
Он принадлежал к той группе «капитанов», которой принадлежит заслуга сохранения свободы Португалии. Весь этот сложный период, который начался 11 марта 1975 года с бегства многих за границу и ускорения революционного процесса до 25 ноября того же года (выделим здесь национализацию…), носили массовый характер в основных секторах экономики и столкновения так называемого горячего лета, и захваты домов, земель, предприятий… коммунистическая аграрная реформа… попытка навязать одно-единственное профсоюзное объединение, история с газетой «Республика»[12] – за всем этим с большим вниманием следили в Европе[13], как показывает печать, и также в двух главных соперничающих политически-идеологических блоках, что в свою очередь привело к возрастанию трудностей политики разрядки, закончившейся, тем не менее, подписанием Хельсинских договоренностей.
В то же самое время, когда Португальское государство переживало вышеупомянутые трудности, велись переговоры, чтобы предоставить право на освобождение португальским колониям в рамках, установленных ООН. Это был вопрос, в который были прямо или косвенно вовлечены и мировые державы, что в некоторой степени объясняет те трудности, в которых потом участвовали эти африканские страны после провозглашения независимости, особенно Ангола.
Как известно, Генри Киссинджер (тогда американский госсекретарь) защищал в отношении Португалии знаменитую теорию вакцинации, она состояла в том, что если Португалия превратится в европейскую Кубу, а Киссинджер считал сие неизбежным, то таким образом будет сделана прививка от коммунизма всей Европе, и не только всей Европе.
Именно в это время Киссинджер пригласил меня – португальского Керенского – на переговоры в Вашингтон и уговаривал меня остаться в США, обещая мне место в одном из университетов. Португалия потеряна для свободы, говорил он, потому что (и настаивал) в условиях, когда коммунистическая партия столь сильна в сфере государственного контроля, как это произошло в Португалии, не было еще в истории случая, чтобы коммунисты в такой ситуации отступили. К счастью одних или к сожалению других, он ошибся.
Именно тогда Андре Мальро заявил «Экспресс» (французскому журналу): «Португальские социалисты показали миру, что меньшевики могут побеждать большевиков».
2 апреля 1976 года Учредительное собрание одобрило конституцию республики, являющуюся еще и сегодня политической основой португальской демократии[14], и это же собрание учредило Вторую республику.
Конституционным путем был избран прямым и всеобщим голосованием президент республики генерал Антониу Рамалью Эаниш – один из военных координаторов 25 ноября, и затем была избрана ассамблея республики первого созыва, и также после этого собрания было образовано первое конституционное правительство меньшинства с партией, которая начала свою работу в июле 1976 года[15].
И именно с этого момента началось нормальное демократическое развитие Второй республики, и таким образом была спасена Португалия – в самый последний момент. Конституция подверглась в последующие годы нескольким ревизиям, одна из которых в 1982 году во время правления правительства под моим руководством освободила ее от опеки военно-революционного совета[16], а вторая ревизия в 1989 году во время правительства[17] Анибала Кавасу Силва содержала следующие изменения: отказались от принципа неотвратимости национализации, позволив провести так называемую приватизацию, открыв дверь к проведению приватизации. Прочие редакции не были столь существенны.
В марте 1977 года начались переговоры о присоединении Португалии к Европейскому экономическому сообществу, что привело к подписанию соответствующего договора о присоединении 12 июня 1985 года. Подписание происходило на церемониях в Лиссабоне и Мадриде. Присоединение Португалии к ЕС оказалось в высшей степени полезным для Португалии, сделав возможным невиданный прежде уровень развития в современной истории страны.
Была решена проблема деколонизации, с течением лет становится очевидным, сколь счастливым был наш выбор, и это признают даже те партии, что в свое время отвергали его.
Сегодня в Португалии, естественно, много проблем, как, в конце концов, и в других европейских странах. Европейское сообщество безусловно находится сейчас на настоящем перекрестке после расширения; Союз попал в полосу труднейших экономических и социальных рецессий, еще не определено, кто и как оплатит это расширение, не разочаровав чаяний новых государств, туда вступивших.
Тем не менее, проблемы Португалии сегодня очень отличаются от тех, какие были в период вступления в ЕС.
Сегодня Португалия безусловно находится на другом уровне развития, гораздо более высоком; она своевременно присоединилась к зоне евро и Шенгенской зоне и прекрасно себя в них ощущает.
С другой стороны, важно подчеркнуть, что европейский выбор Португалии вполне сочетался и дополнялся ее длительным и богатым опытом сотрудничества со странами Африки, Латинской Америки, в частности Бразилии, и с другими странами.
Поэтому вполне естественно, что была создана организация сотрудничества португалоязычных стран[18], в которую сейчас входят 8 стран, стремящихся защитить и развивать узы дружбы, которые их объединяют. Португалия также участвует и в развитии южноамериканского сообщества, в котором все португало- и испаноговорящие страны объединились для развития сотрудничества.
Я постарался дать вам панораму, полагаю, весьма объективную, Португальской революции, ее последствий, а также того, что она собой представляла в европейском и мировом контексте своего времени.
Тем не менее, падение Берлинской стены в 1989 году и коллапс коммунистической системы, последовавший затем, полностью изменили положение в мире. Сделали его еще сложнее и запутаннее. Худо-бедно удерживавшийся в равновесии биполярный мир уступил свое место единоначалию американской империи, стремящейся к полной гегемонии.
Кризисы на Ближнем Востоке, в Израиле, палестинский конфликт, усложненные односторонней войной в Ираке, показывают хрупкость политической конструкции мира, двойственной и противоречивой. Мир стал слишком беспокойным и небезопасным. Терроризм стал самым ужасным бедствием, но его нужно победить умом и разумом, а не только лишь грубой силой.
Свободная торговля, новая экономика не могут без серьезной этико-политической регуляции сами по себе способствовать решению сложнейших проблем населения мира, две трети которого живет ниже всех показателей нищеты в различных регионах, – это была самая большая ошибка, историческое поражение неолиберализма и неоконсерватизма, которые еще доминируют в начале XXI века. Мир и демократия обязаны призвать нас к спокойному развитию с учетом экологии и социальных потребностей. Эта задача, которую мы можем достичь – мы – человечество.
Главное, чтобы культ денег и экономические интересы были подчинены универсальным ценностям, предписанным хартией ООН и декларацией «О правах человека», в которую внесла свой вклад и российская культура.