Весеннее обозрение 2004 года
Опубликовано в журнале Вестник Европы, номер 11, 2004
“Это война кретинов с негодяями”.
Ф.И.Тютчев
150 лет начала Крымской войны. Русская пушка у собора в Или. 100 лет гибели “Варяга”. 10 лет Соглашению о партнерстве и сотрудничестве (СПС) с Европейским союзом. Соседи России. Конец эпохи. Главнокомандующий на подводной лодке. Отставка правительства Касьянова… Новое конституционное большинство и новый премьер.
Проблемы в ЕС. “Зависшая” Евроконституция. Трудности Блэра, Берлускони, Аслара, Паксоса. Иракский фактор. Всемирный год выборов. Президентские кампании: от Грузии до Америки.
И еще: Някрошюс в Москве: “Гамлет”, “Макбет” и “Отелло”. Анатолий Васильев ставит “Песнь двадцать третью “Иллиады””.
Эпилог: Испанская трагедия и гибель Манежа.
С обращением к трудам: Фукидида, К.Тацита, Ф.Бэкона, Ф.Тютчева, Евг.Тарле, А.Токвиля, Л.Толстого, К.Маркса, Ф.Энгельса, Лорда Киннока и др., а также обозрений “Вестника Европы” за 1866 и 1894 годы.
1.
Эта зима была богата на юбилеи. Только их почему-то не праздновали. Гуляли бурно, отчаянно, будто в последний раз – от Рождества до Масленицы включительно, от Сейшел до Ямайки, через Куршавель и Давос прокатился русский сезон. Депутаты и чиновники, бизнес-дамы и магнаты (не олигархи уже) смяли зиму, не поморщившись.
О политике почти не говорили эту зиму. Только старый Дж.Сорос, не понявший нового “драйва”, приехал в Давос с разоблачениями, но никого из русских особенно не увлек.
И даже череда страшных взрывов и катастроф не сломала тяги. Вздрогнет Москва, присмиреет на день-два, а потом снова находит нога педаль газа – и понеслась!
А было что отмечать…
2.
В декабре 200 лет стукнуло Федору Ивановичу Тютчеву – юбилей ведь! Но отметили его достойно, пожалуй, только в Мюнхене, где стараниями консульства (подумать только!) открыли памятник Русскому поэту.
Федор Иванович соединил нас с другой датой, более грустного свойства.
Встреча в ELY
Поздней осенью, а по-русски уже и в зиму, будучи в Англии, заехали мы в городок Или (ELY), что под Кембриджем.
Город знаменит своим собором, одним из самых старых и славных в Англии (основан св. Этелдредой, саксонской принцессой, как монастырь еще в 673 году, сожжен, разрушен, восстановлен и провозглашен кафедральным в 1109 году и четыреста лет после этого был епископской кафедрой, собором и монастырем бенедиктинцев, пока Генрих VIII не уничтожил британские монастыри). Древние витражи Или упоминаются во всех путеводителях по Англии – не случайно на хорах собора расположен музей витражного искусства. Многоцветный, неземной, вибрирующий свет, заполняющий огромные пространства храма, от пресветлых Ангелов, Девы, Спасителя исходящий свет осязаем и вдохновляющ. Животворящий.
Всматриваешься в витражи, виртуозные и безыскусные одновременно, но это сродни рассматриванию инструментов оркестра, где свет – это симфония Храма, исполняемая на них. Столп света в Октагоне (центральной башне 1322 года) – высоченный, как небо.
Нормандский неф (248 футов, или 76 метров!) двенадцатого века, а северный и южный трансепты – старейшая (около 1080 года!) и, быть может, самая гармоничная часть всего собора, более похожего на флотилию храмов, чем на одно здание.
В тот день в кафедральном соборе вечером ждали концерт симфонического оркестра из Кембриджа, были объявлены Страсти Берлиоза, и полгорода шло к собору, а другая половина в тот же час шествовала мимо, на средневековый Храмовый луг, где меж тысячелетних платанов готовился фейерверк.
Но я не о том… Красоты седой британской старины не шли мне на ум. Потому что перед встречей с собором случилась другая встреча.
С соотечественницей, хоть и не с человеком.
С пушкой.
В Или на площади перед собором стоит большая старинная пушка.
Пушка русская, русской работы, привезена из Севастополя и поставлена тут – как трофей и дар королевы Виктории городу.
Чем заслужили прихожане ELY CATHEDRAL этот воинственный подарок, щедро обагренный и русской, и английской кровью, я пока не узнал.
Что прихожанам Или до (уже и не нашего) Севастополя, что сделали им русские защитники города?
Но эта встреча с русской пушкой напомнила мне о предстоящем юбилее КРЫМСКОЙ ВОЙНЫ, трагической и нелепой по определению. Первой, в которой Россия, без всякой нужды, сразилась против всей Европы и – проиграла.
КРЫМСКАЯ ВОЙНА
150-летний юбилей
***
Ф.И.Тютчев – жене Э.Ф.Тютчевой.
24 февраля (8 марта) 1854 г.
…По-прежнему еще остается Восточный вопрос… Ты лучше, чем кто-либо другой, знаешь, что я был одним из первых и из самых первых, видевших приближение и рост этого страшного кризиса, – и вот теперь, когда он наступил и готовится охватить мир, чтобы перемолоть и преобразовать его, я не могу представить себе, что все это происходит на самом деле и что все мы без исключения не являемся жертвой некой ужасной галлюцинации. Ибо – больше обманывать себя нечего – Россия, по всей вероятности, вступит в схватку с целой Европой. Каким образом это случилось? Каким образом империя, которая в течение 40 лет только и делала, что отрекалась от собственных интересов и предавала их ради пользы и охраны интересов чужих, вдруг оказывается перед лицом огромнейшего заговора? И, однако ж, это было неизбежным. Вопреки всему – рассудку, нравственности, выгоде, вопреки даже инстинкту самосохранения, ужасное столкновение должно произойти. И вызвано это не одним скаредным эгоизмом Англии, не низкой гнусностью Франции, воплотившейся в авантюристе, и даже не немцами, а чем-то более общим и роковым. Это – вечный антагонизм между тем, что за неимением других выражений приходится называть Запад и Восток. Теперь, если бы Запад был единым, мы, я полагаю, погибли бы. Но их два. Красный и тот, который он должен поглотить. В течение 40 лет мы оспаривали его у Красного – и вот мы на краю пропасти… И теперь-то именно Красный и спасет нас в свою очередь.
Ф.И.Тютчев – Э.Ф.Тютчевой.
10/22 марта 1854 г.
…Прежде всего, несколько слов об общем положении. Это положение таково: через четыре недели мы ожидаем прибытия в Кронштадт наших милых бывших союзников и друзей, англичан и французов, с их четырьмя тысячами артиллерийских орудий и всеми новейшими изобретениями современной филантропии, каковы удушливые бомбы и прочие заманчивые вещи, о которых столь занимательно рассказывается в газетах…
…Будь уверена, мой друг, что мы приближаемся к одной из тех исторических катастроф, которые запоминаются навеки. Невозможно, чтобы было иначе; невозможно, чтобы приступ бешенства, обуявший целую страну, целый мир, каким является Англия, не привел к чему-нибудь ужасному.
***
Письма письмами, а в том же марте 1854-го для “Современника” Федор Иванович написал возвышенно-патетическое стихотворение, заканчивающееся такими словами:
И своды древние Софии
В возобновленной Византии
Вновь осенит Христов Алтарь.
Пади, пред ним, о, царь России,
И встань, как всеславянский царь!
Даже Николай нашел это предложение чрезмерным и написал на полях: “подобные фразы не допускать”. (Е.Тарле. Крымская война. Т. 1. С. 446.)
***
Ф.И.Тютчев – жене.
9 июня 1854 г.
…Знаешь ли ты, что мы накануне какого-то ужасного позора, одного из тех непоправимых и небывало постыдных актов, которые открывают для народов эру их окончательного упадка, что, одним словом, накануне капитуляции?..
19 июня 1854 г.
…И, однако, когда на петергофском молу, смотря в сторону заходящего солнца, я сказал себе, что там, за этой светящейся мглой, в 15 верстах от дворца русского императора, стоит самый могущественно снаряженный флот, когда-либо появлявшийся на морях, что это весь Запад пришел выказать свое отрицание России и преградить ей путь к будущему, я глубоко почувствовал, что все окружающее, как и я сам, принимает участие в одном из самых торжественных моментов истории мира.
Ф.И.Тютчев – жене.
Петербург. 27 июля 1854 г.
…Я глупо надеялся, что бог, которому я приписывал мои личные предпочтения, не допустит, чтобы эти люди были серьезно подвергнуты испытанию. Он допустил это, и теперь, несмотря на огромное значение вопроса, невозможно присутствовать без отвращения при зрелище, происходящем перед глазами.
Это война кретинов с негодяями.
Ф.И.Тютчев – жене.
Москва. 30 ноября 1854 г.
…За исключением нескольких лиц, которые ясновидят, в чем дело, потому что всегда это ясновидели. Так называемая публика, т.е. не подлинный народ, а подделка под него, испытывает здесь, как и в других местах, лишь глубокое смущение и разочарование без малейшего понимания настоящего положения.
Понимают, что сбились с пути, ибо завязли. Но где началось уклонение? С каких пор? Как вернуться на правильный путь? И где он, каков он, этот правильный путь, – вот, конечно, чего эти люди не в силах угадать. Да иначе и не может быть. Тот род цивилизации, который привили этой несчастной стране, роковым образом привел к двум последствиям: извращению инстинктов и притуплению или уничтожению рассудок…
Ф.И.Тютчев – жене.
21 мая 1855 г.
…Все эти дни мы получали только плохие известия. Во-первых, известие о деле под Севастополем, где у нас выбыло из строя 2500 человек и которое все-таки окончилось поражением, так как мы были вынуждены покинуть на следующий день укрепления, которые отстояли накануне ценою такого кровопролития… Одним словом, несмотря на истинные чудеса храбрости, самопожертвования и т.д., нас постоянно оттесняют и даже в будущем трудно предвидеть какой-нибудь счастливый оборот. Совсем напротив, по-видимому, то же недомыслие, которое наложило свою печать на наш политический образ действий, оказалось и в нашем военном управлении, да и не могло быть иначе. Подавление мысли было в течение многих лет руководящим принципом правительства. Следствия подобной системы не могли иметь предела или ограничения – ничто не было пощажено, все подверглось этому давлению, всё и все отупели.
Ф.И.Тютчев – жене.
17 сентября 1855 г.
Чтобы получить более ясное понятие о сущности этой борьбы, следует представить себе Россию, обреченную только одной рукой отбиваться от гигантского напора объединившихся Франции и Англии, тогда как другая ее рука сдавлена в тисках Австрии, к которой тотчас примкнет вся Германия, как только нам вздумается высвободить эту руку…
Для того чтобы создать такое безвыходное положение, нужна была чудовищная тупость этого злосчастного человека, который в течение своего тридцатилетнего царствования, находясь постоянно в самых выгодных условиях, ничем не воспользовался и все упустил, умудрившись завязать борьбу при самых невозможных обстоятельствах.
Если бы кто-нибудь, желая войти в дом, сначала заделал бы двери и окна, а затем стал пробивать стену головой, он поступил бы не более безрассудно, чем это сделал два года назад незабвенный покойник. Это безрассудство так велико и предполагает такое ослепление, что невозможно видеть в нем заблуждение и помрачение ума одного человека и делать его одного ответственным за подобное безумие.
Нет, конечно, его ошибка была лишь роковым последствием совершенно ложного направления, заданного задолго до него судьбам России, – и именно потому, что это отклонение началось в столь отдаленном прошлом и теперь так глубоко, я и полагаю, что возвращение на верный путь будет сопряжено с долгими и весьма жестокими испытаниями…”
***
А ведь война-то и началась из-за (с точки зрения Николая I) недоразумения: он по-хорошему, по-приятельски поделился с британским послом – не планом даже, а мечтою о разделе владений дряхлеющей Османской империи, этого “больного человека Европы”.
Англичане отвечали уклончиво, демаршей не делали, аппетит рос. Турки, инструктируемые английским послом лордом Стретфордом, тоже вели себя осторожно, но ультиматумы российские не принимали… Французскому узурпатору Наполеону III маленькая победоносная война была ох как нужна, да и некоторый реванш за унижения легендарного дяди…
Много было причин, мир сползал к войне довольно медленно, но неуклонно; об этом написано много, и одна из лучших книг – “Крымская война” академика Е.В.Тарле, недавно переизданная.
Амбиция и поза сыграли в российской самодержавной реальности (кто возразит?) свою роковую роль.
Прощаясь в феврале 1854 года с английским послом сэром Гамильтоном Сеймуром, Николай I сказал: “Может, я надену траур по русском флоте, но я никогда не буду носить траура по русской чести”. (Е.Тарле. Указ. соч. С. 447.)
Траур по чести носила уже Россия.
Кронштадтский комендант в 1854 году, генерал граф Граббе, записывал в дневнике:
Кто бы мог, еще менее года тому, предсказать, что Россия, могущественная тогда силой и правом, которых она была главнейшей представительницею и щитом в Европе против безначалия и демократической внешней политики Англии, будет стоять одна, без союзников, так недавно ею спасенных, против Турции, Англии и Франции и в добычу насмешкам и суждениям европейских газет и демагогов! (Е.Тарле. Указ. соч. С. 446.)
Маркс и Энгельс
Маркс и Энгельс много писали о Крымской войне, как и о многих других событиях их времени, для левых и радикальных английских, американских и немецких газет.
Помню, в молодости не без смущения читал я в Собрании сочинений антирусские тексты апостолов коммунизма.
2 февраля 1854 г.
“Европейская война”
“New York Tribune”.
Передовица.
Написано Ф.Энгельсом 8 января 1854 г.
Наконец-то так долго ожидавший решения турецкий вопрос достиг, по-видимому, той стадии, когда дипломатия с ее вечными увертками, подлыми и безрезультатными, не может уже дольше удерживать его в своих руках. Французский и английский флоты вошли в Черное море, чтобы воспрепятствовать нападению русского военного флота на турецкий флот или на турецкое побережье… Нельзя ожидать, чтобы царь Николай позволил без сопротивления блокировать свой флот в Севастополе. Если же за этим шагом должна последовать европейская война, то, вероятнее всего, это будет война между Россией, с одной стороны, и Англией, Францией и Турцией – с другой… Не окажется ли Россия в одиночестве? На чью сторону станут во всеобщей войне Австрия, Пруссия и зависимые от них немецкие и итальянские государства?.. Пока хотя бы одна из немецких держав не втянута в европейскую войну, борьба может свирепствовать только в Турции, на Черном и Балтийском морях. Без сомнения, союзный флот способен разрушить Севастополь и уничтожить русский черноморский флот; союзники в состоянии занять и удержать Крым, оккупировать Одессу, блокировать Азовское море и развязать руки горцам Кавказа. Нет ничего легче, если действовать быстро и энергично… То, что должно быть предпринято в Балтийском море, так же самоочевидно… Необходимо любой ценой достигнуть союза со Швецией, припугнуть Данию, развязать восстание в Финляндии путем высадки достаточного количества войск… Высаженные в Финляндии войска угрожали бы Петербургу, в то время как флоты бомбардировали бы Кронштадт… Некоторые жертвы не только людьми, но и судами неизбежны… если план будет осуществляться неуклонно и настойчиво, то Кронштадт должен будет пасть… Во что превратилась бы Россия без Одессы, Кронштадта, Риги и Севастополя, если бы Финляндия была освобождена, а неприятельская армия расположилась у ворот столицы и все русские реки и гавани оказались бы блокированными? Великан без рук, без глаз, которому больше ничего не остается, как пытаться раздавить врага тяжестью своего неуклюжего туловища, БРОСАЯ ЕГО НАОБУМ ТО ТУДА, ТО СЮДА, В ЗАВИСИМОСТИ ОТ ТОГО, ГДЕ ПРОЗВУЧИТ ВРАЖЕСКИЙ БОЕВОЙ КЛИЧ…
(К.Маркс, Ф.Энгельс. Собр.соч. Изд. 2. Т. 10. С. 4.)
10 июля 1855 г.
“New York Daily Tribune”.
Передовица.
Написана К.Марксом.
Преобладающее влияние России в Европе неотделимо от Венского Договора; поэтому любая война против этой державы, если только с самого начала не будет провозглашена отмена договора, неминуемо выльется в серию обманов, надувательств и тайных сговоров…
Не следует удивляться, читая у одного современного автора, будто Наполеон предсказал, что ближайшая борьба с Россией выдвинет великий вопрос: “Быть Европе конституционной или казацкой”…
***
Наполеон III очень хотел реванша – за Бородино, за Ватерлоо.
***
А ведь одна из причин была такая: русский император просто плохо понимал механизм принятия решений в той же Англии, не знал, что такое сила общественного мнения, не ведал, как работает парламент.
Современный британский исследователь лорд Кинросс в фундаментальной книге “Расцвет и упадок Османской империи” пишет:
…император Наполеон III нуждался в войне как средстве возвеличения своей, новой династии, тогда как британцы жаждали приключений из патриотических соображений… Это была война, которую против России вели Британия и Франция, а Турции, которая дала повод для нее и могла бы в итоге выиграть от нее, была отведена незначительная роль…
Отчасти ведшаяся как война ради войны, но в долгосрочной перспективе как новый акт в борьбе за власть между Россией и Западом, Крымская кампания была первой в истории войн, которую полностью освещали корреспонденты газет… (С. 539.)
И уж конечно, Крымская война была первой, в которой на бастионах, в дыму и крови ковалась новая великая литература. Такого о войне еще никто и никогда не писал.
В своем унижении и проигрыше Россия дала неожиданный ответ: “Севастопольские рассказы” артиллерийского офицера Льва Толстого. Без этой войны не было бы и этих рассказов, а без них, скорее всего, не было бы “Войны и мира”.
Прошел целый век. И вот уже американский историк и политик, бывший посол в СССР Дж.Кеннан в своих воспоминаниях пишет:
Советское государство повторило всего за два десятилетия многое из истории царизма за последние два столетия. Сталин в течение первых десяти лет своего правления восстановил эпоху Петра Великого. Когда в Европе разразилась Война, он обладал уже силой и вел себя подобно Екатерине II.
К концу же войны он занял положение, во многом напоминавшее царя Александра I в период окончания наполеоновской эры.
А в возрастании тяжеловесности и неэластичности российской политики, во многих ее целях и методах явно просматривалась тень Николая I. (Дж.Кеннан. Дипломатия Второй мировой войны. М., 2002. С. 440.)
Эта тяжеловесность и неэластичность, думаешь иногда, – генетическое свойство нашей внешней политики. И то ведь – она никогда не создавалась страной, правительством, правящей партией и даже элитой. Ее всегда вершили Царь, Император-самодержец, генеральный секретарь, президент. Слова разные, а смысл один – самовластный властитель. Хорошо, наверное, что вместо гуттаперчевой улыбки Иванова нас будет представлять в мире скептичное лицо Лаврова; это самое заметное (и может быть, знаковое) изменение в составе правительства. Подождем – увидим: может быть, изменятся и подходы?
***
Вернемся к современности
Крымская война – страшный и назидательный урок, данный 150 лет назад самонадеянным властям Российской империи:
Нельзя допускать изоляции России; преступно позволять, чтобы ее делали парией Европы; невозможно ссориться со всеми сразу; недопустимо не иметь союзников; нужно трезво оценивать свои силы и силы другой стороны, неразумно видеть весь мир своим противником…
Добавим – нужно знать и понимать своих соседей, своих партнеров по переговорам, а не просто пытаться навязать им свою картину мира (чем грешит сегодня американская администрация).
Катастрофа николаевского режима долго была кошмаром и назиданием для российских властей. Но еще через пятьдесят лет они “влипли” в новую авантюру – войну с Японией, которую тоже позорно проиграли, а Первая мировая закончилась уже полной катастрофой: падением российской монархии, распадом государства и изоляцией страны почти на восемьдесят лет.
(Об этом подробно см. в статьях Д.Н.Кладо и Н.Л.Кладо в этом же томе “Вестника Европы”.)
Большевистский режим снова поставил страну одну против целого мира, и погибнуть бы ей неминуемо, если бы этот противостоящий ей мир был един.
Упоминавшийся Дж.Кеннан написал в мае 1945 года:
Наибольшее изменение, внесенное в позицию России этой войной произошло не столько в результате эволюции в самой России, сколько из-за дезинтеграции сил в соседних с нею странах… Когда война закончится, России впервые в ее истории не будет угрожать ни одно крупное государство на Евразийском континенте, больше того, она сможет установить контроль над районами, в которых ранее не имела никакого влияния. (Указ. соч. С. 437.)
Похоже, что теперь, через шестьдесят лет после той, невероятно кровавой и небывало успешной, войны Россия снова оказывается, как во времена Крыма, ВПЕРВЫЕ в ее новейшей истории наедине с противостоящей – или уж во всяком случае старательно отделенной, отделяющейся от нее – Европой.
Увы, события последнего времени оптимизма не вызывают.
Россия в глазах западного мира все больше сползает к привычному образу врага, “империи зла”, душителя малых народов и свободы, пространству управляемой, а скорее – имитационной демократии, авторитарной, циничной и непрогнозируемой власти, избирательно применяемого закона, карманного парламента и рабских ценностей, страной обнаглевшего криминала, сплошь криминального бизнеса и капитала, негарантированной собственности, тотальной коррупции, не солидарного, атомизированного общества и разуверившегося в возможностях что-либо изменить народа.
И даже не так важно – действительно ли все обстоит именно так или это лишь пропагандистские клише. Важно то, что они прочно внедрились в сознание западного общественного мнения, в умы журналистов, парламентариев, политиков, бизнесменов.
Негативный образ России, недоверие к ней, истинным мотивам ее действий, глубокое разочарование в результатах ее трансформаций определяют сегодня и, увы, скорее всего, будут определять завтра отношение западного мира к нам.
Это более чем серьезно, это напоминает ситуацию времен Николая I и его ничтожного министра иностранных дел Нессельроде.
Сколько провалов, сколько ненужных, мелких, случайных сюжетов, каждый из которых потенциально может вовлечь страну в невероятные беды.
Многозначительные учения ракетных стратегических сил с конфузными результатами. Против кого могут быть направлены ракетные стратегические межконтинентальные учения? Не против ли других континентов, а значит – Америки?
Или нам действительно нужна Америка-враг, держащая наши города на прицелах своих компьютеров? Или и в самом деле задача России – возродить страх перед нею, если уж не получается вызвать уважение?
Но ведь и с Европой совсем не все в порядке.
Чечня, Тузла, Грузия, Приднестровье, дрейф российских СМИ и практика избирательных кампаний – все это вызывает растущую озабоченность Европы, все более дружный антирусский хор западной журналистики и все более недипломатичные оценки наших перспектив и видов на сотрудничество.
Москва ссорится с ОБСЕ (“Думские выборы не соответствовали стандартам ОБСЕ”), еще недавно – единственной общеевропейской организацией, присутствие которой у нас стремились развивать, она, Москва, мягко говоря, недовольна Советом Европы, а диалог с Европейским союзом, если вынести за скобки дежурные улыбки, все больше отчуждает нас друг от друга, по мере приближения границ Евросоюза к российским.
Долгий процесс расширения ЕС подходит к концу, на наших границах вырастает экономический исполин, который начинает разговаривать с Россией все более ультимативным тоном.
А мы? Что мы этому можем противопоставить? К чему мы готовы?
В январе 2004 года Россия, в связи с предстоящим расширением, предъявила ЕС список претензий из 14 пунктов. Как писала лондонская “Файнэншл таймс”, Москва хотела бы отсрочки введения повышенных импортных пошлин на ряд важнейших товаров российского экспорта; снятия ограничения на экспорт энергоносителей; увеличения квот на ввоз в Европу зерна и ослабления ограничений для экспортеров российской стали.
Смысл российских предложений понятен – минимизация убытков от сокращения доступа на рынки новых членов ЕС.
Как комментировали на сайте ВВС, в списке значатся также “политически щекотливые проблемы – от снижения визовых барьеров до оценок положения русскоязычных в Балтии”.
Восточноевропейские страны приняли российские предложения в штыки. “Россия делает все, чтобы осложнить жизнь новым членам ЕС и стравить отдельные государства и интересы” (“Файнэншл таймс”).
Под влиянием малых стран и новых членов Евросоюз решил говорить с Россией “строгим голосом”.
Недавний (февральский) Саммит министров иностранных дел ЕС принял, по сути дела, ультиматум к России: либо Россия найдет за оставшиеся два месяца компромисс и распространит на новых членов ЕС режим Соглашения о партнерстве и сотрудничестве (СПС), либо… пусть пеняет на себя. Здесь нужно отступление.
Отступление о Соглашении о партнерстве и сотрудничестве (СПС)
Эпохальное соглашение, вокруг которого сегодня ломаются копья и которому скоро десять лет, было подписано на острове Корфу 24 июня 1994 года.
Соглашение, “учреждающее партнерство между Российской Федерацией, с одной стороны, и европейскими сообществами и их государствами – с другой стороны, подписали Россия и, с другой стороны, – Королевство Бельгия, Королевство Дания, Федеративная Республика Германия, Греческая Республика, Королевство Испания, Французская Республика, Ирландия, Итальянская Республика, Великое герцогство Люксембург, Королевство Нидерландов, Португальская Республика, Соединенное Королевство Великобритании и Северной Ирландии, договаривающиеся стороны договора, учреждающего Европейское сообщество, договора, учреждающего Европейское объединение угля и стали, и договора, учреждающего Европейское сообщество по атомной энергии, далее именуемые “государства-члены“, и Европейское сообщество, европейское объединение угля и стали и европейское сообщество по атомной энергии, далее именуемые сообщество… учредили Партнерство между Россией, с одной стороны, и Сообществом и его государствами-членами, с другой стороны…”
Соглашение имеет 112 статей, 10 приложений, 2 протокола и целую кучу совместных деклараций и взаимных писем.
Соглашение, подписанное 24 июня 1994 года, несколько лет проходило ратификацию во всех странах-участницах; Россией оно было ратифицировано 30 декабря 1997 года, тогда же и вступило в силу.
Не нужно быть слишком изощренным в международной юриспруденции, чтобы понимать, что автоматически СПС на новых членов распространено быть никак не может.
Процесс согласования многосторонних интересов сложный, долгий и должен увенчаться ратификацией в каждой из новых стран-участниц.
И в России он тоже будет нынешней (или следующей) Думой учреждаться заново.
А о чем же думали? – может спросить читатель. Отчего же не готовились к неизбежному загодя? Отчего же, готовились, всяк на свой манер.
Но… менялись правительства и министры, а с ними и приоритеты. Посольства некоторых бывших соцстран в Москве, накануне Вступления, под шум дискуссии: “Является ли Россия периферией европейского архипелага или великой евроазиатской державой”, как выразился Иржи Шнейдер (Центрально-Европейский ежегодник, М., 2003. С. 221), срочно вместо декоративных оград возвели крепкие решетки и высокие стены.
В России, как водится, надеялись на привычный нахрап и натиск, на величие и уважение, особые условия и, не без оснований, на действующие соглашения.
А в ЕС вели дискуссии, призывали друг друга к жесткости, солидарности, и в этом случае ожидали податливости (непреклоннее других были новички) и сговаривались протолкнуть полный свой артикул в комплекте и сразу.
“Бюрократы Евросоюза приучены иметь дело со странами, уважающими его коммерческую мощь и стремящимися расширить европейскую торговлю и инвестиции.
ЕС привык влиять на поведение своих партнеров при помощи ненавязчивой, но ощутимой силы”, – пишет Брюс Кларк из журнала “Экономист” на сайте www.bbc.com.
“Евросоюз уверен, что любая страна, не следующая его рецептам, рано или поздно поплатится за это”.
Эта спокойная уверенность сродни религиозному чувству, которого так мало у нынешних европейцев.
Но бюрократы из России не умеют (и не считают нужным, добавим мы) вообще рассматривать ЕС как единую и реальную политическую силу.
Плохо или хорошо, но в ЕС решения формируются и вызревают в недрах евробюрократии, а не принимаются лидерами на их саммитах. (А если дело обстоит и не совсем так, то тем важнее делать вид, что это именно так.)
К тому же в ЕС в последнее время наметился явный дефицит харизматичных лидеров; это не случайно, на них и спрос упал повсеместно. Ведь и комиссары, и другие значимые персоны здесь согласовываются между множеством участников игры. По принципу консенсуса, малыми и большими странами. Разными силами и партиями.
В результате самые яркие, сильные стратегически и масштабно мыслящие фигуры, люди действительно способные видеть исторические перспективы Европы на десятилетия вперед, такие, как создатели ЕС – Жан Моне, Жак Делор, Конрад Аденауэр, Людвиг Эрхард, сегодня, скорее всего, не имели бы больших шансов занять ключевые посты в европейской иерархии. Отставные политики, проигравшие в своих странах, – вот кто сегодня правит в ЕС.
“Дискуссия о смысле расширения Евросоюза и его значении для будущего не состоялась, и в нынешней ситуации этот процесс выглядит второстепенным”, – писал польский историк и политик Бронислав Геремек. “Хотя со времен отцов-основателей экономика была ведущим фактором его деятельности, смысл существования ЕС лежал в политической сфере… Мы желаем, чтобы Европейский союз был сильным, сплоченным, динамичным, но в то же время хранил бы верность основополагающим ценностям западной традиции; это значит, что мы видим его как антитоталитарный и демократический союз”. (Б.Геремек. Мы, Вы и они в Объединенной Европе. Центрально-европейский ежегодник М., 2003. С. 77.)
Обе стороны чувствуют, что на каком-то витке российская политика может показаться Западу (и даже стать) совсем уже недемократической и чрезмерно авторитарной, и неототалитарной, а значит, возможно новое противостояние.
Но на тенденции внутреннего развития России Запад имеет очень мало влияния.
Здесь царствует консенсус, а значит, благопристойная умеренность, чтобы не сказать посредственность. Да и политкорректность – эта религия современности – приводит к тому, что реальная роль малых стран, малых партий, малых лидеров, умножаясь в множестве зеркал, представляется им уже и огромной. Оно бы и хорошо, и даже, быть может, исторически справедливо, но для России создает новые трудности.
Сегодняшний Евросоюз, увы, мало способен, а завтрашний, КАЖЕТСЯ, будет способен еще менее понять историческую важность отношений с Россией для судеб Европы, необходимость нестандартной, дальнесрочной, масштабной и не конъюнктурной работы для интеграции России.
Как, впрочем, мало пригодны для этого и люди, принимающие решения на всех этажах российской власти.
Европейская интеграция, похоже, откладывается; но будет очень плохо, если окажется, что она откладывается не на парламентский или президентский цикл, а на целую эпоху. Но и это было бы полбеды (не больно-то и хотелось, говорит российский обыватель), но Россия может оказаться в небывалой доселе политической (а может быть, и экономической, научной, культурной, гуманитарной) изоляции.
“Стороны будут меньше идеализировать ‘’общие ценности’’, а больше торговаться по конкретным условиям сосуществования крупнейшей страны мира и богатейшего экономического союза планеты”, – заканчивает свой обзор Брюс Кларк.
Американцы, напротив, в отличие от прагматичных европейцев, высказывают все больше озабоченности в связи с очевидным и нарастающим расхождением именно “Общих ценностей”. 3 марта 2004 года Элизабет Джоунс, помощник госсекретаря США, возглавляющая Бюро Госдепартамента по делам Европы и Евразии, выступая перед подкомитетом Конгресса США, сказала: “Основания американо-российских отношений прочны, и имеется потенциал для еще более продуктивного стратегического партнерства. В то же время определенные события в российской внешней политике и ее отношения с соседними государствами вызывают серьезную озабоченность”. “На российской внутренней сцене дело ЮКОСа–Ходорковского, давление на журналистов и независимые СМИ, ход декабрьских думских выборов и президентских выборов в Чечне – все эти заслуживающие внимания факты вызывают сомнения в силе и глубине российской приверженности демократическим реформам и нормам права”.
После декабрьских выборов ОБСЕ выразила сомнение “в желании России двигаться в направлении европейских стандартов демократических выборов”. (www.inopressa.ru, 16 янв.)
“По своему менталитету и культуре россияне являются европейцами”, – сказал президент Путин в осеннем интервью прошлого года.
Возможно, каждый из нас в отдельности. Но проблема в том, что по своему менталитету и культуре рекрутируемая из россиян – сплошь европейцев – российская власть в целом, безусловно, не является современной и европейской и не воспринимается в мире как цивилизованная, демократическая и европейская власть.
Это не мелочи и не недоработки кремлевских пиарщиков.
Расхождения в базовых ценностях и приводят страны к политическому и экономическому одиночеству, изоляции – а затем к отставанию и к историческому поражению.
Планета выборов
Нынешний високосный год – год планетарных выборов. Выбирают в большинстве стран мира, больших и малых, – в США и России, Грузии, Индии и Греции, Испании, Афганистане и Иране, Украине, Индонезии и Канаде, в Африке и Австралии. Посчитано, что большая часть взрослого человечества будет (или могла бы) голосовать.
ООНовские чиновники даже называют этот (и будущий) год годом демократии, хотя демократия эта всюду очень разная и иногда вовсе неприглядная.
Я заканчиваю этот текст 14 марта, в день выборов. В Москве сегодня выбирают не только президента, но и советников районных управ – бесправное, но все-таки местное представительство. В списках практически не было представителей демократических сил – в том числе бывших советников. Их (сотни!) по всяким техническим причинам просто сняли с выборов, не допустили к выборам. А так – голосуй. За любого или против всех. Пройдут все равно свои, трижды продублированные для надежности.
Так поступают сейчас, судя по прессе, во многих регионах, например на Урале. Это называется административный ресурс, понятие сравнительно новое. Но суть его старая, известная еще в Османской империи.
Хитрость – или справедливость – демократии в том и состоит, что имитировать ее можно, но порченная она уже бесплодна.
Царь горы
В раннем детстве мы играли в игру “Царь горы”. Она проста и стара, как человечество. Самый ловкий, самый шустрый захватывает вершину горки – и сбрасывает с нее всех, кто пытается влезть следом. Других задач у него нет. Пока не устал, пока свиреп – он Царь горы.
Но в каждой дворовой компании обычно самый шустрый – один. И конкуренция у него вялая, все ясно, претендентам откровенно скучно, и все ждут, когда мама позовет домой.
Или игра кончается, когда царю становится одиноко. Но других условий она не подразумевает. Такая игра.
Р.S.
Когда я уже закончил этот текст, сгорел Манеж.
Я был там и видел зарево над Кремлем, как пылали и падали толстенные балки бетанкуровских ферм, слышал, как вопила возбужденная толпа. Может, она и не радовалась, а исходила мистическим восторгом ужаса, как это выразил Тютчев:
Блажен, кто посетил сей мир
В его минуты роковые!
Его призвали всеблагие
Как собеседника на пир!
Как! Собеседника! На пир!
Толпа, как умела, реагировала на грандиозный масштаб трагедии, ИСТОРИЗМ происходящего. Так этот день и войдет в историю: одно из лучших зданий Москвы, Манеж, построенный Александром I в честь победы над Наполеоном, погиб в огне в день второго триумфа президента Путина.