Опубликовано в журнале Вестник Европы, номер 12, 2004
Так называлась конференция, которую организовал Институт толерантности Всероссийской государственной библиотеки иностранной литературы имени М.Н.Рудомино.
Проблемы экономики, образования, культуры и взаимопонимания Латвии и России были в центре обсуждений.
Мнения некоторых участников конференции показались нам важными и интересными.
Валдис Биркавс, бывший премьер-министр, бывший министр иностранных дел Латвии
Однажды президент Клинтон высказал мысль: ни одни великие решения в конце концов не были результатом глубокого анализа, а были результатом сильных инстинктов. Я бы к этому добавил, что все основные ошибки, совершенные политиками, – также результат сильных инстинктов. Латвийская политическая история не исключение, и вопрос: как сработает сегодня наша интуиция и наши инстинкты – очень важен. Правильность решения Латвии вступить в Евросоюз подтвердит будущее, хотя… Если Латвия научится использовать предоставленные возможности, если Европейский союз сохранит, по крайней мере, существующую эффективность функционирования и не окажется в глубокой экономической рецессии и если отношения Евросоюза, Соединенных Штатов и России будут создаваться на основе партнерства, а не противостояния – решение будет правильно. Я не ожидаю серьезных конфликтов, но Евросоюз как таковой сохранит свою способность действовать как единица, как единое соединение государств и не окажется в болоте коллизий и противоречий. Все те проблемы, которые сейчас активно обсуждаются: конституция, экономические проблемы, начальные трудности расширения Евросоюза, – на мой взгляд, не создают никакой угрозы на нынешнем этапе Евросоюза. Конечно, пройдет некоторое время, когда так называемая старая и новая Европа притрутся друг к другу, но Латвии нужно учиться использовать новые возможности: совершенствовать свои административные способности, управлять, администрировать и осваивать ресурсы, точно определить национальные приоритеты.
Россия – наш большой сосед. У России, несмотря на многочисленные теории, на мой взгляд, нет альтернативы европейскому развитию. Европа готова подписаться под документами, которые в ближайшем будущем откроют свободное движение для товаров, капитала и услуг между Россией и ЕС, и это может сыграть значительную роль для европеизации в России, а в то же время доктрина, которая появилась и она, очевидно, будет реализована в той или иной степени в формировании стратегического союза России и США, действительно создает видимость дихотомии. Меня как жителя Латвии, конечно, интересуют оба эти развития, потому что фактически оба они очень положительны для развития Латвии. В случае хороших отношений России с Соединенными Штатами и Евросоюзом Латвия только выигрывает – это, конечно, наиболее благоприятный путь развития для Латвии, но если эти отношения складываются хуже, Латвия может использовать также свои возможности, но не с такой большой отдачей. Какова будет повестка дня на российско-латвийских встречах в будущем? Я думаю, что в скором будущем объективно снимется вопрос о границе, можно о нем вообще не говорить. Вопросы о правах человека, о языке, о гражданстве, конечно, останутся на повестке дня, хотя приобретут совершенно другой контекст. Но Латвия должна учесть одно: несмотря на все проблемы, которые время от времени возникают и возникнут в России, Евросоюз и Соединенные Штаты будут лелеять свои отношения с Россией, будут стараться находить все-таки решение, а не конфронтацию, поэтому я полагаю: сила давления по старым проблемам может даже нарастать, в то же время в отличие от предыдущих десяти лет они потеряют свое внешнеполитическое значение, они не будут доминантой внешнеполитической повестки дня, а задача Латвии на этот период – использовать вступление в Евросоюз и НАТО не для того, чтобы полностью повернуться спиной к России, а, наоборот, стать более терпимой, толерантной, более открытой, стать просто смелее и, конечно, думать о том, чтобы под прошлым была подведена черта. Мы должны избрать политику открытую, смелую… Большое российское государство, сказал один из российских руководителей Балтийского форума, и ему “должна сделать первый шаг навстречу маленькая Латвия”, что же, мы готовы, мы, в составе ЕС и НАТО, можем сделать даже два маленьких шажка навстречу.
Мне кажется, что отношения Латвийской Республики с Российской Федерацией от Российской Федерации особенно сегодня не зависят. Они зависят от того, как Латвийская Республика будет позиционировать себя в Европейском союзе и как Европейский союз вообще будет выглядеть, по той простой причине, что в Российской Федерации в силу ее государственного устройства свойственно иметь дело с большими организмами, именно так Россия воспринимает сегодня Европейский союз. И именно таким Европейский союз с точки зрения своего реформирования становится, поэтому в российской политической жизни сегодня преобладает мнение, что если Европейский союз станет именно такой организацией, то России, естественно, будет легче договариваться с Брюсселем и с руководством больших стран Евросоюза, и на маленькие страны, в число которых входят и Балтийские страны, может быть, попросту говоря, не обращать внимания, потому что все серьезные проблемы политического, экономического характера могут быть решены между двумя, как говорят еврочиновники, между двумя империями – бывшая империя Российская Федерация и империя Европейский союз. Есть книга господина Эмерсона, бывшего руководителя Еврокомиссии, она называется “Слон и медведь”, и там говорится об этих двух империях, которые после реального реформирования Европейского союза будут между собой функционировать. Если для малых стран–членов Евросоюза эта структура будет приемлемой, то тогда мы в принципе будем говорить о том, что между Россией и Латвией не будет никаких особых отношений завтра. Если малые страны – члены Евросоюза смогут переломить эту тенденцию и сделать Евросоюз именно объединением равноправных государств, не допустить тех реформ, которые сегодня предлагаются большими странами – членами Евросоюза, такими, как Франция или Германия, то тогда мы будем говорить о важной роли Латвийской Республики как страны посредника в экономическом и политическом смысле между Россией и Западом и тогда пропагандистские выпады, которые мы в последнее время видим в российских средствах массовой информации, уйдут. Потом мы должны видеть еще один важный момент: Россия – корпоративное государство – ведущие политические деятели здесь ориентируются не на интересы государства, а на интересы той корпорации, которую они представляют во власти. Я не скажу, что это не так в Латвии, – во многом так же. Латвия – постсоветское образование, но латвийский политик в любом случае вынужден ориентироваться на то, чего нет у российского, – на электорат, на существующее общество, на то, чего в России, попросту говоря, сегодня не появилось. Столкновение корпораций и государства всегда приводит к недоразумению, потому что корпорация не способна понять, что есть кто-то, кто способен мыслить патриотическими государственными интересами хотя бы на декларативном уровне. Это серьезная проблема.
В российско-латвийских отношениях, хотим мы того или не хотим, начинается новый этап. Он начинается независимо от политиков ни Латвии, ни России, и даже независимо от нас самих. Есть одна старая притча: “У вас есть проблемы? – Измените контекст”. Контекст меняется, и существенно. Мне кажется, нам нужно этот контекст использовать для нашего продвижения вперед. Все переживают кризис. Политологи отмечают: у Евросоюза кризис роста, у Соединенных Штатов – кризис избытка силы, демократический империализм, у России – кризис в Кремле. У Латвии, на мой взгляд, кризис самоидентификации, как в связи с интеграцией, как с внутренней, так и с внешней – Евросоюз. Несколько лет назад я выступал в Гарварде по поводу программы интеграции, с которой впервые выступил еще в 95-м году. Мне задали вопрос: каков будет результат интеграции? Вопрос, на который у меня пока нет полного ответа. В российско-латвийских отношениях мы прошли, так сказать, от весны до зимы, и даже полярной, но на самом деле, по-моему, у нас тяжелый кризис багажа – лучше было бы, чтобы он пропал.
Рузвельт однажды сказал человеку, который пришел и доказал, что он прав: “Что же, вы меня убедили, а теперь выйдите вон и окажите на меня давление”… Так вот, мы те, кто не в политике, должны оказывать давление на тех, кто в политике. И, кроме того, мы должны учесть две вещи, когда мы говорим об экономике, мы ясно должны себе представить (увы, история наших отношений, ваших внутренних отношений показывает, что в российской политике экономические соображения не играют никакой роли) – готовы терять миллиарды, лишь бы реализовать свои политические планы. И второе: происходит усиление конфронтации, и если через эту психологию не перешагнуть, то не будет никакого развития в наших отношениях. Я напомню: будучи еще на официальных постах, я предлагал лично, в личных и официальных беседах и господину Ельцину 30 апреля 1994 г. в Кремле, и господину Черномырдину при личной встрече, и господину Козыреву, и господину Примакову, и господину Иванову… несмотря на то, что Министерство иностранных дел мне не рекомендовало, предлагал: давайте начнем работать: каким образом Латвия может представить интересы России в Евросоюзе? Вопрос этот и сейчас на повестке дня. Хотя мы сами не понимаем, наверное, как мы это можем сделать, надо думать, пытаться – я предлагал: давайте работать над совместным меморандумом, чтобы подвести черту под прошлым. Что я получил? Молчание. И, тем не менее, я думаю, что все-таки наступит весна…
Отто Лацис, заместитель главного редактора газеты “Русский курьер”
Мне кажется, одна из самых вредных и опасных вещей в политике – увлечение обсуждением ложных сущностей. Одним из самых ярких примеров того, о чем надо бы перестать нам говорить… проблема о ветеранах вахен СС – латышского легиона и неонацизма в Латвии в связи с положением русских в Латвии. Если уж говорить о фашистах и неонацизме, лично меня гораздо больше беспокоят бритоголовые в России, которые сегодня на улицах Москвы безнаказанно убивают людей не с тем разрезом глаз и не тем цветом кожи. Я считаю вредным и ненужным обсуждение проблемы ветеранов латышского легиона в свете положения русского меньшинства в Латвии. Я считаю крайне необходимым и до конца своей жизни буду изобличать, критиковать что угодно – нацизм и неонацизм. Я считаю крайне актуальной борьбу против всяких попыток оправдания, перетолковывания истории, оправдания латышских фашистов. Я считаю крайне неудачным, я много раз слышал здесь от разных людей в Латвии, что мы плохо здесь, в России, знаем историю легиона; что он создан только в 43-м году, а всех евреев перебили в 41-м. Вы знаете, мне кажется пустяковым вопросом дата бумажки о создании легиона, мне кажется существенным то, что всех евреев перебили в 41-м и что делалось это руками латышей, так же как на Украине это делалось руками украинцев, в Белоруссии это делалось руками белорусов, в Эстонии это делалось руками эстонцев, а в российских оккупированных областях это делалось руками русских – вот что существенно. Никакого, по-моему, оправдания здесь нет. Я также не понимаю разговоров, когда говорят, что 9 мая 45-го года – не праздник для Латвии, что она была оккупирована. Да, Латвия оказалась в жерновах между двумя бандитами – между Гитлером и Сталиным, да, я готов признать, что Сталин – худший бандит и причинил больше вреда латышскому народу, так же как и русскому, чем Гитлер, но если одного из бандитов уничтожили – разве это не праздник только потому, что до второго, до сталинизма очередь пришла позже?! Я такой логики не понимаю. Тем не менее, ни при чем здесь проблема русских, ну ни при чем – разве не было латышских антифашистов, разве нет русских фашистов? Это не вопрос русского национального меньшинства. Истинные проблемы – положение русского национального меньшинства в Латвии, и одной из главных, я считаю, проблему образования. Я прекрасно знаю, видел, наблюдал много лет проблемы самого существования латышского языка – это не была русификация – было равнодушие к судьбе латышского языка. Согласитесь, когда сама жизнь такова, что, скажем, железные дороги Советского Союза – единый железнодорожный язык, русский флот единый и язык русский, авиация единая – язык русский, неизбежно происходит отмирание языка, по объективным причинам, оно и в мире происходит, даже при полном суверенитете (например, захватывает позицию английский или американизированный английский язык). Объективная проблема и равнодушие к ней губительно и для языков немногочисленных народов и для многочисленных. Теперь такое же равнодушие проявляют власти Латвии к судьбам русских и русскоязычных в Латвии.
Миллион русскоязычных в Латвии – на них наплевать? А их судьба? Ведь то, что предполагается делать с 2004, – ассимиляция, надо называть вещи своими именами. Как иначе назвать столь поспешный переход на сокращенное, резко ограниченное преподавание на русском языке в обязательном порядке? Я боюсь, что добросовестные политики мало консультировались с психологами – есть сопротивление насилию, оно будет консервировать двухобщинность. В этом вопросе должна быть добровольность, а не насилие. Да, я знаю, что русские десятилетиями в советское время жили в Латвии, не зная слова по-латышски, так же как в Узбекистане и еще где-нибудь, но не потому, что они тупее других, им знать язык не нужно было, если отдаешь такую большую часть своей жизни какую требует изучение другого языка не родного, так нужнее было бы сделать это – изучить английский, французский в это время, без латышского можно было прожить, – но нет этого времени, и хватит говорить об этой ситуации… Все это инстинкты вчерашнего дня. Сейчас нужен латышский язык тому, кто живет в Латвии, и люди будут его изучать – дайте им возможность, продавайте учебники в Даугавпилс, дайте хороших учителей, но если сейчас заставить преподавать неязыковые предметы в русских школах на латышском языке – будет просто снижение качества образования. Это чревато очень серьезной опасностью, это чревато созданием непросто консервации русской общины, но созданием гетто, второсортных людей. Америка поняла, как опасно иметь второсортных людей в Гарлеме или где-то, и постаралась все сделать, чтобы вот люди, которые не имеют нормальных социальных возможностей, потому что они выросли в такой семье, где были необразованные (идет поколение за поколением людей необразованных), постарались это изжить. В Латвии пытаются теперь это создать. Я боюсь, что здесь просто даже не политика, а здесь просто инерция политиков, которые идут на поводу у какой-то группы чиновников от образования.
Латвия идет в Европу. На пути в Европу для латвийского политика союзник в лице русского ближе, чем союзник из радикальных националистов латышей по совершенно очевидной причине: радикальные националисты должны быть против всякой международной интеграции, в том числе против Евросоюза. Мне кажется, фантомы вчерашнего дня – самый опасный на сегодня противник разумной политики в Латвии.
Очень верно, уместно господин Биркавс говорил о значении инстинктов в политике, я бы добавил: особое значение имеют вчерашние инстинкты. И если это свойственно политикам, а от простых людей, может быть, надо даже меньше требовать. У них есть вчерашние инстинкты, но определяющим является то, что при всякой международной интеграции, чтобы не было недоразумений, я не говорю сейчас о проблеме интеграции внутри Латвии, а говорю именно о международной интеграции, возникает конфликт между экономическими и политическими выгодами и сохранением суверенитета. Всякая международная интеграция есть частичный или полный добровольный и не добровольный отказ от суверенитета. Понятно, если страна входит в Шенгенское соглашение, я получаю визу во французском посольстве, а еду потом в Испанию – ущемление суверенитета Испании, или наоборот. И вступление в Евросоюз, вся история Евросоюза есть история частичного постепенного добровольного отказа стран от суверенитета и постоянных конфликтов на этой почве. Совершенно понятно: объективно интересы и отношения русскоязычного населения или русского населения и латышского населения Латвии и их представление о суверенитете Латвии как ценности различаются. Когда это была интеграция, если можно назвать этим словом, Латвии в Советский Союз, то понятно, что русское население относилось иначе, чем латышское, когда эта интеграция в Евросоюз, может быть, русское население этого еще не поняло, оно поймет, конечно, что ценность латвийского суверенитета для латышского населения выше, чем для русского. Когда пройдут иллюзии и мечтания о том, что может как-то восстановиться былая интеграция Латвии в русское российское пространство, в какую-то российскую империю, русские выше оценят преимущества Евросоюза и легче примерятся с утратой и частичным отказом от суверенитета Латвии. Я думаю, что как раз русскоязычное население скорее станет союзником… Это надо понимать политикам раньше, чем поймут это простые люди, потому что из этого следуют очень много важных выводов по самым острым проблемам российско-латвийских отношений, потому что самая острая проблема, конечно, положение русских в Латвии, это вопросы языка и гражданства. Я, когда господин Димантс с ударением сказал, что каждый второй русский является гражданином, я сразу подумал со своей школьной приверженностью к арифметике: значит, каждый второй русский не является гражданином, и это… печально.
Хелмутс Анцанс, заместитель начальника Правления Банка Латвии
Я постараюсь затронуть вопросы, которые связаны с введением евро… Согласно стратегии, выработанной Банком Латвии совместно с Минфином Латвии, имеется несколько таких этапов введения евро, и первый из них уже касается января 2005 года, когда будет осуществлена перевязка от корзины СДФ, к которой сейчас привязан лат, и эта корзина, которая включает в себя четыре наиболее важные валюты мира – доллар США, евро, японская йена и стерлинг – так что и это уже имеет некоторые последствия на внешнеэкономическую торговлю между Латвией и Россией, потому что в целом российская экономика довольно-таки долларизована, расчеты между Латвией и Россией в большинстве случаев ведутся в долларах. Почему это так важно? Потому что если мы сравниваем привязку лата к корзине СДФ, это означает более низкие колебания по отношению к большим мировым валютам: и к евро, и к доллару. И по нашим оценкам, предполагается, что привязка к евро (то есть только к одной валюте) означает, что лат будет колебаться в такой же степени по отношению к доллару, как и евро, т.е. колебания лата по отношению к доллару могут увеличиться в два раза. Но, конечно, с этой стороны есть и позитивные ситуации: в мире мы видим, что происходит все же увеличение расчетов в евро, происходит это из соображений диверсификации, то есть уменьшении рисков, и мы можем ожидать, что тоже в российском внешнеторговом, скажем, структуре валют евро будет все же увеличиваться, как это и происходит во всем мире. И с латвийской стороны, конечно, мы понимаем, что это не имеет такого большого значения, потому что уже сейчас мы имеем торговлю со странами ЕС порядка 60 процентов, а если мы считаем, что после увеличения или расширения ЕС и потом уже введение евро в тех странах, то уже внешнеэкономическая торговля Латвии будет выглядеть таким образом: 80 процентов ее будет уже со странами ЕС и будет производиться в евро. Один момент, который меня немножко насторожил по отношению к торговле, – как изменятся тарифы с третьими странами, потому что, вступая в Евросоюз, мы уже тоже будем, скажем, частью этого союза, и эти тарифы распространяются и для нас. Но я бы сказал, что общая оценка показывает: изменения довольно незначительны, потому что для нас самое главное в среднем увеличение тарифов на один процент, изделий химической промышленности на 4,5 процента, металлы и изделия из них – это 0,4 процента, машины и механизмы – порядка 3 процентов и продукция деревообработки и бумажной промышленности – это всего лишь 2 процента. Так что в среднем даже исходя из того, что экспортные, то есть наши импортные, структуры – это особенно не должно повлиять на изменение нашей торговли здесь. И второй такой момент, который мы должны рассматривать, конечно, квоты – и это особенно влияет на сталь и текстиль, мы должны учитывать ситуацию, что и нынешние квоты не такие уж маленькие – так что это не очень-то повлияет на нас, но и второй момент – это то, что, как мы уже видели в других ситуациях, что новые, скажем, страны ЕС смогут обратиться все же в Европейские комиссии и потребовать тоже, чтобы эти квоты, может быть, можно пересмотреть в сторону увеличения, так что таких особенных, я бы сказал, изменений во внешней торговле Латвии и России чисто из-за того, что мы присоединяемся к ЕС, я бы сразу не увидел.
Господин Ознобищев, директор Института стратегических оценок, зам. председателя Ассоциации “Россия–США”
Я не хочу выглядеть ни оптимистом, ни пессимистом, постараюсь быть реалистом, и реальность такова, что ко всем нашим проблемам, которые мы имели, добавились еще и некоторые новые, связанные со вступлением в ЕС и в НАТО. И эти проблемы тоже придется решать. Ну, конечно, как реалисты мы должны признать и то, что вступление и в НАТО, и в ЕС (я имею в виду латвийское вступление) открывает новые перспективы. Но все же без решений тех проблем, которые существуют, в том числе и в сфере двусторонних отношений, членство в этих организациях нельзя будет назвать полноценным. Европейский союз не является, несомненно, панацеей от всех бед, которые существуют: некоторые политики считают, что, вступая в ЕС, Латвия удаляется в некоторое безвоздушное пространство и может разговаривать с Россией по-другому. Вступление в НАТО и в Европейский союз – часть очень большого процесса, и Латвийская Республика одно из звеньев процесса, хочу напомнить, что отношения между Европейским союзом и Россией носят глубокий характер и взаимодействие России с Европейским союзом на самом деле есть и будет оставаться гораздо более форматным, гораздо более содержательным, чем предстоит это сделать Латвии. И надо из этого исходить. И я согласен с господином Биркавсом: роль Латвии, которая была бы наиболее воспринята в Москве, – это если бы Латвия служила тем самым мостиком между программой Европейского союза и Россией, способствуя еще большему сближению России с Европейским союзом и в то же время участвуя и активизируя двустороннее сотрудничество. Что касается НАТО, то уже много говорено на этот счет, и весьма позитивным фактором, на мой взгляд, было то, что реакция Кремля на вступление Латвии в НАТО не была той резкой и не повлекла за собой никаких военных ответных мер, о которых, как вы помните, очень часто говорилось в эпоху позднего Ельцина, – такого рода реакцию удалось сдержать, и надо бережно к этому относиться, но если будут идти разговоры или тем более если будет осуществлено какое-либо размещение, я уж не говорю о войсках НАТО, контингента НАТО, но даже поддерживающих структур на территории Балтийских республик, то это отнюдь не послужит на пользу наших отношений – это надо понимать. В то же время мы должны констатировать: даже проблемы безопасности в ее традиционном понимании слова больше не существует. Проблемы безопасности во взаимоотношениях Латвии и России больше быть не должно и те политики, которые продолжают развивать этот тезис, так и остаются политиками вчерашнего дня. Что касается вопросов гуманитарных – все мы прекрасно знаем, что только тогда, когда будут эти проблемы гармонизированы и решены, только тогда Латвия может быть полноценным членом Европейского союза, и в то же время, скажу вам откровенно, новая ситуация облегчает и действия Москвы в этом направлении, поскольку если раньше нам стоило некоторых усилий обратить внимание европейских организаций на положение наших соотечественников в Латвии, то теперь мы исходим из того, что это внимание как бы автоматически должно следовать из той атмосферы и того духа мирного сосуществования и равноправного сосуществования различных наций и народностей в контексте большой Европы. Что касается экономических вопросов, то, я думаю, также мифом является то, когда считается, что Евросоюз решит многие экономические проблемы, которые существуют сегодня в Латвийской Республике, – нет, Латвии еще предстоит найти свое место, оно в весьма сложном контексте европейского разделения труда, разделения производства, и, мне кажется, неправильно было бы думать, что приближение к большой Европе перечеркивает то сотрудничество или должно минимизировать то сотрудничество торгово-экономическое, которое сейчас есть между Россией и Латвией, по-моему, наоборот… Мы очень ценны друг для друга, и надо серьезно подумать, как нам вместе активизировать торгово-экономическое сотрудничество, чтобы блоком войти в большую Европу, так нам будет, уверяю вас, гораздо проще. Что касается отношений между Латвийской Республикой и Соединенными Штатами Америки, я могу только порадоваться их сегодняшнему уровню, их сегодняшней особой близости, но хотел бы предостеречь все-таки латвийских политиков и напомнить: они вступают не в Североамериканские объединенные штаты, а вступают в большую Европу и в Европе неоднозначное отношение к политике Вашингтона… Нынешний Вашингтон не есть вся Америка, и мы еще, надеюсь, увидим, что и жизнь как-то уже нынешнюю администрацию немножко учит, и я думаю, что те перемены, которые возможны в ближайшем будущем, гармонизируют политику США с окружающим миром и тот путь, который Латвия поддерживает, будем опять же откровенны, – путь все-таки к отрицанию тех международно-правовых норм, на которые согласились все страны после самой кровавой войны прошлого столетия. И абсолютно уверен, что то, какими мы будем, – во многом зависит от нас, во многом зависит от риторики наших политиков, во многом зависит от тех судебных процессов, которые время от времени возникают на латвийской территории. Я прекрасно понимаю существо происходящего, но уверяю, что при более теплых и близких политических отношениях, надеюсь, что такие вещи просто не будут иметь право на жизнь, и абсолютно уверен, что мы должны активизировать наш диалог на всех уровнях, в том числе и на политико-экспертном, и диалог этот должен вестись не через Брюссель и Вашингтон, а диалог этот должен быть прямым.
Григорий Амнуэль, глава аппарата Межфракционного депутатского объединения “Европейский Клуб” ГД РФ
Что касается значения особых отношений Латвии и Соединенных Штатов Америки в Балтийском регионе, я вряд ли мог бы согласиться с уважаемым господином Биркавсом, потому что, я думаю, отношения Польши и Соединенных Штатов Америки куда более активны и куда более весомы. И здесь переоценивать значение Латвии для Соединенных Штатов Америки в Балтийском регионе я бы не стал, думаю, что Балтийское море, безусловно, должно стать абсолютным морем мира и морем дружбы, морем торговым, каким оно обязано являться, если мы говорим о том, что наши интересы в единой Европе едины. Это море европейское, а не американское, и, видимо, американцев там все-таки быть не должно, – там, прежде всего, должны быть наши, европейские интересы. И тот опыт, который есть у Балтийского моря, окруженного рядом нейтральных стран, которые могли вести свою политику, и в том числе очень успешно торгово-экономическую политику, даже в период суровой холодной войны, – хороший пример. Сегодня наш диалог с НАТО позитивный. Сегодня не пустует российская комната в программе “Партнерство во имя мира”, которая находится в Монсе, и идет полный диалог, конечно, у нас есть противоречия, у нас есть свои взгляды на какие-то вопросы, это естественно, и есть они и у Северо-Атлантического союза, но разногласия между Россией и НАТО сегодня значительно меньше, чем теоретически могло бы быть, и, думаю, в будущем их будет меньше даже, чем разногласий в Северо-Атлантическом союзе между Соединенными Штатами Америки и европейцами. Во многих странах бывшего социалистического лагеря, и тем более бывших советских республиках–странах, так называемый, постсоветский антисоветский, к сожалению, – антирусские настроения имеются и будут играть определенную роль. Нам объективно тяжелее будет вести диалог с европейскими институтами, как только там появятся полноценные, полноправные представители – так сложилось, что сегодня отношения, скажем, России с Германией, с Италией намного лучше, чем отношения России со многими бывшими социалистическими странами, и в этом тоже, в том числе и межпарламентский диалог очень и очень может нам помогать всем, потому что парламентарии, безусловно, представляющие население своих регионов и своих стран, значительно более просто могут найти взаимопонимание, найти те пути, которые могут сближать – это пути, безусловно, экономические. Поведение денег отражает поведение людей – на деньгах чеканится свобода. На деньгах Латвии до 40-го года – одних из самых чистых серебряных денег – был вычеканен тот же самый памятник свободы, который стоял и был сохранен в Латвии, в том числе и в советское время, стоявший в центре Риги, недалеко от того места, где стоял памятник Ленину. То есть на деньгах Латвии была отчеканена свобода – это важно – вот на это вам ссылаться имеет куда больший смысл… На наших деньгах отчеканено много пейзажей, много великих замечательных, достойных людей – свободы на наших деньгах пока еще нету. Мы можем у вас учиться. Что касается межнациональных ситуаций, – безусловно, ситуация с так называемым русскоязычным меньшинством или, к счастью, здесь этот термин я употребляю первым… Действительно, многие этнические русские были за отделение Латвии в 91-м году, и многие сражались на баррикадах Риги. То, что не все они сегодня получили полные права в Латвии, – ситуация, от которой нам надо избавляться, и эта ситуация, на которой отражается память того хорошего, что между нашими странами было. Мы не изменим той истории, которая была. Мы ее знаем хорошо: и вы, и мы. И у нас могут быть какие-то взаимные претензии, но они не конструктивны, потому что прошлое… если не переписывать учебников истории – изменить нельзя. Нам надо менять будущее. Очень показательно то, что семья, которая выиграла суд в Страсбурге, в первом же интервью заявила о том, в Гааге, извините, что, несмотря на то, что она живет в Курске в очень приличных условиях, она хочет вернуться в Ригу, – вот хороший показатель того, что было, и того, что может быть. Давайте идти навстречу друг другу.